Соучастники в любви

Луна Лу, 2023

После трагических событий прошлого Изабель не может найти себе места в родном городе. В попытке сбежать от собственных демонов она принимает решение переехать и поступить в колледж. Чтобы накопить денег, девушка начинает подрабатывать курьером. Изабель уверенно идет к своей цели, пока однажды ее не просят отвезти посылку в неблагополучный район, где она становится свидетельницей преступления и встречает Нейтана. Парня, который держит в страхе весь город. Он угрожает девушке, из-за чего ей приходится ступить на скользкую дорожку и стать соучастницей в его игре. Но с каждым днем она все больше сближается с таинственным привлекательным парнем, понимая, что ее сердце учащенно бьется уже не от страха, а от любви…

Глава 16

Изабель

Au/ra — Panic Room

— Что случилось? — наконец спрашиваю я, все еще стоя спиной к Нейтану.

— Я в дерьме. У меня проблемы.

«Конечно, у тебя проблемы. Ты преступник. В розыске», — думаю я, но все же продолжаю спрашивать:

— Расскажешь?

— Мы ведь договорились, что я не стану больше впутывать тебя в свои дела.

Дивер прав. Но после вчерашней ночи я чувствую, что что-то изменилось. Он помог мне. И теперь я хочу помочь ему.

— Ты уже меня впутал. И сейчас ты в моем доме, и я хочу знать причину, — говорю я и наконец решаюсь повернуться к нему.

Его лицо оказывается слишком близко, от неожиданности и неловкости я отхожу в сторону и сажусь на край кровати. Но он тут же подходит и садится рядом, касаясь моего плеча своим. И я понимаю, что с Нейтаном Дивером неловкости не избежать. Этот парень вообще знает, что такое личное пространство?

— Скажи, Бель… У того пацана из школы была татуировка с вороном? — вдруг спрашивает он.

В растерянности отвожу взгляд. Откуда он узнал про татуировку? Ведь я ему так и не рассказала.

— Можешь не отвечать, — говорит Дивер спокойно. — Я уже понял. Просто хотел убедиться.

С минуту помолчав, он вдруг поворачивается ко мне и признается:

— Я не убивал Рика.

Я удивленно смотрю на него.

— Тогда почему полиция считает, что это сделал ты?

— Потому что объективно в тот вечер у меня была причина. И я сам не знаю, что сделал бы, если бы не помешали копы, — он говорит это так… спокойно. Будто для него убить своего приятеля — это нормально.

— Какая причина?

Я чувствую, что Дивер открывается мне, и я могу спросить у него сейчас что угодно. Меня распирает от любопытства.

Нейтан нервно проводит пальцами по своим еще влажным из-за ливня волосам, а его дыхание становится тяжелым.

— Ну… Ты спрашивала, что было в той коробке…

— Да, — нетерпеливо киваю я.

— Там была дохлая крыса.

Неужели я таскала с собой труп крысы в тот день?! Не понимаю, зачем кому-то было платить мне за доставку мертвого грызуна.

— Я решил, что это послание. Что у нас в банде завелась крыса, понимаешь? — говорит он, и я киваю. Дивер с горечью вздыхает: — К этому давно все шло. Ходили слухи, что Рик ненадежен, что у него какие-то связи с другой бандой. И я взбесился…

Вспоминаю, как он орал на Рика на том пустыре.

— Я стал требовать от него признания. И, черт… — Он огорченно прикрывает глаза рукой. — Я ведь собирался убить его, Бель. Ему было лет шестнадцать, совсем еще пацан…

Я молчу, думая лишь о том, что, если бы я не доставила эту проклятую коробку, Рик мог бы быть жив, а Дивер и его семья — свободны.

— Когда появились копы, началась суматоха. Видимо, тогда кто-то и застрелил Рика, чтобы это повесили на меня.

— Зачем кому-то делать это? — нетерпеливо прерываю я.

Удивительно: как он злился прежде, когда я задавала много вопросов, а сейчас сам мне все выкладывает.

— Думаю, от меня хотят избавиться… Появилась новая банда. Эти гребаные «Вороны». Хотят отжать нашу территорию, — говорит он, стиснув зубы от злости.

С минуту подумав, я говорю:

— Но если кто-то убил Рика, то крысой был не он?

— Да, — нервно кивает Нейтан. — И кто-то хотел, чтобы я подумал на Рика. Чтобы подставить меня.

— Но… — я запинаюсь. — Если от тебя хотят избавиться, то не проще ли было бы… ну… убить тебя?

— Хороший вопрос, — Дивер издает нервный смешок. — В этом и соль. Кто-то затеял со мной грязную игру. Кто и зачем — пока не знаю.

— И поэтому ты вернулся в город? Чтобы выяснить, кто «крыса»?

В ответ Дивер лишь кивает, задумчиво глядя куда-то перед собой.

— Но это же слишком опасно… Тебя разыскивает полиция.

— Я не успокоюсь, пока не узнаю, почему мои люди от меня отвернулись. Больше мне терять и нечего.

— А что за новая банда? Кто они? Чего хотят? — не унимаюсь я.

Я слышала много слухов о местной преступной группировке из восточного района, и сейчас я хочу узнать все.

— Ты ведь в курсе, чем я занимаюсь, Бель? — Он глядит мне прямо в глаза.

— Ну, эм… Говорят, твоя банда продает наркотики и все такое…

— «Вороны» хотят занять наше место. Торгуют каким-то некачественным дерьмом по дешевке. И им уже почти это удалось.

Дивер снова задумчиво замолкает, глядя в пол. Сейчас он выглядит таким открытым. Уязвимым. Дивер подтверждает, что продает наркотики и что он собирался убить шестнадцатилетнего пацана, и вместо того, чтобы прогнать его или вызвать копов, я почему-то хочу его утешить.

«Боже, что с тобой не так, Изи?!»

Мысли в моей голове перебивают одна другую. Я столько хочу спросить у него, пока он все еще такой. Пока не стал привычным Дивером.

Я хочу спросить его о банде, о его прошлом, о том, как он сидел в психушке, об отце и многом другом. О Нейтане Дивере ходят ужасные слухи. В последние годы весь Хеджесвилль боялся и сторонился его, все считали его мерзким отбросом, опасным фриком.

Но сейчас мне трудно поверить, что герой тех слухов и этот грустный пьяный парень, сидящий на моей кровати, — один и тот же человек.

Пока я собираюсь с мыслями, Дивер вдруг поворачивается и глядит прямо мне в глаза. Снова он будто смягчился и смотрит на меня, прямо как в тот вечер, когда я привезла его семью в трейлер. Но сейчас я замечаю в нем что-то ещё. Какую-то… глубину. Тепло?

— Ты мне веришь, Бель? — неуверенно спрашивает он.

— Да, — тихо отвечаю я. И я действительно верю, хотя и сама не понимаю почему.

Он продолжает сидеть, уставившись на меня. Я пытаюсь понять, что значит этот взгляд. Уверена, он сейчас думает, что я свихнулась. Потому что я думаю о том же.

Не сказав ни слова, Дивер лишь медленно протягивает руку и осторожно заправляет переднюю, еще влажную после душа прядь волос мне за ухо. От этого небольшого теплого прикосновения по моей спине пробежала дрожь. Но эта прядь не мешала мне. Боже, зачем он это сделал?

— Почему, Бель?

— Не знаю, — растерянно шепчу я. — Просто верю.

Но почему он спрашивает? Что, если он снова издевается надо мной? Что, если он сейчас рассмеется мне в лицо? Что за наивная дура поверит убийце, когда тот говорит, что он — не убийца?

Но я никогда не была наивной. Я никогда не была доверчивой дурочкой. Я всегда относилась к людям с подозрением и недоверием, особенно после того, что случилось с Элайзой. Но сейчас я чувствую, что он честен со мной. Я не чувствую подвоха. Не чувствую тревоги. Не чувствую опасности.

Я ему никто. Я не полиция. У Нейтана Дивера нет ни одной причины врать мне.

Он не ухмыляется. Не смеется надо мной. Он лишь молча проводит большим пальцем по моей щеке, а затем едва касается им моих губ, и я ощущаю, что мне перестает хватать воздуха.

Какого черта он творит? Почему я не могу пошевелиться? Чувство, будто все внутри горит. Но это не страх. Это нечто другое, незнакомое. Черт, почему мне не страшно? Он ведь одной рукой может свернуть мне шею!

Вместо этого Дивер переводит взгляд чуть ниже и наклоняется ко мне. Настолько близко, что я ощущаю его прерывистое горячее дыхание на своем лице, а сама перестаю дышать. И когда он касается меня своими губами, я не отстраняюсь. Его жар, как лава, мгновенно передается мне. Ощущение, будто из комнаты вдруг выкачали весь кислород. Все тело покрывается мурашками, и бешеный пульс от его прикосновений заглушает голос разума, пока я отвечаю на поцелуй. Но, ощутив вдруг горечь алкоголя на языке, я отшатываюсь от него. Он же пьян. Он же Нейтан Дивер. Это безумие. Полное безумие. Что я творю?!

Я не осмеливаюсь взглянуть на него. Вскакиваю с кровати и, не поворачиваясь к нему спиной, спешно отхожу в другой конец комнаты, словно загнанный в ловушку зверек. Если Дивер вновь окажется близко ко мне или еще раз коснется меня, я за себя не ручаюсь.

— Извини, перегнул… — шепчет он, и я вижу, что он сам не свой. Я не понимаю. Он расстроен? Разочарован? Зол? Чертов Дивер! Почему я никогда не могу понять его?!

— Зачем ты… — начинаю я, но тут же и отвечаю на свой вопрос: — Ты пьян. Ты не в себе. Дивер, уйди… — прошу я, потому что так правильно.

Трезвый Дивер не сделал бы этого. А значит, пьяному Диверу я этого не позволю.

— Бель, не надо… — он медленно поднимается.

«Только не подходи ко мне. Прошу, только не подходи».

— Нет. Уйди, — я качаю головой, будто это поможет мне избавиться от него.

— Я не хотел…

— Я тоже, — стараюсь говорить настолько сухо, насколько способна, но это звучит скорее отчаянно.

Дивер тяжело вздыхает, а я молюсь, чтобы он ушел. Мне нужно понять, что сейчас произошло. Что это значит? Почему я позволила себе?

Если поведению Дивера есть объяснение, то какое оправдание у меня? Я ведь ответила на поцелуй. Пускай всего на пару мгновений. И я насладилась ими. Я — идиотка.

Больше никогда не взгляну ему в глаза. Мне до смерти стыдно!

— Позволь мне остаться, Бель.

Его голос звучит так мягко, что я вновь начинаю поддаваться. Таять, позволяя лепить из меня все, что ему хочется.

Дивер приближается. У меня нет сил говорить ему «нет», поэтому я лишь качаю головой и отхожу назад, но упираюсь спиной в шкаф. Нейтан подходит вплотную. Я уже ощущаю влажную от дождя футболку. Чувствую исходящий от него жар. Я не решаюсь взглянуть ему в глаза. Молюсь, чтобы ливень, который хлещет на улице, ворвался в комнату и облил меня, приведя в чувства. Иначе я вот-вот расплавлюсь.

— Ты права, я пьян. Я не в себе. Как я сяду за руль в таком состоянии?

— Какой ты законопослушный, Дивер, — язвлю я, рассматривая татуировку с птицей на его шее.

Я злюсь на него за то, что он многое себе позволяет. Но еще больше я злюсь на себя. За то, что сама позволяю это ему.

— Ты же не вынудишь меня совершить еще одно преступление? — говорит он вполголоса.

Вместо ответа я опускаю взгляд на узоры над его ключицами. Тогда он осторожно берет меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в лицо. Его брови нахмурены, но, несмотря на слова, в его оливковом взгляде нет никакой злости. Только мольба. И я сдаюсь.

Все еще злюсь, но больше не могу говорить ему «нет», не могу заставить его уйти и не могу отойти от него сама. Собрав остатки воли, я могу лишь сказать:

— Ты спишь на полу.