Реформа

Реформа (лат. reformo) — изменение правил в сфере человеческой жизни, не затрагивающее функциональных основ, или преобразование, вводимое законодательным путём. В частности, процесс преобразования государства, начинаемый властью по необходимости. Конечная цель любой реформы — укрепление и обновление государственных основ, что, однако, не всегда несёт за собой улучшение уровня жизни, сокращение государственных расходов и наоборот — увеличение доходов.

Реформа может трактоваться как «re-» и «form», то есть изменение формы, изменение содержания или сути чего-либо (какого-то объекта реализации реформы). Реформа предполагает существенные изменения в механизме функционирования объекта, возможна смена основополагающих принципов, ведущих к принципиально новому результату и получению принципиально нового объекта. Не стоит путать понятия «реформа» и «усовершенствование» или «модернизация». Реформа в таком случае, по сути, коренной перелом устоявшихся процессов, традиций и т. д. Именно такая, более жесткая трактовка понятия «реформа», используется в историческом аспекте: Отмена крепостного права, Столыпинская аграрная реформа, Реформа русской орфографии 1918 года, реформа РАН и т. д.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Второй блок проблем связан с модернизацией в политической сфере, а конкретнее, с трансформацией государственно-политических институтов, самого государственного строя под влиянием внутренних и внешних факторов, объективных и субъективных причин. Основными задачами являются выявление «стартового» состояния российской политической системы перед возобновлением модернизации при Екатерине II, анализ основных вариантов и направлений ее преобразования, причин постепенного усиления конституционной составляющей политических реформ, достигшей пика своего влияния в правление Александра I. В этой связи нельзя не затронуть и вопрос о соотношении теории и практики, т. е. насколько конституционно-правовая доктрина соответствовала российским реалиям, к каким результатам могла привести ее реализация в разных сферах жизни.

Виталий Захаров, Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1, 2017

Проведение конституционных реформ в традиционной социальной среде возможно лишь при наличии соответствующих институтов и каналов коммуникации. Для достижения этой цели необходима устойчивая поддержка правовых инициатив. Из этого следует, что в центре внимания реформаторов должны находится не столько вопросы управления или сугубо административных преобразований, сколько психология общества, его способность принять те или иные нововведения и возможность адаптации последних к уровню сознания и восприятия. Иными словами, такого рода реформы не могут носить единовременный и линейный характер.

Андрей Медушевский, Политические сочинения, 2015

С указанных позиций становится органичной и встроенность реформы государственной гражданской службы в общий массив институциональных реформ; характера ее институциональной трансформации – в общий контекст трансформации институтов политико-административного управления5. Среди российских специалистов сегодня сложился консенсус относительно того, что реформирование государственной службы следует рассматривать как составную часть административной реформы. Между этими реформами существует прямая взаимосвязь: административная реформа, как известно, призвана модернизировать административные практики и тем самым повысить качество государственного управления. Но административные практики воплощены в деятельности конкретного чиновника с установленным статусом, компетенцией, порядком прохождения службы, величиной денежного содержания и характером социальных гарантий. В этом смысле реформа государственной службы имеет решающее значение для обеспечения способностей государства, ибо детерминирует качество «первичной клетки» государственного администрирования – профессиональной деятельности чиновника.

Владимир Слатинов, Реформирование государственной службы в России: Институциональные эффекты и ловушки, 2012

«Сегодня вопросы, связанные с внедрением информационно-коммутационных технологий (ИКТ) в деятельность органов власти, приобрели особое значение. За два года, прошедшие с момента старта ФЦП «Электронная Россия», произошли радикальные изменения – были начаты административная реформа, реформа государственной службы, ряд других реформ. Очевидно, это требует внесений изменений в Программу, и работа над ними ведется. Еще одним источником изменений является собственно опыт, накопленный в ходе реализации Программы. На первый план вышли новые приоритеты, среди которых, прежде всего, – межведомственные проекты. Однако в целом сегодняшняя картина внедрения ИКТ во многом напоминает реалии прошедшей эпохи – компьютеризацию ради компьютеризации»[61].

А. А. Молдовян, Информатика: введение в информационную безопасность, 2004

Исходя из проведенного эмпирического исследования, Ф. Кифер и М. Ширли заключают: «Выявление того, что институты, защищающие собственность и контракты, имеют измеримое и значимое влияние на инвестиции и экономический рост, создает проблему для политики развития. С одной стороны, реформы макроэкономической политики в слабой институциональной среде не могут обеспечить достижения ожидаемых результатов и способны вызвать обратный эффект дискредитации программ структурных изменений. С другой стороны, практически отсутствуют ясные подходы к институциональным реформам, несмотря на наличие множества доказательств того, институциональные улучшения могут принести гораздо большую отдачу даже при плохой экономической политике. Дилемма, разумеется, заключается в том, что улучшения формальных институтов того типа, которые повышают защищенность прав собственности, крайне трудно осуществлять: введение сдержек и противовесов в структуру власти, установление независимого правосудия, работающего федерализма или ограничений на действия исполнительной власти не являются теми рекомендациями, которые обычно дают международные агентства, по крайней мере, если они рассчитывают на их принятие. Оценки, сделанные Мировым банком, показывают, что попытки усилить социальную защиту, ввести правовые реформы или изменить бюджетные и другие функции правительства посредством технической поддержки и обучения персонала для помощи действиям правительства в этих сферах доказали свою крайнюю неэффективность. Частично причиной этого могут быть ошибки в понимании политической экономии институциональных изменений, частично – ошибки в локализации тех ментальных моделей, норм поведения и других неформальных институтов, которые сопротивляются изменениям» [Keefer, Shirley, 1998, p. 31–32].

В. Л. Тамбовцев, Основы институционального проектирования. Учебное пособие, 2008

[Существенная] экономическая и социальная трансформация, вызванная продвижением по пути рыночных реформ, ярко проявляется в следующих аспектах. Во-первых, переход от общества с плановой экономикой к обществу с социалистической рыночной экономикой. Во-вторых, переход от аграрного общества к индустриальному обществу. В-третьих, переход от «деревенского» общества к «городскому» обществу. В-четвертых, переход от индустриального общества к информационному обществу нового типа. В-пятых, переход от традиционного общества к демократическому правовому обществу. Подобная структурная трансформация, затрагивающая основы социальной системы и проявляющаяся в широком спектре изменений, является важным фундаментом осуществления модернизации нашей страны и исторической предопределенностью. Она будет определять дальнейшее социально-экономическое развитие [страны] после реализации [программы] реформ и политики открытости. В настоящее время структурная трансформация вступила в новую фазу. С одной стороны, мы уже располагаем более благоприятными условиями для дальнейшего социально-экономического развития. А с другой – нам еще предстоит решить много проблем и противоречий, возникающих в процессе глубинной социальной трансформации. История дает нам уникальный шанс, но также готовит и мощный вызов. Воспользоваться этим шансом, принять вызов, устранить противоречия, решить насущные проблемы и обеспечить благоприятный ход социально-экономических преобразований – вот в чем заключается существенная задача, стоящая перед КПК и народом Китая.

Сборник статей, Трансформация общества и партийно-политической системы России и Китая в XXI веке. Сравнительный анализ, 2007

Последовавшие за крушением коммунистического строя события, которые часто называют посткоммунистической трансформацией, стали определяющими в современной истории каждой из вовлеченных в них стран. Впрочем, даже в сравнении с другими историческими периодами преобразований эти реформы носят уникальный характер. Во-первых, они отличаются своими гигантскими масштабами. Ведь речь в данном случае идет об изменении политического строя (демократизации, утверждении верховенства закона), экономической системы (переходе от административно-командной экономики к рыночной), радикальном расширении гражданского общества и либерализации средств массовой информации. Ключевым звеном этих реформ стал демонтаж и переустройство коммунистического «партийного государства» – структуры, самым систематическим и жестким образом подавлявшей любые индивидуальные свободы, как экономического, так и внеэкономического характера. Во-вторых, реформы по всем этим направлениям осуществлялись одновременно, в отличие от ряда западных стран, где в свое время наблюдалась совсем иная последовательность аналогичных перемен: там формирование капитализма и утверждение верховенства закона предшествовали переходу к массовой демократии. В-третьих, и за это, учитывая величайшую глубину происходящих изменений, следует благодарить Бога, посткоммунистическая трансформация произошла относительно мирным путем. Это действительно была бескровная революция.

Лешек Бальцерович, Навстречу ограниченному государству, 2007

Долгое время наилучшим способом организации управления считалась модель «рациональной бюрократии» М. Вебера, который в начале ХХ века обосновал модель идеальной формы административной организации. По мнению ученого, бюрократическая организация в плане точности, постоянства, надежности превосходит другие формы построения управляющей системы. Однако в конце 70-х – начале 80-х годов ХХ века в зарубежных странах наблюдались активные реформы системы государственного администрирования (от стран Юго-Восточной Азии до Американского континента). Они различаются как по типу политической системы, так и по уровню развития. Эти преобразования продолжаются до сих пор и преследуют масштабные цели: правительства в ходе реформ заново определяют роль и задачи государства, его отношения с гражданами и общественными институтами. Их основой служат соответственно бюрократическая и менеджериальная парадигмы в управлении. Основные существовавшие концепции государственного управления и их содержание проанализированы в табл. 3.

Коллектив авторов, Государственное стратегическое управление, 2014

Перенос центра тяжести экономических реформ на уровень регионов и усиление их роли в реализации экономической политики государства определили целесообразность новых подходов к содержанию взаимоотношений между центральными органами власти РФ и регионами. Это положение обусловило необходимость создания целостного представления о регионе, соответствующего современному этапу экономических реформ и государственному устройству РФ, что является сложной комплексной проблемой, требующей анализа и синтеза уже существующих понятий региона на новом уровне.

С. В. Недвижай, Теоретические аспекты устойчивого экономического развития региона, 2013

Рассмотренные выше две модели преобразований определяются в современной науке как конституционная реформа и конституционная революция. Конституционная реформа – это такие изменения основного закона, которые осуществляются в соответствии с его собственными нормами и, следовательно, представляют собой дальнейшее правовое развитие в новой социально-политической реальности. Подобные реформы, являющиеся способом конституционной модернизации, могут быть осуществлены путем внесения поправок к конституции или судебного толкования ее норм, причем носят иногда весьма радикальный характер. Данный вариант возможен в тех случаях, когда порядок и процедуры реформирования конституции четко зафиксированы в ней самой, и в то же время существует широкий социальный консенсус в отношении их применения. Это открывает путь контролируемого процесса конституционных изменений – договорной модели переходного периода от авторитаризма к демократии. Конституционная революция (или конституционный переворот) – такие радикальные изменения основного закона, которые не вытекают из его собственных положений и норм и, следовательно, ведут к созданию совершенно новой конституции. Данные изменения могут иметь формальное выражение (в виде принятия новой конституции) или не иметь его и осуществляться фактически при сохранении старой конституции (в этом случае возникает феномен так называемой параллельной конституции).

А. Н. Медушевский, Размышления о современном российском конституционализме, 2015

При таком подходе снимается традиционное противопоставление таких явлений как революция и реформа, с одной стороны, и реформа и контрреформа – с другой: они различаются методами осуществления преобразований, их направленностью или результатами, но не фазами когнитивно-информационной деятельности. Программа преобразований – совокупность общих когнитивных установок социальных реформаторов, связанных с ценностями, целями и представлениями о способах их достижения; доминирующий проект – окончательный документ, фиксирующий смысл, цели и порядок проведения преобразований, положенный в основу их практического осуществления; стратегия преобразований – совокупность когнитивных установок, которыми реформаторы руководствуются для достижения поставленных целей; технологии преобразований – совокупность формальных и неформальных правовых и институциональных практик, используемых для когнитивной адаптации общества к реформам на конкретном временном отрезке осуществления; стиль преобразований – особенности их общего когнитивного дизайна, выражающие повторяющееся сочетание их универсальных параметров и национальной специфики. Понятие успеха (или эффективности) преобразований в рамках когнитивного подхода имеет свои ограничения и состоит в ответе на вопрос – удалось ли реформаторам реализовать свой первоначальный замысел (доминирующий проект)[31].

А. Н. Медушевский, Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке, 2017

Опубликованный документ изменил более чем 150 действующих нормативных актов, отменив примерно такое же число. Несомненно, положения большинства из них уже достаточно давно и безнадежно устарели и требовали глубокого и качественного реформирования. Несоответствие многих из них реалиям современной экономической жизни страны затормаживало не только процесс происходящих реформ, но и во многом создавало барьеры на пути реализации гражданами, закрепленных прав.

М. И. Петров, Льготы и деньги: трудности перевода, 2006

Опубликованный документ изменил более чем 150 действующих нормативных актов, отменив примерно такое же число. Несомненно, положения большинства из них уже достаточно давно и безнадежно устарели и требовали глубокого и качественного реформирования. Несоответствие многих из них реалиям современной экономической жизни страны не только затормаживало процесс происходящих реформ, но и во многом создавало барьеры на пути реализации гражданами закрепленных прав.

М. И. Петров, Монетизация льгот, 2004

Данный тип экономики является неслучайным промежуточным звеном на пути рыночных реформ последних лет, а закономерным, хотя, возможно, и недолговременным результатом сравнительно длительного процесса институциональных изменений. Вместе с тем наступление этой фазы общественного развития не было неотвратимым. Наоборот, в определенной мере оно было спровоцировано решениями, принятыми в ходе макроэкономических реформ и, в особенности, идеологическим обеспечением этих решений. Сознательное ослабление государственного аппарата, разрушение его жизнеобеспечивающих функций, непонимание истинной роли частной собственности в современной экономике и преувеличение роли пресловутого «чувства хозяина» в повышении эффективности производства и обращения, поспешная приватизация не только производства, но и его управленческой, социальной и экономической инфраструктуры привели к чрезмерному обособлению частных и общественных интересов, подрывающих порой саму возможность необходимого для жизни страны общественного компромисса.

А. В. Постюшков, Оценочный менеджмент. Формирование стратегии хозяйствующих субъектов в условиях рынка. Учебное пособие, 2009

Время реформ Петра I (1701–1725) характеризовалось жесткими мерами внедрения государственного капитализма, что приводило к возникновению параллельной экономики, которая, несмотря на официальное поощрение предпринимательства, не хотела выходить из тени (отдельные примеры не противоречат подобному выводу). Время, последовавшее за реформами Петра I, во многом разрушило петровские начинания. И вплоть до времени Екатерины II это было, скорее всего, безвременьем в экономической политике, в том числе и по отношению к параллельной экономике. Либеральная политика Екатерины II способствовала легализации части параллельной экономики, однако не привела к видоизменению данного явления.

В. А. Погребинская, Социально-экономические проблемы России второй половины XIX – начала XX века. Учебное пособие, 2005

Все это означает, что требуется выработка новых государственных установлений и их адаптация к новым экономическим отношениям. Конечная цель современных административных реформ в России состоит в совершенствовании способности государства реализовать политику, предписанную законом[45]. Нет ясной структуры управленческого аппарата, не определены его функции при реорганизации и слиянии различных министерств и ведомств. При этом институт банкротства по своему содержанию непосредственно зависит от содержания экономической функции государства. Поэтому предлагаем в рамках «субинститута антикризисных мер» учитывать нормы права, которые направлены на административно-правовое регулирование экономических отношений[46] с выделением регионального административно-правового регулирования[47].

Е. В. Кравчук, Фиктивность (преднамеренность) банкротства в России, 2013

Необходимость перехода России на модель устойчивого развития обусловлена прежде всего кризисными явлениями, ставшими следствием необдуманной политики проведения реформ. В начале 1990-х годов попытка перейти от административной к рыночной системе, по словам академика Д.С. Львова, носила неестественный характер. Политика, проводившаяся правительством, базировалась на заимствовании «чужих рецептов» и была направлена на преодоление негативных последствий кризиса, причем не учитывалась специфика развития страны в предыдущие десятилетия [127]. Вследствие этого ситуацию в России характеризовали такие явления, как: глубокое расстройство механизмов воспроизводства; усиление дифференциации территорий; отсутствие собственной институциональной инфраструктуры для расширенного воспроизводства.

Т. В. Ускова, Управление устойчивым развитием региона, 2009

Из сказанного следует, что развитие реформ в масштабах страны имело в значительной мере спонтанно-эмпирический характер, но при определении «сверху» общих рамок конкретного этапа преобразований и при твердом сохранении в руках государства необходимых рычагов управления как политико-административных, так и финансово-кредитных.

Ю. Я. Ольсевич, Влияние хозяйственных реформ в России и КНР на экономическую мысль Запада. Учебное пособие, 2007

По словам Ю. А. Веденеева, глубоко изучавшего эти преобразования, «основная задача реформы 1957 г. – обеспечение единства в управлении промышленностью – фактически так и не была выполнена в рамках сложившегося механизма».[22] Ни в коем случае не претендуя на оценку всех положительных и отрицательных сторон реформы 1957–1964 гг., ее влияния на дальнейшее развитие экономики, беремся лишь утверждать, что система управления страной, не отличавшаяся и в предыдущие годы хорошей организацией и стабильностью, к середине 60-х годов прошлого века, потеряв ряд важнейших системообразующих функциональных подсистем и соответствующие информационные каналы связи, стала существенно зависеть от многих факторов внутреннего и внешнего характера. В силу этого гомеостазис этой системы в 1964 г., по нашему мнению, был уже невозможен. Нестабильность системы государственного управления нарастала и из-за целого ряда других обстоятельств. В конце концов, эта система начала терять устойчивость. Произошло то, что в сложившейся ситуации, видимо, и должно было произойти.

Коллектив авторов, Формы и методы государственного управления в современных условиях развития, 2017

Любое современное индустриально развитое государство является налоговым государством, т. е. основная масса его публичных расходов покрывается за счет налога. Особенности политической и экономической системы советского периода позволяли нашей стране оставаться некоторое время исключением из этого общего правила. Реформы, проводившиеся в Российской Федерации с начала 90-х гг. ХХ в., привели к коренному изменению экономического уклада. Сокращение государственного сектора экономики, усиление социальной напряженности в обществе, необходимость активной государственной политики во многих сферах объективно обусловили значительные государственные расходы, которые могли быть покрыты лишь за счет налогообложения. Таким образом, уже на первом этапе экономических преобразований обозначилась потребность в создании новой налоговой системы государства. Прошедшие одиннадцать лет с момента вступления в силу первого правового акта – Закона РФ от 27 декабря 1991 г. «Об основах налоговой системы в РФ»[1], заложившего фундамент действующей и ныне налоговой системы, характеризовались непрерывными налоговыми реформами. На сегодняшний день их весомым результатом явились принятие части первой НК РФ, а также разработка и поэтапное принятие отдельных глав части второй НК РФ.

Д. В. Винницкий, Российское налоговое право, 2003

Китай добился больших успехов в управлении государственными финансами за последние 30 лет. Своим успехам страна во многом обязана масштабным реформам бюджетной системы, так называемым реформам «открытости», начало которых относят к 1978 г., но современное применение системы БОР относят на период 1994 г.[39] Реформы охватывали весь цикл бюджетного процесса: разработка, утверждение, исполнение и контроль (аудит). Изначально задачей ставилось построение принципиально новой институциональной инфраструктуры для современного бюджетного процесса, так как в плановой экономике все решения по распределению ресурсов выполнялись в соответствии с планом бюджета, выступавшего как вторичное средство учета. Такая новая инфраструктура была построена, несмотря на существенный ряд недоработок. Но необходимо учитывать сложное устройство бюджетной системы страны. Китай состоит из пяти уровней власти: национальный, провинциальный, префектуры, уезды и волости. Сложность управления бюджетной системы и ее реформирования заключается в первую очередь в ее высокой децентрализованности. Правительство страны распоряжается лишь 30 % общих государственных расходов Китая. Остальные 70 % приходится на четыре субнациональных уровня государственного управления. В 1994 году проверка бюджетной системы и бюджетного законодательства выявила ряд недочетов и проблемы функционирования на всех пяти уровнях системы. Иерархичность провоцировала задержку в принятии бюджетов нижестоящих уровней. Отсутствие среднесрочного бюджета государства не давало обзора будущих возможностей развития. Власти приняли следующие меры:

О. А. Филипчук, Управление структурой доходов федерального бюджета Российской Федерации, 2013

7. Марксистский подход приводит к интегральной социально-политической оценке российских институциональных реформ как недемократических, антидемократических, а все конкретные институциональные перемены и их социально-деградирующие результаты в экономической сфере, в том числе противоположные становлению развитой рыночно-капиталистической экономики, – как средства и следствия осуществления стратегии глобализации применительно к России[101]. Эта стратегия и способы её осуществления в России, повторяю, не ошибки, а деятельность, соответствующая интересам вполне определённых (на качественном уровне, а не поименно) социальных сил современного мира – интересам, которые весьма эффективно обслужили российские государственные структуры, действуя по типу колониальной администрации.

Г. Я. Ракитская, Основные труды. Том 2. Идеология последовательного (революционного) гуманизма. Теория общества и хозяйства, 2017

Важнейшей целью правовой реформы является упорядочение и повышение эффективности государственных и общественных институтов. Конституционная характеристика Российской Федерации как правового государства требует новых подходов к пониманию государства и его роли в гражданском обществе. Сохраняется негативная тенденция: вместо обеспечения единства и взаимодействия разных видов государственных органов на основании принципа «разделения властей» нередко проводится курс на их искусственное противопоставление или попытку объединения.

М. Б. Смоленский, Конституционное право Российской Федерации, 2003

К началу 1992 года в Украине сложилась институциональная ситуация, которая, на первый взгляд, располагала к осуществлению политических и социально-экономических реформ, необходимых для построения демократии и рыночной экономики. Однако подавляющее большинство правящей бюрократии и рядовых граждан в это время не были заинтересованы в принципиальном преобразовании устоявшегося социального порядка, даже если на декларативном уровне они поддерживали идею коренного изменения общественной системы и углубления рыночных реформ. В социалистической системе многое не устраивало людей, но только не гарантированная занятость и возможность вертикальной мобильности для выходцев из рабочего класса и крестьянства, что неизбежно требовало избыточного и структурно несбалансированного создания рабочих мест и престижных социальных позиций. В отличие от капиталистической системы, периодически страдающей от перепроизводства товаров и услуг, социалистическое общество длительное время занималось перепроизводством производителей и потребителей с соответствующим искажением социально-классовой и социально-профессиональной структуры. Нигде в мире не было и такого удельного веса врачей и учителей в общем составе населения, как в СССР (в том числе и в Украине). Аналогичная ситуация к моменту развала Союза сложилась применительно к большинству социально-профессиональных позиций, связанных с трудом высшей квалификации.

Коллектив авторов, Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга, 2008

Можно выделить три группы причин, которые определяют актуальность исследования. Во-первых, обращение к проблеме теории и практики современного российского конституционализма объясняется потребностью определить потенции демократического развития как средства согласования различных человеческих интересов неоднородных социальных слоев и этнических групп с учетом общенациональных интересов России и особенностей культурных традиций населяющих ее народов. В то же время характер конституционной реформы 1993 года не может быть объяснен и объективно оценен без учета результатов исследования проблемы конституционализма начала ХХ века, истоки которой лежат в великих реформах 60—70-х годов XIX века, государственно-правового опыта советского строительства и эволюционных возможностях российского конституционализма. Во-вторых, конституционализм как явление мировой политической и правовой культуры сформировался при переходе от традиционного к индустриальному обществу. Однако он сохраняет свое значение в качестве нормативной основы демократического процесса с выходом к информационному обществу (постиндустриальному развитию), которое несовместимо с тоталитарным порядком жизни и требует условий свободного обмена информацией. В связи с этим конституционная система современной России исследуется на предмет возможности обеспечить эффективность отношений между обществом и государством, реализацию основных принципов конституционализма, формирования нового конституционного сообщества граждан. В-третьих, политико-правовая система конституционализма, являясь важной институциональной и процедурной гарантией становления, развития и функционирования саморегулирующихся институтов гражданского общества, одновременно выступает и как условие построения правового государства в России. В ходе исследования выявляются идейные истоки современного российского конституционализма, его соотношение с концепцией правового государства и влияния на процесс конституционализации правового порядка.

И. А. Кравец, Российский конституционализм: проблемы становления, развития и осуществления, 2005

Реформирование государственного и муниципального управленческого механизма и чиновничьего аппарата является объективной потребностью современного развития общества. Предложенные подходы данной реформы с очевидностью требуют совершенствования и практики деятельности органов и должностных лиц государственного и муниципального управления как реального воплощения в жизнь предлагаемых концепций административной реформы. Административная практика, в указанной связи, должна отражать происходящие в системе государственного и муниципального управления изменения, одновременно развивая их и совершенствуя. Объективными факторами, которые обуславливают необходимость формирования и дальнейшего развития административной практики, являются:

А. Н. Жеребцов, Административная правоприменительная практика. Теоретический и практический аспекты, 2018

Необходимость изучения правовой политики обусловлена происходящими в России с конца прошлого и начала нового тысячелетия социально-экономическими, государственно-правовыми и политическими трансформациями. Эти изменения не могут быть конъюнктурными, ибо достигаются, хотя и путем реформ, но не безболезненно для россиян. Правовая политика призвана показать свою значимость в новых условиях формирования социального и правового государства. Она не может быть фикцией, заоблачным, оторванным от реальной жизни явлением. И всегда ее обязательным компонентом, базисом было право, которое есть категория реальности, отражаемая в законодательстве. Правовая политика показывает перспективы, пути совершенствования законодательства, влияет на формирование принципов его развития, обеспечивая тем самым защиту прав и свобод личности.

О. Ю. Рыбаков, Российская правовая политика в сфере защиты прав и свобод личности, 2004

Наконец, в-третьих, кризис активизировал процессы преобразований, внедрение новых подходов к управлению общественным сектором. «Кризис – это источник движения». «Кризис – катализатор реформ». «Кризис – инструмент развития. В кризис изменяются планирование, взаимодействие, скорость и эффективность принятия решений». При этом проводить реформы в кризис становится проще. «Принимать непопулярные меры легко». В то же время кризис оправдал внедрение реформ в регионах, которые и ранее проводили непопулярные меры. В частности, «окупилось» проведение в докризисный период консервативной бюджетной политики, позволившей несколько смягчить давление кризиса на бюджетную сферу.

Н. В. Зубаревич, Анализ региональной антикризисной политики, 2010

Однако можно ли эти социальные программы рассматривать как модернизационные действия? Риторика, их сопровождавшая, была именно такой. Между тем, как показывает опыт прошлых лет[7], они имели ярко выраженный затратный характер при их очевидной сверхзадаче – за счет увеличения государственного финансирования ослабить напряженность наиболее значимых проблем и продемонстрировать населению заботу о состоянии социальной сферы[8]. Модернизация самих институтов как процесс перехода к новым, современным принципам функционирования не являлась целью социальных программ второй половины 2000-х гг. Большинство социальных инициатив, в том числе в системе социальной защиты населения, по своему замыслу были направлены на догоняющее развитие, но по содержанию и результатам достигалась иная, гораздо более простая цель: на этапе экономического роста и расширения бюджетных возможностей государство пыталось отдать своеобразный долг социальной сфере, которая долгое время находилась вне поля политического внимания и выполняла роль «подушки безопасности» для болезненных экономических реформ. Институциональная модернизация социальной сферы по существу вновь осталась за кадром.

Коллектив авторов, Социальная поддержка: уроки кризисов и векторы модернизации, 2010

Аналогично выживание реформ 90-х годов, несмотря на все их издержки, было связано с их обращением к крайне актуальной ценности индивидуального активизма, блокированной предшествующим режимом. Ключевые, наиболее активные и влиятельные слои общества были готовы отбросить все иные критерии оценки развития при сохранении недавно полученных возможностей вертикальной мобильности и самореализации. При этом следует отметить, что в нашем обществе имеются и кардинально отличные взгляды на итоги реформ, исходящие, прежде всего, из ценностей социальной справедливости в их прежней, в основном уравнительной интерпретации.

Иосиф Дискин, Кризис... И все же модернизация!, 2009

С началом экономических реформ и перехода на рыночную систему хозяйствования Правительство РФ отказалось от использования в хозяйственной деятельности плановых методов регулирования экономики. В науке также наметилась тенденция, согласно которой полностью отрицалась возможность использования как директивного, так и индикативного планирования. В этот период широкое распространение получила идея «отделения государства от экономики», основанная на противопоставлении плана и рынка. Идею отделения государства от экономики наиболее отчетливо сформулировал В. Найшуль. По его мнению, функционирование в рамках одной хозяйственной системы двух различных механизмов – административного и рыночного, действующих на разных принципах, подрывает ее целостность[56].

Коллектив авторов, Государство и рынок: механизмы и методы регулирования в условиях перехода к инновационному развитию, 2010

Сознательное изменение государственного (политического) режима, его деформация, переход к новой модификации или коренная смена могут произойти посредством либо революции, военного переворота, проведения реформ, принятия законов, либо изменения практики их применения правительственными органами.

Ю. А. Кудрявцев, Государственные режимы, 2012

Высшее образование во второй половине XX – начале XXI в. стало одной из наиболее реформируемых государством сфер общественной жизни. В 1950 г. почти все страны ОЭСР имели субсидируемую государством систему высшего образования, охватывавшую лишь сравнительно небольшую часть населения. Однако в последние десятилетия мы стали свидетелями трансформации элитистской модели в модель массового высшего образования, где число студентов может достигать 50 и более процентов от общего числа молодых людей. Этот переход к массовой системе по необходимости сопровождался реформами финансирования. Несколько стран, включая Австралию и Великобританию, радикальным образом изменили структуру финансирования своих систем высшего образования, резко сократив масштабы его субсидирования и введя частичную оплату обучения. Другие государства, такие как Швеция и Финляндия, наоборот, резко нарастили объём государственных инвестиций в эту сферу для того, чтобы справиться с массовым наплывом студентов. Однако дело не ограничилось институциональными изменениями. Некоторые страны, особенно в континентальной Европе, остались приверженными той же самой элитистской структуре системы высшего образования, что и в первые послевоенные годы. В связи с этим возникает естественный вопрос: в чём причина сохранения статус-кво в одних государствах и резких изменений в других, а если говорить только о последних, то чем был определён выбор в пользу конкретных путей реформирования?

Н. А. Михальченкова, Высшая школа и государство. Глобальное и национальное измерение политики, 2017

Одна из главных линий внутреннего размежевания – отношение к частной собственности, возникшей в результате либеральных экономических реформ, прежде всего, в результате приватизации государственной собственности в 1990-е годы. Это ставит перед общественной мыслью весьма сложные задачи относительно форм и пределов легитимации собственности. Конечно, актуальность этих задач определяется для нас, в первую очередь, происходящими в России трансформационными процессами, но не только.

Коллектив авторов, Управление государственной и муниципальной собственностью: право, экономика, недвижимость и природопользование, 2014

Обзор судебной практики рассмотрения споров, связанных с реорганизацией юридических лиц, демонстрировал разногласие в толковании сущности данного института. Не выработан единый подход к реорганизации и в науке. Трудности, возникающие в процессе регулирования реорганизации, привели к верному убеждению о назревшей потребности в законодательных реформах, в необходимости генерализации основных норм о реорганизации в ГК РФ, совершенствовании их путём более детальной регламентации. На протяжении последних нескольких лет велась работа по подготовке новых положений

З. В. Галазова, Реорганизация юридического лица: теоретико-правовое обоснование, 2017

В период реформ в Российской Федерации были разработаны различные концептуальные подходы к осуществлению государственного регулирования экономики. Менялось и отношение к самой проблеме госрегулирования, поиску новых форм взаимодействия бизнеса и власти, в том числе на условиях государственно-частного партнерства.

Ю. В. Рагулина, Государственно-частное партнерство: региональный опыт развития, 2014