В действующей армии

Мукден или по китайскому произношению Мукде, на который, по словам телеграмм, двигается 10.000 японцев — чисто азиатский китайский город с населением в полмиллиона.

Мукден — главный город Маньчжурии с дворцом императоров маньчжурской династии, находящимся в полном запустении, и знаменитыми императорскими могилами.

Самый город выстроен по плану Пекина и разбит на кварталы, по сословиям, проживающих в них.

Главная кумирня святого Хаяма.

Мукден расположен на холме, у подножие которого протекает большая река Ляохе.

Самая местность не отличается особой живописностью — она совершенно ровная.

Город с высоты птичьего полёта имеет вид двух расположенных один на другом правильных четырёхугольников.

Во внутреннем четырёхугольнике помещается дворец цзянь-цзюня и присутственные места.

Все улицы, сравнительно широкие, и невозможно узкие переулки сплошь представляют из себя торговые ряды — лавки, лавки и лавки со всевозможными товарами.

Вонь, специально китайская вонь, невыносима, особенно в кварталах города, где расположены «обжорные лавки».

Представить даже себе, что можно потребовать те кушанья, которые там готовятся, для европейца прямо невозможно.

Я, по крайней мере, не мог без «боли сердца», как говорят французы, выносить вида и запаха этих китайских яств, которые грязные сыны поднебесной империи уплетают, видимо, с большим аппетитом.

Кроме торгового, политического, как столица Маньчжурии, город Мукден имеет ещё для китайцев и религиозное значение.

Последним он обязан «императорским могилам».

Первый железнодорожный путь шёл даже за двадцать вёрст от города, вследствие того, что китайцы не желали тревожить праха императоров шумом железнодорожного поезда, и уже только после «китайских событий» дорога прошла в расстоянии всего четырёх вёрст от Мукдена, между городом и «императорскими могилами».

Я посетил их в бытность мою в Мукдене.

Этот памятник «китайской истории» действительно интересен.

Вы въезжаете в наружные ворота, устроенные в огромной стене, и попадаете в густую аллею многовековых деревьев.

Эта аллея приводит вас ко внутренним воротам.

Здесь надо выходить из экипажа и идти пешком.

Внутренний двор огромен и весь вымощен крупными каменными плитами.

По середине его аллея, но уже не из деревьев, а из колоссальных фигур слонов, верблюдов, мулов, лошадей и проч.

Затем вход в храм.

В нём находится огромная каменная черепаха, особо чтимая китайцами.

Позади этого храма, по бокам которого находятся другие кумирни, возвышается гигантский искусственный холм — это могила Нурхаци — родоначальника ныне царствующей в Китае династии.

На вершине этого холма растёт многовековой дуб, осеняющий могилу своими густолиственными и огромными ветвями, как бы колоссальным шатром.

Под самым Мукденом, кроме того, находится буддийский монастырь с 500 лам.

В известные праздничные дни сюда стекается масса богомольцев.

Императорские могилы были любимой целью утренних прогулок наместника Дальнего Востока Е. И. Алексеева, имевшего до самого своего отъезда во Владивосток свою резиденцию в Мукдене.

Наместник жил не в самом городе, а в военном посёлке, раскинувшемся возле станции железной дороги.

Посёлок этот состоит из нескольких десятков однообразного типа домиков, среди которых по своей величине выделяется дом наместника, с развевающимся над ним флагом, и дом офицерского собрания.

Около Мукдена есть очень хорошая, по словам знатоков, укреплённая позиция.

Работы по её укреплению начались ещё с апреля месяца текущего года.

Ввиду религиозного значения Мукдена, он является сосредоточием разного рода религиозных сект, враждебных европейцам.

Здесь, как говорят, было положено начало секте «больших кулаков», руководившей восстанием 1900 года.

Война преувеличивает слух.

Если верить последним, то и в настоящее время в Мукдене образовалась религиозная секта, подготовляющая антиевропейское движение.

Так, по крайней мере, говорили в бытность мою в Мукдене, Ляояне и Харбине.

Станция Тьелин восточно-китайской железной дороги, — третья станция от Мукдена к северу.

Между Мукденом и Тьелином находятся станции Хушитой и Синьтайцзы и три разъезда.

Расстояние между этими двумя пунктами сто вёрст.

Вблизи станции Тьелин китайский город того же названия.

У Тьелина, собственно говоря, оканчивается горная Маньчжурия и постепенно начинается равнина, которая тянется до Харбина и по всей северной Маньчжурии.

Но в самом Тьелине ещё горные хребты, образующие даже, как говорят специалисты военного дела, в одном месте «дефиле», прозванное маньчжурскими Фермопилами.

— Разница только та… — замечают скептики, — что эти Фермопилы можно легко обойти.

В Тьелине устроены позиции и по всей вероятности здесь тоже разыграется бой, подобный боям у Дашичао, Хайчена и Ляояна, бой, целью которого будет задержание японской армии и её обессиление.

Для людей штатских, для профанов в военном деле отступление войска представляется чуть ли не его поражением, а между тем «искусство отступать», задерживая наступающие более значительные силы противника, высоко ценится военными авторитетами.

В мировую военную историю наряду с одержанными победами занесены и знаменитые отступления, окончившиеся истощением врага, а затем и его поражением.

Отступление с боем часто только искусная тактика, которая, увы, никогда не оценивалась большой публикой в тот же момент.

Ей давали цену лишь впоследствии, когда появлялись результаты.

Мы убеждены, что и настоящее отступление русской армии будет занесено на страницы мировой военной истории, как пример выдающейся тактики в колониальной войне, каковой несомненно является для России война с Японией на полях Маньчжурии.

Но вернёмся к Тьелину, от которого нас отвлекли соображения тем более ценные, что они были сообщили нам на театре войны лицами, посвящёнными в самую суть настоящей кампании.

Местность за Тьелином представляет из себя, как мы уже говорили, равнину.

Земледелие процветает.

Кругом прекрасно обработанные поля.

Сотни китайцев, обнажённых до пояса, кропотливо работают на них.