Не спешить с судом над человеком, надо понять и возможности, и пределы его. Сама жизнь судила каждого, да как жестоко.
Да вечно здравствует Москва!
Да здравствует время, да здравствует путь!
Рискуй, не робей, нерасчетливым будь!
А если умрешь, берегись, не воскресни!
А песня?
А песню споет кто-нибудь!
Всему есть мера. Да, всему — кроме подлости. Большая или маленькая, но она все-таки подлость.
Да будем мы к своим друзьям
Пристрастны!
Да будем думать, что они
Прекрасны!
Терять их страшно, бог не приведи!
Не часто я у памяти в гостях,
Да и она всегда меня морочит.
Известно, в чем понавыкнешь, то всегда легко да просто кажется, а ведь сперва не так было.
Иной по ровному месту, может, весь свой век пройдет, а так своей силы и не узнает. А как случится ему на гору подняться, да поглядит он назад, тогда и поймет, что он сделать может. От этого, глядишь, такому человеку в работе подмога и жить веселее.
Ко всякому делу сноровка требуется, да еще и своя живинка полагается.
Лучше одно знать до тонкости. Да и житья не хватит, чтоб всякое мастерство своей рукой изведать.
Что нынешнему человеку просто кажется, то старикам большим потом да мукой досталось.
Да, не понял я, не понял, что с тоскливою душой
Не должны мы вдаль стремиться, в край волшебный и чужой!
Да, не понял я, не понял, что родимая печаль
Лучше, выше и волшебней, чем чужбины ширь и даль!
Да, огонь красивее всех иных живых,
В искрах — ликование духов мировых.
Чума, проказа, тьма, убийство и беда,
Гоморра и Содом, слепые города,
Надежды хищные с раскрытыми губами, —
О, есть же и для вас в молитве череда!
Во имя Господа, блаженного всегда,
Благословляю вас, да будет счастье с вами!
Характера русской женщины мы не учитываем… русская баба, как ни смотри, по натуре однолюбка… привяжется к одному мужику и не отстанет. Пусть такой он или сякой, а всю жизнь проживет с ним, да еще гордиться будет!
Да, первая фраза имеет решающее значение. Она определяет, прежде всего, размер произведения, звучание всего произведения в целом.
Только любовь, пожалуй, да, одна она дает <…> радость.
А у добрых людей две радости:
Правда в суде, да свобода везде…
Да, есть печальная услада
В том, что любовь пройдет, как снег.
Да, есть печальная услада
В том, что любовь пройдет, как снег.
О, разве, разве клясться надо
В старинной верности навек?
Мир останется прежним.
Да. Останется прежним.
Ослепительно снежным.
И сомнительно нежным.
Мир останется лживым.
Мир останется вечным.
Может быть, постижимым,
Но все-таки бесконечным.
Кто миру титанов привел,
Как Пушкин, Толстой, Достоевский?
Да, так, мы — славяне!..
Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем весь фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.
Если сердце хочет, если верит,
Значит — да.
Жизнь (моя и всякая) есть смена дней и ночей, дел и отдыха, встреч и бесед, удовольствий и неприятностей, иногда называемых событиями; есть беспорядочное накопление впечатлений, картин и образов, из которых лишь самая ничтожная часть (да и то неизвестно зачем и как) удерживается в нас; есть непрестанное, ни на единый миг нас не оставляющее течение несвязных чувств и мыслей; беспорядочных воспоминаний о прошлом и смутных гаданий о будущем; а еще — нечто такое, в чем как будто и заключается некая суть ее, некий смысл и цель, что-то главное, чего уж никак нельзя уловить и выразить…
За что любить? Да именно за то,
Что мне отдельно смысла в жизни нету.
Что вытащил, как в картах иль в лото,
Счастливую, к несчастью, долю эту.
То, что было у природы взято, —
Да вернется к ней.
Брак по любви… О, это, конечно, очень хорошая вещь! К сожалению, такие браки очень редки. Чаще всего под ними разумеются браки по влюбленности. Да ведь такие браки — самые ужасные из всех! Ужаснее даже, чем холодные браки по взаимному расчету. Там люди, по крайней мере, видят, что берут.
В России революция, вся-то Расеюшка огнем взялась, да кровью подплыла.
Другой раз попадется такой, что и смотреть не на что: кривой, горбатый, деньги пропивает, жену и детей бьет до полусмерти. Казалось бы, зачем он ей такой нужен? Бросила бы его, да и все, а вот не бросает. Мой! Хороший ли, плохой ли, но все же не твой, не ее. Мой!
Да, правда, шея длинная — приманка для петли,
А грудь — мишень для стрел, — но не спешите:
Ушедшие не датами бессмертье обрели —
Так что живых не слишком торопите!
Против меня глупцы! — так что ж?
Да за меня их тупость.
Ум легкомыслен и упорен,
В сужденьях скор и слишком смел.
Нет, человек не так-то бел,
Да и опять не так-то черен.
Живи да работай — хорошая жизнь!
В пустой и бесцельной толчее, которую мы все называем жизнью, есть только одно истинное безотносительное счастье: удовлетворение работника, когда он, погруженный в свой труд, забывает все мелочи жизни и потом, окончив его, может сказать себе с гордостью: «да, сегодня я создал благое».
Сознается в вине только сильный. Скромен только сильный, прощает только сильный… да и смеется сильный, часто его смех — слезы.
— Ничего!
Да, это великое русское слово, в нем неколебимость России, в нем могучая сила русского народа, испытавшего и вынесшего больше, чем всякий другой народ. Посмотрите историю, начиная с татарского ига, припомните, что вынесла Россия, что вытерпел народ русский, — и чем больше всего испытаний, тем более крепла и развивалась страна. Только могучему организму — все нипочем.
Пусть ночь бесконечно длинна, —
Из тьмы да родится свет!
Ни один итальянский поэт не отделывал так сонетов своих, как обрабатывал он <Пушкин> эти лёгкие, по-видимому, мгновенные создания. Какая точность во всяком слове! Какая значительность всякого выражения! Да так все округлено, окончено и замкнуто!
Опасно шутить писателю со словом. Слово гнило да не исходит из уст наших! Если это следует применить ко всем нам без изъятия, то во сколько крат более оно должно быть применено к тем, у которых поприще — слово, и которым определено говорить о прекрасном и возвышенном. Беда, если о предметах святых и возвышенных станет раздаваться гнилое слово; пусть уже лучше раздается гнилое слово о гнилых предметах.
Да, женщины — все! <…> Они иногда явный, иногда скрытый мотив всякого человеческого дела; их присутствие, веяние, так сказать, женской атмосферы, дает цвет и плод жизни. Мы, мужчины, только орудие, рабочая сила, на нас лежит всякая черная работа…словом, мы — материя, женщины — дух…
Одна природа да животная, хотя и своеобразная жизнь, не наполняет человека, не поглотят внимания: остается большая пустота. Для того даже, чтоб испытывать глубже новое, не похожее ни на что свое, нужно, чтоб тут же рядом, для сравнения, была параллель другой, развитой жизни.
<…> учить-то учи, да и сам тоже поучивайся, понимай вокруг-то себя, как и что.
Все хотят порядка, да разума нехватка.
Да разве любят за что-нибудь? Любят так, просто!.. Настоящая любовь — она, как солнце в небе, неизвестно на чем держится.
Да, философия — особенно же моральная — скучное дело, но когда душа намозолена жизнью до крови и горько плачет от неисчерпаемой любви к «великому пустяку» — человеку, невольно начинаешь философствовать, ибо — хочется утешить себя.
Да. Душа — птица капризная, куда летит — неведомо.
Многим деньги легко достаются, да немногие легко с ними расстаются…
Плохо, когда сила живет без ума, да нехорошо, когда и ум без силы.
Да, жизнь. Кому не случалось горестно вздыхать, глядя на ее жестокие труды.
Источник: Словарь афоризмов русских писателей. Составители: А. В. Королькова, А. Г. Ломов, А. Н. Тихонов
ДА1, частица. 1. утвердительная. Употребляется при ответе для выражения согласия, утверждения; противоп. нет.
ДА2, союз. 1. соединительный. Употребляется для соединения однородных членов предложения и целых предложений; соответствует по значению союзу „и“. Лес ли начнется — сосна да осина…
Лес как лес, ничего особенного, разве что в нём было темнее, чем обычно в лесу, да ещё узкий ров отделял заросшую тропинку от леса.
Ну да ладно, давай-ка посмотрим, как у тебя дело пойдёт, а я, как закончу капустную грядку, приду к тебе на подмогу.
Каких только королевен ни предлагали ему в жёны, а он нет да нет, ни одна не понравилась.