Неточные совпадения
— Где, судырь, вам сидеть со
мной;
я ведь
тоже полезу на лабаз, на дерево, — утешал его Сафоныч.
— Нет,
я сына моей небогатенькой соседки беру к нему, —
тоже гимназистик, постарше Паши и прекраснейший мальчик! — проговорил полковник, нахмуриваясь: ему уже начали и не нравиться такие расспросы.
Тот вдруг бросился к нему на шею, зарыдал на всю комнату и произнес со стоном: «Папаша, друг мой, не покидай
меня навеки!» Полковник задрожал, зарыдал
тоже: «Нет, не покину, не покину!» — бормотал он; потом, едва вырвавшись из объятий сына, сел в экипаж: у него голова даже не держалась хорошенько на плечах, а как-то болталась.
— И
я тоже рад, — подхватил Павел; по вряд ли был этому рад, потому что сейчас же пошел посмотреть, что такое с Ванькой.
— Тут
тоже при
мне в части актеров разбирали: подрались, видно; у одного такой синячище под глазами — чудо! Колом каким-нибудь, должно быть, в рожу-то его двинули.
— Приехали; сегодня представлять будут. Содержатель
тоже тут пришел в часть и просил, чтобы драчунов этих отпустили к нему на вечер — на представление. «А на ночь, говорит,
я их опять в часть доставлю, чтобы они больше чего еще не набуянили!»
—
Я, ваше высокородие, завсегда, ведь, у них занавес поднимаю; сегодня вот с самого обеда здесь… починивал им
тоже кое-что.
Другие действующие лица
тоже не замедлили явиться, за исключением Разумова, за которым Плавин принужден был наконец послать Ивана на извозчике, и тогда только этот юный кривляка явился; но и тут шел как-то нехотя, переваливаясь, и увидя в коридоре жену Симонова, вдруг стал с нею так нецеремонно шутить, что та сказала ему довольно сурово: «Пойдите, барин, от
меня, что вы!»
«Что же
я за невежда!» — думал он и, придя домой, всю ночь занимался французским языком; на следующую ночь —
тоже, так что месяца через два он почти всякую французскую книжку читал свободно.
— А вот, кстати, — начал Павел, —
мне давно вас хотелось опросить: скажите, что значил, в первый день нашего знакомства, этот разговор ваш с Мари о том, что пишут ли ей из Коломны, и потом она сама вам что-то такое говорила в саду, что если случится это — хорошо, а не случится —
тоже хорошо.
— Пища у них хорошая идет, — продолжала Алена, —
я здеся век изжила, свинины столь не приела, как там; и чтой-то, батюшка Михайло Поликарпыч, какая у них
тоже крупа для каши бесподобная!..
— Завтрашний день-с, — начал он, обращаясь к Павлу и стараясь придать как можно более строгости своему голосу, — извольте со
мной ехать к Александре Григорьевне… Она
мне все говорит: «Сколько, говорит, раз сын ваш бывает в деревне и ни разу у
меня не был!» У нее сын ее теперь приехал, офицер уж!.. К исправнику
тоже все дети его приехали; там пропасть теперь молодежи.
— Тут все дело в ревности, — начал Постен с прежней улыбкой и, по-видимому, стараясь придать всему разговору несколько легкий оттенок. — Когда Клеопатра Петровна переехала в деревню,
я тоже в это время был в своем имении и, разумеется, как сосед, бывал у нее; она так была больна, так скучала…
— Ну, однако,
я тоже завтра уезжаю, и
мне тоже надобно похлопотать об лошадях!.. — сказал он, вставая и протягивая руку m-me Фатеевой.
— Весь он у
меня, братец, в мать пошел: умная ведь она у
меня была, но
тоже этакая пречувствительная и претревожная!.. Вот он
тоже маленьким болен сделался; вдруг вздумала: «Ай, батюшка, чтобы спасти сына от смерти, пойду сама в Геннадьев монастырь пешком!..» Сходила, надорвалась, да и жизнь кончила, так разве бог-то требует того?!
— И папенька-то ваш
тоже, — продолжал Макар Григорьев тем же сердитым голосом, — пишет: «Прими сына!» Да что у
меня, апартаменты, что ли, какие настроены в Москве?
— И то сяду, — сказал тот, сейчас же садясь. — Стар ныне уж стал; вот
тоже иной раз по подряду куда придешь — постоишь маненько и сядешь. «Нет-мо, баря, будет; постоял
я перед вами довольно!..»
— Надо быть, что вышла, — отвечал Макар. — Кучеренко этот ихний прибегал ко
мне; он
тоже сродственником как-то моим себя почитает и думал, что
я очень обрадуюсь ему: ай-мо, батюшка, какой дорогой гость пожаловал; да стану ему угощенье делать; а
я вон велел ему заварить кой-каких спиток чайных, дал ему потом гривенник… «Не ходи, говорю, брат больше ко
мне, не-пошто!» Так он болтал тут что-то такое, что свадьба-то была.
Я сошел толи в деревню… богатым уж
я был и в знати… и стал
тоже с ним разговаривать.
— Прекрасно-с! — произнес Павел. — Теперь второе: у Еспера Иваныча
я тоже должен бывать, и потому
я просил бы вас сказать
мне, в какой именно день вы решительно не бываете у него, чтоб этот день
мне и выбрать для посещения его?
— Моя фамилия — Вихров.
Я тоже поступаю в университет и теперь вот ищу квартиру, где бы
я мог остановиться вместе с студентами.
— Д-да, — протянул тот. — Убранство комнат, — продолжал он с обычной своей мягкой улыбкой, —
тоже, как и одежда, может быть двоякое: или очень богатое и изящное — ну, на это у
меня денег нет; а потом другое, составленное только с некоторым смыслом, или, как вы очень ловко выразились, символическое.
Герой мой вышел от профессора сильно опешенный. «В самом деле
мне, может быть, рано еще писать!» — подумал он сам с собой и решился пока учиться и учиться!.. Всю эту проделку с своим сочинением Вихров тщательнейшим образом скрыл от Неведомова и для этого даже не видался с ним долгое время. Он почти предчувствовал, что тот
тоже не похвалит его творения, но как только этот вопрос для него, после беседы с профессором, решился, так он сейчас же и отправился к приятелю.
— Не
я один пью, Пелагея Герасимовна, и другие прочие
тоже пьют.
Со
мной у него
тоже раз, — продолжал полковник, — какая стычка была!..
— Monsieur Вихров не хотел
меня пригласить к себе, но
я сама к нему
тоже приехала! — повторила за своей приятельницей и m-lle Прыхина с своею обычно развязною манерой.
—
Я давно, Михаил Поликарпович, желала быть у вас, — начала как бы совершенно искренним голосом m-me Фатеева, — и муж мой
тоже, но он теперь уехал в вологодское имение свое и — как воротится, так непременно будет у вас.
— У
меня слух отличный, — отвечала она. Лицо ее
тоже пылало.
Дай-ка,
я думаю, нашего молодого соседа удивлю и съезжу
тоже! — заключила становая и треснула при этом рукой по столу.
—
Я, в продолжение вечера, постараюсь вам как-нибудь показать ее, — отвечала,
тоже не глядя на него, m-me Фатеева.
— Ну, так
я, ангел мой, поеду домой, — сказал полковник тем же тихим голосом жене. — Вообразите, какое положение, — обратился он снова к Павлу, уже почти шепотом, — дяденька, вы изволите видеть, каков; наверху княгиня
тоже больна, с постели не поднимается; наконец у нас у самих ребенок в кори; так что мы целый день — то
я дома, а Мари здесь, то
я здесь, а Мари дома… Она сама-то измучилась; за нее опасаюсь, на что она похожа стала…
— Ангел мой,
я сам не меньше тебя люблю, — говорил Павел,
тоже обнимая и крепко целуя ее, — но кто же тебе рассказал — где
я?
А
тоже держал взаперти!» И когда
я очень уж расплачусь — «дикарочка, дикарочка!» — начнет
меня звать, привезет
мне конфет, и
я расхохочусь.
— Да,
я так рада, что мы переехали сюда, — отвечала
тоже не совсем впопад m-me Фатеева.
— Нет, и никогда не возвращу! — произнесла Клеопатра Петровна с ударением. — А то, что он будет писать к генерал-губернатору — это решительный вздор! Он и тогда, как в Петербург
я от него уехала, писал
тоже к генерал-губернатору; но Постен очень покойно свез
меня в канцелярию генерал-губернатора;
я рассказала там, что приехала в Петербург лечиться и что муж мой требует
меня, потому что домогается отнять у
меня вексель.
Мне сейчас же выдали какой-то билет и написали что-то такое к предводителю.
— Слушаю-с! — воскликнул Салов, обертываясь к нему лицом. — Вы,
я слышал, mon cher, бабеночкой
тоже завелись и только, говорят, и делаете, что занимаете ее… а?
—
Я скажу этому купчишке, чтоб он дал вам под заемное письмо за порядочные проценты этого мышьяку, чернильных орешков, а вы и сбывайте это
тоже понемногу; вам, конечно, при вашей семейной жизни надобны не все деньги вдруг.
— Совершенно прощаю! — отвечал Павел. Ему больше всего хотелось поскорей кончить эту сцену. — Ты устала, да и
я тоже; пойду и отдохну, — проговорил он и, поцеловав Клеопатру Петровну по ее желанию, ушел к себе.
— У
меня, в моей любви,
тоже плохо идет, — начал он после довольно продолжительного молчания и несколько сконфуженным голосом.
«Отчего
я не могу любить этой женщины? — думал он почти с озлоблением. — Она возвратилась бы ко
мне опять после смерти мужа, и мы могли бы быть счастливы». Он обернулся и увидел, что Фатеева
тоже плачет.
— Конечно, мы сами мало в этом понимаем, но господа тут на похоронах разговаривали: ножки ведь у них от ран изволили болеть, и сколько они
тоже лечили эту болезнь, почесть
я каждую неделю в город за лекарством для них от этого ездил!..
— Знаю
я, — отвечала Мари и немножко лукаво улыбнулась. — Михаил Поликарпович
тоже,
я слышала, помер.
— Во-первых, бывши мальчиком,
я был в вас страстно влюблен, безумно, но никогда вам об этом не говорил; вы
тоже очень хорошо это видели, но
мне тоже никогда ничего об этом не сказали!
—
Я к вам писал, — начал Павел несколько сурово (ему казался очень уж противен Салов всеми этими проделками), — писал, так как вы сочинили комедию, то и
я тоже произвел, но только роман.
— Может быть, он и ту способность имеет; а что касается до ума его, то вот именно
мне всегда казалось, что у него один из тех умов, которые, в какую область хотите поведите, они всюду пойдут за вами и везде все будут понимать настоящим образом… качество
тоже, полагаю, немаловажное для писателя.
— Разбогател
я, господин мой милый, смелостью своей: вот этак
тоже собакой-то бегаючи по Москве, прослышал, что князь один на Никитской два дома строил;
я к нему прямо, на дворе его словил, и через камердинера не хотел об себе доклад делать.
Начали мы работать: тот маляр на своем участке, а
я на своем, а наше малярное дело —
тоже хитрее и лукавее его нет!
Я с пятидесяти годов только стал ночи спать, а допрежь того все, бывало, подушки вертятся под головой; ну, а тут
тоже деньжонок-то поприобрел и стар
тоже уж становлюсь.
— Ну, уж этого
я не разумею, извините!.. Вот хоть бы
тоже и промеж нас, мужиков, сказки эти разные ходят; все это в них рассказываются глупости одни только, как
я понимаю; какие-то там Иван-царевичи, Жар-птицы, Царь-девицы — все это пустяки, никогда ничего того не было.
— Раменка околела-с. Вчерашний день, Иван пришел и говорит: «Дай, говорит,
мне лошадь самолучшую; барин велел
мне ехать проворней в Перцово!»
Я ему дал-с; он, видно, без рассудку гнал-с ее, верст сорок в какие-нибудь часа три сделал; приехал
тоже — слова не сказал, прямо поставил ее к корму; она наелась, а сегодня и околела.