В действующей армии

Наконец, после одиннадцатидневного «мукденского карантина», я сегодня приехал в Ляоян.

Он, несомненно, оживлённее Мукдена.

Ежечасно в него прибывают войска и отсюда, как из центра, радиусами разливаются на театр войны, который, как известно, занял в настоящее время огромное пространство.

Здесь, если можно так выразиться, бьётся пульс войны.

И это понятно!

В Мукдене думают и обсуждают, здесь действуют, в Мукдене управляют, здесь бьются, в Мукдене политика, здесь война.

Кстати, между прочим, нахожу небезынтересным сообщить, как проводит день Наместник Дальнего Востока, адмирал Алексеев, живущий в настоящее время в особом поезде, состоящем из салон-вагона, вагона-кабинета. и спальни, вагона для прислуги и вагона-кухни.

Для жительства наместника построен особый дом, но он предпочитает жить в вагонах.

Встаёт он ежедневно в пять часов утра и в половине шестого уже едет верхом в сопровождении приближённых лиц на прогулку в окрестности Мукдена.

Одет он в это время обыкновенно в тужурке.

Его любимая лошадь — простая казацкая, которая ходит особым нравящимся ему аллюром.

Излюбленным местом утренних прогулок наместника являются могилы маньчжурских императоров, находящиеся действительно в тенистом, красивом и живописном саду.

Ровно с половины восьмого наместник возвращается к себе, делает свой вторичный туалет и начинает свой трудовой день.

В десять часов сервируется утренний завтрак, после которого идут непрерывно до обеда, который подаётся в пять часов, доклады по различным частям управления и по дипломатической части, приёмы представляющихся и т. д.

После обеда снова занимается делами или едет осматривать те или другие учреждения.

Затем сервируется чай и лёгкий ужин и в десять часов вечера наместник ложится спать.

И так изо дня в день, минута в минуту.

Я получил эти сведения о «дне наместника» от одного из приближённых к нему лиц, с которым встретился на станции, являющейся, как я уже писал вам, местом всевозможных встреч и свиданий.

Всякие новости сыплются, как из рога изобилия, и большинству их можно доверять не опасаясь, так как они идут из хорошо осведомлённых источников.

Тут не далее как вчера я встретил подтверждения тому, о чём я уже писал — об отношениях японцев к нашим раненым и пленным.

Во время боя при Вафангоу был составлен в присутствии иностранных агентов акт о доказанном прикалывании японцами раненых и пленных.

Разговорился с одним из военных врачей, который рассказал мне много интересного о поранениях, причиняемых японскими огнестрельными снарядами.

Начинённые пресловутым японским порохом «шимозе», они причиняют в большинстве смертельные, но во всяком случае трудно излечимые раны.

— Почему? — спросил я.

— А потому, что порох «шимозе» содержит в себе мелинит, развивающий ядовитые газы которые омертвляют края ран.

Любопытная черта склонности японцев к фееричным эффектам, к числу которых, впрочем, принадлежит и вся их скороспелая цивилизация.

На теле убитых, раненых и взятых. в плен японских офицеров найдены татуировки на японском языке.

Вытатуировано всего три слова: «слава или смерть».

Этот перифраз спартанского изречения «со щитом или на щите» сильно отдаёт романтизмом, период которого переживается особенно долго всеми народами с подражательной цивилизацией.

Не могу тут же, попутно, не отметить мнения о японцах одного из высокообразованных деятелей настоящей войны.

— Мне жаль японцев! — сказал он. — Такой страшный подъём духа народы переживают или при своём восходе на политическую мировую арену, или же при закате… У японцев, увы, этом подъём — смертельная агония, так как, несмотря на временные призрачные успехи, война окончится, конечно, их полной гибелью… А жаль их! Молодцы, хотя несомненно азиаты в европейской шкуре… Первое серьёзное поражение будет для них началом конца… Давать возможность самообольщаться и идти вперёд — лучшая тактика с молодыми армиями, не имеющими за собой военных традиций… При первом разочаровании победный мираж исчезнет и заменится паникой и беспорядочным бегством… Частично это уже случалось, даже в последних боях при Вафангоу.

В последний вечер моего пребывания в Мукдене любопытная встреча на станции с девицей-разведчиком Елизаветой Смолка.

Она говорит по-китайски, корейски и японски и одета в мужской костюм.

Говоря про себя, употребляет мужеский род.

— Я пришёл, я узнал…

Жаждет получить Георгия и, по её словам, имеет свидетельство на право получения этого знака отличия военного ордена за успешно произведённую разведку.

Интересная подробность.

Отец Смолки в завещании отказывает ей 30.000 рублей под условием, чтобы она получила георгиевский крест.

— Я добьюсь этого знака отличия, и откажусь от наследства… — заявляет она.

Девица-разведчик производит своею скромностью приятное впечатление — в ней незаметно рисовки, она проста и естественна.

По внешности она некрасива, но в глазах виден ум и железная воля.

О результатах трёхдневного боя при Вафангоу сообщаю выяснившиеся в настоящее время более точные и подробные цифры.

Нижних чинов в 9 дивизии генерала Кондратовича, стоявшей на правом фланге, убито 133, ранено 785, осталось на поле сражения ранеными и убитыми — 64.

В дивизии генерала Гернгросса, находившейся на левом фланге, выбыло из строя 1868, в том числе из первого полка 247, второго — 724, третьего — 740, четвёртого — 157.

Из Моршанского и Зарайского полков выбыло 13 убитыми, 197 ранеными осталось на поле — 10.

Из Тобольского полка, пробывшего во время боя и прикрывавшего обходные движения правого фланга, выбыли убитыми — 9, ранеными 56, остался на поле сражения один.

В артиллерийской части дивизии Гернгросса выбыло 138; в 9 дивизии — 30.

Штаб и обер-офицеров убито 18, ранено 84, осталось на поле сражения 9.

Раненый в голову генерал Гернгросс продолжал командовать дивизией, приказав фельдшеру сделать себе спешно перевязку.

Генерал Мищенко, успевший уже нагнать страху на японцев, удерживает соединение армии Куроки с армией Оку между Кайчжоу и Сиеном.

В бою 10 июня его отряд не успел вынести 7 раненых казаков.

Все они были в виду наших войск зверски добиты японцами.

Над мёртвыми японцы надругивались.

Ожидается большое сражение южнее Ханчена.

Оно пока замедляется успешными действиями генерала Мищенко.

Носятся однако слухи, что армии Куроки и Оку успели соединиться.

Завтра выезжаю в Дашичао, а оттуда на передовые позиции, где ожидается решительный бой.