А там, меж строк,
Минуя и ахи и охи,
Тебе улыбнется презрительно Блок —
Трагический тенор эпохи.
И на что мне прошлое теперь?
Что там? — окровавленные плиты
Или замурованная дверь,
Или эхо, что еще не может
Замолчать, хотя я так прошу…
С этим эхом приключилось то же,
Что и с тем, что в сердце я ношу.
Ни плохих, ни хороших, ни средних…
Все они по своим местам,
Где ни первых нет, ни последних…
Все они опочили там.
Одиночество! Зовам далеким не верь
И крепко держи золотую дверь,
Там, за нею, желаний ад.
Поэты. Братья. Увенчали нас
Не люди. Мы древней людей. Мы своды
Иных планет. Мы Духа переходы.
И грань — секунда, там, где наш алмаз.
Друзья мои, где гости пьют,
Там речи вздорны, но не колки…
Вся жизнь — сказка. К чему ни начнешь прислушиваться — за самым обыкновенным, даже скучным на первый взгляд явлением скрываются удивительные вещи. Начнешь разбираться, а там — полно неизвестного: темные дебри маленьких и больших тайн.
Метод науки… — анализ; метод искусства — синтез. Наука путем сравнений, сопоставлений, соотношений пытается разложить явления мира на их составные элементы. Искусство путем аналогий жаждет связать элементы мира в некоторые целые. Наука, следовательно, дает те элементы, из которых творит художник, и искусство начинается там, где наука останавливается.
Брак по любви… О, это, конечно, очень хорошая вещь! К сожалению, такие браки очень редки. Чаще всего под ними разумеются браки по влюбленности. Да ведь такие браки — самые ужасные из всех! Ужаснее даже, чем холодные браки по взаимному расчету. Там люди, по крайней мере, видят, что берут.
Писатель в России, в отличие от других стран, занимает всегда особое место. К нему относятся с большим уважением, но и требуют от него многого. Он там вроде как священник, и доктор, и даже капитан. То есть в случае чего с корабля он должен сходить одним из последних.
Там, где начинается свобода печати — свобода мысли кончается.
Стремимся мы подняться ввысь —
Ведь думы наши поднялись, —
И там царят они, легки,
Свободны, вечны, высоки.
Кто — в человеке видит дрянь,
Кто — на алтарь его возводит.
Нелепый суд! Он переходит
И тут и там рассудка грань.
После каждой потери остается пустота. Можно, конечно, забыть, отвлечься, но пустота остается, даже если и не помнишь о ней. Она как бы поселяется под сердцем и таится там, чтобы когда-нибудь напомнить о себе в самый неподходящий момент.
Где не погибло слово, там и дело еще не погибло.
Прав ты, о сын природы!
Вольным всюду жизнь сладка:
Где не светит луч свободы,
Хлеб постыл там, соль горька!
Не для праздников и пирований — на битву мы сюда призваны; праздновать же победу будем там.
Где слишком много политики, там нет места культуре, а если политика насквозь пропитана страхом перед массой и лестью ей… тут уже, пожалуй, совершенно бесполезно говорить о совести, справедливости, об уважении к человеку и обо всем другом, что политический цинизм именует «сентиментальностью», но без чего — нельзя жить.
Не подобает жить без оправдания, это значило бы — живете бессмысленно. Так что — привыкайте заглядывать во все щели и ямы, может, там где-то, и затискана потребная вам истина. Живите безбоязненно, не бегая от неприятного и страшного, — неприятно и страшно, потому что непонятно.
Самая высшая красота там, где встречаются две природы — естественная и созданная человеком.
Там, где была пролита кровь, никогда не вырастут цветы…
Немыслимо провести границу там, где кончаются предчувствия и начинается подлинная любовь.
И коль раз уж была любовь, коль по любви венчались, зачем любви проходить! Неужто нельзя ее поддержать? Редко такой случай, что нельзя поддержать… <…> Первая брачная любовь пройдет, правда, а там придет любовь еще лучше. Там душой сойдутся, все дела свои сообща положут; тайны друг от друга не будет.
Любовь — тайна божия и от всех глаз чужих должна быть закрыта, что бы там ни произошло. Святее от этого, лучше.
Плесень трусости,
Ржа измены,
Вещевой лихорадки чушь —
Что там черные дыры Вселенной
Перед черными дырами душ!
«Прекрасное только то — чего нет», — говорит Руссо, но это еще не значит, что оно не существует. Там, за гранию, где стоит сторож, крепко поддерживающий завесу, оно и есть, и манит нас, как далекая звезда. Меланхолическая грусть по отчизне, неясная память о прошлом говорят нам о том, что мы здесь только в пути, что где-то есть наш кровный кров.
Все успокоились, все там будем,
Как в этой жизни радей не радей, —
Вот почему так тянусь я к людям,
Вот почему так люблю людей…
Все гладко, чисто… Вдруг, то здесь, то там следы
Проявятся мышленья —
И засоряется метёная стезя.
Запретов много есть, их всех не перечислить;
Всё можно выполнить, лишь одного нельзя:
Коль мысли есть, — нельзя не мыслить.
Без любви — могила жизни краше,
Наша жизнь лишь там, где сердце наше.
Когда человек приближается к концу своего жизненного пути, он с грустью задает себе вопрос, суждено ли ему увидеть те манящие горизонты, которые расстилаются там, впереди? Утешеньем ему является то, что за ними идут молодые, сильные, что старость и юность сливаются в непрерывной работе для исследования истины.
Настоящая литература может быть только там, где ее делают не исполнительные благонадежные чиновники, но отшельники, еретики, мечтатели, бунтари, скептики. А если писатель должен быть благоразумным, католически правоверным, должен быть полезным, не может хлестать всех, как Свифт, не может улыбаться над всем, как Анатоль Франс, тогда нет литературы бронзовой, а есть только бумажная, газетная, которую читают сегодня и в которую завтра заворачивают мыло.
Там, где растет печаль, там и мое наслаждение. Ибо как я могу наслаждаться радостью, если радость никогда не бывает величественной, а страдание — всегда таково?
Там к бедству смертные рожденны,
К уничиженью осужденны,
Несчастий полну чашу пьют;
Где трудится голова,
Там труда для сердца мало.
Не бойся воли дать слезам;
Но только, слезы проливая,
Стреми взор грустный к небесам;
Кто плачет здесь — утешен там.
Где силой взять нельзя, там надо полукавить.
Какой порядок ни затей,
Но если он в руках бессовестных людей,
Они всегда найдут уловку,
Чтоб сделать там, где им захочется, сноровку.
Кто с пользою отечеству трудится,
Тот с ним легко не разлучится;
А кто полезным быть способности лишен,
Чужая сторона тому всегда приятна:
Не бывши гражданин, там мене презрен он,
И никому его там праздность не досадна.
На свете много мы таких людей найдем,
Которым все, кроме себя, постыло,
И кои думают, лишь мне бы ладно было,
А там весь свет гори огнем.
Обманут! Обманул Купец: в том дива нет;
Но если кто на свет
Повыше лавок взглянет, —
Увидит, что и там на ту же стать идет;
Почти у всех во всем один расчет:
Кого кто лучше проведет,
И кто хитрей обманет.
Случается нередко нам
И труд и мудрость видеть там,
Где стоит только догадаться
За дело просто взяться.
Ученьем вредным с юных дней
Нам стоит раз лишь напитаться,
А там во всех твоих поступках и делах,
Каков ни будь ты на словах,
А все им будешь отзываться.
Где порох и пули, где раны и кровь —
Там сердце сильней вспоминает любовь.
Есть престранные люди, которые поступают с друзьями, как с платьем: до тех пор употребляют, пока износится, а там и кинут.
О вечность, вечность! Что найдем мы там
За неземной границей мира?
Отечества для сердца нет.
Поверь мне — счастье только там,
Где любят нас, где верят нам.
Отчизна там, где любят нас.
Поверь мне — счастье только там,
Где любят нас, где верят нам!
Там, где нет аргументов, есть мнения.
Там они — ангелы
Будут хранители
В жизненных бурях тебе!
Источник: Словарь афоризмов русских писателей. Составители: А. В. Королькова, А. Г. Ломов, А. Н. Тихонов
ТАМ, нареч. 1. В том месте, не здесь.
Все значения слова «там»Ещё там жили гуси, много гусей, я трясла перед ними свою игрушечную лопатку и с удовольствием их дразнила.
Они могут оставаться там ещё 15 часов, а затем вода и полутвердый осадок выходят из организма.
– Мы будем жить в роскошном отеле, – расписывала я. – Представляешь, мы будем там пить шампанское и купаться в молоке. Или наоборот?