Машина бытия

Фрэнк Герберт

Представляем вашему вниманию авторский сборник рассказов, публиковавшихся с 1952 по 1979 год, – самое полное собрание короткой прозы автора. Собрание блестящих идей, многие из которых получили развитие в его романах. Редчайшая коллекция от одного из самых выдающихся фантастов в истории литературы – впервые под одной обложкой. Рассказы смешные и тревожные, философские и приключенческие, поэтичные и циничные, иллюстрирующие самые разные направления научной фантастики. Снова и снова, облекая свою мысль в простые или весьма замысловатые сюжеты, Фрэнк Герберт задает читателю «проклятые» и бессмертные вопросы: что есть человек? Что такое разум и достаточно ли одного только разума, чтобы достичь понимания с иными формами жизни? Где проходит грань ответственности ученого за его изобретение? И что в конце концов спасет этот странный жестокий мир: гуманность, красота, совесть – или просто любовь? Не ждите – готовых ответов Фрэнк Герберт вам не предложит. Вам предстоит найти их самостоятельно.

Крысиные бега

За девять лет, прошедших с тех пор, как Уэлби Льюис стал начальником отдела криминальных расследований под управлением шерифа Джона Чернака, он научился воспринимать работу полиции как некое подобие складывания пазлов. Рутинное занятие, составление целостной картины из отдельных фрагментов. И он совсем не был готов к тому, что однажды его мир, населенный циничными полицейскими, превратится в сцену из произведений Герберта Уэллса или Чарльза Форта.

Говоря о «чужаках», Льюис всегда имел в виду иностранцев, но никак не инопланетян. Разумеется, он знал, кто такие «жукоглазые», ведь иногда он все-таки почитывал фантастику. Но в том-то и проблема: подобные персонажи относились именно к фантастике, а не к тому, что можно увидеть в ходе обычной полицейской работы, да еще и в морге, а если точнее — в морге Джонсона-Тьюла.

Во вторник утром Льюис пришел на работу в офис шерифа без пяти минут восемь. Льюис был худощавым мужчиной с лицом валлийского типа, с низким лбом и черными волосами. Из-под густых бровей блестели нефритово-зеленые глаза.

Офис — помещение с высоким потолком и грязными, в пятнах стенами с потрескавшейся штукатуркой — располагался на первом этаже здания окружного суда Банбери. В комнате под одним из высоких окон торчал чугунный радиатор. Возле окна висел настенный календарь с изображением девушки, на которой из одежды была только нитка жемчуга на шее. По обе стороны прохода, ведущего от входной двери к радиатору, стояли два стола. Стол слева принадлежал Джо Уэлчу, ночному дежурному. Льюис занимал стол справа. Этот видавший виды, покрытый следами от сигарет предмет мебели обитал здесь уже более тридцати лет.

Льюис остановился возле стола, просмотрел бумаги в корзинке, куда складывали приходящую почту, и поднял голову, когда вошел шериф Чернак, упитанный мужчина с широкими славянскими чертами лица и цветом кожи, напоминавшим корку пшеничного хлеба. Шериф засопел, усаживаясь на стул под календарем, и сдвинул на затылок коричневую фетровую шляпу, обнажив лысую макушку.

— Здорово, Джон, — сказал Льюис, бросив бумаги назад в корзинку. — Как здоровье супруги?

— Получше. На этой неделе радикулит ее уже не так мучает, — ответил шериф. — Я пришел сказать тебе, что можешь не заниматься отчетом об ограблении. Сегодня рано утром патрульный в городе взял двух пацанов с награбленным. Отправим их в суд по делам малолетних.

— Это их ничему не научит, — сказал Льюис.

— Для тебя есть другое дельце, — продолжал шериф. — А в целом все спокойно. Может, успеем закончить бумажную волокиту. — Он поднялся на ноги. — Док Беллармайн произвел вскрытие той дамочки, Черино, но оставил склянку с содержимым желудка в морге Джонсона-Тьюла. Ты не мог бы забрать ее и отвезти в окружную больницу?

— Конечно, отвезу, — сказал Льюис. — Но ведь Черино умерла естественной смертью. Она была алкоголичкой, это всем известно. У нее весь дом забит бутылками.

— Скорее всего, так и есть, — согласился шериф. Остановившись возле стола Льюиса, он посмотрел на девушку на календаре. — Какая кошечка!

Льюис широко улыбнулся.

— Когда встречу такую девчонку, обязательно женюсь.

— Непременно, — сказал шериф и заковылял прочь.

Было уже около половины девятого, когда Льюис на полицейской машине подъехал к моргу и, не найдя места для парковки, свернул направо на углу Коув-стрит и остановился в переулке, где находился гараж морга.

Как только Льюис вышел из машины, на него дохнул влажный юго-западный ветер, всю ночь грозивший превратиться в ураган. Льюис посмотрел на серое небо, но не стал брать из машины дождевик. Пройдя по узкой тропинке вдоль гаража, он заметил распахнутую настежь дверь черного хода в морг. Внутри виднелся коридор и три стоявших в ряд металлических баллона, вроде тех, в которых сварщики хранят кислород и ацетиленовый газ. Льюис не мог взять в толк, зачем моргу понадобилось подобное оборудование. Коридор вел в фойе, где на полу лежал ковер и пахло мускусом и цветами. На двери слева висела латунная табличка, гласившая: «ОФИС». Льюис пересек фойе и вошел в комнату.

В углу за столом со стеклянной столешницей сидел высокий светловолосый человек с явно скандинавскими чертами лица. За спиной у него висело фото вулкана Лассен в дубовой рамке с надписью «МИР», выгравированной на специальной пластине. На столе перед мужчиной лежала наполовину заполненная квитанция на ритуальные услуги. В левом углу стояла латунная чаша с металлическим шаром, с шипением наполнявшим комнату тем же тяжелым цветочным запахом, который Льюис ощутил в фойе.

Человек встал из-за стола, положил ручку на похоронный бланк. Льюис узнал его — это был Джонсон, совладелец морга.

— Чем могу помочь? — спросил доктор.

Льюис объяснил, зачем пришел.

Джонсон вынул из ящика небольшую склянку, передал ее Льюису и озадаченно нахмурился.

— Как вы вошли? — спросил он. — Я не слышал дверного звонка.

Помощник шерифа спрятал склянку в карман пальто.

— Я припарковался в переулке и вошел через черный ход, — сказал он. — Вся улица забита машинами Чудаков^[8].

— Чудаков? — Джонсон обошел стол.

— В газете писали, у них сегодня какая-то распродажа, — пояснил Льюис. Пригнувшись, он выглянул в окно сквозь жалюзи. — Наверное, это машины Чудаков. У того здания напротив.

Ветер пригнул к земле декоративный куст на лужайке перед моргом. По окну забарабанил дождь. Льюис выпрямился.

— Я оставил дождевик в машине, — сказал он. — Быстренько выйду тем же путем, через задний вход.

Джонсон подошел к двери.

— Двое наших санитаров скоро должны вернуться с вызова… — начал он. — Они…

— Ничего страшного, мне и раньше доводилось видеть жмуриков, — сказал Льюис и, обойдя Джонсона, направился к служебному входу.

Джонсон схватил помощника шерифа за плечо.

— Вынужден настоятельно просить вас выйти через главный вход, — сказал доктор.

Льюис остановился. В голове роем закружились вопросы.

— На улице дождь, — возразил он. — Я вымокну до нитки.

— Сожалею, — пробормотал Джонсон.

Возможно, кто-нибудь другой пожал бы плечами и выполнил просьбу Джонсона, но Уэлби Льюис был сыном Проктора Льюиса — человека, которого трижды избирали президентом общества «Круглый стол Шерлока Холмса в округе Банбери». Уэлби с детства осваивал логическую дедукцию, в данной же ситуации никакой логики не прослеживалось. Он восстановил в памяти картину коридора. Пусто — за исключением трех баллонов у двери черного хода.

— Зачем вам те металлические баллоны? — поинтересовался он.

Патологоанатом еще крепче сжал его плечо, и Льюис почувствовал, как сильная рука разворачивает его в сторону главного входа.

— Это бальзамирующий состав, — ответил Джонсон. — Его поставляют в таком виде.

— Ага.

Льюис глянул на вытянутое лицо Джонсона, освободился от вцепившейся в него руки и вышел через главную дверь. Лил сильный дождь. Льюис бегом обогнул морг, прыгнул в машину, но не тронулся с места. Он ждал. В девять двадцать восемь, если верить его наручным часам, появился помощник патологоанатома и направился к воротам гаража. Льюис потянулся и опустил стекло со стороны пассажирского сиденья.

— Придется вам переставить машину, — предупредил помощник. — Мы едем на вызов.

— А когда вернутся другие ребята? — спросил Льюис.

Помощник патологоанатома остановился на полпути к гаражу.

— Какие другие ребята? — удивился он.

— Те, что отправились на вызов с утра.

— Может, вы путаете нас с каким-нибудь другим моргом, — сказал тот. — На сегодня это наш первый вызов.

— Спасибо, — поблагодарил Льюис.

Он закрыл окно, завел машину и поехал в окружную больницу. В голове продолжали крутиться вопросы, так и оставшиеся без ответа. И прежде всего один: «Зачем Джонсон обманом заставил меня выйти через главный вход?»

Приехав в больницу, он отнес склянку в патологоанатомическую лабораторию, разыскал телефонную будку и позвонил в Центральный морг Банбери. Трубку взял санитар.

— Мы тут с приятелем поспорили, — сказал Льюис. — Не могли бы вы рассказать, как в морг доставляют бальзамирующий состав?

— Мы заказываем ящик с концентратом, — охотно начал служащий морга. — В каждом ящике по двадцать четыре стеклянных сосуда, шестнадцать унций каждый. Красная или оранжевая краска в растворе создает иллюзию живого. Бренд, который используем мы, по запаху напоминает клубничную газировку. Ничего неприятного. Мы гарантируем полное сохранение…

— Я просто хотел узнать, как он перевозится, — пояснил Льюис. — Его точно никогда не доставляют в металлических баллонах?

— Боже мой, нет, конечно! — воскликнул санитар. — Раствор их разъедает!

— Спасибо, — сказал Льюис и повесил трубку. Ему на ум пришла достойная Шерлока Холмса мысль: если человек лжет о вещах на первый взгляд незначительных, значит, на самом деле они важны.

Выйдя из будки, он столкнулся с доктором Беллармайном, хирургом-патологоанатомом. Доктор был высоким седовласым человеком с задубевшей кожей, искусственным загаром и голубыми глазами, острыми, как скальпель.

— А вот и вы, Льюис, — сказал он. — Мне говорили, что вы где-то здесь. В крови этой женщины, Черино, найдено такое количество алкоголя, которое могло бы убить троих. Мы, разумеется, проверим содержимое желудка, но вряд ли там обнаружится что-либо неожиданное.

— Черино? — переспросил Льюис.

— Старая алкоголичка, которую вы нашли в хибаре за тюрьмой, — напомнил Беллармайн. — Что, память отказывает?

— А… да, конечно, — сказал Льюис. — Просто я задумался кое о чем другом. Спасибо, док. — Он быстро проскользнул мимо хирурга, бормоча: — Мне пора…

* * *

Вернувшись в офис, Льюис присел на край стола, подтянул к себе телефон и набрал номер морга Джонсона-Тьюла. Ему ответил незнакомый мужской голос.

— В вашем морге проводится кремация? — спросил Льюис.

— У нас — нет, — ответил мужской голос, — но у нас договор с мемориальным крематорием Роуз-Лон. Приезжайте, и мы все обсудим.

— Не сейчас, спасибо, — Льюис повесил трубку.

Вот и ответ на очередной вопрос из списка: не содержался ли в тех баллонах газ для крематория? «Черт возьми, что же в них такое?» — спросил себя Льюис.

— Кто-то умер? — раздался из дверного проема голос, вернувший его к действительности. Льюис повернулся и увидел шерифа Чернака.

— Нет, — сказал Льюис, усаживаясь за стол. — Просто я нашел себе очередную головоломку.

— Док Беллармайн что-нибудь говорил про ту дамочку, Черино? — спросил шериф. Он вошел в комнату и уселся на стул под календарем.

— Алкоголизм, — ответил Льюис. — Как я и думал. — Откинувшись на спинку стула, он положил ноги на стол и уставился на грязное пятно на потолке.

— Что тебя гложет? — спросил шериф. — Ты как будто пытаешься разгадать какую-то загадку.

— Так и есть. — Льюис рассказал ему о случае в морге.

Чернак снял шляпу, почесал лысину.

— Не вижу в этом ничего особенного, Уэлби. Скорее всего, этому существует какое-то очень простое объяснение.

— Я так не думаю, — возразил Льюис.

— Почему?

Льюис пожал плечами.

— Не знаю. Просто мне так не кажется. Что-то в этом морге не так.

— И что же, по-твоему, в этих баллонах? — спросил шериф.

— Не знаю…

Шериф вернул шляпу на место.

— Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы посоветовал выбросить это из головы, — сказал он. — Но с тобой… даже не знаю. Я частенько видал, как ты всякие фокусы вытворяешь. Иногда мне кажется, что ты ненормальный, который видит людей насквозь.

— Я и есть ненормальный, — согласился Льюис. Он опустил ноги на пол, вытащил блокнот и принялся рисовать.

— Да уж, вижу, у тебя шесть голов, — сказал шериф.

— Нет, правда, — сказал Льюис. — У меня сердце с правой стороны.

— Не замечал, — откликнулся шериф. — Но теперь, когда ты мне указал на это…

— Ненормальный, — сказал Льюис. — Вот что я почувствовал, когда встретился с патологоанатомом. Он показался мне каким-то жутковатым мутантом.

Он отодвинул блокнот, в котором нарисовал квадрат, разделенный на несколько сегментов кривыми линиями. Как мозаика.

— Он был мутантом?

Льюис покачал головой.

— По виду — нет.

Чернак встал.

— Вот что, — сказал он. — Сегодня у нас тихо. Покопайся-ка в этом деле как следует.

— Кого можно взять в помощь? — спросил Льюис.

— Через полчасика вернется Барни Килер, — сказал Чернак. — Он пошел относить повестку судье Гордону.

— О’кей, — согласился Льюис. — Когда вернется, скажи ему, пусть отправляется в здание ордена Чудаков и войдет с черного хода, чтобы не привлекать внимания. Пускай поднимется в комнату в башне и следит за входом в морг, отмечает всех, кто приходит и уходит, и следит за баллонами. Если баллоны увезут, пусть проследит за перевозчиком и выяснит, куда их везут.

— А ты чем займешься? — спросил шериф.

— Отыщу местечко, откуда можно наблюдать за черным ходом. Позвоню, когда обустроюсь. — Льюис указал на стол напротив. — Когда придет Джо Уэлч, пусть подменит меня.

— Ясно, — сказал Чернак. — Только сдается мне, ты идешь по ложному следу.

— Вполне возможно, — сказал Льюис. — Но в этом морге есть что-то зловещее, отчего у меня разыгралось воображение. Я все думаю, как легко работнику морга избавиться от неудобного трупа.

— Засунуть его в один из баллонов? — спросил шериф.

— Нет, для этого они слишком малы. — Льюис покачал головой. — Просто мне не нравится, что этот тип мне врал.

* * *

Около половины одиннадцатого Льюис нашел то, что искал: кабинет врача в торце здания в двух шагах от гаража морга. У врача было три комнаты на третьем этаже, последняя из которых выходила прямиком на задний двор морга. Взяв с врача и медсестры слово сохранить все в тайне и вооружившись биноклем, Льюис устроился в задней комнате.

В полдень он попросил сестру принести ему на обед гамбургер и стакан молока, а потом последить за моргом, пока он будет звонить в отделение, чтобы сообщить радиооператору о своем местонахождении.

В пять часов в заднюю комнату зашел врач, вручил Льюису запасные ключи от кабинета и попросил запереть дверь, когда будет уходить. Льюис еще раз напомнил врачу о необходимости помалкивать о наблюдении за моргом и строгим взглядом отбил у него охоту задавать какие-либо вопросы. Врач повернулся и вышел, плотно закрыв за собой дверь. В кабинете наступила тишина.

Около половины восьмого на улице стемнело и разглядеть, что происходит во дворе морга, стало почти невозможно. Льюис уже было подумал о том, что стоит перенести свой наблюдательный пункт в переулок, но в этот момент во дворе вдруг зажглись два фонаря, а в окошке задней двери вспыхнул янтарным светом ночник.

В восемь двадцать в офис приемной врача постучал Джо Уэлч. Впустив его, Льюис поспешил назад к окну. Уэлч последовал за ним. Второй помощник шерифа был высоким, нервным курильщиком с вечно прищуренными глазами и голосом, напоминавшим звук фагота. Он подошел к окну и спросил:

— Что происходит? Шериф Джон упоминал какие-то ацетиленовые баллоны.

— Может, и ничего, — ответил Льюис. — Но меня не покидает чувство, что здесь что-то серьезное. — Он вкратце описал утреннюю встречу с патологоанатомом.

— По-моему, ничего особенного, — сказал Уэлч. — Что ты рассчитываешь найти в этих баллонах?

— Сам не знаю, — признался Льюис.

Уэлч отошел в темный угол, зажег сигарету и вернулся.

— Почему бы тебе прямо не спросить Джонсона?

— В том-то и дело, — сказал Льюис. — Я спросил, а он мне соврал. Поэтому у меня и возникли подозрения. Я надеялся, что они вынесут баллоны и мы сможем проследить за ними и таким образом все узнать.

— Почему ты так уверен, что Джонсон хотел скрыть от тебя именно баллоны? — спросил Уэлч.

— А больше там ничего и не было, — сказал Льюис. — Странный коридор, с обоих концов двери, а в середине — ничего, кроме этих баллонов.

— Что ж, возможно, их уже там нет, — предположил Уэлч. — Ты приехал сюда не раньше половины одиннадцатого, сам говорил, а Килер начал следить за парадным входом часов в одиннадцать. Если для них эти баллоны так уж важны, они могли их вывезти до твоего приезда.

— Я об этом думал, — сказал Льюис. — Но сомневаюсь, что успели бы. Выйду перекусить, а потом загляну в переулок, попробую подобраться поближе.

— При таком освещении близко не подойдешь, — заметил Уэлч.

Льюис указал на гараж.

— Приглядись и увидишь место в тени с другой стороны. Фонарь горит в заднем коридоре. Я постараюсь подойти достаточно близко, чтобы заглянуть в окошко в задней двери. Баллоны довольно большие, думаю, мне удастся их рассмотреть.

— А если их куда-нибудь переместили? — спросил Уэлч.

— Тогда придется войти и вызвать Джонсона на откровенный разговор, — ответил Льюис. — Может, надо было это сделать с самого начала. Ситуация весьма странная. Не по душе мне тайны в морге.

— Прямо-таки название для детективного романа, — сказал Уэлч. — «Тайны в морге». — Он фыркнул. — Там и без того полно мертвяков. Это может обернуться чем-нибудь неприятным.

Уэлч раскурил новую сигарету от предыдущей и загасил окурок в тарелке, которую Льюис использовал как пепельницу.

— Может, ты и прав, — сказал он. — Во всей этой неразберихе меня впечатляет только одно, Уэлби. Как говорит шериф Джон, я частенько видал, как ты всякие фокусы вытворяешь.

— Он и тебе это говорил? — спросил Льюис.

— Ага, но он думает, что на сей раз ты, скорее всего, ошибаешься. — Уэлч посмотрел на здание морга. — Если пойдешь внутрь, я мог бы собрать своих парней и оцепить это место, если ты вовремя не вернешься.

— Не думаю, что в этом будет необходимость, — возразил Льюис. — Ничего не предпринимай, ну… разве что заметишь что-то подозрительное.

Уэлч кивнул.

— О’кей, — сказал он и посмотрел на мерцающий кончик сигареты, затем перевел взгляд на двор, за которым они следили. — Все равно у меня от моргов мурашки по коже.

В кафе в двух кварталах от морга Льюис проглотил горячий сэндвич с говядиной и вернулся назад по переулку. На улице было холодно и сыро. Ветер безжалостно трепал полы его дождевика. Держась в тени около принадлежавшего моргу гаража, Льюис обнаружил ряд досок, перегораживавших проход. Он перелез через доски и спрыгнул на мягкую землю, размытую ручейками воды из открытого водостока. Ветра здесь не было. Льюис тихо подкрался к месту, где заканчивалась тень, и, как и ожидал, сумел заглянуть в окошко задней двери морга. Баллонов не было видно. Льюис тихо выругался, пожал плечами, вышел из тени и в открытую прошествовал по ярко освещенному двору. Дверь была заперта, но через окно он увидел, что в коридоре пусто. Подойдя к главному входу, он позвонил в дверь.

Ему открыл мужчина в черном костюме, таком мятом, будто он в нем спал. Льюис протиснулся мимо него в теплое, пропитанное ароматом цветов фойе.

— Джонсон здесь? — спросил он.

— Мистер Джонсон спит, — последовал ответ. — Что вам угодно?

— Пожалуйста, передайте мистеру Джонсону, чтобы он спустился сюда, — сказал Льюис. — Это официальное дело. — Он продемонстрировал свой значок.

— Непременно, — ответил мужчина. — Будьте добры, пройдите в кабинет. Я сообщу мистеру Джонсону о вашем приходе. Он спит в квартире наверху.

— Благодарю, — сказал Льюис.

Удалившись в кабинет, он разглядывал цветную фотографию вулкана Лассен до тех пор, пока ночной санитар не скрылся на лестнице в другом конце фойе. Затем Льюис вышел из кабинета и направился к двери, ведущей в коридор. Дверь была заперта. Он попробовал открыть ее силой, но она не поддавалась. Обнаружив трещину со стороны петель, он заглянул сквозь нее в коридор и резко вдохнул, увидев знакомые металлические баллоны. Они стояли как раз там, где он и предполагал. Вернувшись в кабинет, Льюис нашел в телефонном справочнике номер приемной врача, где ждал Уэлч, и позвонил. Уэлч ответил далеко не сразу.

— Да? — В голосе его слышалась осторожность.

— Это Уэлби, — сказал Льюис. — Сзади что-нибудь происходит?

— Нет, — ответил Уэлч. — У тебя все в порядке?

— Не уверен, — сказал Льюис. — Смотри внимательно. — Повесив трубку, он повернулся и увидел, что в дверях вырисовывается высокий силуэт Джонсона.

— Мистер Льюис, — войдя, произнес Джонсон. — Что-то случилось?

— Я хочу взглянуть на металлические баллоны, — сказал Льюис.

Джонсон замер.

— Какие металлические баллоны?

— Те, что в заднем коридоре, — пояснил Льюис.

— А-а, бальзамирующий состав, — сказал Джонсон. — Почему он вас так интересует?

— Давайте-ка на него взглянем, — предложил Льюис.

— У вас есть ордер? — поинтересовался Джонсон.

Льюис выпятил подбородок и уставился на патологоанатома.

— Я без труда его достану, — сказал он.

— На каком основании?

— Что-нибудь придумаю, — сказал Льюис. — Ну как, покажете мне их или хотите неприятностей на свою голову?

Джонсон пожал плечами.

— Как скажете.

Он отпер дверь в коридор и зашагал впереди Льюиса к трем баллонам.

— Я думал, бальзамирующий состав поставляют в бутылях емкостью шестнадцать унций, — сказал Льюис.

— У нас кое-что новое, — сказал Джонсон. — В этих баллонах вмонтирован внутренний стеклянный слой. Жидкость находится под давлением. — Он повернул клапан, и из краника наверху с шипением вырвалась водяная пыль.

— По запаху не похоже на бальзамирующий состав, — наугад сказал Льюис.

— Это новый тип, — ответил Джонсон. — Маскирующие запахи мы добавляем позже.

— Вы только что наполнили эти баллоны?

— Нет, их привезли на прошлой неделе, — ответил Джонсон. — Мы оставили их здесь, потому что больше негде их хранить. — Он улыбался, но глаза оставались холодными, настороженными. — Чем вызван такой интерес к нашим баллонам?

— Можете считать это профессиональным любопытством, — сказал Льюис.

Он подошел к задней двери, открыл ее, выдвинул защелку, чтобы дверь не захлопнулась, вышел на улицу и прикрыл дверь. Баллоны были прекрасно видны через окно. Льюис вернулся в коридор.

* * *

«Он продолжает врать, — подумал Льюис. — Но очень правдоподобно».

— Я хочу провести здесь тщательный обыск, — сказал он.

— Но почему? — запротестовал Джонсон.

— Просто так, — сказал Льюис. — Если хотите, могу вернуться с ордером.

Попытавшись протиснуться мимо Джонсона, он почувствовал, как сильная рука удерживает его на месте. В бок ему уткнулось что-то твердое. Опустив глаза, Льюис увидел приставленный к нему автоматический пистолет.

— Мне очень жаль, — сказал Джонсон. — Поверьте, мне правда жаль.

— Сейчас вы начнете сожалеть еще сильнее, — сказал Льюис. — Ваше здание под наблюдением спереди и сзади, а в отделении знают, где я.

Впервые по лицу Джонсона промелькнула тень нерешительности.

— Вы лжете, — прошептал патологоанатом.

— Подойдите сюда. — Льюис отступил к задней двери и посмотрел на темное окно, за которым стоял Уэлч. Оранжевый огонек сигареты помощника шерифа ясно выделялся на фоне черноты, и Джонсон заметил его. — А теперь давайте проверим, что у нас спереди, — предложил Льюис.

— В этом нет необходимости, — сказал Джонсон. — Я думал, вы блефуете… — Он помолчал. — Вы выходили в задний двор и заглянули в окно, да?

— С чего вы взяли? — спросил Льюис.

— Мне следовало это предвидеть, — сказал Джонсон. — Возможно, я слишком беспокоился о том, как все выглядит со стороны. Вы застали меня врасплох, когда явились сюда ночью.

— Вы видели, как я вхожу через главный вход? — спросил Льюис.

— Скажем так, я знал, что вы внизу, до того, как санитар сообщил мне об этом, — Джонсон махнул пистолетом. — Идемте назад в кабинет.

Льюис пошел впереди Джонсона. У двери он обернулся.

— Идите прямо! Не оборачивайтесь! — рявкнул Джонсон.

Но Льюису хватило беглого взгляда, чтобы понять: баллоны исчезли.

— Что это за жужжание? — спросил он.

— Не останавливайтесь, — приказал Джонсон.

Когда они пришли в кабинет, патологоанатом указал Льюису на стул.

— Что вы искали? — спросил Джонсон. Он сел за стол и положил пистолет перед собой.

— Я нашел то, что искал, — заверил его Льюис.

— А именно?

— Доказательства того, что здесь необходимо провести тщательный обыск.

Джонсон улыбнулся, взял телефонную трубку левой рукой и положил ее на стол.

— Как позвонить в ваш офис?

Льюис назвал номер.

Джонсон набрал его и сказал в трубку:

— Привет, это Льюис.

От изумления Льюис едва не упал со стула. Джонсон говорил его, Льюиса, голосом. Пистолет в руке патологоанатома удерживал помощника шерифа на месте.

— Есть какие-нибудь новости? — спросил Джонсон. Помолчал. — Нет. Ничего важного. Просто осматриваюсь. — Снова помолчал. — Я сообщу, если что-нибудь обнаружу, — сказал он и положил трубку на рычаг.

— Ну что? — спросил Льюис.

Джонсон поджал губы.

— Невероятно! — прошептал он. — Обыкновенный человек… — Запнувшись, он посмотрел на Льюиса и продолжил: — Я допустил ошибку, отговорившись правдоподобной ложью, когда дверь оставили открытой. Надо было… — Он пожал плечами.

— Не могли же вы вечно водить нас за нос, — сказал Льюис.

— Наверное, нет, — согласился Джонсон, — но логика подсказывает, что шанс еще есть. — Внезапно он вскинул пистолет, нацелив его на Льюиса. — И мне придется им воспользоваться…

Дуло изрыгнуло пламя, и Льюиса прижало к спинке стула. Сквозь дымку он видел, как Джонсон поднес пистолет к своей голове, нажал на спусковой крючок и рухнул на стол. Вслед за этим дымка вокруг Льюиса сгустилась, и он провалился куда-то в черную бездну.

* * *

Льюис чувствовал, что бежит по темной пещере, спасаясь от чудовища с горящими глазами и щупальцами, как у осьминога. Чудовище кричало: «Обыкновенный человек! Обыкновенный человек! Обыкновенный человек!» Его вопли разносило гулкое эхо, словно оно кричало в дождевую бочку. Затем голос чудовища перекрыл мерный, быстрый звук капающей воды, и Льюис увидел выход из пещеры — светлый и круглый. Яркое пятно все разрасталось и разрасталось, пока, наконец, не превратилось в белую больничную стену с окном, сквозь которое струился солнечный свет.

Повернув голову, Льюис увидел металлические баллоны, такие же, как в морге.

— Вот он и пришел в сознание, — сказал чей-то голос.

У Льюиса закружилась голова, и некоторое время он пытался справиться с головокружением. В поле зрения показалась фигура в белом, постепенно превратившаяся в интерна окружной больницы, с которым Льюис был знаком. Интерн держал в руках черную кислородную маску.

Звук капающей воды сделался громче, и теперь Льюис понял, что это тикают наручные часы. Он повернулся к источнику звука, увидел, как шериф Чернак, сидевший в изголовье кровати, выпрямился. На славянском лице Чернака заиграла улыбка.

— Ну ты нас и напугал, — сказал он.

Льюис сглотнул ком в горле и, собравшись с силами, попытался заговорить.

— Что…

— Знаешь, повезло тебе, что ты такой чудной, — сказал Чернак. — Тебя спасло только то, что у тебя сердце справа. И что Джо услышал выстрелы…

К шерифу подошел интерн.

— Пуля задела край легкого и снесла часть ребра сзади, — сказал интерн. — Вы, верно, родились в рубашке.

— Что с Джонсоном? — спросил Льюис.

— Мертвее мертвого, — сказал Чернак. — Тебе хватит сил, чтобы рассказать нам, что произошло? Из рассказа Джо я ничего не понял. Что за баллоны с бальзамирующим составом?

Льюис припомнил встречу с патологоанатомом. Все это казалось бессмысленным.

— Бальзамирующий состав привозят в бутылях емкостью шестнадцать унций, — сказал Льюис.

— Мы забрали те три баллона из коридора, — сообщил Чернак, — но ума не приложу, что с ними делать.

— Из коридора? — Насколько Льюис помнил, в коридоре было пусто, когда он последний раз заглянул туда перед тем, как Джонсон велел ему не оборачиваться. Он попытался сесть и ощутил острую боль в груди. Интерн осторожно уложил его обратно на подушку.

— Ну-ну, еще не хватало, — сказал он. — Лежите и не двигайтесь.

— Что было в баллонах? — прошептал Льюис.

— Местные лаборанты говорят, бальзамирующий состав, — сказал шериф. — Что в этом особенного?

Льюис вспомнил резкий запах спрея, который Джонсон выпустил из краника на баллоне.

— В лаборатории еще остались образцы жидкости? — спросил он. — Я бы хотел понюхать.

— Сейчас принесу, — сказал интерн. — Не позволяйте ему садиться, — обратился он к шерифу. — Может начаться кровотечение.

— Где вы нашли баллоны? — спросил Льюис.

— У двери черного хода, — ответил Чернак. — Как ты и говорил. А что?

— Пока не знаю, — сказал Льюис. — Но я бы хотел, чтобы ты кое-что сделал. Возьми…

Открылась дверь, и вошел интерн с пробиркой в руке.

— Вот оно, — сказал он.

Он поднес пробирку к носу Льюиса. От нее исходил мускусно-цветочный аромат — совсем не такой, какой он почувствовал около баллонов. «Понятно, почему баллоны исчезли, — подумал Льюис. — Кто-то их подменил. Но что же в них было?» Он поблагодарил интерна.

— Ты начал что-то говорить, — напомнил шериф.

— Да, — сказал Льюис. — Джон, иди вместе с ребятами в морг, пускай снесут стену за тем местом, где вы нашли баллоны. Пол тоже вскройте.

— Что ты рассчитываешь найти? — спросил Чернак.

— Чтоб я знал, — ответил Льюис, — но это наверняка будет что-то интересное. Стоило мне отвернуться, как эти баллоны то появлялись, то исчезали. Я хочу знать почему.

— Слушай, Уэлби, нам нужно опираться на что-нибудь конкретное, — сказал шериф. — Люди мечутся по всему моргу, говорят, это нарушает им работу, и тому подобное.

— Я бы сказал, наоборот, помогает. — Льюис едва заметно улыбнулся. Затем лицо его помрачнело. — Тебе недостаточно того, что кто-то пытался убить одного из твоих людей, а потом покончил с собой?

Шериф почесал голову.

— Наверное, Уэлби. А ты не можешь предоставить что-нибудь, кроме собственных домыслов?

— Мне об этом деле известно не больше твоего, — сказал Льюис. — Кстати, где тело Джонсона?

— Его готовят к погребению, — сказал Чернак. — Уэлби, одних твоих слов недостаточно. Окружной прокурор разорется, если я пойду напролом.

— Ты все-таки шериф…

— Но ты хотя бы можешь объяснить мне, почему Джонсон покончил с собой?

— Видимо, у него с психикой было не все в порядке, — сказал Льюис. — И вот еще что, Джон. Пусть док Беллармайн проведет вскрытие Джонсона, да повнимательнее, с лупой.

— Зачем?

— Он что-то говорил об обычных людях, — сказал Льюис.

— Заставляешь меня так рисковать карьерой, — проворчал Чернак.

— Ты это сделаешь? — спросил Льюис.

— Конечно, сделаю! — взорвался Чернак. — Но мне это не нравится! — Он нацепил шляпу и вышел из палаты.

Интерн повернулся, собираясь последовать за ним.

— Который час? — спросил Льюис.

Интерн остановился, глянул на часы.

— Около пяти. — Он перевел взгляд на Льюиса. — После операции вас держали на успокоительных.

— Пять утра или пять вечера? — спросил Льюис.

— Вечера…

— Трудно со мной пришлось?

— Рана была чистая, — сказал интерн. — А сейчас отдыхайте. Уже почти время ужина. Я прослежу, чтобы вам сразу принесли поесть, а потом сестра даст вам снотворное. Вам нужно отдохнуть.

— Долго я буду прикован к постели? — спросил Льюис.

— Мы это обсудим позже, — сказал интерн. — Сейчас вам не следует много разговаривать. — Он повернулся и вышел.

Повернув голову, Льюис увидел, что кто-то оставил на прикроватном столике стопку журналов. Верхний журнал соскользнул, демонстрируя кричащую обложку, на которой чудовище с выпученными глазами преследовало полуодетую красотку. Льюис вспомнил о своем кошмаре. «Обыкновенный человек… обыкновенный человек…» Он никак не мог выкинуть эти слова из головы. «Что такого было в Джонсоне, что он показался мне мутантом?» — гадал Льюис.

Студентка-практикантка принесла поднос с едой, отрегулировала положение койки и помогла ему поесть. Затем вошла медсестра со шприцом и сделала ему укол в руку. Льюис почти сразу провалился в сон, а в мозгу у него так и роились вопросы без ответов.

— Он проснулся, — сказал женский голос.

Льюис услышал, как открывается дверь, поднял глаза и увидел Чернака, за которым следовал Джо Уэлч. На улице был день, лил дождь. Мужчины сняли мокрые плащи и повесили их на спинки стульев.

Льюис улыбнулся Уэлчу.

— Благодарю за хороший слух, Джо, — сказал он.

Лицо Уэлча осветилось широкой улыбкой.

— Я открыл окно, когда увидел, как ты вышел через заднюю дверь, — сказал он. — Подумал, может, ты хочешь крикнуть мне. Потом ты снова зашел внутрь, мне это показалось странным, и я оставил окно приоткрытым, иначе в жизни бы ничего не услышал.

Чернак придвинул стул к кровати Льюиса и сел. Уэлч занял место в изножье.

— Окружной прокурор уже разбушевался? — повернувшись к шерифу, спросил Льюис.

— Нет, — сказал Чернак. — Он недавно попал под ливень и подхватил простуду. Теперь отлеживается дома. К тому же я пока что все еще шериф этого округа. — Он хлопнул рукой по кровати. — Как ты себя чувствуешь, парень?

— Боюсь, что жить буду, — отшутился Льюис.

— Да уж, пожалуйста, — воскликнул Уэлч. — У нас новая телефонистка… Увидела твое фото в личном деле и говорит, что не прочь с тобой познакомиться. Настоящая красавица.

— Передайте ей, пусть подождет, — сказал Льюис и посмотрел на шерифа. — Что вы нашли?

— Ничего не понимаю, Уэлби, — ответил Чернак. — Прямо за баллонами была покрытая штукатуркой кирпичная стена. Мы сняли штукатурку, а там сплошная проводка.

— Что за проводка?

— Видишь ли, папаша Килера — ювелир, и Килер говорит, проводка серебряная. Там все так переплетено, прямо-таки защитный экран.

— К чему она подведена?

— Этого мы так и не нашли, — сказал Чернак и глянул на Уэлча. — Верно?

— Да там ничего, кроме проводки, нет, — подтвердил Уэлч.

— Что вы с ней сделали? — спросил Льюис.

— Ничего, — ответил Чернак. — Сфотографировали и оставили все, как было.

— А под полом что-нибудь было?

Лицо Чернака расплылось в улыбке.

— Ох, вот где нам повезло! — Он наклонил голову и уставился на Льюиса. — Откуда ты знал, что мы там что-нибудь найдем?

— Я просто знал, что баллоны появляются из ниоткуда, — сказал Льюис. — Что там было?

Чернак выпрямился.

— В общем, целая секция пола в коридоре оказалась лифтом, а внизу — большое помещение, от коридора аж до комнаты, где делают бальзамирование, а в комнате для бальзамирования в одном месте на полу можно приподнять плитку, а под ней люк и лестница. Черт возьми! Прямо как в фильмах ужасов!

— И что там было?

— Какая-то техника, — сказал Чернак.

— Что за техника?

— Понятия не имею. — Чернак покачал головой и посмотрел на Уэлча.

— Безумие какое-то! В жизни не встречал ничего подобного, — пожав плечами, сказал Уэлч.

— Вчера вечером док Беллармайн заглянул туда после вскрытия, — сказал Чернак. — Сказал, что зайдет к тебе утром.

— Он что-нибудь говорил про вскрытие? — спросил Льюис.

— Мне он ничего не говорил, — ответил Чернак.

Уэлч придвинул стул поближе к кровати и оперся рукой о перила.

— Мне он только сказал, что кое-что, обнаруженное им во время вскрытия, заставило его приехать осмотреть морг. Но что конкретно, он не говорил.

— А персонал морга? — спросил Льюис. — Они что-нибудь говорят о тайной комнате?

— Клянутся, что даже не подозревали о ее существовании, — сказал Чернак. — Мы их все равно взяли под стражу, всех, кроме Тьюла и его жены.

— Тьюла?

— Ну да, второго партнера. Его жена — тоже лицензированный работник морга. Но после того как в тебя стреляли, у них отобрали лицензию. Остальные сотрудники говорят, что Джонсон, Тьюл и его жена постоянно запирали двери в здании, вроде бы без видимой причины.

— Что напоминала та техника?

— Бо́льшая часть — это лифт под полом. А другая часть подсоединена к куче труб, торчащих из стола для бальзамирования наверху. Там был такой большой…

Чернака прервал звук открывающейся двери. В палату заглянуло циничное лицо доктора Беллармайна. Он обвел взглядом присутствующих, зашел и закрыл за собой дверь.

— Вижу, пациенту уже лучше, — сказал он. — А я уж боялся, что придется официально заниматься этим делом.

— Да он нас всех переживет, — ухмыльнулся Уэлч.

— Скорее всего, — согласился доктор, глядя на Льюиса. — Говорить можете?

— Секундочку, док, — сказал Льюис и повернулся к Чернаку. — Джон, сделай одолжение, отправь один из тех баллонов с бальзамирующим составом в сварочный цех и попроси их открыть его паяльной лампой. Я хочу знать, что там внутри.

— Ну уж нет, — запротестовал Чернак. — Никуда я не пойду, пока ты хоть что-нибудь не объяснишь!

— Да нет у меня никаких объяснений! — возмутился Льюис. — Я же еще не собрал все фрагменты. А теперь прикован к постели, а должен бы заниматься делом. У меня десять тысяч вопросов, на которые я хочу получить ответы, да не могу.

— Не стоит так волноваться, — предостерег Беллармайн.

— Да, Уэлби, успокойся, — сказал Чернак. — Просто меня раздирает любопытство. Получается какая-то бессмысленная история… Мужик без всякой видимой причины пытается убить тебя, а потом кончает с собой. Вроде бы оттого, что ты изъявил желание заглянуть в баллоны, а в них просто состав для бальзамирования. Ничего не понимаю.

— Ты вскроешь для меня эти баллоны? — спросил Льюис.

— Ладно, ладно. — Чернак с трудом поднялся на ноги. Уэлч последовал его примеру. — Пошли, Джо, — сказал шериф. — Мы для Шерлока всего лишь мальчики на побегушках. Отвезем-ка…

— Джон, ты уж извини меня, — сказал Льюис. — Просто сам я не могу…

— Понятно, что сейчас ты не можешь этим заниматься, — перебил Чернак. — Потому и делаю это для тебя. Ты лучший из моих людей, Уэлби, и я рассчитываю, что ты разберешься в этом деле. Лично я сдался, когда увидел всю эту технику.

Бормоча себе что-то под нос, он вышел из комнаты. Следовавший за ним Уэлч остановился у двери и подмигнул Льюису.

Беллармайн дождался, пока за ними закроется дверь, и присел в ногах у Льюиса.

— Как вам удалось их убедить? — спросил он.

Льюис пропустил вопрос мимо ушей.

— Что показало вскрытие? — спросил он.

Хирург нахмурился.

— Когда шериф передал мне ваши пожелания, я подумал, что вы сошли с ума, — сказал он. — Любому дураку было ясно, что Джонсон убит выстрелом в голову. Но я решил, что у вас, скорее всего, имеется на то какая-то причина, поэтому резал очень осторожно — и слава богу.

— Почему?

— Ну, в тех случаях, когда причина смерти очевидна, патологоанатом частенько ленится вникать в детали. Огнестрельная рана. Диагноз не вызывает сомнений. Я мог бы это упустить. Парень выглядел вполне нормальным.

— Что упустить?

— Сердце, прежде всего. Дополнительный слой мышц в сердечной оболочке. Я решил поэкспериментировать и чуть не уронил скальпель. Этот слой работает, как автоматический замок на самолетных топливных баках. Один прокол — и этот мышечный слой запечатывает дыру до тех пор, пока сердце не восстановит работу.

— Черт возьми! — воскликнул Льюис.

— И у этого парня все органы такие, — сообщил Беллармайн. — Врачи, изучая человеческое тело, давно мечтали изменить в нем некоторые вещи, так сказать, улучшить их. Джонсон выглядел так, словно эта мечта осуществилась. Более выраженные позвонки, при этом их меньше, чем обычно. Пигментированные сосуды в глазах, явно какой-то фильтр для…

— Точно! — Льюис хлопнул ладонью по кровати. — Он показался мне каким-то странным, и я никак не мог понять почему. У него зрачки меняли цвет. Я помню, что заметил это и…

— Вы не видели всего остального! — воскликнул Беллармайн. — У него расширенный таз, более равномерно распределявший вес между ногами. Кости стопы крупнее и равномернее распределяли вес над сводом. Внутренности поддерживала переплетенная мембрана. В системе кровообращения стратегически расположенные клапаны, контролировавшие кровоток. Джонсон, может, внешне и выглядел человеком, но внутри это был сверхчеловек.

— А что там с техникой в подвале морга? — спросил Льюис.

Беллармайн встал и принялся шагать взад-вперед. Наконец он остановился, оперся о поручни койки и посмотрел на Льюиса.

— Я полночи потратил на то, чтобы все там осмотреть, — сказал он. — Никогда не видел столь великолепно продуманной и исполненной системы. Ее основная задача — собирать кровь трупов и фракционировать белок.

— То есть создание плазмы или что-то в этом роде? — спросил Льюис.

— Да, что-то подобное, — ответил Беллармайн.

— Не думал, что для этого годится кровь трупа, — сказал Льюис.

— Мы тоже, — сказал хирург. — Впрочем, русские над этим работают. По результатам наших опытов, распад происходит слишком быстро. Мы пытались…

— Хотите сказать, это все происки коммунистов?

Беллармайн покачал головой.

— Ничего подобного. Эта система неизвестна не только в США, но и на Земле в целом. Есть там одна центрифуга, которая раскручивается от единственного дуновения ветра. Мысль о том, какую силу она может вырабатывать, приводит меня в ужас. У нас нет материалов, которые и близко подошли бы к этому сплаву. И у русских тоже.

— Откуда вы знаете?

— Начнем с того, что подобный механизм необходим для нескольких подобных проектов, а у русских по этим проектам результатов не больше, чем у нас.

— Значит, что-то было произведено из крови трупов и хранилось в этих баллонах, — сказал Льюис.

Беллармайн кивнул.

— Я проверил. Крепления на баллонах соответствовали креплениям на механизме.

Льюис вынудил себя сесть, не обращая внимания на боль в груди.

— Это означает внеземное вли… — Боль в груди стала нестерпимой, и он, замолчав, рухнул обратно на подушку.

Доктор Беллармайн подбежал к нему.

— Дурак! — рявкнул он. — Вам же было велено не напрягаться. — Он нажал на кнопку вызова в изголовье кровати и занялся повязками.

— В чем дело? — прошептал Льюис.

— Кровотечение, — объяснил Беллармайн. — Где эта дура медсестра? Что она не отвечает на вызов? — Он оторвал пластырь.

Открылась дверь, и вошла медсестра. Увидев, что происходит в палате, она остолбенела.

— Тревога! — сказал Беллармайн. — Зовите доктора Эдвардса! Несите плазму!

В голове у Льюиса будто стучал барабан — все громче, и громче, и громче. Затем стук начал стихать, и не осталось больше ничего.

* * *

Его разбудили шуршание и звук шагов. Он узнал эти звуки. Шелест накрахмаленной формы медсестры, которая ходила по палате. Льюис открыл глаза и по свету за окном определил, что сейчас середина дня.

— Вы проснулись, — сказала сестра.

Льюис повернул голову на звук ее голоса.

— Вы новенькая, — заметил он. — Я вас не узнаю.

— Отделение особого ухода, — пояснила сестра. — Расслабьтесь и постарайтесь не двигаться. — Она нажала на кнопку вызова.

Льюису показалось, что над ним почти сразу же нависло лицо доктора Беллармайна. Врач прощупал пульс на запястье Льюиса и глубоко вдохнул.

— У вас был шок, — сказал он. — Молчите, вам нельзя разговаривать. И не пытайтесь двигаться.

— Могу я задать несколько вопросов? — прошептал Льюис тихим, глухим голосом.

— Да, но очень коротко. Вы не должны напрягаться.

— Шериф что-нибудь выяснил насчет баллонов?

Беллармайн скривился.

— Их не смогли вскрыть. Не смогли разрезать металл.

— Это все подтверждает, — сказал Льюис. — Думаете, существуют еще такие механизмы?

— Наверняка, — сказал Беллармайн и сел на стул в изголовье кровати. — Я еще раз осмотрел подвал, на сей раз взял с собой технического специалиста. Он со мной согласен. Все там говорит о массовом производстве. В основном арматура с минимальной машинной обработкой. Простая, эффективная конструкция.

— Но зачем? Зачем нужна кровь мертвых людей?

— Я и сам задавался этим вопросом, — сказал Беллармайн. — Может быть, для питания растущих культур. Может, для извлечения антител.

— Это возможно?

— Все зависит от того, насколько быстро взята кровь. На время влияют температура и состояние тела и еще много факторов.

— Но зачем?

Хирург провел рукой по седым волосам.

— Мне не нравится мой собственный ответ на этот вопрос, — сказал он. — Я все думаю о том, как мы фракционируем кровь морских свинок, как производим вакцину из зародышей цыплят, как используем всех наших подопытных животных.

Взгляд Льюиса упал на столик в другом конце палаты. Кто-то перенес на него все журналы с прикроватной тумбочки. Он все еще видел обложку с пучеглазым чудовищем.

— Насколько я знаю из научной фантастики, — сказал Льюис, — та серебряная сетка в стене коридора — видимо, какой-то передатчик материи. Она отправляет баллоны туда, где их используют. Интересно, почему ее не поместили внизу с остальными механизмами.

— Может, она должна находиться на поверхности, — сказал Беллармайн. — Я знаю не больше вашего.

— Вы трезвомыслящий человек, док, — сказал Льюис. — Почему вы так спокойно приняли теорию о пучеглазом чудовище?

— Дело в сочетании фактов, — ответил Беллармайн. — Серебряная сетка, дизайн и назначение механизмов, неизвестные металлы, странности в организме Джонсона. Сразу видно, это — ПРИШЕЛЬЦЫ. Но тот же вопрос я могу задать и вам, Льюис. Что навело вас на эту мысль?

— Джонсон. Он назвал меня «обыкновенным человеком». Я задумался, насколько же парень должен отличаться от всех остальных, чтобы отделять себя от человеческой расы.

— Все сходится, — сказал Беллармайн.

— Но при чем тут морские свинки? — спросил Льюис.

Хирург нахмурился, глянул на пол, затем снова на Льюиса.

— Это устройство выполняло еще одну функцию, — сказал он. — Подвергало живые вирусы определенному воздействию — облучению рентгеновскими лучами или бета-лучами или чему-нибудь подобному, — и помещало мутировавший вирус в небольшой контейнер размером с ваш кулак. По опыту я знаю, что некоторые мутировавшие вирусы могут быть смертельными.

— Биологическое оружие, — прошептал Льюис. — Вы уверены, что это не русские?

— Уверен. Это был идеальный центр распространения инфекции. Полноценный. Если бы все сработало, Банбери был бы уже опустошен.

— Может, они были не готовы.

— Биологическое оружие считается готовым к применению, когда обустроен хотя бы один центр распространения инфекции. Нет… Это устройство производило незначительные изменения в обычных микроорганизмах, если не ошибаюсь. Маленький контейнер помещался в…

— Подставке на столе Джонсона, — сказал Льюис.

— Ага, — подтвердил Беллармайн.

— Я его видел, — сказал Льюис. — Принял за освежитель воздуха. — Он смахнул с одеяла невидимые пылинки. — Значит, они заражают нас мутировавшим вирусом.

— Это меня и пугает, — сказал Беллармайн.

Прищурившись, Льюис посмотрел на хирурга.

— Док, что бы вы стали делать, если бы узнали, что одна из ваших белых крыс не просто обладает достаточно развитым интеллектом, но к тому же понимает, что вы с ней делаете?

— Ну… — Беллармайн выглянул в окно. Сгущались сумерки. — Я не чудовище, Льюис. Я бы, наверное, отпустил ее на волю. Нет… — Он почесал подбородок. — Нет, пожалуй, и не отпустил бы. Но я бы не стал больше заражать ее. Наверное, я провел бы несколько тестов, чтобы проверить, насколько она умна. Эта крыса перестала бы быть простым подопытным животным. Она стала бы полезной с психологической точки зрения. С ее помощью я смог бы многое узнать о себе.

— Я так и подумал, — сказал Льюис. — Долго мне еще валяться в кровати?

— А что?

— Я придумал, как подопытные могут сообщить исследователям, что время вышло.

— Как? Мы даже не знаем их языка. Мы видели одну особь, и она мертва. Мы даже не можем быть уверены, что они отреагируют так, как отреагировали бы мы сами.

— Они отреагируют так же, — сказал Льюис.

— Откуда вы знаете? Они должны уже понимать, что мы разумны.

— Крыса тоже в некоторой степени разумна, — сказал Льюис. — Все зависит от того, как вы на нее смотрите. Разумеется, по сравнению с нами, они овощи. То же самое и с…

— У нас нет права ставить под удар все остальное человечество, — запротестовал Беллармайн. — Черт возьми, один из них пытался вас убить!

— Все указывает на то, что он был с дефектом, — заключил Льюис. — Слишком много ошибок наделал. Только поэтому нам и удалось разгадать их замысел.

— Они могут решить, что мы больше не приносим пользу, и избавиться от нас, — сказал Беллармайн. — Они…

— Среди них должны быть настоящие ученые, — сказал Льюис. — Джонсон был простым лаборантом. Настоящие ученые поступят так, как поступаем мы, люди. Я в этом уверен. Для того чтобы быть настоящим ученым, нужно уметь контролировать себя. Это значит, уметь понимать проблемы других людей… других существ. Нет, док. Вы с самого начала дали самый верный ответ. Вы проводите психологические испытания с крысами.

Беллармайн рассматривал свои руки.

— Что вы задумали?

— Возьмите белую крысу из лабораторной клетки. Заразите ее каким-нибудь простым микробом, оставьте в клетке шприц с заразой и все это — крысу и остальное — поместите возле той серебряной сетки. Исказите…

— Это безумие, — воскликнул Беллармайн. — Как вы можете заставить гипотетическое нечто обратить внимание на ваше послание, если даже не знаете их языка? Как с ними вообще можно контактировать?

— Исказите поле сетки, прикоснувшись к проводке чем-нибудь металлическим, — сказал Льюис. — Привяжите металл к палке, чтобы было безопаснее.

— В жизни не слышал более безумной идеи! — повторил Беллармайн.

— Достаньте мне белую крысу, клетку и шприц, я все сделаю сам, — сказал Льюис.

Беллармайн встал и зашагал к двери.

— В ближайшие две недели вы ничего не будете делать, — отрезал он. — Вы больны, а я и так слишком много с вами разговаривал. — Он открыл дверь и вышел из палаты.

Льюис уставился в потолок. По телу прошла дрожь. Мутировавший вирус!

Открылась дверь, вошли санитар и медсестра.

— Вам надо съесть горячий студень, — сказала медсестра. Она помогла ему есть, затем, вопреки его возражениям, вколола ему снотворное.

— Предписания врача, — строго сказала сестра.

— Какого врача? — пробормотал Льюис сквозь окутывавший его туман.

— Доктора Беллармайна.

Туман сгустился, сделался темнее. Льюис провалился в кошмар, где тысячи Джонсонов носились вокруг него с большими металлическими баллонами и каждый из них спрашивал: «Ты человек?» и брал у него кровь.

* * *

Очнувшись, Льюис увидел сидящего возле кровати шерифа Чернака. За окном занимался рассвет. Льюис повернулся к шерифу и с трудом прошептал:

— Утро, Джон… — Язык еле ворочался во рту и казался сухим и неповоротливым.

— Ну наконец-то, проснулся, — сказал Чернак. — Я тут уже пару часов сижу. Творится что-то неладное.

— Подними мне койку, — попросил Льюис. — Что случилось?

Чернак встал, подошел к краю кровати и отрегулировал ее положение.

— Самое главное — пропал док Беллармайн, — сказал он. — Мы проследили его путь от здешней лаборатории до морга. А там он как в воду канул!

Льюис широко раскрыл глаза.

— Там была клетка с белой крысой?

— Ну вот опять! — рявкнул Чернак. — Говоришь, что тебе ничего не известно, но вопросы задаешь правильные. — Он наклонился к Льюису. — Разумеется, там была крысиная клетка! А теперь рассказывай, откуда ты об этом знаешь!

— Сначала ты скажи мне, что случилось, — сказал Льюис.

Чернак выпрямился и нахмурился.

— Ладно, Уэлби, так и быть. Но потом, когда я закончу, начнешь говорить ты. — Он облизнул пересохшие губы. — Мне сказали, что док приходил сюда вчера вечером и говорил с тобой. Потом он пошел в лабораторию, взял клетку с белой крысой и направился в морг. Наш ночной охранник пропустил его. Когда, спустя некоторое время, док так и не вернулся, охранник забеспокоился и зашел внутрь. И там, в заднем коридоре, увидел черную сумку дока. А там, где была серебряная проводка, он нашел…

— Была? — выпалил Льюис.

— Да, — устало сказал Чернак. — Вот еще кое-что странное. Прошлой ночью кто-то выдернул все эти провода. Ни одного не осталось.

— Что еще нашел охранник?

Чернак подергал себя за воротник и уставился на стену напротив.

— Ну? — поторопил его Льюис.

— Слушай, Уэлби, я…

— Что случилось?

— Ну, ночной охранник — это был Расмуссен — позвонил мне, и я тут же поехал туда. Расмуссен ничего не трогал. Там была сумка дока, длинный деревянный шест с прикрепленной к нему железякой и крысиная клетка. Крысы в ней не было.

— А в клетке вообще что-нибудь было?

Чернак вдруг наклонился и выпалил:

— Слушай, Уэлби… как раз по поводу клетки… С ней что-то не так. Когда я только приехал, клянусь, ее там не было. Расмуссен тоже ее не помнит. Когда я приехал, то сначала решил, что док вышел через черный ход, но дверь все еще была опечатана полицией. Ее не открывали. Пока я это обдумывал — а стоял я примерно посередине коридора, — вдруг послышался хлопок, как будто из бутылки выдернули пробку. Я повернулся и на полу увидел эту клетушку. Она будто появилась из ниоткуда.

— И она была пуста?

— Да, не считая небольших стеклянных осколков. Мне сказали, это от шприца.

— Он был разбит?

— На мелкие кусочки.

— Дверца клетки была открыта?

Чернак склонил голову набок, глядя на противоположную стену.

— Вроде нет.

— А где именно стояла клетка? — Льюис пожирал шерифа взглядом.

— Как я и сказал, Уэлби, прямо напротив проводки.

— А провода исчезли?

— Ну… — Шерифу явно снова стало не по себе. — На секунду, когда я повернулся, услышав шум… на секунду мне показалось, что я их видел.

Льюис глубоко вдохнул.

— Теперь твоя очередь, — напомнил Чернак. — Где док? Судя по твоим вопросам, ты должен иметь об этом какое-никакое представление.

— Он сдает вступительные экзамены, — ответил Льюис. — И нам всем остается молиться, чтобы его приняли.

Примечания

8

Независимый орден Чудаков — международная организация, основанная в Англии в XIX веке, целью которой является помощь друг другу в тяжелые времена. В обязанности членов ордена входит: навещать больных, утешать страдающих, хоронить умерших, давать образование сиротам.