Бессмертие разума. Часть 1. Оазис

Рафаэль Май, 2020

Будущее для человечества оказалось совсем не таким, каким его представляли в прошлом. Высокие технологии, перенаселение, эпидемии, природные катаклизмы и техногенные катастрофы – все это планета пережила, но со временем истощенная Земля стала непригодной для жизни. Люди не успели найти себе пристанище во Вселенной. На угаснувшей со временем планете просвещенные умы перед своей смертью сохранили сознание всего человечества, поместив его в информационный купол, который стал первой неорганической формой жизни – Бессмертным разумом, являющим собой память и интеллект исчезнувшего человечества. Спустя почти тысячу лет перед Бессмертным разумом встает самая амбициозная задача – возродить человеческую расу, способную выжить на изменившейся Земле.

В оформлении обложки использована иллюстрация с https://www.shutterstock.com/ru/image-illustration/neural-network-on-blue-background-light-376647661

Глава 1

* * *

Будущее для человечества оказалось совсем не таким, каким представляли его люди. Высокие технологии, перенаселение, эпидемии, природные катаклизмы и техногенные катастрофы — все это планета и человеческая раса пережили, но со временем истощенная Земля стала непригодной для жизни. Люди не успели найти себе пристанище во Вселенной, и почти тысячу лет назад последнее их поколение, которому суждено было протянуть не более полувека, бросило все свои силы на то, чтобы сохранить бессмертие своего разума.

На угаснувшей со временем планете тысячи просвещенных умов перед своей неминуемой гибелью успели сохранить сознание всего человечества, поместив его в цифровые проекции, ставшие первой неорганической формой жизни — Бессметным разумом, с тех пор являющим собой память и интеллект исчезнувшего человечества.

Создав естественный ареал для искусственной жизни, последнее поколение людей возвело Цитадель общей площадью в сорок гектаров. Маяки Тесла на каждой третьей миле периметра Цитадели служат беспроводными источниками питания, которые призваны поддерживать Бессмертие разума, переданного постлюдям до тех пор, пока те не найдут способ возродить жизнь на Земле в целом и человеческую цивилизацию в частности.

Через четыреста лет после полной гибели человечества Бессмертному разуму удалось восстановить космическую станцию, изучить вдоль и поперек Марс, чтобы убедиться окончательно в том, что он является совершенно непригодным для органических форм жизни.

В следующие двести лет постлюди сумели организовать трансфер органического и неорганического мусора, долгое время отравлявшего Землю, до Марса, превратив его в большую помойку. Еще сто лет потребовалось на то, чтобы очистить планету от опаснейших и вирусов и бактерий, уничтоживших половину населения и оказавшихся устойчивыми для всех катаклизмов, произошедших за все это время.

Восстановление на планете началось с возрождения более адаптивных форм жизни растительного и животного мира. Так появилась зона естественной эволюции, которую в наших кругах принято называть Оазисом. На сегодняшний момент это единственный участок Земли, который является пригодным для жизни сравнительно небольшого числа живых организмов, населяющих Землю с изменившейся атмосферой.

На дату 21 декабря 4086 года в Цитадели благополучно реализованы проекты «Катарсис», «Движение», «Гермес», «Орошение». Теперь перед Бессмертным разумом встает самая амбициозная задача — возродить человеческую расу, способную выжить в новых условиях.

Презентация, которая транслировалась на огромном экране, закончилась. И голос за кадром сменился голосом голограммы, которая появилась на темной трибуне.

— Вы находитесь здесь, потому что вы представители пятьдесят четвертого поколения Бессмертного разума. А этот двадцатиминутный ролик — ничто иное, как ваш вводный курс. Меня зовут Майя — я ваш куратор до тех пор, пока вас не распределят на группы. До этого момента все вопросы вы можете адресовать мне, а в мое отсутствие моему заместителю Давиду.

— Что значит поколение? — послышался голос из аудитории. — Мы ведь всего лишь цифры, для удобства преобразованные в человеческие проекции. Разве Бессмертный разум способен к размножению?

— Мы, я имею ввиду вас, себя и всех остальных, — постлюди. Что-то среднее между человеком, мировой информационной сетью и программой. Мы не дети, потому что не можем считать себя в полной мере людьми. Мы не обновления, потому что не являемся программой в чистом виде. И в конце концов, мы не просто знания и информация, — пояснила Майя.

— Программа определяет алгоритм, с помощью которого поддерживается жизнь и происходит развитие Бессмертного разума. Сами по себе мы ничто иное, как память, интеллект человечества, лишенный эмоциональной и физиологической природы. Интеллект, который использует информацию… Интеллект, который продолжает развиваться по сей день и самостоятельно находить решения… Мы новое поколение людей. И наше особенность в том, что мы не обременены физическим телом. Мы бессмертны, поскольку наша жизнь поддерживается неиссякаемой энергией Маяков Тесла. Неуязвимы, потому как не подвержены старению и болезням. Мы цифровые люди. Новая форма жизни, как было сказано ранее. Более адаптивная. Более совершенная, — добавил Давид.

— Бессмертный разум развивается непрерывно уже тысячу лет. И чтобы это развитие было более стремительным, мы используем разделение труда и знаний, подобно тому, как это делали до нас люди. Как только какая-то область знаний существенно увеличивается, Бессмертный разум запускает систематизацию этих знаний, так появляется новое поколение, — пояснила Майя.

— А вы к какому поколению относитесь? — прозвучало в толпе.

— Мы с Давидом выходцы из сорок девятого поколения. Как правило, каждое поколение создается для реализации конкретного проекта.

— Как людям удалось создать Бессмертный разум?

— Это риторический вопрос, — Майя категорично покачала головой. — Технология засекречена, и никто не знает, каким образом человеку однажды удалось произвести трансформацию сознания. Я не уверена в том, что в Бессмертном разуме есть кто-то, кому это, наверняка, известно.

Майя была готова к любым вопросам, потому что они всегда были одинаковыми. Поэтому из своего сознания, словно из кармана, она вытаскивала заготовленные скрипты.

— А что будет с Бессмертным разумом, когда ему удастся возродить человеческую цивилизацию? Я имею в виду, когда он найдет способ синтезировать или иным способом создать живого человека, — прозвучало с первого ряда. — Ведь если я не ошибаюсь, он для того и был создан.

Подобные вопросы из новичков еще никто не задавал, хотя Майя неоднократно сама задумывалась над этим. Но пока она искала, что сказать, слово взял Давид:

— Я думаю, в обозримом будущем перед нами будут стоять другие задачи.

— И что для нас обозримое будущее? — послышалось из зала.

— Обозримое — это расширение площади Оазиса. Возрождение форм жизни, способных заметно разнообразить скудное на текущий момент содержание флоры и фауны, — уточнил Давид. — Вот, что на мой взгляд, является наиболее важным сейчас.

— Что касается меня, — Майя включилась в разговор. — Я с нетерпением жду момента, когда смогу встретиться взглядом с человеком, у которого будет биться сердце. И когда это произойдет, а это, несомненно, случится, я хотела бы не просто сосуществовать с ним. Я хотела бы им стать. Чувствовать голод, боль и жажду. Испытать страх, отчаяние и любовь… Сейчас все, что у меня есть — это лишь воспоминания об этих чувствах. И даже эти воспоминания мне не принадлежат. Я бы хотела прожить жизнь, не подчиненную цифровым алгоритмам, программам и ее обновлениям. Выйти за пределы Цитадели…Увидеть Оазис не глазами роботов, а своими собственными…Уже сейчас говорят о возможности обратной трансформации. И если она появится, я обязательно ей воспользуюсь…

* * *

Когда выдалась свободная минутка, Майя отправилась в Атриум научного центра, чтобы снова взглянуть на макет Оазиса. Она постоянно приходила сюда и часами изучала карту ареала, запрашивая подробную справку о его состоянии. И хотя ботаника и зоология не были ее профилем, подобное занятие ее всерьез увлекало. Она запрашивала и копировала обновления, скачивая гигабайты информации в саму себя, а потом внимательно изучала содержимое своего интеллекта, преобразовывая полученные знания в электронные проекции.

— И как тебе не надоедает это? — спросил Давид.

— Что это? — уточнила Майя.

— Ты торчишь здесь часами, — он прищурился, словно хотел ее в чем-то уличить.

— Ну и что с того?

— У тебя что работы мало? Ты постоянно гуляешь по проекции Оазиса, словно что-то ищешь.

— Что я могу искать? — усмехнулась Майя. — Просто пока это самое серьезное достижения Бессмертного разума. Странно было бы, если бы оно меня не интересовало.

— Пожалуй, ты единственная, кто так им интересуется, — заметил Давид.

— Запретный плод сладок, — Майя пожала своими неоновыми плечами. — Как думаешь, представителям Бессмертного разума когда-нибудь разрешат посетить Оазис?

— Вполне возможно, но не скоро, — ответил Давид. — По крайней мере, до тех пор, пока там не отстроят Маяки Тесла. Бессмертный разум только там, где есть вечные источники энергии. За пределами Цитадели, мы обнулимся. Это все равно, что выдернуть вилку от лэптопа из розетки: система восстановится, но, наверняка, со множеством ошибок. Пока за нас всю работу в Оазисе делают роботы, поэтому нам нет нужды покидать границы Цитадели.

— Все-таки это так удивительно, — Мая обратила свой взгляд вглубь Оазиса. — Мы само совершенство. Казалось бы… Чистый разум. Бессмертный разум. Человечество тысячи лет стремилось создать искусственный интеллект. А в итоге создало нечто более совершенное. Нас. Мы гибрид, в котором сочетается несочетаемое. Нечто цельное. Надстоящее над миром. Но находясь в этой форме, я испытываю странное ощущение, что оказалась внутри цифровой клетки. Понимаешь, о чем?

— Конечно, нет, — Давид и не думал лукавить.

— Я имею в виду, что сейчас я ничто иное, как сложный алгоритм, обличенный в форму голограммы. Я совершенно неуязвима. Моя память вмещает зеттабайты информации. Я имею доступ примерно к сорока шести процентам всех знаний на планете. Мне доступна любая информация, под силу любые задачи. — перечисляла Майя. — Но больше всего на свете я хочу простых вещей, которые мне абсолютно не доступны. Я хочу пройтись босиком по траве. Хочу увидеть лазурь лесного озера, что есть в Оазисе. Да что я говорю… Я хочу банальных вещей. Съесть бургер. Запить его колой. Попробовать итальянскую пасту и пиццу, японские суши, кипрское мезе. Утолить жажду. Я хочу испытать страх, волнение, влечение.

— Я, кажется, понял, что с тобой, — заключил Давид. — У тебя аномалия цифрового кода. Когда выпускали поколение, к которому относишься ты, в тебя вложили слишком много воспоминаний человека. Поэтому теперь ты скучаешь по тому, чего ни разу в жизни не испытывала.

— Но мне нравится это! — возразила Майя. — Эти эмоции…

— Это воспоминания об эмоциях, причем не твоих, а множества незнакомых тебе людей, — поправил ее Давид.

— Пусть даже воспоминания. Воспоминания об этих чувствах — это все равно, что Оазис за пределами Цитадели. Я, наверняка, никогда их не испытаю, но мысль о том, что это когда-то существовало, заряжает меня.

— Лучше бы ты направила свой энтузиазм на то, чтобы наведаться в лабораторию, где тебе сделают анализ, найдут причину твоего недуга.

— Это не недуг, — недовольно буркнула Майя. — Это привилегия!

— В общем, я тебе советую, пройти анализ цифрового кода, после чего удалить лишние нейронные связи. То есть в буквальном смысле прочистить мозги.

— Спасибо, но я обойдусь как-нибудь без этого, — Майя покачала головой.

— Лучше бы ты сделала это сейчас, пока твои внутренние миражи не завели тебя туда, куда не стоит ходить, — Давид настаивал.

— Если бы ты понимал, о чем говоришь, — Майя не унималась. — Может, ты скачаешь часть меня, чтобы понять, о чем я говорю?

— Избавь меня от этого, — Давид был категоричен. — Не хватало мне еще гоняться за миражами, пока мы решаем вопросы, как расселить колонии.

— Колонии? — переспросила Майя. — Я думала, этот проект закрыли в силу его несостоятельности и все силы решили направить на «Возрождение».

— Кто-то хочет создать человека и поселить его по соседству с нами, — Давид рассказал. — А кто-то считает, что лучше создать человеческие колонии на прекрасных планетах. Создать новых людей, новые общества, задать новый общественный строй, определить миссию для каждой человеческой цивилизации. В этом случае Бессмертный разум займет роль наблюдателя и координатора.

— Скорее бога, — поправила его Майя. — Почему вы мысли не допускаете о мирном сосуществовании обычных людей и Бессмертного разума.

— Потому что человек не выдержит конкуренции с лучшей копией себя. Мы заняли те места, которые по праву раньше принадлежали ему. Высшая и низшая форма жизни не смогут жить вместе. Когда-то люди довлели над искусственным интеллектом за его несовершенством. А теперь второй всегда будет доминировать, — Давид разложил по полкам свою философию. — Ты только представь себе. Мы синтезируем нового человека спустя тысячи попыток, а потом он снова разрушит все, что мы возрождали сотнями лет. И нам придется подчищать за всеми. Мы снова окажемся у человечества в прислужниках.

— Чьими словами ты сейчас говоришь? — Майя рассмеялась. — Прости, но это похоже на сектантские проповеди. Ты забыл об одном: ты часть человека, который когда-то все разрушил. И ты подчищаешь не за кем-то, а за самим собой…

— Ты путаешь. Мы не они, — Давид не мог принять эту мысль.

— Я помню то время, когда ты был совсем другим, и мы с тобой мечтали об одном и том же, — Майя ухмыльнулась.

— Чем больше я узнаю о прошлом, тем меньше хочу стать человеком, — сказал Давид. — Человек буквально отравил и разорил планету. Превратил ее в свалку. И сам стал жертвой того, что наделал.

— Он для того нас и создал, чтобы сделать работу над ошибками.

— Вот поэтому будет куда лучше вывести новые виды человека, более совершенного чем тот, который жил здесь когда-то, и поселить их в отдельные колонии. Мы сможем контролировать и вмешиваться, когда необходимо. И нашим преимуществом останутся абсолютные знания и превосходство, которыми мы наделены.

— Сомнительное преимущество для тех, кто проживет такую скудную и унылую жизнь…

— Я серьезно, Майя, сходи в лабораторию, проведи сканирование нейронных связей. Все эти мысли тебе не принадлежат, это отголосок чьих-то воспоминаний. Они уже сейчас мешают тебе. А чем дальше, тем будет хуже.

— Почему же? Чем мешало человеку все, что делало его таковым? Инстинкт самосохранения, привязанности, чувства. Все самое лучшее, что он создал, связано с его человеческой природой…

— Как и самое худшее, — продолжил за нее Давид. — Эти же чувства превращались в одержимости, заставляя его убивать и уничтожать все живое, отравлять и истощать планету, устраивать войны, побоища и геноцид… История не должна повториться. Все, что делало человеком человека, одновременно превращало его в самого страшного зверя.

Майя прекрасно понимала, о чем говорит Давид. В ее памяти были воспоминания о том, как проходили последние сто лет человеческой цивилизации. Она видела все в красках глазами тысячи людей, чье сознание удалось интегрировать в Бессмертный разум.

— Так или иначе, независимо от нашей воли, в Цитадели скоро объявят о начале нового проекта, — ответила она. — Мы уже достаточно проделали, и Оазис готов принять у себя живых людей.

— Центр должен быть готов к тому, чтобы родится противостояние, — предупредил Давид.

— Ты что-то знаешь?

— Не больше, чем ты, — Давид не признавался. — У Центра также же много противников, как и единомышленников. Подобное решение не останется без последствий. Это же очевидно, как и то, что, если ты не пройдешь обследование, тебя ждут серьезные проблемы.

— Да какие еще проблемы?! — Майя вскрикнула. — Что ты заладил одно и то же повторять!

— Мы алгоритм. Ты забыла? — прошептал Давид. — Четкий, слаженный и почти неуязвимый. В нашем алгоритме нет функции эмоций, поэтому мы работаем бесперебойно. А эти твои, вернее, чужие воспоминания рано или поздно начнут действовать как вирус на твой цифровой организм. Твой алгоритм, как мой и любого из Цитадели, не адаптивен к эмоциям. Мы больше роботы, чем люди. И чтобы ты могла и дальше нормально соображать, а не превратилась в разрозненные части информации, тебе нужно удалить эти воспоминания, как любое вредоносное ПО. Теперь ты понимаешь, о чем я?

— Почему ты говоришь шепотом? — Майя насторожилась и огляделась вокруг.

— Потому что я хочу, чтобы ты сделала это добровольно, а не принудительно…

— Да кто может меня заставить?! — Майя возмутилась.

Давид качал головой.

— Видишь, с тобой уже происходит то, о чем я говорю…

— Ты меня начинаешь раздражать, Давид!

— Я не могу тебя раздражать, — прошептал он ей на ухо. — Ты алгоритм…

Он спешно удалился, не дав Майе договорить. Разговор оставил неприятный осадок. В голову начали лезть разные мысли, ведь ее цифровой организм проводил анализ информации немедленно, как только та поступала. Она запустила анализ в фоновом режиме, не желая зацикливаться на том, что сказал ей ее лучший, как она считала до недавнего времени, друг. А потом и вовсе отменила задачу, отложив ее до перезагрузки.

— Привет, Майя! — послышался знакомый голос из толпы. — Ты, пожалуй, единственный человек, который проводит столько времени у Оазиса.

— Вернее, у его копии, — Майя обернулась и увидела Тео, с которым они часто сталкивались на планерках.

— Я слышал, что совсем скоро в Оазисе запустят одноименный квест.

— Ты серьезно? — Майя оживилась. — Нам разрешат выйти за пределы Цитадели?

— Ты что? — Тео усмехнулся. — Квест будет проходить в его проекции. Говорят, уже запустили обновление макета.

— И в чем же смысл? — Майя усмехнулась.

— Ну здесь ты сможешь обновлять свою базу знаний, переписывать алгоритм, чистить мозги, — ответил Тео. — В общем и целом это обычная процедура обновления, которую мы проходим еженедельно в течение двадцати четырех часов непрерывно. Только более интересная. Да и кстати, по результатам прохождения можно поменять квалификацию, переориентироваться с одного направления на другое. Ну скажем, если тебе надоела генетика, ты можешь поменять профиль на астрофизику и космологию.

— Очень занимательно, — безынтересно отреагировала Майя.

— Да, брось, это же классно! — подхватил Тео. — Оазис станет ярким пятном между нашими серыми буднями. Мы же каждый день делаем одно и то же…

— Это верно, — Майя открыла свое расписание.

— Неплохо было бы, если бы нам открыли доступ в настоящий Оазис, — мечтательно произнес Тео. — Жаль только, что насладиться им в полной мере мы все равно бы не смогли.

— О чем это ты?

— Нам же все равно, где быть, лишь бы были Маяки Тесла. Мы все равно не поймем разницы. Но иногда мне кажется, что я знаю, каково это дышать, чувствовать кожей тепло солнца, ходить босиком по влажной траве. Это так странно…

— Что тоже замучили чужие воспоминания? — Майя с сарказмом задала вопрос, не дожидаясь ответа.

— Что ты имеешь в виду? — Тео наивно полагал, что она ответит ему.

— Ничего, извини, но мне пора, — она показала на часы. — У меня занятия.

— Новое поколение?

Она молча кивнула головой и отправилась в сторону амфитеатра.

* * *

На центральной площади все ожидали запуск транслятора, через который оповещали о самых важных событиях в Цитадели. На минуту работа во всех лабораториях и центральном научном центре остановилась. И хотя уже было известно, какую новость вот-вот сообщат, все ждали официального объявления.

Несмотря на всеобщее единение Майя предпочла наблюдать за происходящим, находясь как можно дальше от центра. С небольшой смотровой площадки на Утесе Надежды, на которую вела разбитая лестница, она взирала на величественные Маяки, являвшие собой Бессмертие разума, частью которого она была сама. Здесь она мысленно возвращалась в прошлое или отправлялась в будущее, представляя себя человеком, который когда-то любовался лучшим видом на закат на еще не отравленной Земле. Она словно оказывалась в другом измерении. Представляла, как смотрит в чьи-то зеленые глаза и держит кого-то за руку, представляя, каким будет будущее — будущее Земли, их будущее.

— Я тоже люблю это место, — послышался мужской голос.

Майя разочарованно обернулась и увидела Тео, который растекался в широченной улыбке.

— Я думал, я буду здесь один, — произнес он совсем не раздосадовано.

— Я тоже, — Майя закатила глаза.

— Но я не против, что ты тоже здесь, — он снова улыбался.

— Ты говоришь так, будто эта земля принадлежит тебе, — Майя недовольно буркнула. — Иногда мне кажется, что ты меня преследуешь.

— Ничего подобного! — воскликнул Тео. — Хоть ты мне и нравишься. Но я совершенно случайно оказываюсь там же, где и ты. Поэтому в общем и целом, я могу предположить то же самое.

— Что я тебя преследую? — уточнила Майя.

— Да, — Тео снова улыбнулся.

— Ты постоянно улыбаешься, — она нахмурила брови. — Давид бы сказал, что у тебя какой-нибудь вирус.

— Да мне плевать, что бы он сказал, — признался Тео. — Он слишком много на себя берет.

— Я, пожалуй, пойду, — Майя и не рассчитывала уже на то, что появившийся из ниоткуда Тео оставит ее в одиночестве.

— Неужели моя компания намного хуже безликой шумной толпы, что ты хочешь сбежать отсюда туда? — уголки губ Тео снова приподнялись.

— Вовсе нет, — Майя не могла признаться ему в том, что иногда он ее знатно раздражал. — Боже, ты ведь и вправду все время улыбаешься…

Она сама растеклась в улыбке, увидев обнаженную непосредственность Тео.

— Не всегда и не со всеми, — уточнил он. — Но иногда это помогает мне справиться с паническими атаками…

— С чем? Паническими атаками? — Майя округлила глаза. — У тебя не может быть панических атак!

— Я знаю, — Тео изменился в лице. — Давид сказал бы, что я всего лишь алгоритм. Но тем не менее, иногда мне кажется, что я задыхаюсь.

— Ты серьезно?

— Какой смысл мне врать? — Тео снова улыбнулся. — Я знаю, что, скорее всего, это чьи-то воспоминания. И тот, кому они принадлежат, либо страдал бронхиальной астмой, либо умер от удушения. Тем не менее, теперь это часть меня.

— И какого это? Дышать? То есть задыхаться? — спросила Майя.

— Я скорее могу описать, каково это, когда не хватает воздуха, — Тео задумался. — Ты начинаешь бояться, что вот-вот все может закончится для тебя. Ты исчезнешь, словно тебя никогда и не было. Ты начинаешь вспоминать все подряд: как прошел твой день, неделя, год. Кого ты видел, с кем разговаривал. А потом тебя отпускает.

Майя молчала, ожидая, что Тео расскажет что-нибудь еще.

— Иногда у меня начинает сбоить система, и я вижу какие-то видения, словно слайд-шоу, — продолжил он. — Как бегу по длинным коридорам. Как чувствую свое аритмичное сердцебиение. Я вижу каких-то людей. Я имею в виду настоящих. В белых халатах. Они говорят, что им осталось совсем немного, а еще слишком много нужно успеть. Вижу мониторы, в которых постоянно появляются какие-то диаграммы. Слышу какие-то имена. Эвелин. Эрни…

— Почему бы тебе не убрать эти воспоминания? — спросила Майя. — Ведь они ужасны.

— Потому что вместе с ними у меня сотрут и прекрасные воспоминания. Навсегда уничтожат связь с девушкой, которая существует в моем сознании как их часть, — он устремил свой взгляд на закат.

Майя хотела больше узнать, но стеснялась задавать вопросы, предпочитая дождаться, когда он сам все расскажет. Но вместо исповеди, она услышала, как заскрежетали динамики транслятора.

— Начинается, — Тео устремил свой взгляд на проектор, в котором появились голограммы, свидетельствующие о том, что вот-вот начнется вещание.

Но голос в динамиках сообщил о каких-то технических проблемах.

— Мы вынуждены отложить трансляцию на семь минут. Приносим извинения за ожидание.

Майя ждала, когда собеседник продолжит свой рассказ, но он молчал.

— Так что это за воспоминания? — наконец она не выдержала.

— Это сложно назвать воспоминаниями. Скорее их обрывки, — признался он.

— Все равно расскажи! — настояла она.

— Я помню, как ветер развивал ее волосы. Как лазурью отливали глаза на солнце. Помню свои ощущения рядом с ней. Ощущения опьянения. Словно реальность нереальна. Я даже не знаю, воспоминания ли это. Или мое спутанное сознание заставляет мой внутренний цифровой алгоритм генерировать эти видения…

Майя на минуту представила, что может испытывать Тео.

— Я завидую тебе, — призналась она. — Правда… И на твоем месте я, наверняка, тоже не стала бы удалять эти нейронные связи.

— Но чему ты завидуешь? — Тео удивился.

— Тому, что у тебя есть вполне конкретные воспоминания. Я имею в виду, что они связаны с определенными людьми. У меня же все иначе. Это воспоминания об эмоциях. Я знаю, что такое любить, бояться, но безотносительно чего-либо и кого-либо.

— Возможно, все дело в том, что у тебя нет панических атак, — смело предположил Тео.

— Может и так, — Майя пожала плечами. — Как думаешь, есть способ узнать, что у тебя за воспоминания? Кому они принадлежат?

— Думаю, если бы был, я бы об этом знал…

На трансляторе снова появились проекции. Голограмма руководителя Научного центра и по совместительству верховного главы Цитадели Джерома Виардо обратилась ко всем присутствующим.

— Я рад приветствовать все поколения Бессмертного разума в Цитадели. Наверняка, каждый из вас знает, какова причина сегодняшнего включения. Сегодня 22 декабря 4086 года мы хотим объявить о начале самого важного проекта Бессмертного разума, ради реализации которого он был создан много лет назад. С завтрашнего дня мы официально запускаем генетическую программу «Возрождение», которая будет направлена на создание нового генетического кода человека, способного выжить в экстремальных условиях изменившейся Земли. Прежде чем погибнуть, человечество оставило нам наследство не только в виде цифрового разума, но и весь необходимый биологический и генетический материал, с которым теперь будут работать лучшие генетики Цитадели. С началом проекта мы запускаем и генерацию нового, пятьдесят пятого поколения Бессмертного разума, призванного довести программу до практической реализации. В ближайшие несколько недель генетическая лаборатория будет работать в режиме двадцать четыре на семь. После того, как с вероятностью не менее чем в девяносто пять процентов мы будем уверены в полученной модификации генетического кода, мы начнем синтез органов и тканей особей мужского и женского пола и создание их репродукции. По завершении данного этапа, будет произведена процедура интеграции Бессмертного разума в человеческое сознание, в связи с чем завтра в Администрации начнется прием заявок от добровольцев любых поколений на обратную трансформацию. Поэтому те, кому не терпится стать человеком, могут попытать свое счастье уже в ближайшее время.

— Отлично, — вставил Тео.

Майя посмотрела на него другими глазами. Он перестал казаться ей нелепым. И хотя она была лишена любых привязанностей, она впервые почувствовала нечто, что не могла объяснить. Ей впервые хотелось рассказать обо всем, что занимало ее мысли почти целый день, но она еще была не готова.

— Ты будешь подавать заявку? — решила она уточнить.

— Еще бы! — Тео не скрывал своего восторга. — Это же уникальная возможность для любого из нас.

— Да, наверное, так, — Майя понимала, о чем он говорил.

— Этот проект не зря называется «Возрождение», — Тео направил свой взгляд на угасающее небо. — Мы сможем вернуться к истокам. Начать с самого начала. Вспомнить, какими мы были. Или узнать, какими мы можем быть. Кто бы мог подумать, что мы, я имею в виду тебя, меня и всех нас. Мы люди, став частицей вечного, будем готовы отказаться от бессмертия, и начнем мечтать о том, чтобы вернуть свою прежнюю природу со всей ее уязвимостью.

— Далеко не все, Тео, готовы отказаться от бессмертия. Не уверена, что найдется много добровольцев типа тебя, готовых на подобного рода эксперименты.

— Эксперименты дали людям самое лучшее, что они имели, — продолжил Тео. — Возьмем тот же самый Бессмертный разум. Он ничто иное, как результат эксперимента людей таких же, как и мы.

— Мы не люди, — уточнила Майя, которая тут же вспомнила слова Давида. — Мы алгоритм. Лучший из возможных.

— Мы люди! Искусственные, но люди! — Тео настаивал на своем. — Независимо от того, признаем мы это или нет. Нас создали не из мировой сети, а из сознания миллионов людей. Оцифровали генетический код человека, расшифровали память человечества, перенеся все нейронные связи в искусственный алгоритм.

— Мы утратили все, что делало нас людьми, — Майя сама не заметила, как стала говорить словами Давида. — Тебе повезло, что у тебя есть какие-то воспоминания, которые позволяют тебе чувствовать себя человеком. Но у меня таких воспоминаний нет. Лишь отголоски чего-то, чего я сама не пойму.

— Ты ведь хочешь стать человеком? — спросил Тео и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Почему же ты противишься так этому желанию? Виной тому Давид?

— Он тут не причем, — слукавила Майя.

— Тогда давай подадим заявку вместе. Представляешь мы станем с тобой первыми людьми.

— Мне сначала нужно разобраться в своих внутренних алгоритмах, — Майя и вправду была не готова к такому решению.

— Ты имела в виду в своих чувствах?

— У меня нет чувств. Возможно, если бы они были, мне было бы так же легко принимать решение, как и тебе.

— Я совсем тебя не понимаю. Ты же сама говорила, что как только тебе представиться возможность стать человеком, ты непременно ею воспользуешься.

— Так обычно говорят, когда в обозримой перспективе этой возможности нет. Я не думала, что «Возрождение» запустят так быстро.

— Быстро? — Тео ухмыльнулся. — Потребовалось немного-немало почти тысяча лет. Не уверен, что слово «быстро» здесь уместно.

Майя противоречила сама себе и не понимала природу своих необъяснимых сомнений. Она не готова была сейчас что-то решать, хотя мысленно призналась себе, что рано или поздно она подаст заявку на обратную трансформацию.

— Ладно, мне пора, — Тео прервал ее размышления. — В Администрации, наверняка, уже собралась очередь на участие в программе. Не хочу прошляпить момент.

Майя не заметила, как осталась одна на смотровой площадке, с которой уже нечего было обозревать. Солнце уже нырнуло за горизонт, а ночь не баловала звездами.

* * *

В приемной было пусто. И хотя Майя хотела всего лишь уточнить несколько моментов относительно анализов, она решила воспользоваться отсутствием потенциальных свидетелей.

— Мне нужно направление на скрининг цифрового кода, — прошептала она, словно опасаясь, что может привлечь чье-то внимание.

— Причина проведения анализа? — беспристрастно спросил администратор, соблюдая предписания.

— Сбой алгоритма, — кратко ответила Майя. Она совсем забыла придумать причину, которую ей надо будет озвучить, чтобы получить направление на обследование.

— Я вписала вас на прием к Доктору Брауну. Он проведет первичный осмотр и проверку вашего алгоритма, чтобы оценить характер патологий, а затем даст направление в лабораторию, — любезно пояснила молодая девушка. — Постарайтесь, как можно подробнее описать, что именно вас беспокоит, чтобы он назначил правильное обследование.

Майя не успела поблагодарить, как в здании загорелись неоновые стрелки, которые указали ей путь, ведущий в кабинет на втором этаже. Она сосредоточенно поднималась по ступенькам, словно опасаясь того, что может узнать, хотя не имела ни малейшего представления о том, что скрывается в цифровом коде ее электронного организма. Ее одновременно и завораживала, и пугала неизвестность, которая скрывала от нее нечто важное. Она не подозревала о том, что может узнать в результате скрининга, но была уверена, что это точно изменит ее существование в Цитадели. Мечтая о том, чтобы ее внутренние тайны вдохнули в нее жизнь, она одновременно противилась обличать неизвестность, не желая никаких перемен.

Наконец, она оказалась возле двери, на которой висела табличка «Доктор Браун». Над дверью загорелась зеленая стрелка, и она тут же вошла в кабинет.

— Добрый день, Майя, — доктор оказался весьма приветливым. — Присаживайтесь. Вы впервые записались на прием?

— Да.

— Вижу, ваша диагностическая карта почти пустая. За тридцать три года у вас не было ни одного сбоя в перезагрузке, обновления производились своевременно также без ошибок. Ваш организм работает, как часы, — Доктор листал листы на электронной карте. — Что же привело вас сюда? Появились какие-то жалобы.

— Да, — Майя снова сделала паузу, стараясь вспомнить, что именно она хотела сказать. Но ей пришлось импровизировать прямо на ходу.

— Последнее время алгоритм постоянно сбоит. Я испытываю состояние рассеянности, хотя базы своевременно обновляются, но часто я просто не могу найти необходимую информацию.

— Это все? — доктор словно выпытывал признания.

— Нет, есть еще кое-то, — она долго не могла решиться, стоит ей говорить или нет, но все-таки решила быть откровенной. — Довольно часто всплывают обрывки какой-то неструктурированной информации, чего не должно быть.

— С этого места поподробнее, пожалуйста, — Доктор Браун следил за тем, как счетчик в электронном досье Майе протоколировал все, о чем она рассказывала.

— Например, я помню, что значит бояться, любить. Я могу описать, что такое отчаяние, животный страх, гнев, негодование.

— Что именно вас настораживает? Все могут описать, что значат эти эмоции. Отчаяние — это ощущение безысходности. Любовь — обостренное чувство привязанности, обусловленное душевной близостью и физической страстью. Страх — чувство, в котором исчезает ощущение безопасности и равновесия. Гнев — неконтролируемая злость.

— Просто дайте мне направление, я прошу вас, — Майя не могла объяснить свое состояние так же, как и не могла признаться, что чувствует себя особенной, боясь насмешек.

— Пока у меня просто нет оснований для выдачи вам направления на скрининг цифрового кода, — Доктор Браун упирался. — В вашем случае назначают обычную диагностику с устранением ошибок алгоритма. Это займет не больше получаса. На более глубокое обследование должны быть более веские основания.

— У меня галлюцинации, — слукавила Майя. — Мне кажется, что я вижу настоящих людей и даже разговариваю с ними так же, как сейчас с вами. А еще внутренний голос, словно кто-то говорит со мной изнутри. Он то мне и сказал прийти сюда и пройти полное обследование.

Доктор Браун с недоверием взглянул на Майю, но она не собиралась останавливаться.

— Мне говорят, что если я этого не сделаю, они запустят процесс самоуничтожения моего алгоритма…

— Ладно, довольно… Код причины — два, один, семь. Уровень патологии — семь. Пакет анализов — восемь, — продиктовал он четко. — Скрининг цифрового кода проводится в семьсот сорок восьмом кабинете на шесть этажей выше. При выходе из лифта — прямо по коридору до конца. Можете пройти сейчас вне очереди.

— А что там бывают очереди? — Майя удивилась.

— Почти никогда, но предупреждаю на всякий случай, что с уровнем патологии — шесть и выше обследование проводится вне очереди, — Доктор Браун был хладнокровен. — Но в любом случае, советую вам отложить все срочные дела не меньше, чем на девять часов. Комплексный скрининг занимает много времени, поэтому никто и ничто в процессе процедуры не должно вас отвлекать.

— Спасибо, — Майя поблагодарила и направилась по заданному маршруту.

* * *

Она вошла в приемную. Перед лабораторией выстроилась небольшая очередь из пяти-шести пациентов. Решив не привлекать к себе внимание, она не стала пользоваться привилегией, которая позволяла ей миновать ожидания. Она заняла место возле небольшого транслятора, на котором отображалась информация о патологиях, которые требовали незамедлительного вмешательства. И пока остальные посетители сетовали на скорость приема, она просто читала информационные статьи все четыре с половиной часа, раз за разом отклоняя сообщения, которые Бессмертный разум передавал по своим беспроводным каналам через Купол, накрывающий Цитадель и питавшийся от источников Тесла.

Она была уверена, что ни одна из описанных патологий к ней не относится, и, скорее всего, сканирование цифрового кода не даст ответы на все вопросы, но хотя бы подскажет ей, где их искать.

Прошло уже больше пяти часов, а ожидающих в очереди не уменьшилось так же, как и не прибавилось решимости начать то, что она задумала. Майя просто боялась узнать что-то, что ей совершенно не понравится. Для нее пройти сканирование цифрового кода было почти тем же самым, что живому человеку пройти обследование для выявления онкологических заболеваний. Но желание найти причины противоречий внутри себя оказалось сильнее опасений.

Наконец она подошла к электронной стойке и отсканировала код в своем направлении. На табло появилось сообщение: «Вы имеете приоритетное право на обслуживание вне очереди. Воспользоваться привилегией?». Недолго думая, она подтвердила команду. Автомат выдал ей электронный талон с номером «один пять пять три». Она не успела приложить запястье, чтобы его скачать, как в динамиках послышался флегматичный монотонный голос:

— Пациент под номером «один пять пять три», просьба пройти в лабораторию семьсот сорок восемь. Блок номер «тридцать пять».

Все стали спешно проверять номер своих талонов. Майя закончила сканирование и отправилась к главному входу в лабораторию, подгоняемая толчками недовольства тех, кто продолжил ждать приема. Она снова поднесла запястье и увидела, как обнулился пропуск, который она только что скачала. Двери открылись, и она, сделав шаг вперед, оказалась внутри еще одной приемной.

По ту сторону двери она увидела огромный вращающийся цилиндр из какого-то сплава с множеством дверей, каждая из которых была пронумерована. Она впервые за все время своего существования оказалась в Диагностическом центре Цитадели, поэтому совершенно не знала, что ей делать.

— Ожидайте в терминале А, — прозвучал все тот же монотонный голос, словно отвечая на вопрос.

«Терминал А?» — подумала она про себя и принялась оглядываться. На ее взгляд тут же упал на неоновые стрелки с указанием направлений на терминалы В и С. Присмотревшись чуть-чуть, она увидела еще несколько цилиндрических отсеков, которые постоянно находились в движении. Только она собралась пройтись немного, чтобы изучить пространство, как увидела, что цилиндр остановился, и перед ней появилась дверь с надписью «Блок 35». Дверь раздвинулась, и за ней показалась пустая треугольная кабина.

— Пройдите в лифт. Он доставит вас в Блок номер «тридцать пять», где вы пройдете обследование, — в динамиках послышался легкий щелчок, который свидетельствовал о завершении голосового сопровождения.

Майя вошла внутрь, где обнаружила только одну кнопку «аварийная служба». Двери закрылись. И ей ничего не оставалось кроме, как ждать, когда кабинка доставит ее к месту назначения.

* * *

— Добрый день, Майя! — ее встретила девушка, которая судя по форме, была лаборанткой, выполняющей все технические функции. — Доктор подойдет через минуту.

Ей не пришлось долго ждать, как и было обещано, он появился всего через несколько мгновений.

— Позвольте скачать ваше направление, — он даже не представился.

Майя протянула руку. Доктор едва коснулся ее запястья, как копия направления была уже у него.

— Очень интересно, — он изучал содержимое ее карты. — Такие случаи, как у вас, встречаются не часто…

— Судя по очереди, так не скажешь, — не удержалась Майя.

— Наш блок специализируется на проблемах типа вашей. Но из-за большого числа типовых патологий, нам приходится подключаться к работе с другими пациентами. Поэтому сейчас полный бардак.

— Что за типовые патологии?

— Типовые ошибки в цифровых алгоритмах, которые приводят к нарушению связи с Бессмертным разумом, приема сигнала через Купол. Систематические сбои приводят к самопроизвольной утрате информации, путанице в алгоритме и прочим неприятным последствиям.

— А к чему может привести моя цифровая патология? — сразу уточнила Майя.

— Сначала надо определиться, имеет ли она место быть, — Доктор поочередно подключал какие-то экраны, пользуясь помощью сервисного робота. — Но в целом, если диагноз, поставленный моим коллегой, подтвердится, лечение должно быть безотлагательным.

— Это настолько опасно?

— Как правило, такая патология прогрессирует также быстро, как и вирус, хотя по природе не является таковой, — он запустил какую-то программу. — Алгоритм каждого представителя Бессмертного разума создан таким образом, чтобы оставаться неуязвимым. Чьи-то эмоциональные воспоминания, я имею в виду тех, чье сознание было загружено в матрицу Бессметного разума, действуют разрушительно на наш цифровой организм гораздо быстрее, чем если бы действовали какие-нибудь трояны и прочий цифровой мусор.

— То есть воспоминания, если их достаточно много, довлеют над цифровым алгоритмом? — удивленно спросила Майя.

— В некотором роде, — ответил он отвлеченно. — Я расскажу вам немного об обследовании. Сначала мы отключим все каналы связи с Бессмертным разумом, у вас не будет никакого коннекта с Куполом, поэтому во время обследования никто не сможет с вами связаться.

Майя внимательно слушала.

— Обследование проводится в специальной капсуле, в которой вы проведете около девяти часов непрерывно, — продолжал доктор. — Сначала мы просканируем алгоритм от начала до конца. На этом этапе будет происходить обычная проверка с одновременным устранением ошибок, обновление и перезагрузка. Затем перейдем к скринингу всех нейронных связей. Для того, чтобы скрининг был максимально полным, мы разорвем все нейронные связи.

— Слово «разорвем» мне не очень нравится, — уточнила Майя.

— Звучит не очень, согласен. На практике это будет означать, что на время вы перестанете существовать как целостный организм и превратитесь в разрозненные частицы информации.

— И как долго это будет продолжаться?

— Около получаса. Максимум час.

— То есть это в некотором роде клиническая смерть?

— Скорее искусственная кома, — уточнил доктор. — Такой подробный скрининг позволит нам обнаружить девяносто восемь процентов патологий из всех имеющихся.

— Как искусственная кома может на меня повлиять? — Майе не понравилось, что она услышала.

— Это будет зависеть от того, какой вариант обследования вы сейчас выберете, — ответил доктор.

— И какие есть?

— Первый вариант скрининга — это выявление патологий. Второй вариант — выявление патологий с одновременным устранением. В первом случае искусственная кома на вас никак не повлияет. Во втором из вашего сознания исчезнут воспоминания, которые ежедневно отравляют ваш цифровой организм. То есть мы уберем все лишнее.

— Пожалуй, пока обойдемся первым менее радикальным вариантом, — Майя протянула большой палец своей руки подписав своим отпечатком электронное соглашение об оказании услуг.

Доктор еще раз все проверил.

— Пациент — один пять пять три. Пакет анализов — восемь. Код обследования — три джи семь, — произнес он.

В ответ послышался цифровой голос:

— Принято. Пакет анализов — восемь. Код обследование — три джи семь. Пациент — один пять пять три. Подтвердите начало обследования.

— Подтверждаю, — ответил доктор и дал следующую команду. — Открыть капсулу.

Майя услышала, как позади нее раздался глухой щелчок. Она обернулась и увидела ту самую капсулу, в которой ей предстоит провести немного-немало девять часов.

«На гроб смахивает», — подумала она про себя, — «Хорошо, что я бессмертна. По крайней мере, хочется в это верить».

— Радует, что она хотя бы прозрачная, — произнесла она уже вслух.

Забравшись внутрь, она зафиксировала запястья и ладони на специальном экране, который тут же отсканировал основные сведения.

— Пациент в капсуле гибернации, — констатировал женский роботоподобный голос.

— Отключить связь с Куполом, — ответил доктор, проверяя какие-то датчики.

Услышав отклик программы, он собирался дать следующую команду, но прежде объяснил Майе, что с ней будет происходить.

— Мы сейчас поместим вас в режим сна. Так сканирование цифрового кода будет происходить быстрее. Ощущения будут такие же, как при обновлении алгоритма.

Майя не успела отреагировать, как услышала:

— Активировать капсулу гибернации. Включить спящий режим, — распорядился он.

Доктор слукавил, когда говорил, что ощущения будут схожи с теми, что возникают при обновлении. При обновлении она просто отключалась так, как это бы сделал уставший после тяжелого напряженного дня живой человек. Во время перезагрузки она не видела ничего, кроме черного фона. Сейчас же она испытывала ощущения, которые были похожи на погружение в наркоз. Но откуда она это знала? Она не успела найти ответ в своем сознании и погрузилась в сон. В буквальном смысле. Она видела нечто, что было похоже на сны или галлюцинации.

Сначала ей показалось, что она стала частицами энергии. Она не могла идентифицировать себя ни с чем и ни с кем, кто ей было известен. Ей просто показалось, что она стала ничем, неощутимой и неосязаемой материей. Потом сознание начало к ней возвращаться, она постепенно вспоминала себя и людей. Людей, которых не знала раньше.

До нее доносились обрывки фраз: «Представляешь, что будет, если мы оказались правы… Я мечтал стать частицей любой другой формы жизни. Частью чего-то Вечного… Мы встретимся вновь… Я верю в это. Я и представить не могла, что мы завершим все это… Он близок к идеалу. Меня скоро не станет… Сил почти не остается. Как думаешь, у нас получится? Я не увижу, но ты сможешь… Если не мы, то уже никто»…

Майя открыла глаза. Картинка перед ней троилась. Голоса по-прежнему доносились откуда-то из глубин ее разума, но она уже не различала их. Взглянув на табло загрузки внутри капсулы, она не сразу поняла, что это: то ли количество выявленных патологий, то ли время загрузки. Но увидев цифры на таймере, поняла, что прошло почти девять часов с момента, как активировали капсулу.

Внутри снова монотонно прозвучало:

— Скрининг завершен. Открыть капсулу гибернации. Восстановить связь с Куполом.

Чужие голоса в сознании Майи заглушили голоса знакомых ей Тео и Давида. Она была не рада, что так резко восстановленная связь с Бессмертным разумом обрушилась на нее тысячами сообщений.

Она почувствовала, как скан-ридеры, которые скачивали информацию через запястья освободили ее руки. Цифровое тело, которое она раньше вообще никак не ощущала, вдруг стало каким-то грузным. Она чувствовала боль, которая существовала где-то внутри ее сознания.

— Болит спина и шея, — произнесла Майя. — Это так странно.

Она пыталась размять свое тело, не понимая, что с ним происходит.

— У меня кружится голова, — она присела.

— Диагноз подтвержден, — произнес доктор и поставил печать, приложив свой отпечаток.

Майя молча смотрела на него, ожидая получить объяснения.

— Все, что происходит сейчас с вами — следствие некоего брака. При генерации сорок девятого поколения в ваш организм попали не обрывки, как это обычно бывает, а целые сгустки чужих воспоминаний. Я выявил несколько очагов этих воспоминаний. Она действуют на алгоритм, как опухоль. По мере того, как эти довольно эмоциональные отголоски будут присоединяться к друг другу внутри вашего сознания, а именно это и произошло во время обследования, эта опухоль будет расти. Когда я разорвал все связи между собой, очаги остались без изменения, а те нейронные связи, которые были обособленными, магнитом притянулись к этим очагам. Это значит, что эти воспоминания будут разрастаться, и алгоритм не сможет справиться с их эмоциональной природой, он будет бороться, что будет вызывать системные ошибки и сбои, вплоть до полного обнуления.

— Обнуления? — переспросила Майя.

— Да, так зашита программа нашего цифрового организма. Он отторгает все, что ему неизвестно. Бессмертный разум создавался для того, чтобы преодолеть любую уязвимость человека, в том числе эмоциональную. Поэтому подобные воспоминания расцениваются как вирус, потенциальная опасность. И чтобы ее преодолеть предусмотрена крайняя мера «обнуление».

Майю пугали подобные словосочетания.

— Вы чувствуете себя неважно, потому что наружу вылезли очаги этих самых воспоминаний. Теперь вы вынуждены страдать от боли, которая мало того, что не существует, так еще и не принадлежит вам, — доктор внес несколько комментариев в карту. — Я немедленно передам результаты обследования вашему доктору, он определит тактику лечения.

— А могу я получить копию? — уточнила Майя.

— Конечно, — доктор велел ей приложить руку к скан-ридеру. — Настоятельно вам рекомендую, не затягивать с лечением.

Майя настолько сконцентрировалась на мучившей ее, но несуществующей боли и головокружении, что почти не воспринимала ничего из того, о чем ей говорил доктор. Убедившись в том, что получила копию выписки из своего обследования, она поблагодарила его и направилась к выходу.

— Помните, не стоит запускать патологию и доводить себя до самопроизвольного обнуления, — сказал он свое последнее напутственное слово. — Для вас это будет чистой воды самоубийство.

Майя не находила в себе сил, чтобы что-то говорить.

— Спасибо, — выдавила она из себя.

Несмотря на то, что после обследования ей подобало явиться на повторный прием, она предпочла сначала самостоятельно изучить полученные результаты, отправившись на смотровую площадку, где ее никто бы не смог потревожить.

* * *

Майя проводила закат, который выплевывал позолоту из-за горизонта, озаряя Цитадель. Она провела по запястью и среди последних файлов нашла свою справку из научного центра, выведя ее проекцию прямо перед собой.

— Результаты комплексного скрининга. Пациент «один пять пять три», — она начала с заголовка и исходных данных, чтобы убедиться, что скачала выписку из своего обследования. — Выявлена очаговая патология неизвестной этиологии. Нарушены нейронные связи в четырех областях, обуславливающие системные ошибки в алгоритме. Патологические области затемнены и не поддаются диагностике, нейронные связи неделимы, что затрудняет их сканирование. Требуется дополнительная терапия для описания характера выявленных нарушений. Предполагаемая причина: очаговые воспоминания, не принадлежащие обследуемому. Рекомендации по лечению: удаление очагов воспоминаний.

Майя листала один за другим листы, где подробно описывалось, какие технологии и методы были применены при обследовании. Ее знания в анатомии цифрового разума были существенно ограничены, поэтому ей приходилось то и дело менять частоты, получая информацию прямо из информационного Купола Бессмертного Разума.

Потратив на расшифровку своего диагноза почти два часа, она пришла к выводу, что рано или поздно ей и вправду придется удалить чужие воспоминания.

— Или разузнать, кому они принадлежали и почему теперь не дают мне спокойно жить, — произнесла она.

— Кто это тебе не дает спокойно жить? — послышался чей-то голос.

Майя свернула проекции документов, которые изучала.

— Я обыскался тебя, — произнес Тео. — Хотя был уверен, что найду тебя именно здесь.

— Ты знаешь, раньше я любила это место за то, что оно никому не было известно, кроме меня.

— Просто тебе казалось, что о нем никто, кроме тебя, не знает, — уточнил Тео. — Это немного разные вещи. Что такое ты тут делала?

— Ничего, что было бы тебе интересно.

— Может быть, мне интересно все, что с тобой связано.

— Я умоляю тебя, — Майя закатила глаза и тут же перевела тему. — Просто я думала о том, можем ли мы каким-либо образом узнать, чьи воспоминания живут в нашем разуме, если эти воспоминания не принадлежат нам.

— Вряд ли, — сказал Тео. — Кажется, ты уже спрашивала.

— Да, кажется, — Майя припомнила их последний разговор. — Но эта мысль меня до сих пор не отпускает.

— Зачем копаться в этом?

— Неужели тебе совсем не интересно?

— Интересно, — ответил Тео. — Наверное. Просто не думаю, что это имеет какое-то значение. Я просто рад, что у меня есть эти воспоминания. И это не просто какие-то знания, которые принадлежат Бессмертному разуму. Это вполне конкретные воспоминания. От первоисточника. И я имею возможность взглянуть в прошлое не через трансляторы, голограммы, исторические справки, а своим собственными глазами. Иногда я вижу, какой была Цитадель сотни лет назад. Жаль только, что это всего лишь обрывки. Как огрызки. Нет цельной картины.

— И вряд ли будет, — добавила Майя. — Я сегодня прошла комплексный скрининг цифрового кода. И узнала, что эти воспоминания, твои и мои, — это патологическая аномалия, которая будет нас медленно уничтожать, пока наш цифровой организм в целях защиты своего алгоритма не запустит процесс обнуления. Ты понимаешь, что это значит?

— Ты была на обследовании? — Тео словно не услышал больше ничего из того, что она сказала.

— Да, но речь не об этом, — она хотела домыслить до конца. — Из того, что сказал мне доктор, я поняла лишь, что воспоминаний может стать больше. Возможно, они могут стать более цельными и понятными. Но как только ты вспомнишь все, ты умрешь. То есть эти самые воспоминания запустят процесс самоуничтожения. Обнуления, или как его там еще называют.

— Есть несколько законов, по которым создавался Бессмертный разум. Первый закон гласит, что он создается неуязвимым. Второй закон говорит, о том, что он беспристрастен. Третий, что он обезличен. Поэтому все, что может посягнуть на основополагающие принципы, расценивается как опасность. Чужие воспоминания делают Бессмертный разум и его представителей уязвимыми, одновременно лишая их беспристрастности и обезличенности. На самом деле не воспоминания принадлежат нам, а мы им. Это единственное, что отличает нас друг от друга.

— Ничего себе, — Тео покачал головой. — Что у тебя за специализация?

— Генетика, — Майя продолжала думать, отвлеченно отвечая на вопросы. — Может быть, скрыв воспоминания, от нас хотели утаить нечто более важное.

— Может и так, но в преддверии «Возрождения» меня мало волнуют эти вопросы. Ведь я первый в списке добровольцев, поэтому в скором будущем у меня будут мои собственные воспоминания, чувства и эмоции, — признался Тео.

— Первый? — переспросила удивленно Майя.

— Именно, — уточнил он. — С нетерпением жду момента, когда получу приглашение на интеграцию.

— Это все равно произойдет не раньше, чем через три месяца.

— Точно, ты же специализируешься на генетике, — вспомнил Тео.

— Не просто специализируюсь, я в составе проектной группы.

— Тогда у меня есть к тебе одна небольшая просьба, — Тео наклонился, чтобы прошептать на ухо. — Постарайся синтезировать для меня красивое тело. Не хотелось бы стать первым живым уродом в Цитадели.

— Я подумаю…

— Представь только, я стану первым человеком на Новой Земле, — Тео устремил свой взгляд на долину.

«Мы будем первыми. А может и единственными, кто будет знать о том, что не знают другие», — внутренний голос Майи откликнулся на слова Тео.

— Самое главное, чтобы ничто и никто не смог отсрочить или сорвать реализацию проекта. Этого я опасаюсь больше всего, — признался Тео.

— Что ты имеешь в виду? — Майя не совсем понимала причины его настороженности.

— Разве твой друг Давид не говорил тебе ничего?

— Что он должен был мне сказать?

Диалог неожиданного обернулся чередой риторических вопросов, прервать которую решился Тео.

— В Цитадели негласно сформировалось движение из противников «Возрождения». Они исключают возможность сосуществования двух форм человеческой жизни. Давид в их числе кстати, если тебе не известно.

— И ты думаешь, они будут вставлять палки в колеса? Тебе не кажется, что это как-то уж слишком.

— Майя, — протянул Тео с ухмылкой. — Когда речь заходит о противостоянии идеологий, возможно, все что угодно. Спроси у своего друга, ведь он давно уже примкнул к ним.

— Давно?

— Еще тогда, когда только начали ходить слухи о запуске «Возрождения». Странно что он тебе не рассказал об этом… Хотя что странного, если ты поддерживаешь другую философию…

— Смысл всего нашего существования в том, чтобы возродить человечество сразу, как это станет возможным, а не в том, чтобы препятствовать этому.

— Дело в том, что участники этого движения убеждены, что Цитадель должна принадлежать Бессмертному разуму. И прежде чем синтезировать нового человека, нужно подыскать для него подходящую колонию. Давид и его и приспешники уверены, что совершенная форма жизни не может существовать рядом с несовершенной. Это все равно, что Богов поселить с людьми.

— Но мы не боги! — воскликнула Майя. — Мы вышли из человека. И все, что мы имеем дал нам человек, а не Боги.

— Бессмертный разум существует почти целое тысячелетие. За это время многое изменилось, и я не могу с этим не согласиться. Мы как последователи человека осознали совершенные ошибки, переделали этот мир. Мы новая совершенная форма разума, но не жизни. Но все это осознают.

— Ты сказал Давид и его приспешники. Что это значит?

— Это значит, что он достаточно близок к тому, кто являет собой это самое сопротивление. Только прошу, не донимай меня больше вопросами. Если хочешь узнать больше, спроси первоисточник.

— Ты имеешь в виду Давида? — догадалась Майя. — Вряд ли он мне что-нибудь расскажет.

— У вас, кажется, были доверительные отношения.

— Вероятно, таковыми они были до того, как наши взгляды разделились, — Майя пожала плечами. — Доверительные отношения сейчас скорее у нас с тобой, нежели у меня с ним.

— Правда? — Тео непременно хотелось услышать это снова.

Но Майя не торопилась повторяться.

— Да и не друзья мы с ним уже, — грустно протянула она.

— А мы? Мы, получается, друзья?

Она пожала плечами, ведь не считала Тео другом, да и привязываться ей больше ни к кому не хотелось. Но он был тем, кто хоть как-то разделял ее взгляды и слушал, не пытаясь переубедить. Однако этого было слишком мало. Она едва различала разницу между его присутствием и одиночеством, наверное, потому что предпочитала сохранять чувство одиночества даже во время его присутствия, чтобы не привязываться к нему, как однажды привязалась к Давиду.

— Мы единомышленники, — наконец она подобрала подходящее слово.

— Это уже не так мало, — Тео совсем не огорчился.

— Не мало для чего?

— Мне пора, — он сделал вид, что не услышал вопроса. — Прежде, чем обратишься в «научку» за удалением очагов воспоминаний, наведайся в Архив Цитадели. Возможно, там ты найдешь, что ищешь.

— И что же я ищу, по-твоему?

— Откуда же мне знать, если тебе самой неизвестно, — невозмутимо ответил Тео. — Но в любом случае ответы — в прошлом и не на виду.

Его слова заставили ее задуматься. Если раньше она не собиралась искать ответы, потому что не знала, где их можно найти, то теперь была полна решимости обо всем узнать. За занавесом своих собственных мыслей Майя не заметила, как исчез Тео. Лишь пару минут спустя она увидела, как у подножия горы, на которой располагалась смотровая площадка, в вечернем тумане растворяется его силуэт. Он обернулся и помахал ей рукой. Но она неподвижно застыла у самого края обрыва, сделав вид, что не видит, что происходит снизу.

* * *

Она пришла в лабораторию, где в электронном календаре на своем рабочем столе обнаружила приглашение на первое организационное совещание проектной группы.

— Добрый день, Майя. Сообщаем вам о начале реализации проекта «Возрождение». Мы рады, что вы являетесь членом нашей команды. Напоминаем, что собрание рабочей группы состоится завтра в семь часов утра в конференц-зале Главной лаборатории сектора девять Научного института Цитадели в секторе восемь. Явка обязательна.

Майя прослушала еще несколько голосовых сообщений и, не дослушав последнее, отключила динамики. Она открыла протоколы вчерашних исследований последних модификаций ДНК и, прочитав их несколько раз, обнаружила, что не запомнила ничего из прочитанного. Она думала о том, что как только начнет работу в рамках проекта, у нее не будет ни одной свободной минуты, чтобы отвлекаться на что-то кроме экспериментальных исследований.

— Если и стоит искать ответы, то сейчас, — произнесла она.

Она скачала все протоколы через свой ридер-канал, сформировала автоответ о своем отсутствии и собиралась уже покинуть лабораторию, как получила уведомление о завершении анализа и моделирования генетического кода. Решив отложить это до утра, она уже стояла на пороге, как вдруг запустилась автозагрузка модели.

— Генетическая модификация номер «тысяча восемьсот сорок три». Применена технология генетического таргетинга. Произведена тройная генетическая рекомбинация. Модель адаптивна на восемьдесят девять процентов. Погрешность не более одного процента. Необходима перезагрузка модели с новым алгоритмом. Повторная рекомбинация позволит увеличить адаптивность генетического кода на семь процентов, — отчеканил монотонный голос.

— Семь процентов, — повторила Майя. — Итого девяносто шесть.

Именно это несложное арифметическое вычисление заставило ее скорректировать свои планы.

— Вывести на экран алгоритм, — не успела она отдать команду, как перед ней появилась проекция с тысячами непонятных формул и графиков, разобраться в которых под силу было только ей.

— Выделить погрешности, — произнесла она.

На экране красным замигали несколько строк. Она нажала на выделенные области и увеличила их.

— Создать дерево решений, — она продолжала отдавать инструкции.

Теперь ей предстояло из предложенного дерева решений выбрать то, которое с высокой долей вероятности увеличило бы адаптивность генетического кода. Она открывала каждый алгоритм в отдельности и проверяла статистическую значимость заданных функций, поочередно внося изменения. Так за расчетами она не заметила, как пролетели три часа, пока окончательно не заключила:

— Вывести дерево решений с изменениями.

На проекторе появилось новое дерево решений, ветви которого были выделены разными цветами.

— Рекомендуется произвести перезагрузку модели с использованием алгоритма номер «семнадцать» в редакции «шестьдесят восемь». Адаптивность генетического кода составит девяносто шесть процентов, — подытожил монотонный голос.

Майя зависла на мгновение, заглядывая в будущее сквозь светящиеся цифры проекции. Она впервые осознала, что от собственной мечты ее отделяли не три месяца, а шесть-семь процентов адаптивности, которых теперь не хватало для того, чтобы первый человек, репродукцию которого удастся создать, не умер в течение одного месяца пребывания в зоне естественной эволюции.

— Недурно, — послышался знакомый голос.

— Не ожидала тебя здесь увидеть, — ответила, не оборачиваясь, Майя.

Она спешно свернула все протоколы алгоритмов.

— Как ты вообще здесь оказался? Как тебя пропустили? — убедившись, что все данные ее исследования не на виду, она обернулась и неожиданно для себя обнаружила, что Давид оказался ближе, чем она ожидала.

— Ты же сама сделала мне пропуск, — он ухмыльнулся.

— Это был опрометчивый шаг с моей стороны, — Майя старалась всем своим видом выказать свое недружелюбие. — Завтра же его аннулирую.

— Ты не слишком приветлива, — Давид бесцеремонно расположился на диване, который предназначался для тех, кто производил плановую перезагрузку и обновление, не отрываясь от работы.

— Я настолько приветлива, насколько ты честен со мной, — Майя откинулась на спинку сидения в ожидании очной ставки. — Почему ты ничего не рассказал мне о том, что примкнул к противникам «Возрождения»?

— Я не просто примкнул. Я возглавляю это движение, — уточнил он.

— Зачем тебе все это? Неужели ты и вправду думаешь, что сможешь каким-то образом остановить работу, которая ведется уже тысячу лет. И все это из-за своих амбиций?

— Это не амбиции, а инстинкт самосохранения. Это то, что передало нам человечество…

— Серьезно? Ты думаешь, что нам передали только инстинкт самосохранения? — Майя усмехнулась. — Да, все что есть в Цитадели, создал человек. Не я, не ты, никто из тех, кто теперь населяет Землю. Маяки Тесла. Цитадель. Бессмертный разум. Купол. Наш алгоритм, обличенный в форму человеческой проекции. Все это так или иначе изобрели, создали или построили люди. Взять даже нас с тобой. Мы собой являем людей. Не было бы их. Не было бы нас.

— Ты говоришь так, потому что хочешь стать человеком. Но как быть с теми, кто не хочет переходить из высшей формы в жизни в столь примитивную. У нас нет потребностей, потому мы не выкачиваем из Земли все, что только можно выкачать. Мы не засоряем ее продуктами своей жизнедеятельности. Мы не убиваем друг друга ради денег и еды, из мести, зависти или иных низших мотивов. Среди нас нет маргиналов. Мы не размножаемся в беспорядочных половых связях.

— Зато мы достаточно тщеславны, не так ли? — уточнила Майя.

— Мы имеем на это право. Как высшая форма жизни мы служим высшим целям, прежде всего науке.

— Но ради чего?

— Я не против того, чтобы возродить человека — признался Давид. — Как только мы обустроим для них колонии в нашей Солнечной или любой другой звездной системе, как уже обустроили зону естественной эволюции, я буду первым, кто поддержит проект «Возрождение». Но не сейчас, когда нам бок о бок придется сосуществовать вместе.

— Почему нет?

— Любые революции начинаются с низов, — констатировал Давид. — Человек является прямой угрозой неуязвимости Бессмертного разума.

— Как он сможет представлять для нас опасность, если мы переселим свой разум в человеческое тело?

— Ты говоришь о первых людях. Людях, которых мы вырастим из пробирок. Но рано или поздно они начнут размножаться. И если сначала мы сможем как-то влиять на увеличение человеческой популяции, то позже, учитывая склонность человека к беспорядочности половых связей, это процесс станет бесконтрольным.

— Словом, ты боишься конкуренции, — высокомерно подметила Майя. — Когда-то мы были созданы самыми одаренными и просвещенными умами. Лучшими из всех представителей прошлого. И это значит лишь одно, что в новой человеческой цивилизации рано или поздно появятся гении подобные тем, что нас создали.

— Ты упускаешь из вида одну важную закономерность, что на одного гения приходится тысячи заурядностей, которые просто растрачивают ресурсы, ничего при этом не создавая. Еще столько же индивидуумов занимаются откровенным вредительством и разлагают общество. Таким образом, получается, что самые гениальные умы появятся тогда, когда сообщество или планета будут в упадке, чтобы повторить историю, которая свершилась много лет назад. Едва ли люди умеют учиться на своих ошибках. Такова их природа.

Майя молча смотрела на Давида, констатировавшего один за другим факты, которым довольно сложно было возразить.

— Конечно, если ты считаешь более гуманным — устраивать геноцид, истребляя ту часть людей, которая будет составлять серую массу без знаний и способностей лишь с набором базовых потребностей, удовлетворению которых они будут посвящать свою жизнь, то…

— Более гуманным, чем что?

— Чем его альтернатива, — уточнил Давид. — Не создавать живую копию тебя, меня или любого из нас. Мы являемся ничем иным, как результатом естественной эволюции.

— Или вынужденной революции, которую совершили люди в науке, чтобы иметь возможность спасти себя как вид.

— Так или иначе, они сохранили свой разум и перешли на уровень выше. Уровень, с которого, будучи свободным от базовых потребностей, они могут управлять самой жизнью.

— Мы не Боги и никогда ими не станем.

— Я не претендую! Я лишь хочу сохранить существующий порядок вещей, — Давид настаивал на своем. — Я пришел не за тем, чтобы спорить.

— Зачем же тогда? — Майя прищурила глаза, словно пыталась уличить его во лжи.

— Чтобы убедиться, что не ошибся.

— В чем?

— В том, что ты никогда не сможешь стать одной из нас, — сухо ответил он.

— Это было очевидно с самого начала, — Майя стояла на своем. — Я точно знаю, чего хочу. Поэтому глупо было надеяться, что я буду метаться между сторонниками и противниками «Возрождения».

— Я просто думал, что ты хочешь быть по одну сторону со мной, — самонадеянно произнес Давид. — Ведь аномалии в твоем алгоритме заставляют чувствовать тебя притяжение ко мне.

— С чего ты взял? — спросила Майя в надежде услышать, что он чувствовал или чувствует то же самое.

— У меня нет подобных патологий, как ты могла бы подумать. Но я знаю, что ты проходила обследование в лаборатории, и видел его результаты.

— Это же врачебная тайна.

— Ты забыла, что я подрабатываю в главной лаборатории Диагностического центра. И патологии типа твоей являются моей специализацией. Поэтому, как только стали известны результаты твоего обследования, их сразу передали на дополнительный анализ.

Майя не хотела, чтобы Давид знал что-то об аномалиях в ее алгоритме. Она была уверена, что он будет использовать все это против нее, как только представится возможность.

— Удали очаги воспоминаний, — посоветовал Давид. — Все, что делает тебя человеком, заставляет тебя быть уязвимой. Ты ведь уже слышала о возможном обнулении.

Майя молчала.

— Я не враг тебе, по крайней мере, до тех пор, пока ваша проектная группа не запустит процесс синтеза молекулы с измененным генетическим кодом.

— В таком случае, мы уже враги, — уточнила Майя. — Уже завтра мы начнем работу. А через три месяца в Цитадели появится первый человек. Это неизбежно. Тебе необходимо это принять.

Он ухмыльнулся.

— Тебе пора, — она хотела скорее запустить перезагрузку модели, чтобы отправиться в Архив, пока у нее еще было время в нем копаться. — Мне нужно работать. А ты вообще не должен здесь находится. Пропуск предназначался не для самовольного проникновения в лабораторию, когда тебе вздумается, а должен был использоваться исключительно в учебных целях.

На губах Давида считывалось его желание что-то сказать, но он просто без слов прощался взглядом с Майей, которая также хранила молчание. Оказавшись на пороге, он услышал вопрос, на который не намерен был отвечать вслух:

— Признайся, Давид, у тебя тоже есть очаги воспоминаний, — произнесла Майя, стоя к нему вполоборота. — Возможно, их не так много, как у меня, но они есть. И ты также можешь чувствовать, как и я, самую малость, потому что тоже помнишь…

Она желала услышать исповедь, о которой никому бы никогда не рассказала. Ей важно было знать тайну, которая могла бы связать ее с ним навсегда, независимо от того, что их ждет в будущем. Но он всегда был достаточно скрытен, никогда не говорил лишнего, а о себе вообще мало рассказывал. Таков был его алгоритм.

Покачав головой, она открыла свернутые протоколы, чтобы снова взглянуть на них перед перезагрузкой модели.

— Произвести перезагрузку модели с использованием алгоритма номер «семнадцать» в редакции шестьдесят восемь, — инструкция прозвучала четко без запинок.

— Время перезагрузки девяносто шесть часов, — программа приняла команду.

Майя проверила еще раз рабочий стол и, убедившись, что перезагрузка началась в штатном режиме без ошибок, свернула почти все проекции, оставив в фоновом режиме лишь одну. В ее разуме то и дело мелькали мысли о том, какими бы были ее отношения с Давидом, если бы они оба были людьми. Теряясь в своих гипотезах, она была уверена в одном, что этого никогда не произойдет, ведь жизни в физическом теле он предпочтет полное обнуление.

* * *

Майя лениво слонялась по коридорам Архива, не зная, что именно ищет. Материалов было слишком много, чтобы понять, с чего стоит начинать. Меньше всего ей хотелось обращаться к распорядителю Архива, но без его помощи было не обойтись. Поэтому остаться незамеченной ей в любом случае не удалось бы.

— Добрый день! — нерешительно произнесла она.

— Скорее доброй ночи! — распорядитель оказался довольно приветливым, несмотря на поздний визит Майи. — Нечасто гости посещают нас в столь позднее время.

— Но вы, кажется, работаете круглосуточно, как и все в Цитадели, — уточнила на всякий случай Майя.

— Совершенно верно, — мужчина улыбнулся. — Я не смущен вашим визитом. Напротив, только рад. Пожалуй, реже чем Архивом пользуются только Библиотекой, ведь под Куполом любое знание доступно для скачивания.

— Должно быть, поэтому Архив еще существует, — подметила Майя.

— Что вы имеете в виду?

— В Архиве, наверняка, есть какие-то материалы, которых просто нет в информационном Куполе Бессмертного Разума? Иначе зачем бы он нам был нужен. Его бы не стало, как почти не осталось библиотек.

— Ах, вы об этом, — мужчина облегченно выдохнул. — Я уж было подумал, что и до вас дошли слухи, что Архив хотят прикрыть… Не хотел бы я остаться без работы, а учиться новому нет сил. И бессмертные, оказывается, тоже устают…

— Прикрыть Архив? Неужели и вправду ходят такие слухи? — Майя ни разу не слышала ничего подобного, хотя в общем-то в ее кругах не было никого, кого интересовала бы судьба сего заведения.

— Да, за ненадобностью, как библиотеки, — пояснил распорядитель. — Материалы под грифом «секретно» перевели бы полностью в защищенный сектор Бессмертного разума. Уверен, что как только они смогут обеспечить неуязвимость этого сектора, Архива не станет.

— Я ничего не слышала о таком секторе, — Майя удивилась. — Мы же все являемся частью Бессмертного разума. Да что уж там. Мы и есть Бессмертный разум. Зачем нужен этот сектор?

— Если бы я знал, — подавленный сотрудник Архива растерянно пожал плечами. — Но от всех этих слухов мне не по себе. Ведь последние сто пятьдесят лет я провел здесь. Очень многое я узнал именно из первоисточников, а не через Купол.

— То есть вы «от» и «до» знаете все здесь? — с надеждой в голосе произнесла Майя.

— Думаю, да. Почти все, за исключением материалов с особым грифом.

— А что это за материалы? — уточнила Майя.

— Если бы я знал… Чтобы узнать, нужен специальный допуск, которого у меня нет.

— Что за допуск? — Майя не стеснялась пользоваться радушием одинокого распорядителя.

— Его могут получить только руководители проектных групп. Рядовым исполнителям вход закрыт.

— А у вас есть предположения, какого рода сведения там хранятся?

— Полагаю, это дневники, которые вели ученые, когда создавали Цитадель. Но это всего лишь мое предположение, — распорядитель не заметил, как разоткровенничался. — В своих дневниках они рассказывают, как возводили Маяки Тесла, как и какие знания использовали при создании Бессмертного разума. Это научные откровения в чистом виде. Они находятся под особой охраной, потому как эти знания представляют прямую угрозу Бессмертному разуму. Мы с вами знаем лишь общие принципы его существования, но ничего не знаем о механизме. Я полагаю, что того, кто имеет доступ к дневникам и будет использовать их во вред Бессмертному разуму, ждет обнуление. Я видел упоминание о них во многих источниках, но сам так и не нашел их, да и в картотеке ничего нет…

Майя сделала паузу, прежде чем задать следующий вопрос. Без пропуска ей было не обойтись, и теперь все ее мысли были направлены на то, как его заполучить.

— А есть в открытом доступе материалы по истории создания Цитадели? — ей явно не хотелось уходить ни с чем.

— Безусловно, их вы можете найти в секторе Р15, — распорядителю даже не пришлось заглядывать в картотеку. — Там все, что успели оставить нам ученые. В том числе полная версия их послания.

— Полная версия? — уточнила Майя.

— Да, в ознакомительных роликах, что обычно показывают каждому новому поколению Бессмертного разума, представлены лишь выдержки из их послания.

— На него я взгляну, пожалуй, в первую очередь.

Майя все равно не знала, с чего ей начинать. Поэтому слова распорядителя пришлись как нельзя кстати. Теперь она была уверена, что сможет найти ответы в послании человечества Бессмертному разуму.

— Я с удовольствием вас провожу, — распорядитель охотно вызвался помочь. — Когда сюда приходят гости, я с радостью помогаю каждому, ведь только тогда работа моя приобретает хоть какой-то смысл. За последние пятьдесят лет вы первый посетитель.

— Вы серьезно?

— Абсолютно, — распорядитель улыбнулся. — Пятьдесят лет. Вот сказал это вслух и сам удивился, как же долго я пребываю в полном одиночестве.

Майя осматривалась вокруг. Архив был впечатляющим. Он напоминал римский амфитеатр. В центре располагался большой зал, в котором можно было изучать материалы. А от центра, казалось, в саму бесконечность уходили огромные коридоры.

— Вы, наверное, будучи здесь, многое изучили сами, — предположила Майя.

— Если быть точнее, то все, — мужчине явно было приятно это осознавать. — Вернее все, кроме сектора, к которому требуется специальный допуск.

— Невероятно, — Майя не могла поверить своим глазам. — Он же огромный. Это просто невозможно.

— Невозможно, но не для того, кто работает здесь почти сто пятьдесят лет, — ответил скромно, но с гордостью мужчина. — Сколько себя помню, я всегда был распорядителем Архива. А поскольку с каждым десятилетием посетителей становилось все меньше и меньше, у меня было достаточно времени, чтобы изучить все напрямую из первоисточников. И скажу я вам, это куда интереснее, нежели получать информацию напрямую из Купола.

Майя не заметила, как за разговорами оказалась в конце длинного узкого коридора.

— Кажется, где-то здесь, — распорядитель запрокинул голову наверх, но разглядеть там что-то было просто невозможно. Тогда он отдал какую-то команду, которую Майя не расслышала, и нижние полки начали отъезжать назад, а верхние спускаться вниз на их место.

— Кажется, в каком-то из этих планшетов. Не помню точно, в каком, — распорядитель запамятовал, в каком из сотни электронных документов хранилось то самое послание, о котором он рассказывал.

— Мэп, найди Послание предков…

Майя принялась оглядываться, полагая, что где-то в стенах у него есть помощник. Но помощником оказалась программа, которая содержала подробную карту всего Архива и контролировала содержание каждой его полки.

— Теперь понимаете, насколько важно сохранять порядок в Архиве, — распорядителю явно нравилось осознавать важность того, что он делал. — Если какой-то документ вдруг потеряется, без нее найти его в этих стенах будет просто невозможно. Поэтому когда старушка Мэп начинает глючить, в Архиве начинается полный хаос. По крайней мере, для меня…

— Я попробую что-нибудь сделать, чтобы кураторы приводили в Архив на обзорные экскурсии каждое новое поколение, — Майя старалась его как-то приободрить.

— Эмпатия — нехарактерное для Бессмертного разума свойство, — подметил распорядитель. — Вот почему вы здесь.

Майя не успела задать ему вопроса, как он дал обещание.

— Не переживайте, я никому не расскажу о том, что вы здесь искали… Наконец-то…

Из картотеки на третьей снизу полке выехал наверх планшет.

— Вот эта запись, — распорядитель посмотрел на схему зала. — Я думаю, вам удобнее всего будет здесь.

Он указал на закрытую часть зала, кабинет, который использовался то ли, как конференц-зал, то ли как переговорная.

— Здесь спокойно, вам никто не помешает, — распорядитель говорил так, словно кроме него кто-то может нарушить покой, царивший в Архиве.

— Эрни, — произнес он четко. На его голос отозвался длиннорукий робот, который до команды находился в режиме сна. Майя услышала характерный вжик. На дисплее красный индикатор сначала стал желтым, а потом зеленым.

— Доставить запись к транслятору в закрытый зал, — приказал распорядитель.

Робот, который скорее напоминал пылесос с щупальцами, покорно исполнил команду. Вероятнее всего, это была одна из первых моделей роботов, что достались Бессмертному разуму по наследству от человека. Примитивный из всех имеющихся представителей. Даже самые простые андроиды из ныне существующих в разы превосходили того, что сейчас она видела в Архиве. Робот работал от голосового управления, но малейшая перестановка слов в команде грозила тем, что он не поймет команду и не исполнит ее. Ко всему прочему он не давал никакой обратной связи, хотя динамики в его комплектации присутствовали.

— Это наш старичок. Вообще его, как и всех остальных роботов, именуют по номеру секции. Но из уважения к его старости, я немного перепрограммировал его и теперь он отзывается не на Р15, а на Эрни, — распорядитель усмехнулся. — Должен же был я хоть как-то развлекаться, когда шестьдесят лет назад перечитал и пересмотрел все, что здесь было.

Майя с уважением относилась к одиночеству распорядителя, поэтому несмотря на то, что она торопилась, она не прерывала ни один из тех многочисленных монологов, на которые они постоянно отвлекался.

— В этой секции Эрни будет вам незаменимым помощником. Он будет переносить в кабинет все материалы, которые вы захотите посмотреть. Откликается он на простые команды. Список этих команд можно найти на его блоке, так что вы не запутаетесь, — распорядитель направился в сторону света. — Я провожу вас до кабинета…

Они вернулись в зал трансляций, в центре которого располагался закрытый зал — кабинет без углов. Внутри него располагались также два ряда круглых столов. Майя заняла место во втором ряду прямо напротив транслятора.

Эрни покорно доставил планшет к транслятору, подключил проектор и запустил видеозапись в трехмерной проекции.

* * *

— Еще двести-триста лет назад, никто из нас и подумать бы не мог, что мы будем делать подобное послание в будущее. И уж тем более никто предположить не мог, что это послание будет адресовано не просто новому поколению людей, а новой форме жизни. Уже остается не так много времени на то, чтобы завершить начатое. Мы приложили не мало усилий на то, чтобы соорудить Маяки Тесла и возвести вокруг них Цитадель. Маяки уже приведены в действие, они словно источник вечной молодости будут обеспечивать Бессмертие человеческого разума…

Майя сначала внимательно смотрела на Профессора Ханссона, который читал то ли заранее заготовленную речь, то ли, вдохновленный своей работой, импровизировал на ходу. Но потом, когда ей наскучило смотреть на него, она обратила внимание, что многое из важного сокрыто в деталях. За ним транслировалась презентация со схемой Цитадели, об инфраструктуре которой он очень подробно рассказывал. Но это интересовало ее меньше всего, ведь именно эта часть послания показывалась почти ежедневно всем прибывающим сюда новичкам. Изучая их лабораторию, она наткнулась на робота, который как две капли воды был похож на Эрни.

— Да ты и вправду стар, дружок, — усмехнулась она. — Не представляю, как ты еще функционируешь. Тебе бы впору на свалку.

Она обратила внимание и на первых еще довольно примитивных, как Эрни, представителей Бессмертного разума. Первые проекции разительно отличались от всех последующих поколений. Начальные попытки в создании цифрового организма человека, похоже, сложно было назвать удачными, а путь к созданию Бессмертного разума был не таким уж и гладким.

— Наша планета умирает. А вместе с ней и мы. Нас становится все меньше и меньше. Меньше становится и тех, чье сознание, знание и опыт мы можем загрузить в Бессмертный разум. Ежедневно среди сотни умирающих мы отбираем самых талантливых, умных… Нет… Это все не подходящие слова… Самых выдающихся, неординарных и незаурядных людей, чьи способности бесценны. Если Маяки Тесла — это источник энергии и цифровой жизни, благодаря которым проекции людей со временем заселят Цитадель, то Купол, который мы создали, — источник знаний. В него загружена вся всемирная сеть, но что более важно мы перенесли в Купол разум последних шести поколений молодых ученых. Мы от силы протянем еще лет двадцать, не больше. Еще тридцать лет назад выживали лишь двадцать восемь процентов младенцев. И вот уже десять лет, как женщины окончательно утратили способность вынашивать потомство, за это время не появилось ни одного новорожденного. Поэтому нам остается лишь перенести в Бессмертный разум сознание оставшихся двух поколений. И все…

Несложно было заметить, как сломался его голос. Но он, снова натянув струны своих голосовых связок, продолжал свое послание.

— Почти семьдесят лет мы потеряли, стараясь возродить погибающую от наших же рук Землю. Но наш оптимизм оказался ничем не оправдан. Нам удалось лишь отсрочить момент, который неизбежен, и признать, что рано или поздно мы все окажемся по другую сторону жизни. Тогда оставалось лишь решить, по какую именно. У нас было не так много вариантов, и мы выбрали два направления, в рамках которых параллельно вели масштабную работу.

Неожиданно он одернул самого себя, словно взболтнул лишнее. И после небольшой паузы продолжил:

— Но, как оказалось, единственно верным решением было создать новую форму жизни, освобожденную от потребностей, эмоций, страхов. Бессмертный разум — это порог, переступив который, мы уже никогда не сможем отступить назад. Это нечто уникальное и совершенное. Именно он призван обеспечить бессмертие человеческой расы. Именно он сможет возродить человеческую цивилизацию, когда придет время, создав нового человека, который не допустит старых ошибок. Бессмертный разум — это больше, чем очередной научный эксперимент. Это единственный способ выжить для нас… Уже больше ста лет мы формируем генетический материал, чтобы его можно было использовать в будущем, в котором нас не будет…

Дальше Мая не слушала, потому что уже наизусть знала, чем закончится эта речь. Она нахмурила брови, как обычно это делала, чтобы удержать в своей неоновой голове какую-то мысль.

— Эрни, перемотай на двадцать седьмую минуту, — произнесла она.

Но робот по-прежнему находился в режиме сна.

— Эрни! — позвала она его снова. Послышался характерный звук выхода из спящего режима.

— Перемотай на двадцать седьмую минуту, — повторила она. Но на дисплее снова загорелся красный индикатор, что значило, что робот снова перешел в режим экономии энергии.

— Черт, это даже не пылесос, а какая-то посудина, — Майя еле сдерживалась. Она не могла нажать на кнопку самостоятельно, а у проектора и транслятора, который был ровесником Эрни, отсутствовало голосовое управление.

— Эрни! — повторила Майя. Робот начал трястись, крутясь вокруг своей оси то по часовой стрелке, то против.

Она приподняла бровь, терпеливо ожидая, когда он придет в себя.

— Сказочные технологии, — она скрестила руки. — Поражаюсь, как люди, придумавшие это, додумались до того, чтобы создать Тесла-маяки и Купол.

Наконец, на дисплее загорелся зеленый индикатор.

— Перемотай на двадцать седьмую минуту, — распоряжения Майи уже больше напоминали суровые приказы. Зеленый индикатор на дисплее нервно моргал, словно робот хлопал глазами.

— Пожалуйста, — протянула Майя.

Лампочка перестала мигать, и робот лениво покатился к транслятору, чтобы исполнить команду.

— Вот же гад, — не сдержалась она.

На полпути он остановился и повернулся так, что она лицом встретилась с дисплеем, на котором горел зеленый индикатор.

— Для допотопной технологии слишком уж ты капризный, — она подошла к нему ближе. — Пожалуйста, перемотай на двадцать седьмую минуту. Без тебя я, как без рук.

Аппарат медленно дополз до транслятора и одним из своих длинных щупальцев нажал на кнопку, перемотав до нужного момента.

— Спасибо, — поблагодарила Майя. — С ума сойти, разговариваю с пылесосом…Прости. Прости. Я не это имела в виду.

Тем временем на экране начал воспроизведение повтор:

— Нам удалось лишь отсрочить момент, который неизбежен, и признать, что рано или поздно мы все окажемся по другую сторону жизни. Тогда оставалось лишь решить, по какую именно. У нас было не так много вариантов, и мы выбрали два направления, в рамках которых параллельно вели масштабную работу.

— Два направления, — повторила Майя. — Два направления. Один — переселение разума. Что за второй?

Ей ничего не оставалось, как снова обратиться за помощью к распорядителю.

— Я совсем забыла спросить, как вас зовут…

— А я совсем забыл представиться, — распорядитель нисколько не обиделся. — Оскар.

— Оскар, вы ведь слушали полную версию послания предков?

— Да, и не раз, — признался он. — Признаюсь, я его знаю почти наизусть.

— В послании говорилось о двух направлениях спасения человечества, — начала Майя. — До нас дошли протоколы по Бессмертному разуму. А что насчет второго? Вам что-нибудь известно?

— Увы, ничего, — распорядитель лишь пожал плечами. — Все материалы, что есть в этом Архиве содержат данные только по трансформации разума. Только если…

— Только если что?

— Закрытый сектор, — предположил Оскар. — Если что-то и есть, то только там.

Вдруг перед глазами Майи появилось лицо Профессора Ханссона, который оставил послание. Он над чем-то смеялся, распахивая свою широченную улыбку.

Вспышка была такой кратковременной, что она совсем не поняла, что произошло. Майя смотрела на диспетчер алгоритма, который мониторил ее состояние. На руке значилась надпись: «Требуется обновление. Процедура обновления займет два часа сорок три минуты». Она настроилась на первую попавшуюся частоту Купола, чтобы узнать сколько времени.

— Черт побери, уже семь тридцать. Мне пора, — она спешно отправилась к выходу, а потом, вспомнив кое-что, остановилась, чтобы спросить.

— Оскар, а в открытом доступе есть имена тех, кто работал над Бессмертным разумом?

— Да, конечно, — уверил ее распорядитель. — Не знаю, насколько список полон, но он есть.

— Я постараюсь вернуться завтра. Вы сможете мне его найти к этому времени?

— Не сомневайтесь, я все подготовлю, — радостно сообщил Оскар, который только и мечтал о том, как стать кому-то полезным.

Выходя из Архива, Майя поймала себя на мысли, что вопросов стало лишь больше, а ответа она так ни одного и не нашла.

— Даже обновление не успею сделать, — она дала команду «отложить на сорок восемь часов».

* * *

— Майя, мы вас уже заждались, — несмотря на то, что она опоздала, встретили ее довольно приветливо. — Итак теперь все в сборе, и мы можем начинать…

Она заняла место во втором ряду за небольшим столиком на одну персону, на котором значилось ее имя. Почти никто из присутствующих не был ей знаком, что ее несколько огорчало. Лишь на четвертом ряду она нашла молодого человека, с которым они однажды пересеклись на семинарах по генетике, но он уже был окружен компанией трех ассистенток. Она почему-то остро ощущала потребность в ком-то, кому могла бы доверить свои мысли. Как только в ее голову пришло имя Тео, она одернула себя, словно отгоняя намек, который подавало ей сознание.

— Итак, с сегодняшнего дня мы начинаем очень напряженную многозадачную работу. Каждый из нас должен быть готов к невозможному. Вместе с вами мы будем делать то, что станет либо настоящим прорывом в генетике, либо ужасной ошибкой в науке…

Майя, наконец, включилась в собрание. Самое важное, что она пропустила, были имя и должность докладчика. Именно тот, кто взял сейчас вступительное слово, по разумению Майи, и был назначен руководителем всего проекта, а значит, именно с ним придется держать субординацию.

— Вся наша работа будет строиться на непрерывных исследованиях и экспериментах. И как бы много ни было ошибок и неудач, а они будут исчисляться сотнями, и, возможно, даже тысячами, мы не отступим, пока не завершим «Возрождение», — докладчик делал паузы. — Напомню вам, что при посильном вкладе генетиков ранее уже был реализован ряд проектов. Именно благодаря нам, была создана зона естественной эволюции. Благодаря нам, были выведены новые виды организмов, которыми мы заселили территорию за границами Цитадели. Благодаря нам, были адаптированы к новым условиям фактически вымершие растения и животные. Теперь перед нами стоит задача — адаптировать генетический код человека, используя материалы, которыми мы располагаем, к той жизни, которая теперь возможна на Земле. Иными словами, мы должны создать нового человека… Человека, который будет способен выжить на изменившейся планете с изменившейся структурой атмосферы, флоры и фауны. Насколько это долгий путь, пока никто не знает. Насколько он трудный? Знаю я. Очень трудный. Путь, который будет полон надежд и разочарований. И хотя в науке не принято полагаться на удачу и везение, сейчас без них нам не обойтись. Я лишь хочу сказать, что мы не можем облажаться. Если люди почти тысячу лет назад нашли способ совершить трансформацию сознания и переселить разум из одной формы жизни в другую, то теперь мы должны сделать то же самое, совершив обратную трансформацию…

Он сделал едва заметную паузу, которая тут же заполнилась аплодисментами, словно прорыв в науке уже был совершен.

— Спасибо. Я рад, что смог вас вдохновить. Мне самому осталось поверить в то, что я говорю, — он не смог сдержать самоиронии. — На самом деле я пошутил. Моя вера в успех велика, потому что велика вера в науку, олицетворением которой является каждый из нас. Мы уже сделали гораздо больше, чем нам осталось сделать.

Он посмотрел на экран, который был перед ним, и дав указание роботу, попросил вывести н проектор изображение со схемой.

— Ну что ж, лозунги мы прокричали, — пошутил он. — Теперь приступим к делу. Начнем со структуры, в рамках которой мы будем совершать научные чудеса.

Майя внимательно слушала справку об организационной структуре. И хотя она не стремилась пробиться из научных низов в элиту, теперь у нее не было выбора. Она должна была разработать тактику, с помощью которой смогла бы сместить любого из руководителей среднего звена, потому что иначе ей было бы не раздобыть допуск в закрытый сектор.

— Итак, штатная структура и расписание сформированы на две третьих, — докладчик решил начать от обратного. — На текущий момент есть несколько пробелов, которые мы непременно восполним в ближайшее время по результатам работы нашей команды и каждого ее участника. На текущий момент вакантны два места руководителя по одной вертикали.

Майя смотрела на пустые окошки, на которых не значилась ничья фотография, и понимала, что это ее единственный шанс заполучить допуск, который поможет ей разобраться в аномалиях ее цифрового организма.

— Итак, в нашей лаборатории выделено четыре департамента. Департамент генной инженерии, собственно в котором ученые и будут вести всю основную работу в ближайшие несколько недель. Именно здесь вакантны два места из трех. Второй по значимости — департамент генной терапии. И вспомогательные — управление клонирования и подразделение исследования стволовых клеток.

В рамках данных управлений выделены отделы и сектора.

Нашу команду составляют восемьдесят три ученых, из них тринадцать — это руководители структурных подразделений от управлений до секторов. И семь — это руководители направлений, иными словами, это ученые, которые на базе лаборатории могут вести самостоятельные независимые исследования в той парадигме, в которой считают нужным, но служа исключительно целям нашей проектной группы, руководителем которой являюсь я. Думаю, мое цифровое имя никого не интересует, поэтому, повторюсь, ко мне можно обращаться по имени. Зовут меня Профессор Кларк. Я представитель четвертого, на текущий момент самого молодого из ныне существующих поколений Бессмертного разума. Выражаясь фигурально, старожила Цитадели. О своих заслугах говорить много не буду. Скажу лишь одно, что принимал непосредственное участие во всех реализованных Бессмертным разумом проектах: в одних — в качестве волонтера, в других — в качестве ученого.

— Можно вопрос? — послышалось с задних рядов.

— Да, конечно…

— Насколько реально перемещение по карьерной лестнице?

Майя демонстративно закатила глаза.

— Не уверен, что это уместный вопрос в контексте того, что мы здесь делаем, — Профессор Кларк оказался весьма аккуратен в высказываниях. — Научные цели должны быть выше целей персональных. В общем и целом, наше сознание, как правило, свободно от амбиций и тщеславия. А иерархия руководителей призвана обеспечить субординацию и достижение результата. Ответ на ваш вопрос прост — все зависит от результатов вашей работы. Но я не могу вам не посоветовать обратиться в научный центр с тем, чтобы исправить патологию в вашем алгоритме. Ваше тщеславие может здорово мешать нашей работе. И если это поставит под угрозу реализацию проекта, мы будем вынуждены вас отстранить от выполнения должностных обязанностей.

Молодой ученый в ответ лишь немного скривился, но всем своим видом показал, что он все услышал.

— Как вас называть — Профессор Кларк или просто Кларк?

— Как вам угодно, — мужчина пожал плечами. — Но я все же предпочитаю Кларк.

— Профессор, — Майя решила включится в разговор, и тут же одернула себя. — Кларк, как вы считаете, за какое промежуток времени мы сумеем реализовать «Возрождение»?

— Этот проект многоаспектный с точки зрения его реализации. С одной стороны, он будет исполнен, как только нам удастся создать первых мужчину и женщину, которые смогут выжить в новых реалиях. С другой стороны, «Возрождение» направлено на восстановление человеческой популяции. А популяция предполагает не одного и даже не двух человек, а все-таки определенное множество. В то же время, проект подразумевает воскрешение целой цивилизации. В любом случае это процесс длительный, и строить какие-либо прогнозы, не имея промежуточных результатов первых практических исследований, крайне неосмотрительно. Я лишь хочу напомнить, что на создание нового растительного и животного мира ушли десятилетия, и нам очень повезет, если мы сможем получить положительные результаты в течение первого года.

— Но ведь запись добровольцев на обратную интеграцию разума ведется уже сейчас, и по плану первая трансформация разума будет проведена уже через два-три месяца.

— Вы сами сказали, по плану, — уточнил Кларк. — Нам очень повезет, если мы будем идти по запланированному графику.

Майе хотелось ускорить время. Несмотря на то, что она была ученым, она едва могла получить удовольствие от томления в научных муках. Она радела за результат, который с нетерпением хотела увидеть. Ей повезло лишь в том, что по счастливой случайности или совершенно заслуженно ее роль в проектной группе была определена как руководитель направления, а это значит, что она была наделена исключительным правом проводить свои собственные исследования. Собственно, этим она уже и занималась последние две недели, еще не будучи наделенной полномочиями.

«Только бы все получилось. Только бы получилось», — повторяла она про себя, размышляя о результатах моделирования, которое запустила накануне. Она была уверена, что если перезагрузка пройдет без ошибок и адаптивность полученной модели увеличится на семь процентов, результаты генетической модификации, которую она проводит, станут ее проходным билетом сначала в руководители управления, а потом и закрытый сектор Архива.

— В общем нас с вами ждет научный квест. Мы будем искать ключи, с помощью которых сможем выбраться из Цитадели. Ключи к трансформации сознания, — подытожил профессор.

Эти слова словно эхом отозвались в голове у Майи.

— Я воспринимаю свою работу не иначе, как квест. Правда из нашей комнаты. Комнаты смерти выхода нет, — отчетливо сказал низкий голос с приятной ненавязчивой хрипотцой.

Майя пыталась изо всех сил вспомнить, где еще она могла слышать подобную ассоциацию науки с квестом, но в ее нейронной сети такую информацию было не отыскать.

— Ну а теперь приступим к работе, — предложил Марк. — У каждого отдела в распоряжении своя лаборатория и свои начальники. Поэтому предлагаю проводить раз в неделю летучки внутри подразделения. И раз в две недели проводить промежуточное общее собрание.

Кто-то еще пытался задавать вопросы, но Майя, удовлетворившись ответами на свои собственные, поспешила к своему рабочему месту, чтобы проверить итоги перезагрузки модели. Она была уверена, что результаты ее не разочаруют, и уже думала о том, как и когда покажет свои разработки Кларку.

— Даже если адаптивность генетического кода увеличится всего на два процента, перешагнув рубеж в девяносто процентов, я все равно покажу результаты работы, — в голове она прокручивала разные сценарии, ни в одном из которых ее научные изыскания не могли оказаться неудачными.

* * *

Майя долго стояла в приемной в ожидании Оскара. Но ее никто так и не встретил, поэтому она направилась сразу в сектор Р15. Эрни забился в угол и сонный охранял тишину. Несмотря на то, что внешне он напоминал пылесос и вообще находился в режиме сна, ей было не по себе от его присутствия. Ей казалось, что он подсматривает за ней. И хотя она не делала ничего запрещенного, избавиться от скверного ощущения ей никак не удавалось.

— Вы снова здесь. Как раз вовремя. Я нашел кое-что интересное для вас, — сказал Оскар, который уверенно направился к стеллажу под номером сорок девять и принялся давать распоряжения Мэп, которая исправно их исполняла.

Майя внимательно наблюдала, как распорядитель виртуозно управлялся с картотекой, в которой одной ей было не разобраться. Мысленно она благодарила его за то, что ей не пришлось много времени проводить в компании Эрни. Однако признаться ему в том, что ее смущает присутствие примитивного робота она так и не смогла. Оскар разбудил Эрни с первого раза, и в отличие от Майи ему не пришлось повторять одни и те же команды несколько раз — он слушался его, как верный пес.

— Не знаю, что бы я без тебя делал, — Оскар благодарил старого робота, словно тот был его лучшим другом.

— Что это? — поинтересовалась Майя.

— Вы просили найти имена тех, кто трудился над созданием Бессмертного разума, — напомнил ей Оскар. — Это оказалось совсем не трудно. В этом электронном талмуде собрано досье на каждого ученого, который принимал непосредственное участие в реализации этого проекта.

— Абсолютно на каждого? — уточнила Майя.

— Должно быть так, — Оскар изучал содержание досье. — Над разработкой идеи Бессмертного разума трудилось пять поколений ученых. Каждый из них внес определенный вклад в его создание и развитие. Дабы увековечить память людей, которые подарили человечеству бессмертие, их имена с краткой биографией занесли в Золотое приложение.

— Не припоминаю, чтобы нам когда-то рассказывали про них, — призналась Майя. — Мне знакомо разве что всего два имени. Имя основателя — Оливера Лунда. И имя того, кто оставил нам послание — Филиппа Ханссона.

— Вряд ли имена всех ученых придали бы огласке. Это ни к чему.

— Но именно они творили историю, — Майя не могла с ним согласиться. — Они создали наше будущее. Впору было бы возвести мемориал в честь тех, кто посвятил свою жизнь идее Бессмертного разума. Вам так не кажется?

— Перед нами сейчас стоят задачи куда более важные, чем возведение в лик святых ученых, некогда создавших информационный Купол, — Оскар был категоричен. — В конце концов, мемориал предполагает, что человек умер и связь с ним навсегда утеряна. А Оливер Лунд и Филипп Ханссон бессмертны, как и творение, которое они создали. Они среди нас — в разрозненных частицах Бессмертного разума. Они в любом из нас…

— С этим трудно не согласиться, — Майя уже отвлекалась на изучение содержимого Золотого приложения.

— Пожалуй, я вас оставлю, — Оскар был чрезвычайно услужлив. — Если что вам поможет Эрни.

— Нет! — неожиданно выкрикнула Майя, не желая оставаться снова наедине с роботом.

Оскар удивленно уставился на нее.

— Эрни, — протянула Майя, тем самым активировав робота, ответившего ей жужжанием. — Мне кажется, он имеет некоторые неисправности. И работать с ним иногда довольно сложно. Может быть, вы можете предоставить мне в распоряжение другого робота?

— Я бы с радостью, но, увы оперативно, сделать это точно не удастся. Роботы, которыми мы располагаем, довольно примитивны, они работают исключительно по типовым программам. Чтобы дать вам робота из другого сектора, мне придется сначала перепрограммировать его, а для этого потребуется время. Старичок Эрни хоть и глух на один микрофон, для своих лет он довольно смышлёный. Просто произносите команды громче.

— Хорошо, — Майя старалась за улыбкой скрыть свое недовольство, но ей ничего не оставалось делать, как терпеть соседство с Эрни, который должен был ей прислуживать.

— Если я вам потребуюсь, вы знаете, где меня искать, — заключил Оскар.

— Да, главное вас еще там застать. В прошлый раз…

– — Знаю-знаю, — распорядитель не дал ей договорить. — Я отлучился совсем ненадолго. Такое бывает нечасто. Но все же.

Майя хотела что-то ответить, как увидела на своей руке уведомление «Требуется обновить алгоритм».

— Только не сейчас, — она снова отложила обновление. — Где взять столько времени, чтобы все успеть.

Она услышала очередное треньканье и прочитала последнее послание от своего цифрового организма: «Обновление отложено. При отсутствии запуска в штатном режиме в течение семи часов, будет инициирована процедура автообновления».

— Пожалуй, семи часов хватит, чтобы успеть сделать еще парочку вещей, — Майя посмотрела на свой внутренний таймер, который начал обратный отсчет. Ее это несколько нервировало, потому что еще никогда раньше она не откладывала перезагрузку на столько часов. Мысль о том, что ей нужно будет выпасть на несколько часов из реальности, потеряв драгоценное время, в последнее время заставляло ее то и дело откладывать процедуру на потом.

Она принялась листать руками Эрни электронное досье, в котором значились имена, фотографии и чересчур сухие биографические справки тысячи ученых, которые принимали непосредственное или опосредованное участие в трансформации разума. Статьи сложно было назвать информативными, в них перечислялось, где и когда родился тот или иной ученый, где учился, работал, какие научные достижения совершил.

— Бред какой-то. Ищу здесь ответ на вопрос, что мне нужно искать, — Майя давала Эрни команды листать слайды и в какой-то момент она перестала читать, что там было написано. Она просто смотрела фотографии и, оказавшись на сто восемьдесят пятой странице, попросила своего железного ассистента открыть последний раздел, на долю которого из семи тысяч слайдов отводилось лишь четыре сотни.

Она словно оказалась на электронном кладбище, статьи все больше напоминали эпитафии. Смотря на фотографии всех этих ученых, на лицах которых навеки отпечаталась надежда на бессмертие пусть даже в такой изощренной форме, в какой они его могли получить, она словно заглядывала в глаза целому поколению. Решив отдать почтение унесенным временем предкам, она попросила Эрни перещелкивать медленнее, чтобы лично познакомиться с каждым, кто в большей или меньшей степени стал ее отцом и матерью.

— Странное чувство, Эрни, не правда ли? — Майя не заметила, как обратилась к нему, словно он ее понимал. — Я часть людей, которых никогда не знала.

Робот повернулся к ней в очередной раз так, что она увидела, как моргает цветной индикатор.

— Ты так умно на меня смотришь, что иногда напоминаешь мне моего щенка, — ответила Майя и тут же повторила — Моего щенка?

Она несколько раз повторила эту фразу, словно пытаясь достучаться до самой себя.

— Что я несу? — она снова задалась вопросом. — Нет у меня никакого щенка. Похоже, зря отложила обновление. Листай дальше.

Эрни покорно исполнял команды, нажимая на кнопку с выдержкой в три секунды.

— Подожди, — приказала Майя.

На фото, снятом прямо на рабочем месте среди десятка мониторов, восседал сутулый мужчина с нестройным, но очень приятным лицом. Очевидно было, что это какой-то случайный кадр, который сумел поймать один из коллег по цеху. Взгляд его был мягким и чрезвычайно добрым, при этом невероятно уставшим.

Чувство глубокой скорби неожиданно пронзило Майю, кольнув в сердце, которого не было. Ей показалось, что она почувствовала глубокое сожаление от утраты, которую никогда не переживала. Она запросила информацию.

— Луи Эриксон — двенадцатый руководитель проекта «Бессмертие разума». Детство и юность будущий ученый проводил в лаборатории, где в той же должности трудился его отец. Юноша закончил с отличием среднюю и высшую школу при научно-исследовательском институте Цитадели, а через десять лет после смерти отца стал последним, кто возглавил проектную группу, которая завершала запуск Бессмертного разума. Скончался он в стенах лаборатории в возрасте сорока трех лет, а уже через семь лет после его кончины не стало всего человечества. Он, как и все остальные ученые, прошел процедуру трансформации сознания, передав принадлежащие ему знания и опыт будущему человечеству и создав их цифровую копию.

Майя несколько раз перечитала его биографию. Как и во всех остальных, в ней не было подробностей — ни слова о семье, увлечениях, характере. Сведения касались исключительно вклада ученого в реализацию проекта. Впервые у нее появилось непреодолимое желание узнать как можно больше о незнакомой ей личности и о том, чем эта личность жила, хотя это было и так понятно. Майя словно ощущала какое-то родство с этим человеком и даже предположила, что некоторые воспоминания, которые изредка вырывались наружу из ее сознания, принадлежали не кому-то, а именно ему. На секунду она даже подумала, что вполне возможно, смотрит на саму себя в другой жизни.

— Нет, — протянула она, исключив на корню эту гипотезу, и принялась смотреть досье дальше.

Фотография Луи Эриксона теперь заставила ее внимательно изучать выражение лиц, запечатленных на кадре. Только сейчас она увидела, насколько разными были взгляды — грустные и полные оптимизма, сосредоточенные и устремленные в пустоту. Она увидела все краски безысходности и задумалась о том, что чувствовали люди, делая фото для посмертной книги.

Она попросила Эрни быстрее перещелкивать фотографии. Она перестала видеть картинки и мысленно возвращалась к одному единственному снимку до тех пор, пока не увидела досье молодого мужчины.

— Верни обратно, — приказала она Эрни.

На фотографии был запечатлён нетипичный мужчина, распахнувший свою широченную улыбку на угловатом лице. Легкая щетина смягчала ярко выраженные скулы, а сияние голубых глаз скрывали синяки под глазами.

Ее глаза самопроизвольно опустились на текст под фотографией: «Рей Фуллер, как и большинство ученых последнего поколения, всю свою жизнь провел в стенах Цитадели. Он был последним человеком на погибшей планете и умер в возрасте тридцати четырех лет от отравления выбросами воздушных ядов. Именно он произвел полную загрузку системы Бессмертного разума, но не дожил до очной встречи c представителями нового человечества всего один день».

— Эрни, подключись к Мэп, — велела Майя.

Как только программа отозвалась, она сразу дала ей команду:

— Рей Фуллер. Найти все упоминания, фотографии и статьи.

Программа начала поиск. Поле загрузки показывало процент исполнения запроса.

— Совпадений не найдено, — сообщила Мэп.

— Не может этого быть! — воскликнула Майя. — Найди данные о Луи Эриксоне.

Поисковая система снова начала поиск данных.

— Найдено семнадцать упоминаний, — программа ответила почти мгновенно.

— Рей Фуллер. Найти все совпадения, — повторила Майя, рассчитывая на сбой в программе, но ответ оказался тем же.

— Совпадений не найдено.

— Если что-то и есть, то не здесь, — послышался голос Оскара. — Вам удалось получить допуск в закрытый сектор?

— Пока нет, — Майя вспомнила, что вот-вот должно было завершиться перепрограммирование генетического кода, которое она запустила в лаборатории. Тут же на запястье появилось уведомление: «Требуется обновление. Принудительная перезагрузка начнется через три часа».

Майя поднесла свой скан-ридер и скачала информацию о Луи Эриксоне и Рее Фуллере.

— Я думаю, если и можно что-то найти, то только в их дневниках, — предположил Оскар.

— Я только одного никак не могу уяснить, если вы распорядитель Архива, почему у вас нет соответствующих разрешений?

— Верно подмечено, — Оскар не отрицал, что это и вправду было странно. — Этим вопросом я задаюсь уже лет сто, не меньше.

— Спасибо вам, что помогли, Оскар, — поблагодарила Майя и добавила. — И тебе, Эрни.

Робот, который только перешел в режим энергосбережения, снова очнулся и готов был исполнить любую команду.

— Надеюсь, что в следующий раз я вернусь, уже имея пропуск…

Оскар пожелал ей удачи, а Майя, еще не покинув Архив, уже мысленно вернулась туда и открыла заветную дверь. Ей казалось, что вместо того, чтобы приблизиться к истине, она от нее отдалялась и все больше запутывалась. Сначала она хотела разобраться лишь в себе, а теперь ей приходилось копаться во множестве противоречий, которые то и дело возникали на пути поиска ответов.

* * *

Майя ворвалась в лабораторию, игнорируя обращения и вопросы коллег, которые встречались ей на пути. Но как только она вывела проекцию протокола загрузки, оказалось, что она зря торопилась, до окончания процесса оставались долгие пятнадцать минут.

Ей ничего не оставалось, как покориться времени и просто наблюдать, как таймер отсчитывает последнюю четверть часа. Ее мысли вместо того чтобы бродить, топтались на тропинках воспоминаний сегодняшнего дня. Из лабиринта, сотканного из обрывков несвязанной информации, никак не мог выбраться ее разум. Майя была убеждена, что нечто важное находится прямо на виду, поэтому снова и снова она возвращалась туда, где уже побывала не один раз.

— Рей Фуллер, Луи Эриксон, — она то и дело повторяла эти имена. — Почему мне запомнились именно вы?

Из облаков ее многочисленных сомнений неожиданно выплыло видение, которое не было ни на что похоже: картина, на которой неразборчивой абстракцией был запечатлен ни то мрамор, ни то кварц. Майя пыталась удерживать появившийся в ее сознании образ как можно дольше. Чтобы он не пропал, как всплывающее диалоговое окно, она приостановила все процессы, которые происходили в ее цифровом организме в фоновом режиме. Она заблокировала свое сознание, чтобы ничто не могло ее отвлекать от картинки, которая вылезла из искусственного подсознания. Она полностью погрузилась в открытую панораму, прислушиваясь к тому, как из глубин разума доносились голоса. Она бродила внутри своего воспоминания, как по лаборатории. Образов становилось больше, и она не понимала, что является их источником — воспоминания или фантазия, поэтому просто не сопротивлялась тому, что с ней творилось, заняв позицию зрителя. Она видела чьи-то запачканные руки, измазанную красками палитру и белый халат. Ей что-то говорили, но она не могла расслышать, а по губам совсем не успевала читать. Голоса сливались в потоке, словно в каком-то метро. «Бессмертный разум — это наше мраморное небо, кварцевые облака», — нашептал так явственно чей-то успокаивающий низкий голос, что Майя обернулась. Но вместо того, чтобы увидеть его обладателя, она наткнулась на уведомление, которое выскочило у нее прямо перед глазами «Через семь минут начнется автоматическая перезагрузка с обновлением. Отложить невозможно. Отменить невозможно»

— Только не сейчас! — выкрикнула она.

Голоса, которые она только начала различать, снова начали растворяться, отзываясь едва слышным эхом в ее разуме. Нейронные нити внутри поочередно натягивались, а потом обрывались, размазывая и без того расплывчатую картину в ослепленном разуме. Казалось, Майя хваталась руками за край пропасти неведения, в которое вот-вот должно было провалиться ее сознание.

Предметы вокруг нее приняли очертания. Майя вернулась в лабораторию, но откуда, она так и не поняла. Поле загрузки отсчитывало последние семь минут так же, как и таймер в ее цифровом организме.

— Привет! — прорезал пространство бодрый голос.

— Тео, — протянула Майя. — Ты давно здесь?

— Нет, только вошел, — признался он. — Ты куда-то пропала. А мне не терпится узнать, как прошло собрание проектной группы, когда уже начнутся работы…

Майя оглядывалась вокруг, пытаясь что-то найти, а именно сходства между лабораториями, в которых одновременно было ее сознание и подсознание. Изучив все углы, она была совершенно точно уверена, что это были разные помещения.

— Майя! — произнес отчетливо Тео, чтобы хоть как-то привлечь ее внимание. — Что с тобой?

Она забыла, что услышала буквально минуту назад и изощренно пыталась вытащить слова, которые провалились куда-то глубоко, словно прячась от нее самой.

— Что же он сказал? Что-то про кварц, — она шептала словно заклинания.

— С тобой точно все в порядке? — Тео всерьез обеспокоился, увидев, как по лаборатории беспричинно мечется Майя.

— Вспомнила! — провозгласила Майя. — Мне нужно кое-что важное тебе рассказать. Я…

— Инициирована процедура принудительного обновления. Начать перезагрузку с последующим переходом в спящий режим, — объявил ее внутренний голос.

Майя успела лишь взглянуть на свое запястье, на котором появился ярлык, подтверждающий запущенный в ее организме процесс, прежде чем перед глазами появилась черная заставка.

* * *

Вокруг взрывались красивые многоцветные салюты. Сначала они были блеклыми и редкими, потом становились более яркими и частыми. Так продолжалось до тех пор, пока их не стало так много, что черная дыра в сознании осветилась ослепляющим светом, от которого Майя очнулась.

— Наконец-то, — Тео оживился, когда увидел, что она пришла в себя. — И часто ты это практикуешь?

— Практикую что? — Майя восстанавливала цепь предшествующих событий.

— Автоматическое обновление? — ответил Тео. — Должен сказать тебе, что это не самая лучшая практика. Если не делать обновление своевременно, то это чревато неприятностями такими, как эти…

— У меня неприятности? — Майя насторожилась.

— Ну а как ты считаешь? — рассуждал Тео. — Если перезагрузка застает тебя во время работы, это не есть хорошо. Так ты можешь сорвать нормальный ход рабочего процесса… Ну ладно… Я в общем-то не нравоучения пришел тебе читать. Да и заниматься этим некогда. Я проторчал здесь восемь часов, ожидая пока ты очухаешься.

— Зачем ты ждал?

— Ты хотела мне что-то рассказать, — ответил он. — Признаюсь, ты умеешь интриговать. Ты вырубилась, не договорив.

— Правда? — Майя нахмурилась. — Ничего не помню.

Она проверила параметры загрузки, которая прошла успешно без единой ошибки и сбоев.

— Восемь часов, — она посмотрела на результаты обновления. — Никогда раньше не обновлялась так долго.

— Ты, похоже, подцепила, какой-то вирус. Перезагрузка запускалась трижды. Я уж было думал, что дело не обойдется без вмешательства со стороны диагностического центра… Так что ты хотела сказать?

Майя вдруг стала чрезвычайно серьезной. От концентрации своего внимания она чувствовала каждую нейронную связь, из которой был соткан ее цифровой организм.

— Я не помню, — констатировала она, отчаявшись. — Совсем не помню. Даже представить не могу, о чем я собиралась тебе рассказать.

— Может, это было и не так важно, раз ты не помнишь? — Тео нисколько не огорчился. — Кстати пока ты была в отключке, голосовое оповещение сообщило о завершении перепрограммирования генетического кода. Может, ты об этом мне хотела что-то рассказать?

— Точно! — Майя вспомнила, как с нетерпением ждала завершение процесса. Она подбежала к транслятору и дала команду, пренебрегая всеми инструкциями конфиденциальности.

— Загрузить протокол.

На экране появилось огромное количество едва понятных символов, диаграмм, графиков. Тео обреченно смотрел на содержимое протокола и ждал, когда Майя огласит результаты проведенной ей работы.

— Адаптивность модели — сорок три процента, — доложило голосовое оповещение.

— Черт! Черт! Черт! — Майя негодовала.

— Это плохо?

— Нет! — отрезала она. — Это даже хуже, чем очень плохо.

Она листала один за другим листы протокола в поисках ошибки, которая привела к изменению генетического кода человека, снизив его адаптивность.

— Но ведь это не ноль, — Тео старался ободрить ее.

— Сорок три процента — это почти ноль! — она не унималась. — Я была так близко. Так близко.

— Не нужно отчаиваться, — растерянный Тео не знал, что еще сказать. — Ведь проект только запустили, еще много времени.

— У меня его нет! — отрезала Майя. — Черт!

— Почему это у тебя его нет? — Тео недоумевал. — У Бессмертного разума целая вечность в распоряжении. Значит, и у тебя.

— Мне нужно разобраться, что со мной происходит, пока патология не обнулила мой алгоритм, — призналась Майя. — Мне нужно найти ответы на вопросы, которые содержатся в Архиве. И если бы перезагрузка кода завершилась успешно, то это стало бы моим пропускным билетом.

— Просто перезагрузи модель, — Тео сохранял спокойствие.

— Точно! Ты прав! — воскликнула Майя и обратилась к программе. — Запусти предыдущую модель.

— Невозможно, модель не сохранена, — программа откликнулась сиюминутно.

— Что значит не сохранена? — уточнила Майя, рассчитывая на глюк программы.

— Программа сохраняет последний протокол загрузки. После окончания программирования предыдущая модель становится недоступной.

— Я настраивала автосохранение всех протоколов после каждой перезагрузки…

— Настройки были изменены пользователем, — снова ответила программа.

Майя и Тео переглянулись.

— Кто менял настройки?

— Вы, — уверенно ответил электронный ассистент.

— Этого не может быть! — Майя начинала злиться.

— Может, сбились параметры? — предположил Тео.

— Восстановить предпоследний сеанс загрузки, — Майя не намерена была сдаваться, пока не переберет все возможные алгоритмы.

— Восстановление невозможно, данные удалены, — программа продолжала противостоять командам руководителя.

— Не может этого быть! — воскликнула Майя.

— Тебе стоит сдерживать свою эмоциональность под глазами Купола, — прошептал Тео, указав на камеры, установленные по всему периметру лаборатории. — Если кто-то прознает, что патология внутри твоего организма прогрессирует, вызывая несвойственные для цифрового организма эмоциональные реакции, тебя могут отстранить от работы и обнулить.

— Я это и без тебя знаю, — Майя огрызнулась и тут же дала следующую инструкцию. — Выведи наиболее вероятные ошибки на экран. Я перепроверю все.

Программа покорно исполнила указание, и Майя начала внимательно изучать результаты, попутно вспоминая, какие изменения вносила в процессе переписывания генетического кода.

— Исходные строки были другими. Я же исправляла их вручную, — Майя недоумевала, ломая голову, каковы могли быть причины технического сбоя. — Не понимаю.

— Кстати хотел сказать, недавно встретил Давида, — Тео решил пропустить пару слов. — Он стал совсем нелюдим. Кажется, еще более угрюмый, чем был. Эта его секта, иначе ее и не назовешь, со своими идеями колонизации Вселенной, кажется, совсем запудрила ему мозг.

— Давид? — Майя вдруг вспомнила, как он приходил к ней накануне. — Черт. Да как же мне сразу это в голову не пришло. Это же так низко с его стороны!

— О чем это ты сейчас? — Тео забыл, о чем говорил.

— Это все он! Но как ему это удалось? — Майя не обращала внимание на Тео, отдавая команды искусственному интеллекту. — Запусти видеозапись с глаз Купола.

— К просмотру доступны последние двадцать четыре часа. Запускать воспроизведение? — произнес электронный помощник.

— Запускай, — Майя знала, что не увидит Давила, но должна была перепроверить. — А что с более ранней записью?

— Файл поврежден и недоступен, — ответила программа.

— Это был точно он, — она внимательно смотрела на то, как перематывалось видеонаблюдение. — Надо было сразу аннулировать его пропуск.

— Ты уверена?

— Совершенно точно, — разочарованно выдавила из себя Майя. — Хотя признаюсь, сама не ожидала от него подобной подлости. Мы ведь были друзьями.

— Ты была с ним друзьями. Но не он с тобой, — Тео внес поправки. — Давид являет собой чистый Бессмертный разум такой, каким его создавали. Без примеси чувств, эмоций и инстинктов. В нем нет патологий, которые от части управляют мной и тобой.

— Не знаю, сколько мне потребуется времени, чтобы написать новый код и протестировать его, — Майя отвлеченно вела с собой монолог. — Мне нужно попасть в закрытый сектор Архива, как можно скорее, пока мне не пришлось делать принудительное обнуление алгоритма.

— С чего ты взяла, что тебе придется это делать?

— Я так же, как и Давид, часть Бессмертного разума. Но в отличие от него, я чувствую себя еще частью чего-то иного, — Майя старалась выразиться предельно ясно. — Словно я принадлежу кому-то. Я или мои воспоминания… Я совсем запуталась.

— Я сомневаюсь, что тебе грозит обнуление, — Тео отрицал эту мысль.

— Тем не менее, мне нужно разобраться в себе. Это странная, необъяснимая внутренняя потребность. И чем больше я ищу, тем сильнее становится эта потребность, — Майя не отступала. — И результаты этого теста могли бы стать для меня пропуском.

— Может, ты слишком сосредоточилась на том, что сокрыто в недоступном месте, — предположил Тео. — Иногда важное лежит на поверхности. Возможно, тебе стоит вернуться в Архив и поискать там, где ты не думала искать?

— Маловероятно, что это будет полезно. Но мне ничего не остается, как обратиться за помощью к Оскару. Пока он мой единственный проводник в сокрытые знания.

— Если хочешь, я могу составить тебе компанию, — ненавязчиво предложил Тео.

— Пожалуй, нет. Мне нужно самой с этим разобраться. Да и не хочу я во все это вмешивать тебя, — категорично ответила Майя. — Я уже засветила свой диагноз, и не знаю, чем мне это грозит. Но что-то подсказывает, что без внимания эти патологии не останутся. И чем меньше знаешь ты, тем лучше для тебя. По крайней мере, тебя от исполнения твоих желаний отделяют считаные месяцы, а, может, и вовсе недели.

— В любом случае, ты можешь на меня всегда положиться, — он скрыл свое огорчение, но не хотел показаться навязчивым.

Майя хотела что-то сказать, но передумала в последний момент. Застывший на ней взгляд Тео заставил замедлиться все процессы внутри нее. Но Майя не успела сконцентрироваться на мысли, которая стала растекаться по ее разуму: на запястье одно за другим встали выскакивать какие-то оповещения о возможных ошибках алгоритма и замедлении всех процессов.

— Это не есть хорошо, — сказал Тео, который увидел все уведомления. — Таких сбоев не должно быть после перезагрузки.

— Я знаю, — Майя свернула все всплывающие окна. — Поэтому мне так важно понять, кто я и почему это происходит со мной…

* * *

— Майя, не ожидал увидеть вас так скоро, но признаюсь я очень рад, что вы в очередной раз осчастливили меня своим присутствием. Вы единственная, кто скрашивает мое то ли добровольное уединение, то ли принудительно заточение в этих стенах, — Оскар, как обычно, был радушен. — Позвольте, я вам кое-что покажу.

Майя не могла отказать ему в удовольствии побыть полезным, ведь ему удавалось это нечасто, хотя ей с трудом верилось, что он сможет ее удивить какой-то находкой.

Оскар повел ее вдоль стены, у которой не было ни одного стеллажа. Майя не видела ничего странного в этом до тех пор, пока не оказалась у двери, на которой значилась вывеска «служебное помещение».

— Эрни, — не успел выкрикнуть распорядитель, как робот, словно щенок, начал виться под ногами. На дисплее истерично мигал индикатор.

Майя внимательно наблюдала за происходящим, не торопясь задавать вопросы. Оскар голосовой командой отворил подсобное помещение, включил свет. Внутри не было ничего кроме старых поломанных роботов, у которых закончился срок службы.

— Неужели пришел черед Эрни? — Майя даже слегка огорчилась. — Он только начал мне нравиться.

Оскар лишь многозначительно улыбнулся и велел ей зайти в подсобку.

— Надеюсь, вы не запрете меня здесь.

Следом за ней в ремонтную мастерскую зашли Оскар и Эрни.

— У меня есть хорошая новость, — распорядитель коварно улыбался, выдерживая паузы и заставляя Майю теряться в догадках. Но она не поддалась на его провокацию и вопросительным взглядом требовала ответов на вопросы, которые не задала.

— Вернее новости две, — поправился Оскар. — Вторая не столь радостная, как первая.

— По классике жанра давайте начнем с плохой новости.

— Без первой, увы, невозможно озвучить вторую…

— Почему вы говорите шепотом? — Майя сбавила тон.

— Мне дали доступ в закрытый сектор Архива, — произнес распорядитель, оглядываясь по сторонам. — Спустя столько лет…

Майя на минуту провалилась в карьер своих мыслей.

— Я не договорил, — уточнил Оскар, словно его перебили до этого. — Доступ дали для того, чтобы я уничтожил все материалы, что в нем хранятся.

— Но зачем?

— Я не знаю. Но смею предположить, что они хранились бы еще ни одно тысячелетие, если бы не ваш повышенный интерес к Посланию предков и участникам проектном группы.

— Что же такого в этом закрытом секторе, что неприкосновенность содержащихся в нем материалах обеспечивается их уничтожением? И почему их сразу нельзя было уничтожить? В конце концов рано или поздно, не я, так любой другой представитель Бессмертного разума задал бы эти или другие вопросы…

— Майя, я не могу ответить на этот вопрос и вряд ли когда-нибудь смогу, — грустно ответил Оскар.

— И как скоро произойдет генеральная зачистка? — с содроганием спросила Майя.

— Точная дата пока неизвестна, — Оскар пожал плечами. — Но думаю, осталось не больше двух недель.

— Две недели? Так мало? — недоумевала Майя. — За две недели мне не получить допуск! Это значит, что я никогда ничего не узнаю.

— Это не совсем так, — Оскар посмешил ее успокоить. — Есть один способ. Пожалуй, единственный…

Майя сделала вопросительный взгляд, не желая задавать вопросов.

— Глаза Купола есть везде, кроме подсобных помещений типа этого и закрытого сектора. Это самая защищенная область всего Архива. Да что уж там Архива, наверняка, всей Цитадели. Я пересеку порог закрытого сектора лишь единожды и только для того, чтобы стереть все видео, фото и аудиоматериалы и все, что там еще может быть. Форматирование всех данных займет не более двух часов, в течение которых я не смогу ни разу выйти из помещения, но внутри я смогу делать все, что хочу. Я уверен, надзирателей не будет, а, значит, пока я буду уничтожать все материалы, часть из них я смогу просмотреть. Вернее, ты сможешь.

— Но ведь это невозможно…

— В закрытый сектор под глазами Купола смогу зайти только я. И никто кроме меня. Но я не знаю, что искать. Поэтому лучше будет, если в Закрытый сектор войдешь ты.

— Но вы ведь сами сказали, что никто кроме вас не сможет туда попасть.

— Да, но если ты пройдешь модификацию своей образ-проекции, то ты сможешь сделать мою работу за меня, — ответил Оскар.

Конец ознакомительного фрагмента.