Уникальность

Уникальность — это состояние, при котором некто или нечто не похожи ни на кого либо ни на что другое в сравнительном контексте. При использовании в отношении человека, термин уникальность применяется чаще всего в отношении его личности или некоторых его специфических характеристик, давая понять, что он, в отличие от других людей, обладает некими неповторимыми особенностями, не встречающимся в пределах горизонта сравнения. Если термин уникальность используется по отношению к объекту, то чаще всего он употребим по отношению к товарному продукту, для того чтобы в целях рекламы и маркетинга выделить этот товарный продукт из ряда других продуктов или субститутов.

Понятие американской исключительности основывается на мнении об уникальности Запада, особенно благодаря его подчеркиваемому секуляризму.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Осмысление развития как универсально-всеобщего не означает его применимости к каждому элементу бытия в отдельности, не означает универсальности механизмов (причинного комплекса) развития, закономерностей, динамики, направлений, темпов процессов развития и других их характеристик. Напротив, универсальность предполагает их индивидуальность в сочетании общего и единичного; всеобщность в уникальности и через уникальность. Как нет одинаковых лиц, листьев на одном дереве (и т. д.), так нет одинаковых процессов развития; каждый из которых требует специального исследования в его конкретности, в его единстве общего и единичного. Универсальность развития предполагает индивидуальность (и уникальность) многих закономерностей, механизмов, динамик, направлений, темпов (и др. характеристик) процессов развития, несмотря на их возможное типологическое сходство. Понятие «развитие» в рамках обозначенного подхода есть абстрактно общее понятие для обозначения совокупности процессов определенного типа, но различных классов и видов. Категория развития снимает в себе всю совокупность материальных и идеальных процессов развития; развитие есть категория для обозначения всего множества реально существующих процессов такого типа.

Александр Селиванов, Развитие объектов. Наука управления будущим, 2016

Для обеспечения системности в исследовании истины и справедливости, выяснения степени важности их места и роли в системе ценностей, следует учесть, что они и подавляющая часть ценностей в целом определяются, исходят и являются «продуктом», функцией единого источника – человеческого сознания. Оно является целостной системой, крупным массивом, охватывающим, формирующим и определяющим окружающие человека ценности и антиценности. Правомерность выделения сознания как системной целостности и исследования на этой основе его структурных подсистем и их функций определяется тем, что оно обладает необходимыми для этого соответствующими признаками сложной системы. Эти признаки в теории систем общеизвестны. Их современное понимание Е. Князева трактует следующим образом: «Сложные системы, как правило, состоят из большого количества элементов (или подсистем). Но количество элементов, пожалуй, не главное. Определяющим фактором здесь является нетривиальность, запутанность, уникальность отношений между элементами. Именно отношения (или связи) – это тот «клей», который соединяет элементы в единое целое, делает сложное сложным. Отношения между элементами можно соотнести с функциями системы как целого. Сложными являются те объекты (системы, образования, организации), описать функции которых на порядок сложнее, чем само строение этих объектов (систем и т. д.)»[2]. С этих позиций можно утверждать, что сознание обладает сверхсложной структурой, уникальным соотношением, связями и переходами между своими подсистемами, обладает функциями системы как целого, являющегося предметом нижеследующего анализа.

Халиль Барлыбаев, Истина и справедливость как системообразующие ценности, 2014

Неск. иные толкования были даны в 5-м изд. Философского словаря (под ред. И. Т. Фролова, 1986), в к-ром также были представлены оба исследуемых понятия. «О.» определялось через категорию «отношение» и «связь» как «специфический для субъекта способ взаимных отношений, способ бытия человека во взаимных связях с др. людьми. В филос. смысле О. не сводится к намеренно выполняемым актам О., к обмену информацией и социально-психол. контактам, но включает всю глубину взаимной сопричастности людей, претворяемой через обогащение субъектом своей жизнью жизни всех др. субъектов. О. неотъемлемо присуще предметной деятельности человека, взятой как процесс установления и обновления уз преемственности и творчества». Данное определение, философски обобщенное, намеренно удалено от психол. толкования понятия О. (Психол. словарь 1983, Краткий психол. словарь, 1985) и определяется не через «процесс», как это явно или неявно присутствует в др. словарях, а через «способ» (т. е. метод), предполагающий «уникальность вхождения» человека во взаимные связи с др. людьми. Следует отметить, что подобное определение является узкой частью психол. определения О., поскольку рассматривает только взаимные связи отдельного субъекта с др. людьми. Нужно указать, что в конце определения отмечена неотъемлемая принадлежность О. процессу предметной деятельности. Но и это признание не расширяет толкование понятия О. в данном словаре.

Коллектив авторов, Психология общения. Энциклопедический словарь, 2011

Существует параллельная традиция, которая идет в большей степени от Сепира (Mandelbaum (ed.), 1949) и Халлоуэла (1955), нежели от Мид и Рохейма, и которая частично избегает опасных ловушек микрокосмической метафоры, придавая большую значимость уникальности индивида. Сепир пребывал под впечатлением того факта, что индивидуальные информанты давали разную информацию и ни один информант не знал всей культуры в целом. «Две-Вороны отрицает это» означало для Сепира, что Две-Вороны «имел» иную культуру, нежели другой информант, а также, вероятно, соответственно и иную личность (Mandelbaum, 1949). Спиро (1951) аналогичным образом подчеркивал уникальность партикулярных семейных и индивидуальных культур, каждая из которых рассматривалась им как продукт особой истории социального взаимодействия причастных к ней индивидов. Однако логическим следствием этой линии рассуждения становится еще один тупик: несмотря на более полное признание индивидуальных различий, культура, опять-таки, становится всего лишь субъективным микрокосмом личности, проведение различия между ними полагается как «ложная дихотомия», и мы откатываемся назад, к тому, с чего начали, а именно к разграничению культуры и личности как эквивалентных конструктов.

Коллектив авторов, Антология исследований культуры. Символическое поле культуры, 2011

Другой уровень – социальный: именно он составляет основную коммуникативную сеть глобального человеческого общества, как оно существует в горизонте настоящего времени. Для этого уровня также основной формой информационного обмена является опосредованный обмен через интеллектуальный продукт. Живое и непосредственное общение имеет естественные пределы, которые на всем протяжении своего развития человечество стремилось расширить технологически. Современное общество добилось в этом технологическом усовершенствовании способов непосредственной коммуникации столь высокого уровня, что именно эта его черта используется для обозначения данного общества как информационного. Тем не менее опосредованный обмен, т. е. обмен через вещь – опосредованный информационный обмен, по- прежнему сохраняет свое фундаментальное значение. Социальный уровень информационного обмена есть прежде всего обмен вещами, обмен интеллектуальным продуктом. Создаваемый на этом уровне интеллектуальный продукт изначально задумывается как массовый и представляет собой определенный фрагмент единой социальной системы. Вне ее он теряет свои системные качества. В отличие от экзистенциального уровня творчества, в котором новизна и уникальность идеи и ее выполнения составляют неотъемлемое свойство продукта, социальный уровень информационного обмена вещами имеет другие приоритеты. На экзистенциальном уровне творец формирует продукт просто потому, что ему необходимо вытеснить из своего сознания вовне определенный комплекс идей, открытий, изобретений. Эта неодолимая потребность является для данного уровня структурообразующей и потому вполне вероятно, что в результате получается продукт, новый по своим структурным параметрам, неожиданный и уникальный.

Ольга Медушевская, Теория и методология когнитивной истории, 2015

Как показали непростые лингвистические изыскания, наиболее точным и адекватным предмету психологических исследований переводом понятия Self-Construal (Grace, Cramer, 2003) является «самоистолкование», а говоря более современным языком – «самоинтерпретация». Динамическая самоинтерпретация субъекта осуществляется на основе совокупности мыслей, чувств и действий, формирующихся и развивающихся у него во взаимоотношении с другими людьми. Западные психологи (DeCicco, Stroink, 2007; Singelis, 1994) теоретически и эмпирически выделили три типа самоинтерпретации. Взаимонезависимая самоинтерпретация реализуется в таком способе понимания себя, который проявляется в мыслях о своей уникальности, в осознании личностью себя как целостного и стабильного Я, отделенного от социального контекста. Взаимозависимая самоинтерпретация выражается в конструировании субъектом представления о себе как члене определенной социальной общности, в идентификации себя с группой, в понимании себя через соответствие нормам и ценностям группы. Металичностная самоинтерпретация изначально направлена на более широкий контекст психологического анализа, чем только внутриличностный и межличностный. Металичностная самоинтерпретация – это способ самопонимания, представляющий собой постановку вопросов, направленных на поиск смысла своего существования, своих поступков в системе координат, которая выходит за пределы личности и охватывает более широкие стороны человеческого существования, жизни, человечества и даже космоса.

Коллектив авторов, Принцип развития в современной психологии, 2016

Self-Construal (Grace, Cramer, 2003). Как показали непростые лингвистические изыскания наиболее точным и адекватным предмету психологических исследований переводом этого понятия является «самоистолкование», «самоинтерпретация». Динамическая самоинтрепретация субъекта осуществляется на основе совокупности мыслей, чувств и действий, формирующихся и развивающихся у него во взаимоотношении с другими людьми. Западные психологи (DeCicco, Stroink, 2007; Singelis, 1994) теоретически и эмпирически выделили три типа самоинтерпретации. Взаимонезависимая самоинтерпретация реализуется в таком способе понимания себя, который проявляется в мыслях о своей уникальности, осознании личностью себя как целостного и стабильного Я, отделенного от социального контекста. Взаимозависимая самоинтерпретация – этот способ самопонимания выражается в конструировании субъектом представления о себе как члене определенной социальной общности, идентификации себя с группой, понимании себя через соответствие нормам и ценностям группы. Металичностная самоинтерпретация изначально направлена на более широкий контекст психологического анализа, чем только внутриличностный и межличностный. Металичностная самоинтерпретация – это способ самопонимания, представляющий собой постановку вопросов, направленных на поиск смысла своего существования, своих поступков в системе координат, которая выходит за пределы личности и охватывает более широкие стороны человеческого существования, жизни, человечества и даже космоса.

В. В. Знаков, Психология понимания мира человека, 2016

Третий подход в некотором смысле является антиподом предыдущего. Его можно обозначить как сведение отклонений в развитии к специфичности ребенка. Он уходит своими корнями в экзистенциально-гуманистическую традицию в психологии. Руководствуясь данным типом представлений о норме психического развития, психолог все свои усилия направляет на принятие человека в его специфичности. Однако для осуществления анализа структуры, содержания и механизмов формирования такой специфичности его профессиональное мышление оказывается непригодным. Практическая работа с ребенком или взрослым (диагностическая и психокоррекционная) утрачивает возможности возрастно-ориентированного подхода, позволяющего учитывать целостную логику и закономерности как нормального, так и аномального психического развития, и в соответствии с ними исправлять дефект. Особо следует сказать об отношении к человеку, возникающему в этом случае. При всей нацеленности специалиста на принятие уникальности и специфичности человека оно идеализирует его, поскольку сами аномалии, принадлежащие ему и являющиеся его частью, игнорируются. Возникает парадоксальная ситуация: при выраженном стремлении принимать ребенка (взрослого) со всеми его индивидуальными проявлениями реально он не принимается, а сводится к идее ребенка (взрослого).

Коллектив авторов, Специальная психология, 2012

Определение индивидуальности есть попытка постичь целостность конкретного субъекта. Сделать это можно, исходя из его единичных параметров. Для этого необходимо усложнение простого выделения факта отдельности некоего человека до развитых представлений о формировании и существовании его уникальности. Здесь исходный акцент обращения к человеку служит ориентиром и целью постижения человеческой реальности, ее наиважнейшей исходной характеристикой.

Ю. В. Щербакова, Философия. Шпаргалка, 2009

Знаковость товара воздействует на социально—эстетические идеи и представления общества. Наличие в форме изделий оригинальности, уникальности, необычности и других качеств отличает данную продукцию от аналогичной и одновременно соответствует основному композиционному замыслу.

М. С. Клочкова, Управление качеством. Шпаргалка, -1

Однако и в этой сфере факт смертности человека получает своеобразное преломление: ответом на него является унификация технологических процессов, стандартизация производимой продукции. Превращение человека в «винтик» производственной машины практически полностью нейтрализует риски, связанные с непредвиденным выбыванием участников производственного процесса. Сложившееся в индустриальную эпоху машинное конвейерное производство – это поистине та сфера человеческой деятельности, по отношению к которой, как ни к какой другой, справедлив принцип «Незаменимых людей нет». Это ли не победа над смертью, хотя бы в одном и чрезвычайно узком аспекте? Ответ был бы, безусловно, утвердительным, если бы смысл жизни человека сводился целиком к материальному производству и если бы ценность человеческого существования не связывалась прежде всего с уникальностью каждой отдельной личности.

Коллектив авторов, Методологические проблемы социально-гуманитарных наук, 2013

Иная линия интерпретации феномена культуры идет от социальных реалий отечественной истории. Необходимость повышения культурного уровня народных масс была провозглашена насущной задачей в период «социалистической культурной революции». Тем самым был дан старт широкому распространению данного понятия в обиходной речи и одновременно его нарративной трансформации как совокупности норм и правил поведения, как определенного интеллектуального стандарта: «культурный человек», «культурное поведение». Данный процесс происходил одновременно с утверждением в качестве официальной идеологии марксизма с его приматом – материально-производственной доминантой. И потому в обществе закрепились понятия «культура производства», а также другие культурно-отраслевые гибриды: «физическая культура», «правовая культура». В планово-хозяйственной системе СССР сложилась практика применения данного концепта в узкоотраслевом смысле: культура как отрасль народного хозяйства. К ней относились библиотеки, музеи, клубы и другие учреждения непроизводственной сферы, выполнявшие образовательные, воспитательные, рекреационные функции. Именно с подобной отраслевой системой связана уникальность отечественного термина «учреждение культуры». Естественно, феномен повседневности с присущими ему характеристиками тривиальности и рутины не мог быть соотнесен ни с высокими творческими интенциями интеллектуально-художественной деятельности, ни с идеалом культуртрегерских новаций.

М. И. Козьякова, История. Культура. Повседневность, 2013

Особо значимый теоретический момент связан с рассмотрением духовно-нравственных аспектов информационно-психологических воздействий[3]. Негативность их социальных последствий, по мнению А. Н. Лебедева, состоит не столько непосредственно в самих воздействиях, сколько в пропаганде их силы, в закреплении представлений о технологиях воздействия (Лебедев, 2012). Можно согласиться, что информирование человека о манипулятивных психотехнологиях способно усилить эффект их воздействия. Но вряд ли стоит сегодня продолжать упорно говорить о человеке исключительно с материалистических позиций. Психологии духовно-нравственной сферы человеческого бытия тесно в этих рамках, особенно при наличии новых знаний о природе сознания в рамках «новой физики» (Гостев, 2008, 2011а, б; Гостев, Борисова, 2012). Поэтому я подчеркиваю, что осмысление психологического воздействия на человека современных информационных потоков с необходимостью предполагает рассмотрение духовно-нравственных смыслов, области метафизики. «Чтобы осмыслить ситуацию на планете, нужно выйти в область метафизики и связать ее с окружающей действительностью» (Шалыганов, 2012). Система человеческого сознания, способная противостоять глобальной психоманипуляции, должна быть высоконравственной, духовно просвещенной и освященной. Это должно быть сознание, охватывающее с подобных позиций баланс глобальности и национально-культурного разнообразия, признающее вкупе вселенскую ценность общечеловечности и ценность уникальности локальных культур и традиций.

А. А. Гостев, Глобальная психоманипуляция. Психологические и духовно-нравственные аспекты, 2017

Однако, несмотря на безусловные достижения в разработке психологии совладающего поведения, остается еще много вопросов, нераскрытых тем. Так, Л. И. Анцыферова (1996) указывает на некоторые методологические проблемы данного направления. Она отмечает фрагментарность подхода к исследованию совладания, которое состоит в рассмотрении ситуации, требующей совладания, вне контекста с предшествующими событиями жизни человека и его состояниями, возникающими до необходимости справляться с трудными жизненными ситуациями, т. е. отсутствует анализ «внутренних условий», через которые воспринимается трудная ситуация, не учитываются целостные индивидуальные состояния субъекта. Другой методологической проблемой является отсутствие действительной оценки субъектом трудной жизненной ситуации. Трудные жизненные ситуации в применяемых тестах классифицируются усредненно, предполагается, что именно они должны вызвать напряжение адаптивных возможностей человека без учета их личностной ценности. Более того, деление совладающего поведения на продуктивные и непродуктивные стратегии также нивелирует уникальность совладания субъекта, в котором возможный эффект применяемой стратегии копинга может быть сильно отсрочен. Мы полагаем, что дальнейшая разработка психологии субъекта может способствовать и развитию психологии совладающего поведения. Для такого предположения существует ряд оснований.

Коллектив авторов, Совладающее поведение. Современное состояние и перспективы, 2008

Положение об уникальности смысла не мешает Франклу дать также содержательную характеристику возможных позитивных смыслов. Для этого он вводит представление о ценностях – смысловых универсалиях, кристаллизовавшихся в результате обобщения типичных ситуаций, с которыми обществу или человечеству пришлось сталкиваться. Это позволяет обобщить возможные пути, посредством которых человек может сделать свою жизнь осмысленной: «Во-первых, с помощью того, что мы даем жизни (в смысле нашей творческой работы); во-вторых, с помощью того, что мы берем от мира (в смысле переживания ценностей) и, в-третьих, посредством позиции, которую мы занимаем по отношению к судьбе, которую мы не в состоянии изменить» (Frankl, 1967, р. 15). Соответственно этому членению, выделяются три группы ценностей: ценности творчества, ценности переживания и ценности отношения.

Д. А. Леонтьев, Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности, -1

Для психологии важным остается принцип, согласно которому, личность как проблема исследования выступает двояко – и как объект такого исследования, и как субъект. Личность как объект предстает в статичном виде, «теряет» свои рефлексивные характеристики в том смысле, что они практически не учитываются в процессе психологического исследования. Личность как субъект исследования представляется подвижной, динамичной, рефлексирующей, живой системой, способной изменяться в пределах, заданных биологическими и социальными ориентирами, по-разному проявлять себя во всем многообразии бытия. Кроме того, она способна ставить и искать ответы на один из сложнейших экзистенциальных вопросов, который только может задать себе человек: «В чем заключается смысл человеческой жизни и, в первую очередь, в чем смысл моей собственной жизни?». Ему предшествует другой вопрос: «Кто я такой?», а последний закономерным образом возникает из опыта переживаний, который в чувствах, мыслях, ощущениях определяется так: «Я есть». Инвертируя эту цепочку открытий, получаем, что сначала появляется опыт, благодаря которому ребенок обнаруживает, что он сам и его мама являются двумя отдельными людьми (появляется чувство «Я есть»). Потом формируется и постепенно интегрируется идентичность (у каждого человека в разной степени обобщенности и единства), и ставится вопрос «Кто я?», который, по существу, не снимается полностью никогда. Проблема осмысленности жизни, ее глубины и богатства появляется как следствие серьезной внутренней работы, направленной на интеграцию идентичности, а также в результате осознания человеком не только своей отдельности и уникальности, но и включенности в мир.

А. К. Рубченко, Психологическая сепарация: подходы, проблемы, механизмы, 2015

Отечественные исследования когнитивных стилей относятся к 1970–1990 годам прошлого столетия: это исследования В. Колги, А. В. Соловьева, М. С. Егоровой, И. М. Палея, И. П. Шкуратовой, В. В. Селиванова, М. А. Холодной (Колга, 1976; Соловьев, 1977; Егорова, 1979; Палей, 1982; Шкуратова, 1994; Селиванов, 2002; Холодная, 1990). В них когнитивные стили, будучи характеристиками познавательной сферы, в то же время стали рассматриваться как проявления личностной организации в целом. Подчеркивалась их связь с потребностями, мотивами, аффектами и т. д. Когнитивный стиль стал интерпретироваться как посредник между ментальным миром субъекта и миром реальности, обеспечивающим уникальность интеллектуальных возможностей людей с разным складом ума.

В. П. Критская, Патопсихология шизофрении, 2015

С XIX в. характерология приобретает черты систематической научной дисциплины, призванной изучать сущностные различия человека, сводя их к некоторой простой форме (типу) или заостряя внимание на неповторимости их комбинации у конкретного индивида. К началу ХХ в. чрезвычайно расширилась палитра объяснения характерологических различий и понимания сути характера. Понимание характера не как типа, а как уникальности конкретного индивидуума было сформулировано в немецкой характерологии. Понимание характера как типа во французской характерологии строилось в основном на морфофизиологической основе. С XIX в. от более умозрительной характерологии отделяется проблема объективно измеряемых формальных человеческих различий (как простых – интеллект, память, внимание и проч., так и более сложных – творческие и организаторские способности, профессиональная пригодность и т. д.). Развитые в работах англичан Ч. Дарвина, Г. Менделя, Гальтона, американца Дж. М. Кеттела, немцев Г. Эббингауза, В. Вундта и др., французов А. Бине, А. Симона методы, получив теоретическое обоснование в работах В. Штерна (1911 г.), образовали отдельную дисциплину – дифференциальную психологию. Непосредственной предшественницей дифференциальной психологии была психогностика, главной задачей которой было, во-первых, установление отношений между внешне воспринимаемыми состояниями, движениями и обликом человека и его индивидуальным психическим своеобразием, во-вторых, распознание на основе этих связей характеров отдельных индивидов. Эмпирическое направление психогностики представлено конституциональным подходом, физиогномикой, френологией и графологией, а также философско-литературной характерологией.

Т. В. Каратьян, Психология развития и возрастная психология: конспект лекций, -1

Итак, человек может рассматриваться, во-первых, как представитель живой природы, биологический объект, во-вторых, как субъект сознательной деятельности и, в-третьих, как социальное существо. То есть человек – это биосоциальное существо, наделенное сознанием и способностью к деятельности. Объединение этих трех уровней в одно целое формирует интегральную характеристику человека – его индивидуальность. Индивидуальность – это совокупность психических, физиологических и социальных особенностей конкретного человека с точки зрения его уникальности, своеобразия и неповторимости.

А. Г. Маклаков, Общая психология: Ответы на экзаменационные билеты, 2012

Понятие – мысль, в которой отражены в обобщенной форме объекты, процессы, явления действительности в совокупности их существенных свойств и отношений (или отдельные их свойства, отношения). Это форма познания, позволяющая выделить изучаемый объект (процесс, явление, свойство, связь) из универсума, отраженного мышлением, определив уникальность данного – интересующего исследователя объекта, увидеть его различие и подобие с другими предметами.

С. С. Антюшин, Логика, 2013

Диалоговый метод. Этот метод берет свое начало от Сократа. Сторонники его утверждают идею не только уникальности культур, но и принципа их взаимодействия. Культура есть форма одновременного бытия и общения людей различных (прошлых, настоящих и будущих) культур, форма диалога и взаимопорождения этих культур. В. С. Библер считал, что время общения культур – это настоящее, конкретная форма такого общения – это произведение. «Произведение – это форма общения индивидов в горизонте общения личностей, форма общения личностей как различных культур».

Дильнара Еникеева, Культурология: конспект лекций, -1

Этнологическое самосознание – осознание принадлежности к этносоциальной общности; осознание места и роли своей общности в системе межнациональных отношений, осознание самобытности, уникальности своей культуры, понимание своего места в социальном мире. В результате развития актуализируется потребность в самоопределении нации, в создании собственной государственности. В крайнем своем проявлении этнологическое самосознание может принимать формы этноцентризма и национализма. Главная задача этнологического самосознания – формирование национальной идеи. Как только идея оформляется, отражая основные потребности и интересы этнической группы, становится известной и доступной людям, принимается ими, у большинства членов этноса создается впечатление о нации как едином целом, отличном от других, т. е. в сознании людей начинается процесс национального самоопределения. Этнологическое самосознание основывается и на осознании сходства с другими этносами. Поиск общих интересов и взаимовыгодный обмен культурами и материальными ценностями – наиболее перспективный путь развития межнациональных отношений.

С. А. Трифонова, Этнопсихология и конфликтология, 2013

Изучение влияния географических условий на процесс формирования социогуманитарного фактора связано с социальной географией, зародившейся благодаря научной деятельности С.А. Ковалева, А.И. Алексеева, А.А. Ткаченко, Т.И. Заславской и Р.В. Рыбкиной. Они первыми, еще в советское время указывали на зависимость социального развития территорий от территориальных условий и увидели обусловленность социогуманитарного фактора развития реальностью географической уникальности конкретных территорий.

И. А. Аржаев, Управление развитием территорий с учетом социогуманитарного фактора, 2017

Если социология – позитивная наука, то перед ней стоит задача не только создавать теоретические модели существующих явлений и процессов, но и проверять данные модели эмпирическим путем. Как этого добиться? Социология сталкивается с двумя крайностями. Уникальность и многообразие явлений, которые она анализирует, подталкивает ее к повествованию об уникальных событиях – в сторону исторических наук. Кроме того, существует опасность «соскальзывания» социологии к социальной философии, когда избранные факты лишь иллюстрируют теоретические положения, а не проверяют их[14].

Коллектив авторов, Сравнительная социология, 2015

Гуманитарные науки – это науки о результатах деятельности человека – науки о культуре и социальной составляющей человека, которой обусловлены его существенные признаки, его уникальность.

С. С. Антюшин, История и философия науки. Учебное пособие для аспирантов юридических специальностей, 2013

Этнологическое самосознание – это осознание принадлежности к этносоциальной общности как социально-экономическому и политическому институту. Это осознание места и роли своей общности в системе межнациональных отношений, осознание самобытности, уникальности своей культуры. Это понимание своего места в сложном социальном мире. В крайнем своем проявлении этнологическое самосознание принимает формы национализма и этноцентризма.

Н. А. Спешнев, Китайцы. Особенности национальной психологии, 2011