Соучастники в любви

Луна Лу, 2023

После трагических событий прошлого Изабель не может найти себе места в родном городе. В попытке сбежать от собственных демонов она принимает решение переехать и поступить в колледж. Чтобы накопить денег, девушка начинает подрабатывать курьером. Изабель уверенно идет к своей цели, пока однажды ее не просят отвезти посылку в неблагополучный район, где она становится свидетельницей преступления и встречает Нейтана. Парня, который держит в страхе весь город. Он угрожает девушке, из-за чего ей приходится ступить на скользкую дорожку и стать соучастницей в его игре. Но с каждым днем она все больше сближается с таинственным привлекательным парнем, понимая, что ее сердце учащенно бьется уже не от страха, а от любви…

Глава 21

Изабель

Fallulah — Out Of It

Как назло, первым уроком сегодня литература. Запыхавшись, с опозданием врываюсь в кабинет и встречаю суровый взгляд миссис Боланд и перешептывания одноклассников.

Усевшись на свое место у окна, пытаюсь внимательно слушать речь миссис Боланд, но то и дело отвлекаюсь на чей-то брошенный в меня быстрый взгляд или недвусмысленный смешок. Я буквально ощущаю на себе их нездоровый интерес к нашему конфликту с Линдой.

Но чего скрывать? Вся школа давным-давно в курсе этой войны. И я уверена, что Линда не упустила шанса рассказать всем свою версию произошедшего, в очередной раз выставив себя жертвой, а меня — конченной психопаткой. Черт, да плевать, что все эти кретины думают обо мне. Но меня злит, что все напрочь забыли, что настоящая жертва — Элайза!

Когда миссис Боланд отворачивается к своему столу и ко мне прилетает скомканный клочок бумажки, мое терпение заканчивается. Я бросаю гневный взгляд в ту сторону, откуда, как мне показалось, он прилетел, и замечаю самодовольную рожу Кайла. Рыжий ублюдок. Он вызывающе глядит на меня, засунув колпачок ручки в растянутый в усмешке рот.

Я чувствую, как кровь приливает к лицу, и сжимаю край своей парты, чтобы усидеть и не вскочить с места, не набить эту нахальную морду!

Пока я буквально удерживаю себя от совершения убийства первой степени во время урока литературы, этот урод продолжает насмехаться надо мной, прожевывая свою несчастную ручку, кажется, до самого стержня.

«Да чтоб она оказалась у него в заднице!»

Все еще глядя мне в глаза, он вдруг кивает в сторону той самой бумажки, которая, отскочив от моей щеки, упала куда-то под ноги.

Зачем-то поддавшись на его очевидную провокацию и выждав, когда миссис Боланд отвлечется, я наклоняюсь, поднимаю клочок бумаги и раскрываю его. Это обычный тетрадный лист, на котором красуется лишь одно слово: «ПСИХОПАТКА».

Как же глупо и предсказуемо.

Снова поднимаю на него взгляд — он наблюдает за моей реакцией, и его ухмылка становится еще шире. Мерзкий тип. Неудивительно, что он сошелся с Линдой. Неужели он думает, что это смешно?! Что ж, он первый начал!

Борясь с желанием встать со стула и бросить его прямо в ублюдка Кайла, я все же решаю поступить более разумно и проверить свою теорию. К тому же мне не хочется получить очередное наказание и торчать в школе после уроков. Поэтому я выдергиваю чистый листок из своего блокнота и пишу на нем ответ: «НАСИЛЬНИК».

Выжидаю, когда учительница снова отвернется на секунду, и, крепко скомкав бумажку, кидаю ее, целясь прямо в лицо Кайла. К сожалению, бумажка попадает лишь в шею.

Кайл сразу поднимает записку и разворачивает. Проходит несколько секунд, прежде чем я вижу реакцию на его лице. Эмоции и мимика молниеносно меняются, и я могу видеть, как его недоумение превращается в гнев, а затем — в страх. Как его сначала сощуренные глаза расширяются, а потом мрачнеют. А ухмылка без следа покидает его побледневшее лицо. Не глядя на меня больше, он растерянно уставляется в спину сидящего перед ним одноклассника. Он сжимает, пряча в кулаке, этот несчастный клочок бумаги так сильно, что костяшки пальцев становятся еще бледнее, чем его лицо.

Да эта реакция Кайла на одно только слово равнозначна признанию вины. Как жаль, что в суде это не примут за доказательство! Но это именно то, что мне нужно было увидеть. Теперь я уверена: Кайл Леннард виноват в смерти моей сестры.

Пока миссис Боланд расхаживает по кабинету, говоря о каком-то литературном произведении, противоречивые чувства переполняют меня. С одной стороны, я чувствую облегчение, ведь теперь я знаю правду. Но с другой стороны, я осознаю, что этот подлец не понесет наказания. Его богатенькие родители этого не допустят.

Но этот безмолвный ужас, отразившийся на его лице… Черт, я бы отдала все, чтобы снова это увидеть!

— Мисс Харт?! — звонкий голос учительницы вырывает меня из пучины мыслей и чувств.

— Д-да? — не сразу сообразив, отвечаю я.

— Я понимаю, что играть в гляделки с мистером Леннардом может быть интереснее, чем обсуждать литературу, но будьте добры, ответьте на мой вопрос! — говорит она с возмущением.

— Простите, какой вопрос? — это все, что я могу вымолвить, теряясь в своих эмоциях и пытаясь скрыть возмущение ее словами обо мне и Леннарде.

По лицу миссис Боланд я вижу, как возрастает ее недовольство.

— Почему, по-вашему, я вынесла на обсуждение роман Шарлотты Бронте «Джейн Эйр»? — говорит она с плохо скрываемым раздражением.

— Ну… хм. — «Черт, Изи, вспоминай! Я ведь читала этот роман еще летом». — Потому что «Джейн Эйр» — это вечная классика, мэм, — растерянно говорю я, уже коря себя за недостаточно умный ответ, за которым по классу прокатилась волна хихиканья. Будто хоть кто-то из этих болванов ответил бы лучше!

— И почему же вы так считаете? — вздыхает миссис Боланд, очевидно, теряя терпение.

— Ну, история Джейн Эйр до сих пор актуальна. И при этом она, можно сказать, уникальна, — начинаю я понемногу вспоминать.

— В чем ее уникальность? — опершись на свой стол, продолжает она пытать меня.

Прочистив горло, пытаюсь собраться с мыслями:

— В этом романе уникальны как история его создания, так и само содержание, мэм. Роман был написан женщиной. О женщине. В викторианскую эпоху это было чем-то новым, революционным и, в какой-то степени, неприемлемым. Шарлотта Бронте впервые вынесла переживания женщины на передний план, показав консервативному викторианскому обществу, что женщины могут думать и чувствовать наравне с мужчинами. А иногда даже намного глубже и тоньше…

— Кхе… Берта^[3]… кхе… — вдруг слышу я чей-то насмешливый шепот позади, сопровождаемый очередной волной всеобщего хихиканья.

Не удержавшись, оборачиваюсь, пробегаюсь взглядом по лицам сидящих сзади одноклассников и ловлю явно самодовольное выражение одного из них.

Худощавый придурок в очках, чью фамилию я даже не помню. Зато я помню, как он обмочился во время урока физкультуры в шестом классе.

Удивительно, что хоть один из этих кретинов в действительности прочел роман и знает, кто такая Берта, хотя сравнение и нелестное. Я бы предпочла ассоциировать себя с Джейн.

— Мисс Харт, продолжайте, — спокойно говорит миссис Боланд, видимо, смягчившись из-за моего удовлетворительного ответа.

Перед тем как продолжить, я невольно бросаю быстрый взгляд на Кайла: он все такой же поникший и даже не отреагировал на тупую шутку и общий смех.

— Знаете, роман мне очень понравился, и персонаж Джейн глубоко впечатлил. Но, помимо очевидного, мне в ней понравилось то, что она всегда продолжала бороться. Она всегда давала отпор своим обидчикам, столкнувшись с несправедливостью сначала в семье Ридов, затем — в Ловудской школе, а позже — после обмана Рочестера…

— Спойлеры! — пищит вдруг сидящая передо мной девушка в красной блузке, прикрыв свои уши, и я, прикусив губу, замолкаю.

— Ладно, достаточно, — хмыкнув, говорит мне миссис Боланд. — Не все, видимо, еще дочитали роман. Содержание мы обсудим на следующем занятии.

Я вздыхаю с облегчением. Я могу вечно говорить о литературе, но не сейчас. Не тогда, когда я наблюдаю за человеком, виновным в смерти моей сестры.

— И еще, мисс Харт, — вдруг говорит учительница. — Ваше эссе по «Преступлению и наказанию»? — Она ехидно смотрит на меня. Эта женщина будто ищет повод, чтобы ко мне прицепиться!

— Я… написала его. Я сброшу его вам сейчас.

Будто разочаровавшись тем, что не сможет поставить мне «неуд», она кивает, опустив взгляд.

А вдруг эссе окажется плохим? Я ведь даже не знаю, что написал в нем Дивер. Я не успела его прочесть перед уроком. Не то чтобы я была неблагодарной свиньей, но я понятия не имею, каков Дивер в учебе. Не думаю, что у него был большой опыт написания эссе в колонии для малолетних преступников.

К тому же я всегда была самостоятельной в учебе. А после смерти Элайзы я стала самостоятельной и во всем остальном — в работе, в быту, в общении. Я давно перестала ожидать, что за меня кто-то что-то сделает. Я давно перестала надеяться на других людей. После смерти Элайзы я не могла рассчитывать даже на Рейли: ей самой нужна была помощь во всем. И мне пришлось научиться рассчитывать лишь на себя.

Поэтому мне сложно принять тот факт, что кто-то написал вместо меня работу. Но сейчас поздно метаться. Остается лишь надеяться, что Дивер и правда очень любит ту книгу.

Кто бы мог подумать, что после всего этого времени первым человеком, на которого я понадеюсь, будет Нейтан Дивер?

Невольно вспомнив наше утро, я понимаю, что предпочла бы сейчас оказаться снова в трейлере, вместе с Дивером, нежели находиться с заносчивой миссис Боланд и кретинами-одноклассниками.

Но с каких пор моя жизнь стала такой, что мне намного комфортнее находиться в обществе разыскиваемого преступника, чем в школе?

Примечания

3

Берта — сумасшедшая женщина из романа «Джейн Эйр».