Неточные совпадения
«Вот оно, какую передрягу наделал, — думал Иван Александрыч, —
делать нечего, побожился. Охо-хо-хо! Сам, бывало, в полку жиду в ноги кланялся, чтобы не сказывал! Подсмотрел, проклятый Иуда, как на чердаке целовался. Заехать было к Уситковым, очень просили сказать, если
граф к кому-нибудь поедет!» — заключил он и поехал рысцой.
— Ты страшный болван, — сказал
граф сердито. — За что же тебя убьет Мановский? Ты еще
сделаешь ему добро!.. А другой не может этого узнать: как он узнает?
Иван Александрыч вышел из кабинета не с такой поспешностью, как
делал это прежде, получая от
графа какое-либо приказание. В первый раз еще было тягостно ему поручение дяди, в первый раз он почти готов был отказаться от него: он без ужаса не мог представить себе минуты, когда он будет рассказывать Мановскому; ему так и думалось, что тот с первых же слов пришибет его на месте.
Вдова
сделала движение, чтобы поворотиться к нему лицом; она еще в первый раз видела
графа. Хозяин и несколько мужчин стояли на ногах перед Сапегою.
— Ах, боже мой! Я очень люблю сельское хозяйство, хочу даже у себя
сделать эту шестипольную систему. Это очень удобно и выгодно. — Клеопатра Николаевна, видимо, хотела похвастать перед
графом своими агрономическими сведениями.
— А каким образом вы это
сделаете? — спросил
граф.
Впрочем, тот однажды нашел случай и спросил его: придумал ли он какое-нибудь средство уехать, но Эльчанинов, рассказав очень подробно весь свой разговор с
графом, решительно объявил, что он без воли Сапеги ничего не хочет
делать и во всем полагается на его советы.
Что было
делать Клеопатре Николаевне?.. Прибегнуть к
графу — казалось ей единственным средством. С этим намерением она, взявши письмо, вошла в гостиную и молча бросилась в отчаянии на диван; горесть ее на этот раз была неподдельная.
Граф тоже возвратился домой в каком-то странном расположении духа. «Однако мне здесь не так скучно, как я ожидал», — сказал он, усаживаясь на диван. Но потом
сделал презрительную гримасу и задумался.
— Извините, что я вас обеспокоил, — начал
граф очень серьезным тоном, — я хотел вас спросить, какой вы в усадьбе и в доме господина Эльчанинова
делали обыск?
— Простите меня и ее, мой добрый Савелий Никандрыч, — подхватил он, протягивая приятелю руку, — но что ж
делать, если, кроме вас и
графа, у нас никого нет в мире. Вас бог наградит за ваше участие. Дело теперь уже не в том: уехать я должен, но каким образом я скажу об этом Анете, на это меня решительно не хватит.
— Господи боже мой! — вскричал
граф. — Что вы с нею
делаете! Вы хотите просто ее уморить! Это ужасно! Сегодня же, сейчас же перевезу ее к себе.
«Ай да соколена, — говорили многие, по преимуществу дамы, — не успел еще бросить один, а она уж нашла другого…» — «Да ведь она больна, — осмеливались возражать некоторые подобрее, — говорят, просто есть было нечего,
граф взял из человеколюбия…» — «
Сделайте милость, знаем мы это человеколюбие!» — восклицали им на это.
— Я и на вас, ваше превосходительство, буду жаловаться, извините меня, — продолжал Мановский, уже вставая, — так как вы выдаете хоть бы нас, дворян, допуская в домах наших
делать разврат кому угодно, оставляя нас беззащитными. Перед законом, полагаю, должны быть все равны: что я, что
граф какой-нибудь. Принимая присягу, мы не то говорим перед крестом.
Граф между тем рассуждал сам с собой: «Что
делать?..
Неточные совпадения
— Положим, не завидует, потому что у него талант; но ему досадно, что придворный и богатый человек, еще
граф (ведь они всё это ненавидят) без особенного труда
делает то же, если не лучше, чем он, посвятивший на это всю жизнь. Главное, образование, которого у него нет.
— Так мы можем рассчитывать на вас,
граф, на следующий съезд? — сказал Свияжский. — Но надо ехать раньше, чтобы восьмого уже быть там. Если бы вы мне
сделали честь приехать ко мне?
— Я не понимаю, — сказал Сергей Иванович, заметивший неловкую выходку брата, — я не понимаю, как можно быть до такой степени лишенным всякого политического такта. Вот чего мы, Русские, не имеем. Губернский предводитель — наш противник, ты с ним ami cochon [запанибрата] и просишь его баллотироваться. А
граф Вронский… я друга себе из него не
сделаю; он звал обедать, я не поеду к нему; но он наш, зачем же
делать из него врага? Потом, ты спрашиваешь Неведовского, будет ли он баллотироваться. Это не делается.
— О, капитальное дело! — сказал Свияжский. Но, чтобы не показаться поддакивающим Вронскому, он тотчас же прибавил слегка осудительное замечание. — Я удивляюсь однако,
граф, — сказал он, — как вы, так много
делая в санитарном отношении для народа, так равнодушны к школам.
— Покажите, как принесут: у меня есть две девушки: так шьют, такую строчку
делают, что никакой француженке не
сделать. Я видела, они приносили показать,
графу Метлинскому шьют: никто так не сошьет. Куда ваши, вот эти, что на вас…