Неточные совпадения
Глаза старушки Бахтуловой тоже заблистали еще более добрым чувством. Барон
вошел. Во фраке и в туго накрахмаленном белье он стал походить еще более на журнальную картинку. Прежде всех он поклонился Михайле Борисовичу, который протянул ему руку хоть несколько и фамильярно, но в
то же время с
тем добрым выражением, с каким обыкновенно начальники встречают своих любимых подчиненных.
То, что
вошло в нас посредством уха и указки из воспитывающей нас среды, видимо, никуда не годится.
Князь несколько лет уже выражал заметное неудовольствие, когда жена хоть сколько-нибудь ярко выражала свою нежность к нему. Сначала ее очень огорчало это, и она даже плакала потихоньку о
том, но потом привыкла к
тому. На этот раз князь тоже совершенно механически отвечал на поцелуй жены и опешил пройти в свой кабинет, где быстро и очень внимательно осмотрел весь свой письменный стол. Княгиня, хоть и не совсем поспешными шагами, но
вошла за ним в кабинет.
Испугавшись всего этого, она поутру, не сказав даже о
том князю, послала за Елпидифором Мартынычем, который и прибыл сейчас же и вместе с княгиней
вошел в кабинет к князю.
В это время по столовой взад и вперед ходил, заплетаясь разбитой параличом ногою, другой князь, старый, ветхий, и все посматривал, как Григоров опоражнивал бутылку, когда же
тот спросил себе еще бутылку, старик долее не вытерпел сей возмутительной для него сцены, быстро, насколько позволяла ему параличная его нога, ушел из столовой, прошел все прочие залы, бильярдную, библиотеку и
вошел, наконец, в так называемую чернокнижную комнату, где сидело довольно многочисленное общество.
Сия опытная в жизни дама видела, что ни дочь нисколько не помышляет обеспечить себя насчет князя, ни
тот нимало не заботится о
том, а потому она, как мать, решилась, по крайней мере насколько было в ее возможности, не допускать их
войти в близкие между собою отношения; и для этого она, как только приходил к ним князь, усаживалась вместе с молодыми людьми в гостиной и затем ни на минуту не покидала своего поста.
— Я только предуведомлю ее о вас, — сказал князь,
войдя с Еленою в залу Анны Юрьевны и уходя вперед ее в кабинет к
той.
Самого князя не было в это время дома, но камердинер его показал барону приготовленное для него помещение, которым
тот остался очень доволен: оно выходило в сад; перед глазами было много зелени, цветов. Часа в два, наконец, явился князь домой; услыхав о приезде гостя, он прямо прошел к нему. Барон перед
тем только разложился с своим измявшимся от дороги гардеробом.
Войдя к нему, князь не утерпел и ахнул. Он увидел по крайней мере до сорока цветных штанов барона.
— Ах, пожалуйте-с, они в
том большом флигеле, — произнес лакей и повел Елпидифора Мартыныча через сад, где
тот снова гордо взглянул на цветы, гордо вдохнул в себя запах резеды; но
войдя к княгине, мгновенно утратил свой надменный вид и принял позу смиренной и ласкающейся овечки.
Барон, Петицкая и княгиня, хоть не говеем, может быть, искренне, но старались между собой разговаривать весело; князь же ни слова почти не произнес, и после обеда, когда барон принялся шаловливо развешивать по деревьям цветные фонари, чтобы осветить ими ночью сад, а княгиня вместе с г-жой Петицкой принялась тоже шаловливо помогать ему, он ушел в свой флигель, сел там в кресло и в глубокой задумчивости просидел на нем до
тех пор, пока не
вошел к нему прибывший на вечер Миклаков.
— Перестаньте лгать!.. Я говорить после этого с вами не хочу!.. — произнесла Елена и проворно
вошла опять в залу. — Анна Юрьевна, возьмите меня в свой кабриолет, мне ужасно хочется проехаться на вашем коне! — обратилась она к
той.
Прежде всего она предположила заехать за Миклаковым; но, так как она и прежде еще
того бывала у него несколько раз в номерах, а потому очень хорошо знала образ его жизни, вследствие чего, сколько ни была расстроена, но прямо
войти к нему не решилась и предварительно послала ему сказать, что она приехала.
Видя все это, Миклаков поматывал только головой, и чувство зависти невольно шевелилось в душе его. «Ведь любят же других людей так женщины?» — думал он.
Того, что князь Григоров застрелился, он нисколько не опасался. Уверенность эта, впрочем, в нем несколько поколебалась, когда они подъехали к флигелю, занимаемому князем, и Миклаков,
войдя в сени, на вопрос свой к лакею: «Дома ли князь?», услышал ответ, что князь дома, но только никого не велел принимать и заперся у себя в кабинете.
— А я, кузина, и не знал, что вы в городе, — зарапортовал он сейчас же, как
вошел, своим мясистым языком, шлепая при этом своими губами и даже брызгая немного слюнями, — но вчера там у отца собрались разные старички и говорят, что у вас там в училище акт, что ли, был с месяц
тому назад… Был?
Елизавета Петровна до
того смиренно явилась, что даже
вошла не в переднюю дверь, а через заднее крыльцо в кухню.
— В минуту слетаю туда! — сказала Елизавета Петровна и, проворно
войдя в комнату дочери, проворно надела там шляпку и проворнейшим шагом отправилась в церковь, куда она, впрочем, поспела к
тому уже времени, когда юный священник выходил с крестом. Он, видимо, хотел представить себя сильно утомленным и грустным выражением лица желал как бы свидетельствовать о своих аскетических подвигах.
Сделав над собой всевозможное усилие, чтобы овладеть собою, он прежде всего вознамерился приласкаться к отцу Иоанну и, пользуясь
тем, что в это время
вошла в залу Елизавета Петровна и общим поклоном просила всех садиться за завтрак, параднейшим образом расставленный официантами старца, — он, как бы совершенно добродушным образом, обратился к нему...
По возвращении домой, Петицкая не позволила Николя
войти прямо за собой в спальню и объявила ему, что она еще переодеться хочет, потому что ей будто бы страшно неловко было в маскарадном платье, и когда, наконец, он был допущен,
то увидел ее сидящею в восхитительной блузе.
Дверь с крыльца в переднюю оставалась еще со вчерашнего вечера незапертою. Елпидифор Мартыныч
вошел в нее, прошел потом залу, гостиную и затем очутился в спальне г-жи Петицкой.
Та в это время лежала в постели и плакала.
Николя
вошел к ней, заметно стараясь быть веселым, беззаботным и довольным. Он нарочно ездил по своим знакомым, чтобы
те не подумали, что с ним накануне что-нибудь случилось. На Петицкую Николя был страшно сердит, потому что догадался, что вздул его один из ее прежних обожателей. Он дал себе слово никогда не видаться с нею и даже не произносить никогда ее имени, как будто бы и не знал ее совсем.
«Э, черт возьми! Могу же я быть спокойным или не спокойным, как мне пожелается
того!» — подумал он; но, поехав к Елене, все-таки решился, чтобы не очень встревожить ее, совладеть с собой и передать ей всю эту историю, как давно им ожидаемую. Но Елена очень хорошо знала князя, так что, едва только он
вошел, как она воскликнула встревоженным даже голосом...
Князь это видел, страшно мучился этим и нарочно даже сел на очень отдаленное кресло от жены. Прошло между ними несколько времени какого-то тяжелого и мрачного молчания. Вдруг
тот же лакей, который приходил звать княгиню к князю,
вошел и объявил, что приехал Миклаков. Княгиня при этом вздрогнула. Князя, тоже вначале, по-видимому, покоробило несколько. Княгиня, поспешно утирая слезы, обратилась к лакею...
Миклаков,
войдя в гостиную и увидя князя, немного сконфузился: он никак не ожидал, чтобы
тот был дома.
Князь между
тем,
войдя в кабинет, прямо бросился на канапе и закрыл глаза: видимо, что всеми этими объяснениями он измучен был до последней степени!
Жуквич,
войдя к Елене, которая приняла его в большой гостиной, если не имел такого подобострастного вида, как перед князем,
то все-таки довольно низко поклонился Елене и подал ей письмо Миклакова. Она, при виде его, несколько даже сконфузилась, потому что никак не ожидала в нем встретить столь изящного и красивого господина. Жуквич, с своей стороны, тоже, кажется, был поражен совершенно как бы южною красотой Елены. Не зная, с чего бы начать разговор с ним, она проговорила ему...
— Когда я вчера возвратился домой поутру и
входил в гостиную,
то случайно, конечно, видел в зеркало, что Жуквич вам читал какое-то письмо.
Елена между
тем прошла в свою комнату и села там; гневные и серьезные мысли, точно облако зловещее, осенили ее молодое чело. Часа два, по крайней мере, она пробыла почти в неподвижном положении; вдруг к ней
вошла ее горничная.
— Можно,
войди, — отвечал
тот, оставляя на некоторое время свои занятия.
Когда князь, наконец, приехал в Москву в свой дом и
вошел в кабинет,
то сейчас заметил лежащее на столе письмо, адресованное рукою Елены. Он схватил его, проворно распечатал и прочел. Елена писала ему...
Елена надеялась обратною ходьбой согреть себя, но, выйдя, увидела, что решительно не может идти, потому что в худых местах ботинком до
того намяла себе кожу, что ступить ни одной ногой не могла, и принуждена была взять извозчика, едучи на котором, еще больше прозябла; когда, наконец, она
вошла к себе в комнату,
то у нее зуб с зубом не сходился.
Та вложила в этот крендель свою руку, и таким образом они
вошли в гостиную, где старик усадил свою невестку на самое почетное место и был к ней очень внимателен и любезен.
— И за мною тоже прислали! — говорил Елпидифор Мартыныч, не успевая идти за быстрыми шагами княгини, так что
та первая
вошла в кабинет к князю.