Неточные совпадения
Далее генеральского кабинета,
куда к нему являлись разные люди по делам, в дальнейшие его апартаменты
не проникал никто.
— Да
куда, странничек, бежать-то? Это очень замысловатая штучка! в поле холодно, в лесу голодно. Нет, милое дитя мое Иосаф Платоныч,
не надо от людей отбиваться, а надо к людям прибиваться. Денежка, мой друг, труд любит, а мы с тобой себе-то хотя, давай,
не будем лгать: мы, когда надо было учиться, свистели; когда пора была грош на маленьком месте иметь, сами разными силами начальствовали; а вот лето-то все пропевши к осени-то и жутко становится.
— Нечего тебе толковать, маскарад это или
не маскарад: довольно с тебя, что я сдержу все мои слова, а ты будешь и богат, и счастлив, а теперь я вот уж и одет, и если ты хочешь меня куда-нибудь везти, то можешь мною располагать.
Она тоже заметила Горданова с первой минуты и даже отгадала, что это он, отгадала она и его затруднение, но,
не показав ему этого, дернула спокойною рукой за тонкую веревку, которая шла куда-то за угол и где-то терялась.
Покойная ночь, которую все пожелали Висленеву, была неспокойная. Простясь с сестрой и возвратясь в свой кабинет, он заперся на ключ и начал быстро ходить взад и вперед. Думы его летели одна за другою толпами, словно он куда-то несся и обгонял кого-то на ретивой тройке, ему, очевидно, было сильно
не по себе: его точил незримый червь, от которого нельзя уйти, как от самого себя.
— Весь я истормошился и изнемог, — говорил он себе. — Здесь как будто легче немного, в отцовском доме, но надолго ли?.. Надолго ли они
не будут знать, что я из себя сделал?.. Кто я и что я?.. Надо, надо спасаться! Дни ужасно быстро бегут, сбежали безвестно
куда целые годы, перевалило за полдень, а я еще
не доиграл ни одной… нет, нужна решимость… квит или двойной куш!
Размышлять больше
не о чем, да и некогда, нож, крепко взятый решительною рукой, глубоко вонзился в спай крышки портфеля, но вдруг Висленев вздрогнул, нож завизжал, вырвался из его рук, точно отнятый сторонней силой, и упал куда-то далеко за окном, в густую траву, а в комнате, среди глубочайшей ночной тишины, с рычаньем раскатился оглушительный звон, треск, шипение, свист и грохот.
— Пожалуйста, скорей пошли его куда-нибудь далеко… Я так боюсь… Ведь здесь
не Петербург.
—
Куда бы только его послать, откуда бы он
не скоро воротился?
— Выйдя замуж за Михаила Андреевича, — продолжала Бодростина, — я надеялась на первых же порах, через год или два, быть чем-нибудь обеспеченною настолько, чтобы покончить мою муку, уехать куда-нибудь и жить, как я хочу… и я во всем этом непременно бы успела, но я еще была глупа и, несмотря на все проделанные со мною штуки, верила в любовь… хотела жить
не для себя… я тогда еще слишком интересовалась тобой… я искала тебя везде и повсюду: мой муж с первого же дня нашей свадьбы был в положении молодого козла, у которого чешется лоб, и лоб у него чесался недаром: я тебя отыскала.
— Да
куда же бежать-с? Кругом поле, ни кола, ни двора, в город назад семь верст, до Бодростинки четыре, а влево
не больше двух верст до Синтянина хутора, да ведь все равно и туда теперь
не добежишь. Видите, какой полил. Ух, за рубашку потекло!
— Пошел с ними, и сам
не знаю, чего и
куда, — отозвался Висленев.
— Ну да, рассказывай, придешь ты, как же! Нет уж, брат, надо было ко мне сюда
не садиться, а уж как сел, так привезу,
куда захочу. У нас на Руси на то и пословица есть: «на чьем возу едешь, того и песенку пой».
Тот истлел от блаженства и зашатался,
не зная
куда ему двинуться: вперед или назад?
Ванскок со своею теорией «свежих ран» открывала Горданову целую новую, еще
не эксплуатированную область, по которой скачи и несись
куда знаешь, твори, что выдумаешь, говори, что хочешь, и у тебя везде со всех сторон будет тучный злак для коня и дорога скатертью, а вдали на черте горизонта тридцать девять разбойников, всегда готовые в помощь сороковому.
— Ну, вот видишь ли, а между тем это всякий цыган знает: на жирное место, которое хотят облегчить, кладут войлочные потники, а те,
куда жир перевесть хотят, водой поманивают, да и гоняют коня, пока он в соответственное положение придет.
Не знал ты это?
Если бы Висленев последовал за Гордановым, когда тот вышел, унося с собою его выпотненную статью, то он
не скоро бы догадался,
куда Павел Николаевич держит свой путь. Бегая из улицы в улицу, из переулка в переулок, он наконец юркнул в подъезд, над которым красовалась вывеска, гласившая, что здесь «Касса ссуд под залог движимостей».
Рядом с этим же кабинетиком, служившим в одно и то же время и спальней Иосафу Платоновичу, была детская, далее столовая и за ней будуар Алины, из которого была проделана дверь, о существовании которой Висленев
не подозревал до тех пор, пока
не стал доискиваться:
куда исчезает из дома его жена,
не выходя дверьми, а улетая инуде.
—
Куда к черту!.. С ними ничего
не поделаешь.
— Так прошу же тебя, доверши мне твои услуги: съезди еще раз на твоих рысаках к ним, к этим подлецам, пока они
не уехали на своих рысаках на пуант любоваться солнцем, и скажи им, что дело
не подается ни на шаг, что они могут делать со мной, что им угодно: могут сажать меня в долговую тюрьму, в рабочий дом, словом,
куда только могут, но я
не припишу на себя более ни одной лишней копейки долга; я
не стану себя застраховывать, потому что
не хочу делать мою кончину выгодною для моих злодеев, и уж наверное (он понизил голос и, весь побагровев, прохрипел)… и уж наверное никогда
не коснуся собственности моей сестры, моей бедной Лары, которой я обещался матери моей быть опорой и от которой сам удалил себя, благодаря… благодаря… окутавшей меня подтасованной разбойничьей шайке…
— Это ловко! — воскликнул Кишенский, закончив свой рассказ, и добавил, что неприятно лишь одно, что Ципри-Кипри ведет себя ужасною девчонкой и бегает по редакциям, прося напечатать длиннейшую статью, в которой обличает и Данку, и многих других. — Я говорил ей, — добавил он, — что это
не годится, что ведь все это свежая рана, которой нельзя шевелить, но она отвечала: «Пусть!» — и побежала еще куда-то.
— Так, увезу, как бородатую Прозерпину, если тебе нравятся герценовские сравнения. Мы уедем с тобой от всех здешних напастей
куда бы ты думал? В те благословенные места, где ты впервые познал всю сладость бытия; ты там увидишься со своею сестрой, с твоею генеральшей, которой я
не имею счастья знать, но у которой, по твоим словам, во лбу звезда, а под косой месяц, и ты забудешь в ее объятиях все неудачи бытия и пристроишь оленьи рога своей дражайшей половине. Готов ты или нет на такую выходку?
Здесь опять произошли столкновения: Кишенский хотел, чтобы Висленев уехал, но Алина опасалась,
не чересчур ли уж это выгодно для Горданова, но они поторговались и решили на том, что Горданов повезет с собою Висленева
куда захочет и употребит его к чему вздумает, и за векселя свои в четыре тысячи рублей, приторгованные Кишенским за полторы, даст вексель на десять тысяч рублей, со взаимною порукой Висленева за Горданова и Горданова за Висленева.
Во избежание огласки, формального следствия по этому делу
не предполагается и начальство намерено ограничиться одним дознанием с конфиденциальным сообщением
куда следует о действиях Подозерова и священника Минервина, а за майором Филетером Форовым, издавна известным в городе своим вредным образом несбыточных мыслей и стремлений, строго вменено местной городской полиции в обязанность иметь неослабленное наблюдение».
— Это мое дело:
куда ни пойду, а уж мешать вам
не стану; слава богу, еще на свете монастыри есть.
— Лариса ведь
не счастливее вас; если вы хотите бежать
куда глаза глядят, то она тоже бежит невесть
куда, и вы за это отвечаете.
Он был воспитан пристойно и с удовольствием нес свои секретарские обязанности при Бодростине, который его отыскал где-то в петербургской завали, и в угоду одной из сердобольных дам,
не знавших,
куда пристроить этого белобрысого юношу, взял его к себе в секретари.
Спиридонов тогда
не знал, чему это приписывать, жили они довольно уединенно в городе,
куда однажды заехали ярмарочные актеры…
Ее уж
не бранили,
куда тут до брани!
Я строг: беречь, ни в чем ей
не сметь отказывать, пусть ходит,
куда хочет, пусть делает, что хочет, потому что я так хочу, я ее будущий муж, глава и повелитель!
— Ах, Боже! разом столько требующих забот, что
не знаешь
куда обернуться! Но
не падайте же и вы духом, Филетер Иваныч!
В городе оказалось очень много людей, которые искренне сожалели, что майору
не была оказана надлежащая помощь; в тюрьму,
куда посадили Филетера Ивановича, начали притекать обильные приношения булками, пирогами с горохом и вареною рыбой, а одна купчиха-вдова, ведшая тридцатилетнюю войну с полицией, даже послала Форову красный медный чайник, фунт чаю, пуховик, две подушки в темных ситцевых наволочках, частый роговой гребень, банку персидского порошку, соломенные бирюльки и пучок сухой травы.
Спрошенная о его исчезновении сестра его Лариса
не могла дать никакого определительного ответа, и это вовсе
не было с ее стороны лукавством: она в самом деле
не знала,
куда скрылся Иосаф.
Не отходя с той поры от постели умирающего, Лариса ничего
не знала о своем брате, людям же было известно лишь только то, что Иосаф Платонович вышел куда-то вскоре за бросившеюся из дому барышней и
не возвращался домой до вечера, а потом пришел, уложил сам свои саквояжи, и как уехал, так уже и
не возвращался.
Она уехала
не назад в свою деревню, а куда-то далеко: одни предполагали, что она отправилась в Петербург, чтобы, пользуясь болезнью Горданова, отговорить мужа от рискованного предприятия устроить фабрику мясных консервов, в которое вовлек его этот Горданов, давний враг Глафиры, которого она ненавидела; другие же думали, что она, рассорясь с мужем, поехала кутнуть за границу.
— Мне это все равно, ты
не заговоришь меня ни Ларой и ничем на свете; дай мне ответ, что может помешать тебе быть моею женой, и тогда я отстану!.. А, а! ты молчишь, ты
не знаешь,
куда еще увильнуть! Так знай же, что я знаю, кто и что тебе может помешать! Ты любишь! Ты поймана! Ты любишь
не меня, а Подозе…
— Тсс!.. Перестань… Какая жизнь и
куда ей рваться… Глупость. Совсем
не то!
Катерина Астафьевна и Синтянина только воскликнули в один голос: «
куда вы это?» — на что Лара,
не оборачиваясь к ним, ответила: «ко мне», — и эффектное перенесение шло далее, по ярко освещенному двору, по озаренным заревом улицам, мимо людей толпящихся, осуждающих, рассуждающих и
не рассуждающих.
Как панацея от всех бед и неурядиц ставилась «бабушкина мораль», и к ней оборотили свои насупленные и недовольные лики юные внучки, с трепетом отрекшиеся от ужаснувшего их движения «бесповоротных» жриц недавно отошедшего или только отходящего культа; но этот поворот был
не поворот по убеждению в превосходстве иной морали, а робкое пяченье назад с протестом к тому, что покинуто, и тайным презрением к тому,
куда направилось отступление.
Они
не знают, к чему они способны,
куда бы хотели и чего бы хотели.
— О, нет!
Не преувеличивайте пожалуйста! Я человек, и очень дурной человек. Посмотрите,
куда я гожусь в сравнении со многими другими, которые вам сочувствуют?
Лара
не ревновала к ней мужа, но она боялась
не совладеть с нею, а к тому же после венчания Лариса начала думать:
не напрасно ли она поторопилась, что, может быть, лучше было бы… уехать куда-нибудь, вместо того, чтобы выходить замуж.
Майор отвечал ей тем же, и хотя они друг с другом ни о чем
не условливались и в любви друг другу
не объяснялись, но когда майор стал, к концу кампании, на ноги, они с Катериной Астафьевной очутились вместе, сначала под обозною фурой, потом в татарской мазанке, потом на постоялом дворе, а там уже так и закочевали вдвоем по городам и городишкам,
куда гоняла майора служба, до тех пор, пока он, наконец, вылетел из этой службы по поводу той же Катерины Астафьевны.
Исключение составляли люди надменные и хитрые: этих Катерина Астафьевна, по прямоте своей натуры, ненавидела; но, во-первых, таких людей, слава богу, было немного в армейском полку,
куда Форов попал по своему капризу, несмотря на полученное им высшее военное образование; во-вторых, майор, весьма равнодушный к себе самому и, по-видимому, никогда
не заботившийся ни о каких выгодах и для Катерины Астафьевны,
не стерпел бы ни малейшего оскорбления, ей сделанного, и наконец, в-третьих, «майорша» и сама умела постоять за себя и дать сдачи заносчивому чванству.
Это было совершенно верное и мастерское определение характера Катерины Астафьевны, и в силу этого-то самого характера столь терпеливая во всех нуждах и лишениях подруга майора
не стерпела, когда при перемене полкового командира вновь вступивший в командование полковник, из старых товарищей Форова по военной академии,
не пригласил ее на полковой бал,
куда были позваны жены всех семейных офицеров.
Исчезновение ее удивило всех, и все бросились отыскивать ее, кто
куда вздумал. Искали ее и на кухне, и в сенях, и в саду, и на рубежах на поле, и даже в темной церкви, где, думалось некоторым,
не осталась ли она незаметно для всех помолиться и
не запер ли ее там сторож? Но все эти поиски были тщетны, и гости, и хозяева впали в немалую тревогу.
— Нет, я
не сумасшедшая, а я знаю, о чем я сокрушаюсь. Я сокрушаюсь о том, что вас много, что во всяком поганом городишке дома одного
не осталось,
куда бы такой короткобрюхий сверчок, вроде тебя, с рацеями
не бегал, да
не чирикал бы из-за печки с малыми детями! — напирала майорша на Филетера Ивановича, встав со своего ложа. — Ну,
куда ты собрался! — и майорша сама подала мужу его фуражку, которую майор нетерпеливо вырвал из ее рук и ушел, громко хлопнув дверью.
Кишенский отозвался болезнью и полным об этом неведением, но присоветывал, однако же, Горданову толкнуться к начальнику сыскной полиции, или к обер-полицеймейстеру, а также поговорить с Казимирой и кстати подумать о долге. Горданов на первый совет,
куда ему толкнуться, ничего
не ответил, а о долге обещал поговорить послезавтра, и прямо отправился к княгине Казимире.
Это было час за полночь по возвращении Бодростиной и состоявшего при ней Висленева со спиритской беседы у Аллана Кардека,
куда Бодростина учащала с неизменным постоянством и где давно освоилась со всеми прибывающими медиумами, видящими, слышащими, пишущими, рисующими или говорящими, и со всеми «философами», убежденными в истине спиритской системы, но ничего необыкновенным путем
не видящих,
не слышащих и
не говорящих.
— Нет-с, нет-с; я слуга ваш покорный, чтоб я стал на это полагаться. Знаю я-с, как там в Петербурге на это смотрят. Гм!.. Покорно вас благодарю!.. Нет; там нашему брату мужчине пощады
не ждать: там этот женский вопрос и все эти разные служебные якобинцы и разные пунцовые филантропы…
Куда там с ними мужчине!.. Они сейчас все повернут в интересах женского вопроса и… мое почтение, мужа поминай как звали.