Неточные совпадения
— Вы обвиняетесь в том, что при проезде через деревню Ветриху съели целый ушат капусты, —
следовало бы договорить сенатору, но он не в состоянии был того сделать
и выразился
так: — Издержали ушат капусты.
Когда подан был затем кофе, Егор Егорыч, будто бы
так себе, к слову, начал говорить о разного рода ложных стыдах
и страхах, которые иногда овладевают людьми,
и что подобного страха не
следует быть ни у кого, потому что каждый должен бояться одного только бога, который милосерд
и прощает человеку многое, кроме отчаяния.
— Но все-таки Дмитрию Николаичу
следует написать письмо к графу, что
так действовать нельзя! — говорил князь, как видно, полагавший, подобно Егору Егорычу, что моральными
и наставительными письмами можно действовать на людей.
По мере того как вы будете примечать сии движения
и относить их к Христу, в вас действующему, он будет в вас возрастать,
и наконец вы достигнете того счастливого мгновения, что в состоянии будете ощущать его с
такой живостью, с
таким убеждением в действительности его присутствия, что с непостижимою радостью скажете: «
так точно, это он, господь, бог мой!» Тогда
следует оставить молитву умную
и постепенно привыкать к тому, чтобы находиться в общении с богом помимо всяких образов, всякого размышления, всякого ощутительного движения мысли.
— Что это
такое, скажите вы мне, — говорила она с настойчивостью
и начала затем читать текст старинного перевода книги Сен-Мартена: «Мне могут сделать возражение, что человек
и скоты производят действия внешние, из чего
следует, что все сии существа имеют нечто в себе
и не суть простые машины,
и когда спросят у меня: какая же разница между их началами действий
и началом, находящимся в человеке, то ответствую: сию разность легко тот усмотрит, кто обратится к ней внимательно.
— В чем мне тебя прощать? — возразил ей Ченцов. — Ты ни в чем не виновата,
и если тут кого прощать
и извинять
следует,
так это твою натуру!
По случаю слова изволил Аггей Никитич имел продолжительный спор с Миропой Дмитриевной, находя, что
такое выражение слишком лакейское,
и по-солдатски просто бы
следовало сказать: «его превосходительство приказал».
— Вот где
следует сказать приказал! — заметила Миропа Дмитриевна Аггею Никитичу, который на этот раз, не ответив ей ничего, не переставал писать: — «приказал попросить покорнейше
и Вас о
такой же рекомендации высшему петербургскому начальству».
Конечно, Миропа Дмитриевна, по своей практичности, втайне думала, что Аггею Никитичу прежде всего
следовало заняться своей службой, но она этого не высказала
и намерена была потом внушить ему, а если бы он не внял ей, то она, — что мы отчасти знаем, — предполагала сама вникнуть в его службу
и извлечь из нее всевозможные выгоды, столь необходимые для семейных людей, тем более, что Миропа Дмитриевна питала полную надежду иметь с Аггеем Никитичем детей,
так как он не чета ее первому мужу, который был изранен
и весь больной.
— Написать вам
следует, но, впрочем, я
и сам до
такой степени утомился с дороги
и с хлопотами по моему делу, что теперь вдруг
и сказать не могу!
В сущности Сверстов торопился произвести на своим другом нравственную операцию единственно по своей искренней любви к Егору Егорычу
и из страха за него. «Ну, — думал он в своей курчавой голове, — решить вопрос,
так решить сразу, а там
и видно будет, что потом
следует предпринять».
— А как поймут? Я, конечно, буду не
такой, а другой, каким я всегда был, но за супругу мою я не поручусь… Она потихоньку от меня, пожалуй, будет побирать, где только можно… Значит, что же выходит?.. Пока я не разойдусь с ней, мне нельзя служить, а не служить — значит, нечем жить!.. Расходиться же мне, как вы говорите, не
следует,
и неблагородно это будет!..
— Чем беспощаднее, тем лучше, — воскликнул на это почти ожесточенным голосом Аггей Никитич, — потому что если наказать Миропу Дмитриевну, чего она достойна по вине своей,
так ее
следует, как бывало это в старину, взять за косу да
и об пол!
— За
такую музыку их всех бы передушить
следовало! — произнес со злостию Лябьев
и нарисовал мелом на столе огромный нос.
Таким образом на следующее утро Петр Углаков должен был m-me Лябьеву
и m-me Марфину провести в тюрьму; обе сестры отправились в карете, а Углаков
следовал за ними в своих санях.
Просмотрев составленную камер-юнкером бумагу, он встал с своего кресла,
и здесь
следовало бы описать его наружность, но, ей-богу, во всей фигуре управляющего не было ничего особенного,
и он отчасти походил на сенаторского правителя Звездкина,
так как подобно тому происходил из духовного звания, с
таким лишь различием, что тот был петербуржец, а сей правитель дел — москвич
и, в силу московских обычаев, хотя
и был выбрит, но не совсем чисто; бакенбарды имел далеко не
так тщательно расчесанные, какими они были у Звездкина; об ленте сей правитель дел, кажется, еще
и не помышлял
и имел только Владимира на шее, который он носил не на белье, а на атласном жилете, доверху застегнутом.
— Затем-с, что это
так следует! — сказал настойчиво откупщик
и выложил перед Аггеем Никитичем тысячу рублей. — Это за полгода. Я нарочно привез деньги сам, чтобы никто из служащих у меня не знал ничего об этом.
— Живет
и почти явно это делает; сверх того, чудит еще черт знает что: ревнует ее ко всем, вызывает на дуэль… — говорил камер-юнкер; но
так как в это время было окончательно изготовлено заемное письмо
и его
следовало вручить Миропе Дмитриевне, а она, с своей стороны, должна была отсчитать десять тысяч камер-юнкеру, то обряд этот прекратил разговор об Аггее Никитиче.
Сусанна Николаевна хотела было непременно
следовать за гробом; но как это до
такой степени утомило ее, что, приехав в Москву, она едва ноги двигала, то Лябьевы вкупе с gnadige Frau отговорили ее от того,
и сопровождать тело Егора Егорыча взялся Сверстов, а равно
и Антип Ильич, который убедительнейшим образом доказывал Сусанне Николаевне, что зачем же ей ехать, когда он, Антип Ильич, едет,
и неужели же он позволит, чтобы покойника чем-нибудь потревожили.
Неточные совпадения
Городничий. Скажите!
такой просвещенный гость,
и терпит — от кого же? — от каких-нибудь негодных клопов, которым бы
и на свет не
следовало родиться. Никак, даже темно в этой комнате?
Добчинский.То есть оно
так только говорится, а он рожден мною
так совершенно, как бы
и в браке,
и все это, как
следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с.
Так я, изволите видеть, хочу, чтоб он теперь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с
и назывался бы
так, как я: Добчинский-с.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не
так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз
и того… как там
следует — чтобы
и уши не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый
и начните.
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова
и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж
и вы! не нашли другого места упасть!
И растянулся, как черт знает что
такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
Следовало взять сына портного, он же
и пьянюшка был, да родители богатый подарок дали,
так он
и присыкнулся к сыну купчихи Пантелеевой, а Пантелеева тоже подослала к супруге полотна три штуки;
так он ко мне.