Неточные совпадения
Новоприбывшие были: толстый Уситков с женой, той самой барыней в блондовом чепце, которую мы
видели у предводителя и которая приняла теперь намерение всюду преследовать
графа в видах помещения своего седьмого сынишки в корпус.
— Михайло Егорыч, — сказал
граф, обращаясь к хозяину, — когда же вы доставите мне удовольствие
видеть вас и Анну Павловну у себя в доме?
— Ну, да-с, мы и ничего, только я и говорю: «Съездим-ка, говорю, и мы, Карп Федорыч, завтра в Могилки; я же Анны Павловны давно не видала». — «Хорошо», говорит. На другой день поутру к нам приехали Симановские. Мы им говорим, что едем. «Ах, говорят, это и прекрасно, и мы с вами съездим». Поехали.
Граф уж тут, и, ах, Алексей Михайлыч! вы представить себе не можете, какие сцены мы
видели, и я одному только не могу надивиться, каким образом Михайло Егорыч, человек не глупый бы…
Тихими шагами вошел Иван Александрыч, с ног до головы одетый в новое платье, которое подарил ему Сапега, не могший
видеть, по его словам, близ себя человека в таком запачканном фраке.
Граф молча кивнул племяннику головой и протянул руку, которую тот схватил обеими руками и поцеловал с благоговением. Улыбка презрения промелькнула в лице Сапеги, и он снова начал ходить по комнате. Прошло еще четверть часа в молчании.
Граф посмотрел в окно.
— Я
вижу, вы не любите мужа, и он вас не любит, — продолжал
граф, едва скрывая внутреннее удовольствие.
— Бедная моя, — говорил
граф, — не плачьте, ради бога, не плачьте! Я не могу
видеть ваших слез; чем бесполезно грустить, лучше обратиться к вашим друзьям. Хотите ли, я разорву ваш брак? Выхлопочу вам развод, обеспечу ваше состояние, если только вы нуждаетесь в этом.
— Что говорят, ваше сиятельство, да мало ли что говорят! Хвалят-с, — отвечал Иван Александрыч, который,
видя внимание, оказанное
графом Мановской, счел за лучшее хвалить ее.
— Да, ты, — продолжал
граф. — Ты
видел, что жена твоего соседа гибнет, и не предуведомил мужа, чтобы тот мог и себя и ее спасти. Тебе следует сказать, и сказать как можно скорее, Мановскому.
— Давно бы так! — сказал
граф более ласковым голосом. — Ты, по чувству чести, должен сказать, как дворянин, который не хочет
видеть бесчестия своего брата.
— Что ж такое?.. Это была ошибка с моей стороны. Я сам хорошо
вижу, что
граф ее любит как друг ее отца, тем больше, что он ей дальний родственник.
—
Увидим,
увидим, — отвечал
граф. — Не помешает ли еще нам Анна Павловна? Мы еще ее не спрашивали, да и не будем спрашивать покуда.
Она бросилась к окну и,
увидев выезжавшего Мановского, тотчас же сбежала вниз, выглянула из спальни в гостиную, чтобы посмотреть, не уехал ли
граф, но Сапега сидел на прежнем месте. Клеопатра Николаевна, несмотря на внутреннее беспокойство, поправила приведенный в беспорядок туалет и хотела войти в гостиную, как вдруг глаза ее остановились на оставленной Мановским записке. Она схватила ее, прочитала и окончательно растерялась.
— Ах, monsieur Эльчанинов, — произнес ласково
граф, сидевший уже во фраке и завитой на диване, ожидая гостей. — Очень рад вас
видеть на моем вечере, хоть и не звал вас по нежеланию вашему встречаться с здешними господами.
Граф, во всех своих действиях относительно Анны Павловны пока выжидавший, очень обрадовался намерению Эльчанинова уехать. Он очень хорошо
видел, что тот не любит уже Мановскую и скучает ею, а приехавши в Петербург, конечно, сейчас же ее забудет, а потом… потом
граф составил по обыкновению план, исполнение которого мы
увидим в дальнейшем ходе рассказа.
Исправник только вздохнул и, проведя потом мучительные четверть часа, отправился, наконец, в кабинет, где
увидел, что
граф стоит, выпрямившись и опершись одною рукою на спинку кресел, и в этой позе он опять как будто был другой человек, как будто сделался выше ростом; приподнятый подбородок, кажется, еще выше поднялся, ласковое выражение лица переменилось на такое строгое, что как будто лицо это никогда даже не улыбалось.
— Могу ли, любезный, я
видеть больную? — спросил
граф, приняв Савелья за лакея.
«Что это за человек? — подумал
граф. — Он, кажется, очень привязан к больной и пользуется доверием Эльчанинова. Он может повредить мне во многом, но все-таки оттолкнуть его покуда невозможно, а там
увидим».
Видя тщетность писем, что еще более усилило ее опасения, она сама решилась ехать к
графу и узнать причину его невнимания.
— Извините меня,
граф, — начала она, — что я не могла себе отказать в желании
видеть вас, хоть вам это и неприятно.
Клеопатра Николаевна поняла тоже и этот каламбур. Она ясно
видела, что
граф хочет от нее отделаться, и решилась на последнее средство — притвориться страстно влюбленною и поразить старика драматическими эффектами.
—
Граф! Я
вижу, вы хотите обижать меня, но это ужасно! Если вы разлюбили меня, то скажите лучше прямо.
— Я хочу вашей любви,
граф, — продолжала Клеопатра Николаевна, — хочу, чтоб вы позволили любить вас,
видеть вас иногда, слышать ваш голос. О, не покидайте меня! — воскликнула она и упала перед
графом на колени.
Граф, растерявшийся, как мы
видели, вконец, написал к Савелью письмо, в котором упоминал о деньгах, но самые деньги забыл вложить.
Неточные совпадения
— А, они уже приехали! — сказала Анна, глядя на верховых лошадей, которых только что отводили от крыльца. — Не правда ли, хороша эта лошадь? Это коб. Моя любимая. Подведи сюда, и дайте сахару.
Граф где? — спросила она у выскочивших двух парадных лакеев. — А, вот и он! — сказала она,
увидев выходившего навстречу ей Вронского с Весловским.
— Ну вот вам и Долли, княжна, вы так хотели ее
видеть, — сказала Анна, вместе с Дарьей Александровной выходя на большую каменную террасу, на которой в тени, за пяльцами, вышивая кресло для
графа Алексея Кирилловича, сидела княжна Варвара. — Она говорит, что ничего не хочет до обеда, но вы велите подать завтракать, а я пойду сыщу Алексея и приведу их всех.
— Покажите, как принесут: у меня есть две девушки: так шьют, такую строчку делают, что никакой француженке не сделать. Я
видела, они приносили показать,
графу Метлинскому шьют: никто так не сошьет. Куда ваши, вот эти, что на вас…
— И тут вы остались верны себе! — возразил он вдруг с радостью, хватаясь за соломинку, — завет предков висит над вами: ваш выбор пал все-таки на
графа! Ха-ха-ха! — судорожно засмеялся он. — А остановили ли бы вы внимание на нем, если б он был не
граф? Делайте, как хотите! — с досадой махнул он рукой. — Ведь… «что мне за дело»? — возразил он ее словами. — Я
вижу, что он, этот homme distingue, изящным разговором, полным ума, новизны, какого-то трепета, уже тронул, пошевелил и… и… да, да?
— Что же: вы бредили страстью для меня — ну, вот я страстно влюблена, — смеялась она. — Разве мне не все равно — идти туда (она показала на улицу), что с Ельниным, что с
графом? Ведь там я должна «
увидеть счастье, упиться им»!