Мужики потом рассказали ему, что опекун в ту же ночь, как Вихров
уехал от него, созывал их всех к себе, приказывал им, чтобы они ничего против него не показывали, требовал от них оброки, и когда они сказали ему, что до решения дела они оброка ему не дадут, он грозился их пересечь и велел было уж своим людям дворовым розги принести, но они не дались ему и ушли.
Неточные совпадения
Когда он» возвратились к тому месту,
от которого отплыли, то рыбаки вытащили уже несколько тоней: рыбы попало пропасть; она трепетала и блистала своей чешуей и в ведрах, и в сети, и на лугу береговом; но Еспер Иваныч и не взглянул даже на всю эту благодать, а поспешил только дать рыбакам поскорее на водку и, позвав Павла, который начал было на все это глазеть, сел с ним в линейку и
уехал домой.
— Очень вам благодарен, я подумаю о том! — пробормотал он; смущение его так было велико, что он сейчас же
уехал домой и, здесь, дня через два только рассказал Анне Гавриловне о предложении княгини, не назвав даже при этом дочь, а объяснив только, что вот княгиня хочет из Спирова
от Секлетея взять к себе девочку на воспитание.
От Еспера Иваныча между тем, но
от кого, собственно, — неизвестно, за ним уж прислали с таким приказом, что отчего-де он так давно не бывал у них и что дяденька завтра
уезжает совсем в Москву, а потому он приходил бы проститься.
— Слышали, какую она штуку отпустила, —
уехала от мужа-то?
— Мужа моего нет дома; он сейчас
уехал, — говорила Мари, не давая, кажется, себе отчета в том, к чему это она говорит, а между тем сама пошла и села на свое обычное место в гостиной. Павел тоже следовал за ней и поместился невдалеке
от нее.
Прежде служитель алтаря был! — прибавил он и, заметив, что становая
уехала далеко
от них, проговорил: — Поехать — барыне ворота отворить, а то ругаться после станет!
— Так так-то-с, молодой сосед! — воскликнула она и ударила уже Павла рукою по ноге, так что он поотстранился даже
от нее несколько. — Когда же вы к нам опять приедете? Мальчик ваш сказал, что вы совсем уже
от нас
уезжаете.
— Нет, и никогда не возвращу! — произнесла Клеопатра Петровна с ударением. — А то, что он будет писать к генерал-губернатору — это решительный вздор! Он и тогда, как в Петербург я
от него
уехала, писал тоже к генерал-губернатору; но Постен очень покойно свез меня в канцелярию генерал-губернатора; я рассказала там, что приехала в Петербург лечиться и что муж мой требует меня, потому что домогается отнять у меня вексель. Мне сейчас же выдали какой-то билет и написали что-то такое к предводителю.
Поутру Павел получил
от Неведомова письмо, в котором тот извещал его, что он не может участвовать в театре, потому что
уезжает пожить к Троице.
Тщетно она ломала себе голову, как бы и куда
от него
уехать.
— Черт его знает, я сам никак не ожидал, что он так напишет! — сказал Салов и поспешил нанять извозчика и
уехать от товарища: ему, кажется, очень уж невыносимо было слушать все эти похвалы Вихрову.
— Нет, не встретится, если я
уеду в деревню на год, на два, на три… Госпожа, которая жила здесь со мной, теперь, вероятно, уже овдовела, следовательно, совершенно свободна. Будем мы с ней жить в дружеских отношениях, что нисколько не станет меня отвлекать
от моих занятий, и сверх того у меня перед глазами будет для наблюдения деревенская и провинциальная жизнь, и, таким образом, открывается масса свободного времени и масса фактов!
— Да, мне нужно было
уехать, — отвечал уклончиво Вихров. — Однако, господа, — прибавил он, увидев, что пошевни гостей отъехали только недалеко
от крыльца, но не раскладывались, — я надеюсь, что вы у меня сегодня отобедаете, а не на минутный визит ко мне приехали?
— Почти что, брат, колачивал; раз ночью выгнал совсем
от себя, и ночевать, говорит, не оставайтесь! Я так темной ночью и
уехал!
— Я готова, чтобы вы чаще
от нас
уезжали и рассказывали потом нам такие интересные вещи, — проговорила она.
Первое намерение героя моего, по выходе
от губернатора, было — без разрешения потихоньку
уехать в Петербург, что он, вероятно, исполнил бы, но на крыльце своей квартиры он встретил прокурора, который приехал к брату обедать.
— Да, — продолжал Абреев, — но я вынужден был это сделать: он до того в делах моих зафантазировался, что я сам мог из-за него подпасть серьезной ответственности, а потому я позвал его к себе и говорю: «Николай Васильич, мы на стольких пунктах расходимся в наших убеждениях, что я решительно нахожу невозможным продолжать нашу совместную службу!» — «И я, говорит, тоже!» — «Но, — я говорю, — так как я сдвинул вас из Петербурга, с вашего пепелища, где бы вы, вероятно, в это время нашли более приличное вашим способностям занятие, а потому позвольте вам окупить ваш обратный путь в Петербург и предложить вам получать лично
от меня то содержание, которое получали вы на службе, до тех пор, пока вы не найдете себе нового места!» Он поблагодарил меня за это, взял жалованье за два года даже вперед и
уехал…
Дома Кузьма передал Левину, что Катерина Александровна здоровы, что недавно только
уехали от них сестрицы, и подал два письма. Левин тут же, в передней, чтобы потом не развлекаться, прочел их. Одно было от Соколова, приказчика. Соколов писал, что пшеницу нельзя продать, дают только пять с половиной рублей, а денег больше взять неоткудова. Другое письмо было от сестры. Она упрекала его за то, что дело ее всё еще не было сделано.
Неточные совпадения
Домашний доктор давал ей рыбий жир, потом железо, потом лапис, но так как ни то, ни другое, ни третье не помогало и так как он советовал
от весны
уехать за границу, то приглашен был знаменитый доктор.
Чрез месяц Алексей Александрович остался один с сыном на своей квартире, а Анна с Вронским
уехала за границу, не получив развода и решительно отказавшись
от него.
Маленький, желтый человечек в очках, с узким лбом, на мгновение отвлекся
от разговора, чтобы поздороваться, и продолжал речь, не обращая внимания на Левина. Левин сел в ожидании, когда
уедет профессор, но скоро заинтересовался предметом разговора.
Он слышал, как его лошади жевали сено, потом как хозяин со старшим малым собирался и
уехал в ночное; потом слышал, как солдат укладывался спать с другой стороны сарая с племянником, маленьким сыном хозяина; слышал, как мальчик тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление о собаках, которые казались мальчику страшными и огромными; потом как мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти собаки, и как солдат хриплым и сонным голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото и будут палить из ружей, и как потом, чтоб отделаться
от вопросов мальчика, он сказал: «Спи, Васька, спи, а то смотри», и скоро сам захрапел, и всё затихло; только слышно было ржание лошадей и каркание бекаса.
Потом надо было еще раз получить
от нее подтверждение, что она не сердится на него за то, что он
уезжает на два дня, и еще просить ее непременно прислать ему записку завтра утром с верховым, написать хоть только два слова, только чтоб он мог знать, что она благополучна.