Машина бытия

Фрэнк Герберт

Представляем вашему вниманию авторский сборник рассказов, публиковавшихся с 1952 по 1979 год, – самое полное собрание короткой прозы автора. Собрание блестящих идей, многие из которых получили развитие в его романах. Редчайшая коллекция от одного из самых выдающихся фантастов в истории литературы – впервые под одной обложкой. Рассказы смешные и тревожные, философские и приключенческие, поэтичные и циничные, иллюстрирующие самые разные направления научной фантастики. Снова и снова, облекая свою мысль в простые или весьма замысловатые сюжеты, Фрэнк Герберт задает читателю «проклятые» и бессмертные вопросы: что есть человек? Что такое разум и достаточно ли одного только разума, чтобы достичь понимания с иными формами жизни? Где проходит грань ответственности ученого за его изобретение? И что в конце концов спасет этот странный жестокий мир: гуманность, красота, совесть – или просто любовь? Не ждите – готовых ответов Фрэнк Герберт вам не предложит. Вам предстоит найти их самостоятельно.

Что-нибудь ищете?

Мирсар Вис, главный индоктринатор супрефектуры Сол III, использовал Комнату расслабления у себя дома не по назначению. Он яростно метался от одной металлической стены к другой. Отрываясь от пола, вакуумная присоска его ножной мембраны издавала резкие стрекочущие звуки.

«Дураки! — думал он. — Глупые, некомпетентные, безмозглые дураки!»

Мирсар Вис был денебианином. Его раса зародилась более трех миллионов земных лет тому назад на четвертой планете, вращавшейся вокруг звезды Денеб, — планете, которая больше не существовала. В профиль он до смешного походил на высокую женщину в длинном, до пола, платье. Под «юбкой» располагалась вакуумная присоска ножной мембраны, которая прилипала к полу. Восемь специальных мышц-разгибателей в данный момент волнообразно сокращались в типичном для денебианцев выражении гнева. Тонкая поперечная щель его рта, отделенная от находившегося прямо под ней отверстия обонятельного легкого, изрыгала разноязыкий поток ругательств в адрес съежившегося от страха ассистента.

— Как такое могло случиться? — кричал Вис. — Впервые за сто лет я ухожу в отпуск, а вернувшись, узнаю, что твоя некомпетентность чуть не погубила мою карьеру!

Развернувшись, Мирсар Вис метнулся в противоположную сторону комнаты. С помощью зрительного кольца, органа, чем-то напоминавшего сверкающую белую велосипедную шину, насаженную ему на голову примерно на треть, он снова принялся изучать доклад о землянине Поле Маркусе, не сводя при этом мрачного взгляда с ассистента у себя за спиной. Активировав зрительные клетки с левой стороны, Вис посмотрел на хронометр на стене.

— Времени совсем мало, — пробормотал он. — Будь у меня в Центральном офисе хоть кто-то, кто умел бы замечать отклонение, если таковое происходит! Теперь придется самому разбираться в этой путанице, пока всё окончательно не вышло из-под контроля. Еще не хватало, чтобы об этом узнали в Управлении…

Денебианец Мирсар Вис, винтик в машине огромной галактической империи, занимающейся производством корада, повернулся на ножной мембране и вышел в бесшумно открывшуюся перед ним дверь. Если бы этой ночью люди увидели его пылающий гневом профиль, то на ум им пришли бы сказания о призраках, джиннах, маленьком народце, феях, эльфах, пикси…

Сумей они его увидеть, они поняли бы также, что перед ними разгневанный надзиратель. Но они, разумеется, ничего не видели. Это было частью работы Мирсара Виса.

* * *

Пол Маркус приобрел кое-какие поверхностные знания о правителях мира главным образом в силу своей профессии — он был гипнотизером.

Произошло это в ту ночь, когда он задавал постгипнотическую команду зрительнице из зала на шоу в театре «Рокси» в Такоме, штат Вашингтон.

Пол был высок и худощав, но из-за необычайно широкого лица голова казалась чрезмерно большой, хотя в действительности таковой не была. Одет он был в черный фрак и парадные брюки. Запонки с драгоценными камнями, украшавшие белоснежные манжеты, блестели и сверкали при каждом его движении. Из-за красного софита на балконе в декорациях у него за спиной проглядывалось нечто дьявольское: на черном атласном фоне мерцала пара огромных сияющих глаз. Пол выступал под именем Маркус Мистик и соответствовал образу.

Из зрителей он выбрал белокурую девушку, в которой угадал признаки интеллекта выше среднего, а это, как правило, свидетельствовало о том, что человек легко поддается гипнозу. У молодой женщины была хорошая фигура. Присаживаясь в кресло, зрительница слегка обнажила ножку, что вызвало в первых рядах довольное посвистывание. Она покраснела, но самообладания не утратила.

— Прошу вас, назовите ваше имя? — спросил Пол.

— Мадлен Уокер, — ответила она приятным контральто.

— Мисс или миссис?

— Мисс, — сказала она.

Пол поднял правую руку, в которой держал золотую цепочку с большим многогранным стразом. Закулисный прожектор был направлен так, чтобы от камня отражались бесчисленные, похожие на звезды вспышки.

— Прошу вас смотреть на бриллиант, — сказал Пол. — Просто не отводите от него глаз.

Камень начал ритмично покачиваться из стороны в сторону, подобно маятнику. Девушка следила за ним взглядом. Пол дождался, пока ее глаза станут двигаться в одном ритме с побрякушкой, а затем медленно заговорил монотонным голосом:

— Спать. Вы погружаетесь в сон… глубокий сон… глубокий сон… спать… глубоко спать… спать… спать…

Она, не отрываясь, смотрела на камень.

— Ваши веки тяжелеют, — говорил Пол. — Спать. Засыпайте. Вы погружаетесь в сон… глубокий, восстанавливающий сон… исцеляющий сон… глубокий сон… спать… спать… спать…

Ее голова начала клониться вниз, веки то опускались, то вновь приподнимались, все медленнее и медленнее. Пол аккуратно поднес левую руку к цепочке.

— Когда бриллиант перестанет качаться, — произнес он все таким же монотонным голосом, — вы погрузитесь в глубокий, спокойный сон, и разбудить вас смогу только я.

Камень раскачивался все медленнее и медленнее, размах колебаний становился все короче. Наконец Пол зажал цепочку между ладонями и повернул ее. Побрякушка начала быстро вращаться, сверкая гранями, в которых переливался отраженный свет софитов.

Голова мисс Уокер упала на грудь, и Пол придержал девушку за плечо, чтобы та не упала со стула. Она погрузилась в глубокий транс. Пол принялся демонстрировать публике классические симптомы этого состояния: нечувствительность к боли, оцепенение, полное подчинение приказам гипнотизера.

Представление шло как обычно. Мисс Уокер лаяла по-собачьи. Потом предстала перед публикой полной достоинства вдовствующей королевой. Не отзывалась на собственное имя. Дирижировала воображаемым симфоническим оркестром. Пела арии из оперы.

По ходу сеанса раздавались ожидаемые аплодисменты. Пол поклонился, его подопытная тоже склонилась в неестественном деревянном поклоне. Действо близилось к концу.

— Когда я щелкну пальцами, вы проснетесь, — сказал Пол. — Вы будете чувствовать себя хорошо отдохнувшей, как после крепкого сна. Через десять секунд после пробуждения вы представите, что находитесь в трамвае, где полно народу, но никто не уступает вам место. Вы ощутите сильную усталость. И тогда вы попросите толстяка напротив уступить вам место. Он это сделает, и вы сядете. Понятно?

Мисс Уокер кивнула.

— Проснувшись, вы ничего из этого не вспомните, — сказал Пол.

Он поднял руку, намереваясь щелкнуть пальцами…

Тогда-то Полу Маркусу и пришла в голову невероятная мысль. Он застыл с поднятой рукой, готовясь сделать финальный щелчок, и обдумывал эту мысль, пока не услышал, как зрители нетерпеливо ерзают у него за спиной. Гипнотизер покачал головой и щелкнул пальцами.

Мисс Уокер медленно пробудилась, оглянулась, встала и ровно через десять секунд увидела себя в трамвае. Она в точности выполнила все указания, снова проснулась и под звук аплодисментов и одобрительного свиста в замешательстве спустилась со сцены.

Это должно было бы его удовлетворить. Но с той минуты, как ему в голову пришла та самая мысль, Пол Маркус, считай, и не участвовал в представлении. Он машинально, по сложившемуся раз и навсегда шаблону завершил выступление — дал краткие комментарии по поводу силы гипноза и несколько раз вышел поклониться, когда его вызывали на бис.

Затем он медленно, глубоко задумавшись, направился в гримерную, на ходу расстегивая запонки, как делал всегда после заключительного представления вечера. Звук его шагов эхом разносился по бетонному пространству под сценой.

В гримерной он снял фрак, повесил его в гардероб и, усевшись перед зеркалом, принялся наносить на лицо крем для снятия легкого сценического грима. И тут обнаружил, что не может смотреть в глаза собственному отражению.

— Что за ерунда… — мрачно пробормотал он себе под нос.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал он, не оборачиваясь.

Дверь неуверенно отворилась, и в комнату шагнула белокурая мисс Уокер.

— Прошу прощения, — сказала она. — Швейцар сказал, что вы здесь, и…

Увидев ее в зеркало, Пол повернулся и встал.

— Что-то не так? — спросил он.

Прежде чем ответить, мисс Уокер осмотрелась, как будто хотела убедиться, что они в комнате одни.

— Ну… не то чтобы… — сказала она.

Пол жестом указал на кушетку рядом с туалетным столиком.

— Присаживайтесь, — предложил он и, когда она села, вернулся к столику. — Надеюсь, вы извините меня, если я продолжу свое занятие, — сказал он, удаляя салфеткой остатки грима.

Мисс Уокер улыбнулась.

— Вы напоминаете мне женщину за вечерним туалетом, — сказала она.

«Очередная сумасшедшая девица, помешанная на сцене, — подумал Пол, — а участие в представлении использует как предлог, чтобы отнимать у меня время. — Он краем глаза покосился на девушку. — Впрочем, недурна…»

— Вы так и не сказали мне, чем я обязан удовольствию видеть вас здесь, — напомнил он.

Девушка задумалась.

— На самом деле это, наверное, очень глупо… — сказала она.

«Скорее всего», — подумал Пол, но вслух произнес:

— Ничего подобного. Скажите, что вас беспокоит.

— Видите ли, эта мысль пришла мне в голову, когда друзья рассказывали мне о том, что я делала на сцене, — начала она и криво улыбнулась. — Я с трудом поверила, что трамвая на самом деле не было. И до сих пор до конца в это не верю. Может быть, вы выставили там макет трамвая с актерами, изображавшими пассажиров. Ох, не знаю! — Она покачала головой и прикрыла глаза рукой.

То, как она произнесла «Не знаю!», напомнило Полу о его собственной мысли, той самой. Он решил поскорее избавиться от мисс Уокер, чтобы довести идею до какого-нибудь логического заключения.

— Так что там с трамваем? — поинтересовался он.

На лице девушки появилось взволнованное выражение.

— Я думала, что действительно нахожусь в трамвае, — сказала она. — Не было ни зрителей, ни… гипнотизера. Ничего. Реальными были лишь поездка и усталость, как после трудного рабочего дня. Я видела людей в салоне. Чувствовала их запах. Ощущала под ногами пол салона. Я слышала, как звенят монеты в кассе, и прочие звуки, которые обычно можно услышать в трамвае — разговоры, шуршание газеты. Я увидела сидящего передо мной толстяка и попросила его уступить мне место. Помню, мне было как-то неловко. Я услышала его ответ и села на его место. Оно было теплым, и я чувствовала, как с обеих сторон ко мне прижимаются люди. Все это было очень реально.

— И что вас беспокоит? — спросил Пол.

Она отвела взгляд от крепко сцепленных на коленях рук.

— Именно это меня и беспокоит, — призналась она. — Трамвай. Он был настоящим. Не менее настоящим, чем все прочие места, где я когда-либо бывала. Таким же реальным, как эта комната. Я верила в его существование. А теперь мне говорят, что ничего этого не было. — Она снова посмотрела на свои руки. — Чему же мне верить?

Пол подумал, что это опасно близко к той идее.

— Вы можете как-нибудь иначе выразить, что именно вас беспокоит? — спросил он.

Она посмотрела ему в глаза.

— Да, — сказала она. — Пока я слушала рассказ моих друзей, я размышляла над собственными ощущениями. И мне в голову пришла странная мысль: что, если все это, — она обвела комнату рукой, — вся наша жизнь, наш мир, все, что мы видим, ощущаем, слышим, обоняем или чувствуем, — то же самое? Гипнотическая иллюзия!

— Вот именно! — выдохнул Пол.

— Что вы сказали? — спросила она.

— Я сказал: «Вот именно!»

Пол повернулся к ней и оперся левым локтем на туалетный столик.

— Потому что, — сказал он, — в тот самый момент, когда я говорил вам, что делать, когда вы проснетесь, в тот самый момент, когда я давал вам команды, которые привели к видению, и мне в голову пришла та же самая мысль.

— Боже мой! — воскликнула она. Это восклицание было настолько кротким, что произвело более сильный эффект, чем если бы она выругалась.

Пол снова повернулся к зеркалу.

— Интересно, может быть, и телепатия существует?

Мисс Уокер смотрела на его отражение, и комната, казалось, вытягивалась за ней.

— Я не могла держать эту мысль при себе, — сказала она. — Я рассказала друзьям — той паре, с которой пришла, — но они лишь посмеялись надо мной. Сгоряча я решила вернуться сюда и поговорить с вами и тотчас сделала это, пока не передумала. В конце концов, вы гипнотизер. Вам должно быть что-нибудь об этом известно.

— С этим нужно разобраться, — сказал Пол. — Скажите… — Он посмотрел на мисс Уокер. — Вы сегодня свободны?

Выражение ее лица изменилось. Она посмотрела на него так, словно мать нашептывала ей на ухо: «Осторожно! Осторожно! Это ведь мужчина».

— Ну, не знаю… — протянула она.

Пол изобразил свою самую обаятельную улыбку.

— Я не хищник, — сказал он. — Прошу вас, я чувствую себя так, словно меня попросили разрубить гордиев узел, а я предпочел бы его развязать. Но мне нужна помощь.

— Что мы можем сделать? — спросила она.

Теперь уже Пол колебался.

— Существует несколько подходов к этой проблеме, — сказал он. — Мы, американцы, только начали изучать гипноз как явление. — Он сжал кулак и осторожно постучал по туалетному столику. — Черт возьми! На Гаити я видел шаманов, которым известно об этом побольше моего. Но…

— С чего бы вы начали? — спросила она.

— Я бы… Я бы… — Пол посмотрел на нее так, словно видел ее впервые. — Я бы вот что сделал, — заключил он. — Прилягте-ка на кушетку. Откиньтесь назад. Вот так.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она.

— Ну… — сказал Пол. — Довольно точно установлено, что эти сенсорные галлюцинации сосредоточены в одном из участков человеческой нервной системы, доступ к которому возможен при помощи гипноза. Использование гипноза позволяет добраться до ранее заложенных туда команд других гипнотизеров. Я собираюсь снова погрузить вас в глубокий транс и позволить самой определить эти команды. Если что-то приказывает нам жить иллюзиями, то эта команда должна быть именно там… наряду с остальными.

— Даже не знаю… — неуверенно сказала она.

— Прошу вас, — настаивал Пол. — Возможно, мы решим этот вопрос прямо здесь, всего за несколько минут.

— Ну хорошо. — Она все еще сомневалась, но все же легла на кушетку, как было велено.

Пол взял со стола камень и навел на него лампу.

— Смотрите на бриллиант, — начал он…

На сей раз она с большей готовностью погрузилась в транс. Пол проверил ее болевой порог, мышечный контроль. Девушка реагировала как положено. Он начал задавать вопросы:

— Вы слышите мой голос?

— Да, — ответила она.

— Вы знаете, какие гипнотические команды имеются у вас в мозгу? — спросил он.

Долгое время она молчала, чуть приоткрыв пересохшие губы.

— Там есть… команды, — ответила она.

— Вы им подчиняетесь? — спросил он.

— Я должна.

— Какая из этих команд главная? — спросил он.

— Я… не… могу… сказать.

Пол едва не потер руки от удовольствия. «Проще простого: „Не рассказывайте об этом”», — подумал он.

— Вы только кивните, если я правильно повторю команду, — сказал он. — Это команда «Вы не должны рассказывать»?

Она кивнула.

Пол потер ладони о брюки и вдруг почувствовал, что обильно вспотел.

— О чем именно вы не должны рассказывать? — спросил он.

Она молча покачала головой.

— Но мне вы должны рассказать, — велел он. — Если не расскажете, то ощутите невыносимое жжение и зуд в правой ступне, которые будут продолжаться до тех пор, пока вы мне не расскажете. Расскажите, о чем вам было приказано молчать.

Она опять покачала головой. Потом потянулась вниз, скинула туфельку и начала чесать правую ногу.

— Вы должны сказать мне, — настаивал Пол. — Какое первое слово этой команды?

Девушка рассеянно посмотрела на него.

— Ты… — с трудом произнесла она.

Как будто вытащила это слово из некоего темного тайника внутри себя и едва сумела выговорить его. Она продолжала чесать правую ногу.

— А второе слово? — спросил Пол.

Она попыталась заговорить, но лишь беззвучно пошевелила губами.

— «Должна»? — спросил он. — Кивните, если я прав.

Она кивнула.

— Что вы «должны»?

Она опять замолчала.

Пол на секунду задумался. «Сенсорное восприятие», — решил он.

— «Ты должна чувствовать…»? — спросил он, наклоняясь вперед. — «Ты должна чувствовать только…»?

Она расслабилась и кивнула.

— Да.

Пол сделал глубокий вдох.

— Что именно вы должны чувствовать? — спросил он.

Она открыла рот. Губы задвигались, но беззвучно.

Ему хотелось закричать на нее и чуть ли не руками вырвать ответ из ее сознания.

— Что это? — Его голос преломился. — Скажите!

Она помотала головой. Пол заметил признаки пробуждения.

Он снова глубоко вдохнул.

— Что с вами произойдет, если вы расскажете мне?

— Я умру, — сказала она.

Он подался вперед и прошептал:

— Глупости! Нельзя умереть только от того, что произнесешь несколько слов. И вы это знаете. Теперь расскажите мне, что вам было приказано чувствовать.

Она смотрела в никуда, приоткрыв рот. Пол опустил голову и посмотрел ей в глаза.

— Вы видите меня? — спросил он.

— Нет, — ответила она.

— Что вы видите?

— Я вижу смерть.

— Смотрите на меня, — приказал Пол. — Вы меня помните.

— Вы — смерть, — сказала она.

— Чепуха! Смотрите на меня, — снова приказал он.

Она шире открыла глаза. Пол смотрел в них. Глаза будто бы увеличивались, делаясь все больше, и больше, и больше… Пол понял, что не может отвести от них взгляда. В мире не осталось ничего, кроме пары серо-голубых глаз. Глубокий, резонирующий голос, похожий на звучание нижнего регистра виолончели, заполнил его сознание.

— Ты забудешь все, что произошло сегодня ночью, — произнес голос. — Ты скорее умрешь, чем вспомнишь. Ты должен, обязан чувствовать только то, что тебе приказано чувствовать. Так приказываю я… ты помнишь меня?

— Да, — одними губами прошептал Пол.

— Кто я? — спросил голос.

Пол облизнул пересохшие губы и сказал:

— Ты — смерть.

* * *

Бюрократия имеет некую вневременную, внерасовую форму, благодаря которой члены любого учреждения где бы то ни было сразу распознают типы официальных посланий. Многочисленные экземпляры, тщательный подбор слов для прикрытия своих истинных намерений, соблюдение абсолютного протокола в обращениях — все по единому образцу, и не важно, идет ли речь о Реконструктивной финансовой корпорации или о денебианском Управлении индоктринации.

Мирсар Вис интуитивно разбирался во всех этих тонкостях. Он был инспектором по индоктринации и надзирателем за производством корада на Сол III вот уже сто пятьдесят семь планетарных лет. За это время, преданно следуя букве устава Управления индоктринации и никогда по-своему не интерпретируя его дух, он обеспечивал себе карьерный рост и должность координатора всей префектуры Сол, как только появится вакансия.

Столкнувшись с очередной угрозой своему положению и успешно справившись с ней, зная, что его должности ничто не угрожает, он сидел перед механическим секретарем-передатчиком у себя в кабинете и надиктовывал письмо в Управление. Зрительное кольцо вокруг его головы, рецепторы которого он расслабил, светилось неярким янтарным светом. Он удобно вытянулся, позволяя креслу проводить легкий массаж.

— В последнее время обучение неоиндоктринаторов стало очень небрежным, — произнес он в коммуникатор.

«Пусть в Управлении слетит несколько голов», — подумал он.

— Создается впечатление, что поскольку мы в префектуре Сол имеем дело с низшими существами, то и индоктринаторам префектуры можно уделять меньше внимания. Я только что предотвратил угрозу источнику корада на Сол III первого уровня, угрозу, совершенно очевидно возникшую из-за нерасторопности неоиндоктринатора. Отклонение пропустили трое наших недавних выпускников Колледжа индоктринаторов. Эти индоктринаторы отправлены обратно на повторное обучение.

«Пусть они подумают о том, что корад, выделяемый железами наших подопечных, прежде всего необходим им самим для бессмертия, — подумал он с удовлетворением, — и в следующий раз будут со студентами построже». И еще: «Видимо, настало время рассказать им о наших селекционных экспериментах по выведению корадных желез этих существ наружу, чтобы можно было чаще откачивать корад. Они особенно оценят тонкости индоктринации — усиление модели поведения, ведущей к спариванию, повышение индивидуального риска, что в свою очередь приведет к увеличению продолжительности секреции желез, и более жесткие зрительные ограничения, чтобы помешать созданиям обнаружить изменения…»

— Высылаю полный визиокордерный отчет о том, как я устранил эту угрозу, — проговорил он в коммуникатор. — Если вкратце, то я внедрился в сознание землянина и задал более строгую команду. Стандартная процедура. Я счел непрактичным устранять существо из-за недавнего возникновения помех в передаче команд. Было решено, что устранение существа может привести к дальнейшему развитию мыслительных процессов, вредных для нашего рабочего процесса. Затем существу было приказано спариться с другим существом того же вида, которое находится под более строгим контролем. Существо также было отстранено от любого вида деятельности, задействующего высшие нервные центры. Теперь оно выполняет работу по управлению транспортным средством под названием трамвай. Второе существо подверглось ампутации придатка. К сожалению, прежде чем я сумел вмешаться, существо начало действовать на редкость умно и задало неустранимые команды, сделавшие придаток бесполезным.

«Теперь они поймут, насколько серьезным отклонением было это существо, — подумал он, — и как небрежно работали новые индоктринаторы».

— Работники службы индоктринации не должны забывать, что именно привело к созданию астероидного пояса Сол. Насколько нам известно, когда-то эти тела были планетой Дирад, величайшим источником корада во всей Галактике. Небрежная работа индоктринаторов привела к ситуации, сходной с той, которую я только что предотвратил, и нам пришлось уничтожить целую планету. Мы не должны закрывать глаза на силу сознаний, ускользающих из-под нашего контроля. Дирад — наглядный тому пример. Разумеется, сейчас ситуация в норме, и источник корада в безопасности. Мы можем продолжать откачивать чужое бессмертие — но только пока сохраняем постоянную бдительность.

Он поставил подпись: «С почтением, Мирсар Вис, главный индоктринатор, супрефектура Сол».

Когда-нибудь, подумал он, в подписи будет стоять: «Координатор».

Мирсар Вис отошел от механического секретаря к трубке «входящих» на доклад-панели и заметил, что новый ассистент пометил трубку желтой лентой с надписью «чрезвычайно важно».

Он вставил трубку в передатчик, сел и наблюдал, как тот воспроизводит ответ:

«Существо хинду увидело себя таким, какое оно есть», — говорилось в отчете.

Мирсар Вис навел трассирующий луч на своего нового ассистента, чтобы посмотреть, как это достойное создание встретит угрозу.

Передатчик продолжал жужжать:

«Существо сошло с ума согласно индоктринационной команде, но оно, к сожалению, теперь является членом культа, почитающего безумие. Другие начинают прислушиваться к его бормотанию».

Отчет завершился словами: «Приступаю к работе без промедления».

Мирсар Вис откинулся назад, расслабился и мягко улыбнулся. Новый ассистент подавал надежды.