Неточные совпадения
— Ваш сын должен служить в гвардии!.. Он должен
там же учиться,
где и мой!.. Если вы не генерал, то ваши десять ран, я думаю, стоят генеральства; об этом доложат государю, отвечаю вам за то!
— Подайте это прошение, ну, и
там подмажьте,
где нужно будет! — заключила она, вероятно воображая, что говорит самую обыкновенную вещь.
Для этой цели она напросилась у мужа, чтобы он взял ее с собою, когда поедет на ревизию, — заехала будто случайно в деревню,
где рос ребенок, — взглянула
там на девочку; потом, возвратясь в губернский город, написала какое-то странное письмо к Есперу Иванычу, потом — еще страннее, наконец, просила его приехать к ней.
«
Где эта, черт, Михайловская улица, —
где найти
там дом попа, — а
там, пожалуй, собака опять!» — мелькало в его простодушной голове.
— Так что же вы говорите, я после этого уж и не понимаю! А знаете ли вы то, что в Демидовском студенты имеют единственное развлечение для себя — ходить в Семеновский трактир и пить
там? Большая разница Москва-с,
где — превосходный театр, разнообразное общество, множество библиотек, так что, помимо ученья, самая жизнь будет развивать меня, а потому стеснять вам в этом случае волю мою и лишать меня, может быть, счастья всей моей будущей жизни — безбожно и жестоко с вашей стороны!
— Грамоте-то, чай, изволите знать, — начал он гораздо более добрым и только несколько насмешливым голосом, — подите по улицам и глядите,
где записка есть, а то ино ступайте в трактир, спросите
там газету и читайте ее: сколько хошь — в ней всяких объявлений есть. Мне ведь не жаль помещения, но никак невозможно этого: ну, я пьяный домой приду, разве хорошо господину это видеть?
Но вот, наконец, появилась заря и показалось — вероятно,
там где-то вдали за городом — солнце, потому что заблистали кресты на некоторых церквах.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел Ваньке и Огурцову перевезти свои вещи, а сам, не откладывая времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева), отправился снова в номера,
где прямо прошел к Неведомову и тоже сильно был удивлен тем, что представилось ему
там: во-первых, он увидел диван, очень как бы похожий на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом, довольно большой стол, покрытый уже черным сукном, на котором лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных костей, огромное евангелие и еще несколько каких-то больших книг в дорогом переплете, а сзади стола, у стены, стояло костяное распятие.
— Но, наконец, чтобы писать — надобно знать жизнь! — воскликнул Салов. — А он
где ее мог узнать? Вырос
там у папеньки; тетенька какая-нибудь колобками кормила, а в Москве ходил в гости к какому-то параличному дяденьке.
Окончив письмо, она послала служителя взять себе карету, и, когда та приведена была, она сейчас же села и велела себя везти в почтамт;
там она прошла в отделение,
где принимают письма, и отдала чиновнику написанное ею письмо.
Тот прямо от него пришел к Мари. Она уж с ума сходила,
где он и что с ним, и посылала письмо к нему в номер; но
там ей ответили, что его дома нет.
— Удивительное дело! — произнес исправник, вскинув к небу свои довольно красивые глаза. — Вот уж по пословице — не знаешь,
где упадешь! Целую неделю я
там бился, ничего не мог открыть!
— А я
там же,
где и он, супротив его-с! — отвечал тот с еще большим, кажется, нахальством, чем товарищ его.
— «Оттого, говорят, что на вас дьявол снисшел!» — «Но отчего же, говорю, на нас, разумом светлейших, а не на вас, во мраке пребывающих?» «Оттого, говорят, что мы живем по старой вере, а вы приняли новшества», — и хоть режь их ножом, ни один с этого не сойдет… И как ведь это вышло:
где нет раскола промеж народа,
там и духа его нет; а
где он есть — православные ли, единоверцы ли, все в нем заражены и очумлены… и который здоров еще, то жди, что и он будет болен!
Там тоже обеденный стол стоял раздвинутым, как бывает это в трактирах; у стульев спинные задки были сильно захватаны, на стене около того места,
где в ней открывался буфет, было множество пятен.
— Здесь уж все поубрали! — проговорил он, возвращаясь из голбца, и с той же зажженной лучиной перешел в другую избу, и
там прямо прошел в голбец,
где нашел почти то же самое — с тою только разницею, что яйца были перебиты в квасу и
там распущены.
— Старший-то в Петербурге остался, — большое место
там получил; а младший где-то около Варшавской железной дороги завод, что ли, какой-то завел!.. Сильно, говорят, богатеет — и в здешних-то местах сколько ведь он тоже денег наприобрел — ужасно много!
— Тут не один был Кошка, — отвечал он простодушно, — их, может быть, были сотни, тысячи!.. Что такое наши солдатики выделывали. — уму невообразимо; иду я раз около траншеи и вижу, взвод идет с этим покойным моим капитаном с вылазки, слышу — кричит он: «
Где Петров?.. Убит Петров?» Никто не знает; только вдруг минут через пять, как из-под земли, является Петров. «
Где был?» — «Да я, говорит, ваше высокородие, на место вылазки бегал, трубку
там обронил и забыл». А, как это вам покажется?
Неточные совпадения
Городничий. Господи, помилуй нас, грешных!
Где же он
там живет?
— потому что, случится, поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед: «Лошадей!» И
там на станциях никому не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие, а ты себе и в ус не дуешь. Обедаешь где-нибудь у губернатора, а
там — стой, городничий! Хе, хе, хе! (Заливается и помирает со смеху.)Вот что, канальство, заманчиво!
Под берегом раскинуты // Шатры; старухи, лошади // С порожними телегами // Да дети видны тут. // А дальше,
где кончается // Отава подкошенная, // Народу тьма!
Там белые // Рубахи баб, да пестрые // Рубахи мужиков, // Да голоса, да звяканье // Проворных кос. «Бог на́ помочь!» // — Спасибо, молодцы!
Зеленеет лес, // Зеленеет луг, //
Где низиночка — //
Там и зеркало! // Хорошо, светло // В мире Божием, // Хорошо, легко, // Ясно на́ сердце. // По водам плыву // Белым лебедем, // По степям бегу // Перепелочкой.
Где мат крестьянину, //
Там барину сполагоря: