Неточные совпадения
В случае, если ответ Ваш будет мне неблагоприятен, не передавайте оного сами, ибо Вы, может быть, постараетесь смягчить его
и поумалить мое безумие, но пусть мне скажет его Ваша мать со всей строгостью
и суровостью, к какой
только способна ее кроткая душа,
и да будет мне сие — говорю это, как говорил бы на исповеди — в поучение
и назидание.
— Все равно, я сегодня видел эти перчатки,
да мне
и самому когда-то даны были такие,
и я их тоже преподнес,
только не одной женщине, а нескольким, которых уважал.
По-моему, напротив, надобно дать полное спокойствие
и возможность графу дурачиться; но когда он начнет уже делать незаконные распоряжения, к которым его, вероятно,
только еще подготовляют, тогда
и собрать не слухи, а самые дела,
да с этим
и ехать в Петербург.
— Каст тут не существует никаких!.. — отвергнул Марфин. — Всякий может быть сим избранным,
и великий архитектор мира устроил
только так, что ина слава солнцу, ина луне, ина звездам,
да и звезда от звезды различествует. Я, конечно, по гордости моей, сказал, что буду аскетом, но вряд ли достигну того: лествица для меня на этом пути еще нескончаемая…
—
Да, я ничего такого
и не повторяю, я хочу сказать
только, что нынче дети не очень бывают откровенны с родителями
и не утешение, не радость наша, а скорей горе! — намекнул Крапчик
и на свое собственное незавидное положение.
—
Да и другое! — продолжала с упорством Юлия Матвеевна. — Для вас, разумеется, не секрет, что Валерьян очень дурной человек,
и я бы никакой матери не посоветовала выдать за него не
только дочери своей, но даже горничной.
—
Да ту же пенсию вашу всю будут брать себе! — пугала его Миропа Дмитриевна
и, по своей ловкости
и хитрости (недаром она была малороссиянка), неизвестно до чего бы довела настоящую беседу; но в это время в квартире Рыжовых замелькал огонек, как бы перебегали со свечками из одной комнаты в другую, что очень заметно было при довольно значительной темноте ночи
и при полнейшем спокойствии, царствовавшем на дворе дома: куры
и индейки все сидели уж по своим хлевушкам,
и только майские жуки, в сообществе разноцветных бабочек, кружились в воздухе
и все больше около огня куримой майором трубки,
да еще чей-то белый кот лукаво
и осторожно пробирался по крыше дома к слуховому окну.
—
Да, я это знаю, — продолжала та, —
и говорю
только, что эти цифры были роковые для меня в моей жизни.
—
Да, — сказал с сильным ударением Сверстов, —
и так как масонкой может быть
только жена масона, то вы
и должны жениться на Сусанне!
Внутри город был довольно грязен: в нем всего
только одна церковь высилась
и белелась,
да белелись еще, пожалуй, каменные присутственные места; лавки же были хоть
и новые, но деревянные,
и для приезжающих в городе не имелось никаких удобств, кроме единственного постоялого двора с небольшим числом комнаток вроде номеров
и с огромным крытым двором для лошадей.
Таким образом в самое телесное общение можем мы провести
и чрез него осуществить восстановленный во Христе союз бога с натурою, если
только внешнее единение будет для нас не целью
и не первым побуждением, а лишь крайним выражением
и последним довершением того внутреннего духовного единства, про которое сам господь сказал: «что бог соединил, человек
да не разлучает».
—
Да так, случайно! — отвечал опешенный этим вопросом Аггей Никитич, так как он вовсе не случайно это сделал, а чтобы отклонить Миропу Дмитриевну от того разговора, который бы собственно она желала начать
и которого Аггей Никитич побаивался. — Мне пришлось раз видеть этого Канарского в одном польском доме, — продолжал он рассказывать, —
только не под его настоящей фамилией, а под именем Януша Немрава.
Первое: вы должны быть скромны
и молчаливы, аки рыба, в отношении наших обрядов, образа правления
и всего того, что будут постепенно вам открывать ваши наставники; второе: вы должны дать согласие на полное повиновение, без которого не может существовать никакое общество, ни тайное, ни явное; третье: вам необходимо вести добродетельную жизнь, чтобы, кроме исправления собственной души, примером своим исправлять
и других, вне нашего общества находящихся людей; четвертое:
да будете вы тверды, мужественны, ибо человек
только этими качествами может с успехом противодействовать злу; пятое правило предписывает добродетель, каковою, кажется, вы уже владеете, — это щедрость; но
только старайтесь наблюдать за собою, чтобы эта щедрость проистекала не из тщеславия, а из чистого желания помочь истинно бедному;
и, наконец, шестое правило обязывает масонов любить размышление о смерти, которая таким образом явится перед вами не убийцею всего вашего бытия, а другом, пришедшим к вам, чтобы возвести вас из мира труда
и пота в область успокоения
и награды.
—
Да, непременно!.. Что тут
и говорить!.. Кого же
и назначить, как не вас?.. — воскликнул Иван Петрович, одновременно потрясая своим красным носом
и толстым животом своим, но потом, сообразив, присовокупил несколько опешенным голосом: —
Только вот тут одно: на эти места назначает не министерство наше, а выбирают дворяне!..
— Как же не понять, помилуйте! Не олухи же они царя небесного! — горячился Иван Петрович. —
И теперь вопрос, как в этом случае действовать в вашу пользу?.. Когда по начальству это шло, я взял
да и написал, а тут как
и что я могу сделать?.. Конечно, я сегодня поеду в клуб
и буду говорить тому, другому, пятому, десятому; а кто их знает, послушают ли они меня; будут, пожалуй,
только хлопать ушами… Я даже не знаю, когда
и баллотировка наступит?..
—
Да, он умер! — поспешила сказать Сусанна Николаевна, взглянув с некоторым страхом на Егора Егорыча, который, впрочем, при этом
только нахмурился немного
и отнесся к Аггею Никитичу с некоторой иронией...
— Напомните мне эти звуки! — продолжал Лябьев, напитавшийся битком
и портером
и хотевший, кажется, чем бы нибудь
только да развлечь себя.
Между узником
и посетителями его как-то не завязывался разговор.
Да и с чего его было начать? С того, что случилось? Это все знали хорошо. Высказывать бесполезные рассуждения или утешения было бы очень пошло. Но
только вдруг Лябьев
и Углаков услыхали в коридоре хорошо им знакомый голос Аграфены Васильевны, которая с кем-то, должно быть, вздорила
и наконец брякнула...
— Предел будет-с; решись
только дело в вашу пользу, мы ему сейчас в шею дадим,
да еще
и самого к суду притянем, — умно сообразил Савелий Власьев.
Gnadige Frau пробовала несколько раз начинать с нею беседу о масонстве, о котором они прежде обыкновенно проговаривали целые вечера; Сусанна Николаевна, однако, обнаруживала полное равнодушие
и отвечала
только: «
Да, нет, конечно».
— Александр Яковлич пишет, что нежно любимый им Пьер возвратился в Москву
и страдает грудью, а еще более того меланхолией,
и что врачи ему предписывают провести нынешнее лето непременно в деревне, но их усадьба с весьма дурным климатом;
да и живя в сообществе одной
только матери, Пьер, конечно, будет скучать, а потому Александр Яковлич просит, не позволим ли мы его милому повесе приехать к нам погостить месяца на два, что, конечно, мы позволим ему с великою готовностью.
Вообще Аггей Никитич держал себя в службе довольно непонятно для всех других чиновников: место его, по своей доходности с разных статей — с раскольников, с лесопромышленников, с рыбаков на черную снасть, — могло считаться золотым дном
и, пожалуй бы, не уступало даже месту губернского почтмейстера, но вся эта благодать была не для Аггея Никитича; он со своей службы получал
только жалованье
да несколько сот рублей за земских лошадей, которых ему не доставляли натурой, платя взамен того деньги.
—
Да он
и не узнает о том! — возразила откупщица. — Это
только будет известно Теофилу Терентьичу (имя откупщика), мне
и вам,
и мы вас просим об одном: растолковать Аггею Никитичу, что нельзя же так поступать, как он поступает с Василием Ивановичем Тулузовым; согласитесь: генерал, откупщик стольких губерний, посажен им в острог,
и это, по словам мужа моего, может кончиться очень дурно для Аггея Никитича.
Такой любви Миропа Дмитриевна, без сомнения, не осуществила нисколько для него, так как чувство ее к нему было больше практическое, основанное на расчете, что ясно доказало дальнейшее поведение Миропы Дмитриевны, окончательно уничтожившее в Аггее Никитиче всякую склонность к ней, а между тем он был человек с душой поэтической,
и нравственная пустота томила его; искания в масонстве как-то не вполне удавались ему, ибо с Егором Егорычем он переписывался редко,
да и то все по одним
только делам; ограничиваться же исключительно интересами службы Аггей Никитич никогда не мог,
и в силу того последние года он предался чтению романов, которые доставал, как
и другие чиновники, за маленькую плату от смотрителя уездного училища; тут он, между прочим, наскочил на повесть Марлинского «Фрегат «Надежда».
Блаженствуя от мысли, что сопровождает барина, Антип Ильич в то же время страдал в смысле пищи, ибо он уже около трех лет совершенно не ел мяса; но в Европе чем же ему оставалось питаться? Чаю не было, кофе он сам не пил, горячие все были мясные, — значит,
только рыбкой, когда ее подавали к столу, картофелем
и пирожными с чем-нибудь сладеньким,
да и те были ему не по вкусу, так как Антип Ильич был сластена великий, а варенья, подаваемые за табльдотом, были все какие-то кислые.
—
Да, вы заняты другим!.. — повторила протяжно его слова пани Вибель; но что такое это было другое, она не спросила откупщика, а, взглянув
только не без значения на него, встала с своего места
и подошла к Аггею Никитичу.
—
Да вы
и без того много надолжали; хозяин велел
только вам верить до двадцати пар, а вы уж…
— Нет, Михаил Иваныч Глинка не дилетант! — воскликнул, иронически рассмеявшись, Лябьев. — Что такое его «Жизнь за царя»?.. Это целый мир, который он создал один, без всяких хоть сколько-нибудь достойных ему предшественников, — создал, легко сказать, оперу, большую, европейскую, а мы
только попискиваем романсики. Я вот просвистал удачно «Соловья»
да тем
и кончил.