Венец из Белых лилий

Lavender

Процветающая империя Тессерия много лет назад объединила в себе пять народов ради битвы со Зверем Хаоса, пытающимся поглотить всё существующее. Битва выиграна, о тьме, что рождала душа чудовища, позабыли. До недавнего времени.Луна Лихт – девушка из рода паладинов, служащая метеором на благо Тессерии. Вместе со своим напарником она отправляется на первое боевое задание в город Йоль, откуда берёт начало тайна, что может привести Тессерию к новой войне.

10

Украшенный лилиями гроб небесной девы

Звенели цепи на кандалах, сковавших тонкие белые запястья. На белой стали сияли золотые руны, запечатывая силы носящего. Двигаясь по стеклянному коридору, вдоль стен которого выстроились белые рыцари, Луна замучено смотрела в пустоту. Перед ней шёл мужчина с тростью, которую украшала маленькая золотая голова волка. Белая парадная форма паладинов была неотъемлемой частью его образа. Один из трёх генералов Селестии, Вард Стигг, приближённый покойного короля Парадиз, падшего несколько дней назад во время захвата Белого Дворца демонами. Несмотря на форму, с медалями и голубой лентой, где красовался орден в виде солнца с луной внутри, для мужчины этот день был не менее траурным, как для матери обвинённой в предательстве девушки, что неделю назад готовилась выйти замуж за принца Парадиз. Жених, что после смерти отца принял корону, народ земель паладинов, даже родной отец отвернулись от той, кто изгнал демонов с Селестии. Лишь мать до последнего умоляла мужа помочь единственной дочери, но её мольбы услышал посторонний человек, который видел в девушке героя, а не предателя. И Луна сдалась добровольно. Рассказала рыцарям, ведущим допрос всё, как было и не единожды. Билась в слезах, умоляя сохранить жизнь, и не понимала, почему приговорена к казни, хоть и не совершила ничего плохого. Стояла на коленях, уткнувшись лбом в пол, цепляясь за ноги нового короля, что должен быт стать её супругом. В конечном итоге, устав от слез и молитв, приняла участь, наполнив сердце обидой и ненавистью. Смерть — значит смерть, пусть будут прокляты.

Она ступала босыми ногами по холодному белому камню с золотыми узорами. В белой рубахе, касающейся колен и рукавами, в которых хотелось спрятать покрасневшие от холода пальцы. Длинные светящиеся волосы волочились по полу за хозяйкой. Некогда слабые белые крылья обрели силу, привлекая внимание золотой и перламутровой пылью на перьях. Рыцари провожали предательницу в последний путь до эшафота, сооруженного специально для неё у Священного Древа. Дань благодарности за спасение Селестии. Единственное, чем паладины могли выразить свою благодарность. Место, откуда та по доброй воле забрала реликвию, слившись в ней воедино ради спасения родного города. Возможно, отчаянная мера, но доберись демоны первыми до дерева, Парадиз перестал бы существовать после падения Селестии, обернувшись в руины. После этого дня глаза Луны приобрели золотой цвет, как и кончики пальцев, и следы от пролитых слёз, а объёмы маны возросли во множество раз, наполнив слабое тело болью. Обращать на неё внимание Луна перестала. Это всё больше не имело значения. Ведь скоро «любимый» супруг поднимет меч, чтобы исполнить приговор. Стигг пытался бороться с советом Парадиза и решением короля, чему девушка была безмерно благодарна, однако, генерал так и не смог облегчить приговор, из-за чего чувствовал, будто на эшафот ведут не Луну, а его. Некоторые аристократы так же поддерживали его, вместе с армией Парадиз, но приказ короля неоспорим. Девушке даже не дали попрощаться с матерью. Это решение принадлежало её отцу. «Пусть отвечает за свои ошибки» — так ответил легендарный генерал Лихт, герой Парадиза, ни разу не взглянув на дочь после того, как та была захвачена белыми рыцарями.

Они остановились перед бело-золотыми округлыми дверьми. Генерал поднял руку, как бы прося белых рыцарей, идущих за ними, дать немного времени. Луна ни на что не реагировала. Мысли терзали и без того уставшее сознание. Что плохого она сделала? Убила демонов, сохранив Священное Древо? Спасла от истребления паладинов, которым демоны желают мучительной смерти? Столько паладинов осталось в живых. Так почему? Почему власть, объявила её предателем? Из-за реликвии? А что она должна была делать, если демоны подбирались к Древу и были в нескольких шагах от него? Почему она должна расставаться с жизнью в шестнадцать?

— Леди Лихт, — произнёс мужчина, касаясь холодной ладони девушки. — Примите мои соболезнования.

Девушка молчала. Хмурилась от обиды и ненависти к своему народу. Не хотела мириться с тем, что вот-вот лишится головы. Чего боятся паладины? Не их ведут на публичную казнь. А отец… Не сделал ничего ради дочери. Только сейчас она понимала, что ему было всё равно на судьбу дочери и всё, чем она оказалась полезна, так это брак с будущим королём, который так и не состоялся из-за нападения демонов во время свадебной церемонии.

— Я сделал всё, что мог. Небесный Зверь оценит Ваши…

— Его нет, — тихо произнесла девушка. — Небесного Зверя нет.

— Не говорите так, — мужчина печально поднял брови. — Вы ведь прекрасно знаете, что…

— Если бы это было так, — она резко подняла голову на генерала. — Я бы не стояла здесь сейчас!

Это больше не смиренное дитя, а дикий зверь, готовый разорвать любого, кто попадётся на пути. Эта ярость пылала ярче солнца, царившего на небосводе. Дочь великого генерала, рождённая с Покровительством Духов. Прославленная среди аристократии послушанием и смиренностью, за несколько ночей в темнице стала безжалостным чудовищем. На пороге смерти она была готова биться до конца и, в хрупком теле зародилась сильная воля, та же, что и у сурового воинственного отца.

— Паладины падут, — девушка оскалилась. — Иной участи я им не желаю.

Её осипший, резкий голос напряг белых рыцарей и те приготовились к возможному побегу. Генерал снова махнул им рукой, после чего осторожно обнял Лихт, понимая, что в ней говорит отчаяние.

— Прошу, примите смерть с честью. У Вас больше нет титула, но это не значит, что можно уподобляться глупцам.

Не выдерживая душевной боли, та расплакалась, прикусив нижнюю губу, чтобы сдержать крик. Она не могла принять этого. Не могла смириться.

— Если Слеза Бога наградила Вас даром, то эта смерть будет для вас толчком к светлому будущему, — сказал Стигг, нехотя, с сожалением в голосе. — Паладины забыли своего прародителя, но не я. И раз Вы носитель дара, мой род отныне и впредь будет верен Вашему лику. Клянусь.

Дверь распахнулась. Взору открылся знакомый зал с парящими островами и балконами у стен, где собралась вся знать, чтобы из первых рядов наблюдать за смертью высшего паладина. Совсем недавно здесь было множество трупов демонов, прорвавших оборону паладинов. Тех демонов, убитых Луной, принявшей силу реликвии, что хранил этот закрытый даже королей зал. От двери к парящему острову с деревом из белого камня и золотой листвой вела каменная тропа. Над стеклянным куполом сияло солнце. У дерева стоял король Артур Фелис — бывший жених Луны, ныне молодой король Парадиз. Поставив меч перед собой, он устремил взгляд холодных голубых глаз на ту, кого недавно собирался назвать женой. Внутри девушки всё забурлило с новой силой.

— Пора, — сказал генерал, переступив порог запретного зала.

Луна собиралась последовать за ним, однако, подняв взгляд к дереву, замерла в ужасе. Кажется, что кроме неё этого не видел никто, но вокруг Священного Древа спал огромный белый волк. На его лбу был белый символ слившегося солнца и полумесяца, а шерсть переливалась подобно рассветному небу, с которого ещё не пропали звёзды. Открыв один золотой глаз, волк смотрел прямо на девушку. Толчок в спину. Девушка резко обернулась, встретившись взглядом с белым рыцарем, призывающим её поторопиться. Снова взгляд на Древо, но зверя там уже не было. Показалось?

Тряхнув головой. Луна задумалась над словами генерала. Наполнив грудь чистым, холодным воздухом, она гордо подняла голову, нахмурив светлые брови, и сделала шаг на каменную тропу. Гул аристократов затих, когда в поле зрения появилась генеральская дочь. Она шла уверенно и смело, сдерживая бурю, что бушевала в душе. Страшно. Смотрела прямо на Артура, что неохотно клялся в вечной любви у алтаря.

Дочь генерала Лихт и молодой король Парадиза. Этот союз был запланирован, когда им ещё не было четырнадцати. Лучшей партией для принца царствующие родители и представить не могли, ведь девушка родилась с Покровительством Духов, которое мог получить не каждый достойный воин. Король с королевой не хотели упускать возможность породниться с дочерью сильнейшего генерала и заручиться поддержкой. Ведь сильные родители могут родить сильных детей, а сильные правители приведут королевство к процветанию. Всё достоинство и сила Луны были лишь в Покровительстве и отце. Только это заставляло окружающих думать, что будущие дети будут достаточно сильными. Что касалось мнения Луны и Артура, так юный принц был единственным, кто выражал недовольство. Девушка же, прислушиваясь к мнению отца, не отпиралась, заставив себя полюбить Артура. Сейчас она была готова растерзать всех, кто находился здесь и сейчас. Где-то здесь, в толпе, был и её отец.

Луна не хотела поднимать глаз, пока не услышала голос матери. Та кричала дочери, протягивая руки и переваливаясь через мраморные перила. Надрываясь от слёз, женщина пыталась отцепить от себя руки мужа, сдерживающего её необдуманные действия, которые приведут женщину к смерти. Отвернувшись, девушка подумала, что лучше бы мать не приходила. Лишь она любила дочь искренне и нежно, подбадривая и оправдывая грубого отца, что не хотел дарить любовь единственной дочери. Луна всю жизнь старалась следовать его идеалам, прилежно училась, соблюдала этикет и смиренно принимала судьбу послушной жены, которая должна прославить род наследниками. Какая чушь. Отец никогда не смотрел на неё. Раз всё так повернулось, пусть этот мужчина хотя бы сбережёт жену.

Вард и рыцари остались у ступеней, пока Луна поднималась к Древу, крепче сжимая руки в кулаки. Смириться с мыслью о смерти почти получилось, но должна ли она принимать всё как есть? Встав перед Артуром, она должна была склонить колено, однако, девушка не сводила мрачного взгляда с нового короля Парадиз, чем всполошила возмущённую аристократию на балконах. Всё ещё слышала голос матери. Нет. Раз предстоит умереть, то оказывать честь королю незачем.

— Луна Лихт, ты обвиняешься в предательстве родины, — громко произнёс король. — Воспользовавшись нападением демонов, ты ворвалась в парящий зал Священного Древа и присвоила себе слезу Божественного Небесного Зверя, испив её и завладев силой. Признаёшь ли ты свою вину?

— Нет, — ответила Луна. — Не признаю.

Толпа снова зашумела. Артур недовольно поморщился. Они решили, что демоны напали по сговору с Луной, но никто до сих пор не подумал о том, насколько девушка была верна Парадиз и короне. Впрочем, после новости о казни пересмотрела мнение на этот счёт. Раз обвинили в предательстве — пусть так и будет. Луна знала правду, Вард верит ей. А что касается остальных… Небесный Зверь им судья, если он, конечно, действительно всё ещё покровительствует паладинам.

— Ты сговорилась с демонами, дабы захватить Священное Древо и привести Парадиз к краху.

Злость бурлила в крови. В глазах бурлила ярость. Руны на кандалах потухли и те с грохотом упали на пол. В воздухе появились белые копья из света, одно из которых оказалось в тонкой руке Луны. Поднялась паника. Неумелыми движениями Лихт пыталась атаковать Артура, вынуждая его спуститься с острова, где росло каменное дерево. Она видела, как отец орудует копьём, не могла повторить того же, но пыталась, настойчиво размахивая лезвием. Артур умелый воин и, пока рыцари эвакуировали людей, легкими движениями отбивался от атак. Ловким движением молодой король выбил копьё из рук Луны, но та, ведомая злостью и обидой, воссоздала под ногами большую белую печать, над которой все парящие белые копья соединились в одно большое, напоминающее крест, на котором распустились белые лилии — символ чистоты души. Словно кружась в танце, Лихт управляла копьём, против которого королю было сложнее устоять, и с каждым ударом лепестки лилии увядали, а на вьющихся стеблях появлялись шипы.

— Остановись, Сомния! — с надрывом раздался голос отчаявшейся матери.

Меч со звоном ударился о пол и скользнул к краю. Золотые глаза девушки светились вместе с четырёхконечной звездой на лбу. Артур был вынужден поднять голову, ведь парящее лезвие замерло прямо у его шеи. Луна же медленно перевела взгляд на отца, копьё которого остановило взбунтовавшуюся преступницу. Если бы не мать, Луне было бы плевать. Ей суждено умереть, а значит и лживого короля Парадиз готова забрать за собой. Будь она чуть сильнее, то убила бы всех присутствующих.

— Опусти копьё, Лихт, — сипло произнёс мужской голос. — Не позорь мой род.

Невысокий крепкий мужчина с лёгкой щетиной на подбородке. Герой Парадиза и умелый копейщик. В бело-золотой броне, как подобает истинному воину. За спиной трепетал белый новенький плащ с символом соединившихся солнца и полумесяца. Геральд Лихт.

— Это и мой род тоже, — подняв бровь, она кровожадно смотрела на мужчину. — Отец.

Девушка застыла, словно статуя, изредка дергая полусогнутыми пальцами вытянутой руки, которой управляла волшебным копьём. Терять больше нечего. Она собиралась завершить начатое, однако, за Артуром появился белый волк с золотыми лапами и четырёхконечной звездой на лбу. Осторожно ступая на тропу, он вдруг начал меняться, принимая человеческий облик. Зверь стал необычно высоким мужчиной с длинными белыми волосами, золотыми глазами и такой же кожей на руках вплоть до шеи. Зрачки в его глазах были разными: один как солнце, второй как луна. Лицо искажали помехи, но золотой орел в виде кольца солнца вокруг головы сразу дал понять девушке, кто это.

— Н-Небесный, — испуганно распахнув глаза, прошептала она. — Зверь?

Отец, услышав дочь, вздрогнув, проследив за её взглядом. Там не было ничего. Луна же видела его. Мужчина протянул руку, добродушно улыбаясь. Одетый в белый нарядный китель с голубыми лентами и золотой вышивкой, он был прекрасен, совершенное существо, очаровавшее потерянную в гневе душу.

— Nomen meum Helge, — сказал он, касаясь звезды на лбу девушки. — Memento?

— Хелге?..

Лишь обронила Лихт, но взглянув на свою ладонь, застыла в ужасе. Руки и рубаха были в крови. В одно мгновение в глазах, девушки бело-золотой зал превратился в окровавленное поле боя, усеянное трупами шести народов. Пронзительный крик. Белое копьё рассеялось. Схватившись за голову, Луна истошно кричала, закатывая глаза и царапая до крови кожу на шее, чувствуя невыносимую боль. Сквозь ткань рубахи проглядывало белое свечение сердца и появляющиеся одно за другим кольца печатей. Белые крылья упали, растеряв свою силу. Искажения лица незнакомца стало исчезать. Его черты стали аккуратными и узнаваемыми. Это был он. Божественный Небесный Зверь. Печальные золотые глаза смотрели на несчастную, которой сулила смерть. Луна больше не была в тумане, и, упав на колени, смиренно приняла свою учесть. Всё это уже случилось с ней раньше. Казнь, встреча с Небесным Зверем. А дальше… Страшная, кровопролитная война.

Подняв голову на Зверя, она тоскливо подняла брови, осознавая, что сейчас находится под заклятьем острова. Тот покачал головой, будто родитель, недовольный поступком запутавшегося дитя. Хелге коснулся её головы, которую обвил венок из белых лилий, после чего бог исчез, оставляя после себя лишь переливающиеся в лучах солнца пылинки.

— Почему, — заплакав навзрыд, сказала девушка. — Почему я?!

Генерал и король опешили. Опустив руки, девушка плакала, не опуская головы. Блестящие слёзы скатывались по щекам, падая на голые, красные от холода колени. Она уткнулась лбом в свои колени, царапая шею, будто пытаясь избавиться от того, что её сдавливает. Ногти впивались в белую кожу, раздирая до крови, пока из глаз катились крупные слёзы.

Геральд оставался непоколебим. Крепко сжимая копьё, он обернулся к Артуру. Тот, поднявшись с пола, чуть качнулся, не понимая, что произошло. Для них голову девушку внезапно оплёл венок из белых лилий, но не более. Луна видела больше. Оба пришли к мнению, что за время, проведённое в тюрьме, девушка просто сошла с ума. Приняв решение, Артур подошёл к краю тропы и, подняв свой меч, замахнулся.

Боль. Всё исчезло, оставив после себя лишь белое полотно. На пол капала кровь. Опустив голову, Луна посмотрела на окровавленные пальцы. Закричав от боли и ужаса, она закрыла лицо руками и упала на колени. Всё, что так пыталась вспомнить, она сама заперла на крепкий замок. Но сейчас её разум наполнялся ненавистью и тоской, туманя счастье от жизни. Месть в любом случае ничего не решит, но как же ей хотелось убить их всех, даже если сейчас, спустя сражения и годы, она понимала, что казнь состоялась из-за страха паладинов перед силой, что даровала реликвия. И не желая принять смерть и тот момент, Луна лишь укрепила их страх. Слеза Небесного Зверя, последнее, что осталось от мёртвого божества, стала её проклятием, но спасением для Тессерии. Кровавые видения перед глазами мелькали без остановок, причиняя паладину невыносимую душевную боль. Она вспомнила. То, что пережила и видела своими глазами. Как умирали воины, защищающие Тессерию, как чудовище пытается вырваться из огромных врат. Всё это было частью её существования. Частью болезненных, страшных воспоминаний.

Ветер выл одиноким зверем, петляя среди голубых елей. Духи, в виде белых волков, прятались в шепчущих камышах, оставляя за собой исчезающие белые хвосты. Тело Лихт почти полностью укрыл снег. Бледное лицо с полуоткрытыми глазами проглядывало из-под снега. Из глаз катились холодные слезы. Выпустив белый пар изо рта, она медленно поднялась, словно восставший из могилы труп. Туман не покидал мрачный, уставший взгляд, и Луна устало осмотрелась. Верно. Это и было заклинание острова древних магов, испытание, убивающее волю и стремление жить. Всякий входящий сюда исчезает в иллюзиях и больше никогда не вернётся назад. Во время войны мудрецы пожертвовали собой, создав здесь магическую аномалию и лес, разросшийся на острове, стал живым существом, оберегающим себя от незваных гостей.

Луна пришла в себя, но прежнего блеска в глазах уже не было. Связь с Небесным Зверем помогла ей преодолеть это испытание, но сейчас былого стремления к жизни не было. Не хотелось продолжать путь. Сколько времени они потеряли, погрузившись в иллюзии? Они? Почему вдруг паладин решила, что она здесь не одна? Осмотревшись, Луна вспомнила. Мир. Они вместе прибыли на остров, но что случилось потом? Голова невыносимо болела, не позволяя мыслям усваиваться. Демон должен быть где-то рядом. Как вообще вышло, что они оба не заметили, как погрузились в иллюзию? Еле-еле поднявшись, она коснулась шеи. Кровь. На снегу лежал разорванный чокер с колокольчиком. Ресницы дрогнули. Мир крупнее, а значит снег не мог полностью укрыть его. На первый взгляд, ничего примечательного. Пришлось обойти всё вокруг места своего пробуждения. Старые следы занесло снегом, из-за чего она не могла понять, здесь ли пал Мир, или же ведомый иллюзиями он прошел куда-то дальше. Если бы она могла чувствовать демоническую сущность как все паладины, то смогла бы найти его даже по слабому следу. Мир не мог далеко уйти. Если Луна не найдёт его сейчас, то потом будет поздно.

Лишь подумав о его смерти, взбодрилась и стала двигаться быстрее. Нельзя зацикливаться сейчас на вернувшихся воспоминаниях. Хоть головная боль и становилась сильнее с каждым шагом, Луна продолжала идти вперёд, осматривая каждый сугроб в поисках исчезнувшего напарника. Ветер разбивал о лицо крупные снежные хлопья. Из-за метели дальше вытянутой руки ничего не видно. Касаясь тонкими пальцами стволов деревьев, Луна изредка бросала взгляд на духов, пробегающих мимо. Волки оборачивались на девушку, рассматривая её, после чего убегали в никуда.

— Прошу, — обнимая себя за плечи, шепнула девушка одному из духов острова. — Мой друг. Помогите мне найти его.

Волк остановился, за ним другие. Они окружили незваную гостью острова, с любопытством осматривая и принюхиваясь. Признав в ней достойную Покровительства, стая ринулась в сторону. Вожак обернулся, будто зовя её за собой. Паладин спешно последовала за духами. Те петляли среди деревьев, водя носом по воздуху. Лёгкие и быстрые. Поспеть за призрачными волками было сложно, но вкладывая оставшиеся силы в ноги, Луна продолжала идти, порой опираясь на деревья и падая в сугробы от внезапной слабости. Путь духов закончился на опушке и, проследив за просящей, духи скрылись в метели. Осматриваясь, Лихт пыталась найти хоть намёк на то, что демон где-то тут. Бродила от сугроба к сугробу, звала, надеясь услышать ответ. Но ничего, кроме воющего ветра.

Пробираясь к следующему сугробу, споткнулась и упала, с головой окунувшись в снег. Вынырнув, немедленно обернулась. Нога зацепилась за тело демона, укрытого снегом. Развернувшись, она стала копать и поиски, наконец-то, увенчались успехом. Тело демона полностью укрыло снегом из-за отсутствия деревьев на опушке, от того Луна боялась, что он мог не выжить. Собравшись с силами, девушка попыталась вытащить его из сугроба, но только сама провалилась глубже. Чем его кормили, что демон вырос таким высоким и тяжелым.

— Это же я много ем, так почему именно ты такой тяжелый? — попробовав снова, паладин упала в снег.

Бесполезно. Луна не сможет поднять напарника. Нужно разбудить. Насколько это возможно, девушка стала выкапывать тело Мира. Ползком подобравшись к лицу, подняла его верхнее веко, наблюдая за реакцией зрачка. Опустив голову на широкую грудь, замерла. Еле слышные удары сердца парня вселили в Лихт радость. Живой.

— Мир. Очнись, Мир, — похлопав его по щекам, испуганно сказала она. — Пожалуйста, я не оставляй меня сейчас.

Ничего. Снова приложив ухо к груди демона, задумалась. Ещё немного, и замёрз бы насмерть. Сняв толстовку, она вздрогнула от холода. Татуировка крыльев загорелась, и на свободы вырвались настоящие, шелестящие перьями на ветру. Девушка думала, вернулась ли с воспоминаниями былая сила. Тряхнув головой, осознала, что сейчас не время для этого и лучше прибегнуть к старым методам. Накинув толстовку на плечи и надев капюшон, Луна подняла голову Мира, заботливо прижимая его к себе. Большие крылья укрыли замерзшее тело демона, насколько это было возможно. Закрыв глаза, сосредоточилась. Четырёхконечная звезда на лбу засияла. Глаза мага обрели яркость. Кожа на кончиках пальцев стала золотой. Печать паладина на шее демона отозвалась на зов маны, приобретая белое свечение. Луна забормотала заклинание, и всплеск магии будто остановил время вокруг. Снег замер в воздухе, стих ветер, лишь голос девушки, звучавший тихо, как колыбельная.