Неточные совпадения
Райский узнал, что Тушин встречал Веру у священника, и даже
приезжал всякий раз нарочно туда, когда узнавал, что Вера гостит у попадьи. Это сама Вера сказывала ему. И Вера с попадьей бывали у него
в усадьбе, прозванной Дымок, потому что издали, с горы,
в чаще леса, она только и подавала знак своего существования выходившим из труб дымом.
Приехал он
в уездный город (устроенной
усадьбы у него
в имении не было) месяца за два до выборов, нанял просторный дом, убрал его коврами и объявил открытый стол для господ дворян.
— Намеднись такая ли перестрелка
в Вялицыне (так называлась
усадьба Урванцовых) была — как только до убийства не дошло! — сообщал кто-нибудь из
приезжих гостей. — Вышли оба брата
в березовую рощу грибков посбирать. Один с одного конца взялся, другой — с другого. Идут задумавшись навстречу и не замечают друг друга. Как вдруг столкнулись. Смотрят друг дружке
в глаза — он ли, не он ли? — никто не хочет первый дорогу дать. Ну, и пошло тут у них, и пошло…
Во-вторых, с минуты на минуту ждут тетенек-сестриц (прислуга называет их «барышнями»), которые накануне преображеньева дня
приезжают в Малиновец и с этих пор гостят
в нем всю зиму, вплоть до конца апреля, когда возвращаются
в свое собственное гнездо «Уголок»,
в тридцати пяти верстах от нашей
усадьбы.
Порой
приезжали более отдаленные соседи помещики с семьями, но это бывало редко и мимолетно.
Приезжали, здоровались, говорили о погоде, молодежь слушала музыку, порой танцовала. Ужинали и разъезжались, чтобы не видаться опять месяцы. Никаких общих интересов не было, и мы опять оставались
в черте точно заколдованной
усадьбы.
В те дни, когда
усадьба наполнялась говором и пением
приезжей молодежи, Петр ни разу не подходил к фортепиано, на котором играл лишь старший из сыновей Ставрученка, музыкант по профессии.
Когда Павел снова уселся
в коляску и стал уже совсем подъезжать к
усадьбе, им снова овладели опасения: ну, если m-me Фатеева куда-нибудь уехала или больна, или муж ее
приехал и не велел его принимать, — любовь пуглива и мнительна!
— Похоронили-с! Господ очень много съехалось; даже вон из Перцова молодая барыня
приезжала; только что
в церкви постояла, а
в усадьбу в дом не поехала.
Затем тотчас же обратилась к матери и продолжала: — А мы, маменька, мимо
усадьбы Иудушки Головлева проезжали — к нему маленькие Головлята
приехали. Один черненький, другой беленький — преуморительные! Стоят около дороги да посвистывают — скука у них, должно быть, адская! Черненький-то уж офицер, а беленький — штафирка отчаянный! Я, маменька,
в офицера-то апельсинной коркой бросила!
В апреле, совсем неожиданно,
приехал в свою
усадьбу местный землевладелец, он же и главный попечитель школы, Андрей Степаныч Аигин. Прибыл он затем, чтобы продать леса и на вырученные деньги прожить лето за границей. Операция предстояла несложная, но Аигин предположил пробыть
в деревне до мая, с тем чтобы, кстати, учесть управителя, возобновить на всякий случай связи с местными властями и посмотреть на школу.
— Мы и сами
в ту пору дивились, — сообщает,
в свою очередь, староста (из местных мужичков), которого он на время своего отсутствия, по случаю совершения купчей и первых закупок, оставил присмотреть за
усадьбой. — Видите —
в поле еще снег не тронулся,
в лес проезду нет, а вы осматривать
приехали. Старый-то барин садовнику Петре цалковый-рупь посулил, чтоб вас
в лес провез по меже: и направо и налево — все, дескать, его лес!
Отцовская
усадьба стояла от Москвы с лишком
в ста верстах, так что на «своих» они
приехали только на третий день к обеду.
Варнавинцевы еще не знали о смерти полковника, когда
в их
усадьбу приехал исправник.
Когда, наконец, она вышла из храма,
в сопровождении отца Василия, то еще слава богу, что предусмотрительный Сверстов перед тем сбегал
в усадьбу и
приехал оттуда на лошади
в санях,
в которые Сусанна Николаевна, совсем утомленная и взволнованная, села.
— Александр Яковлич пишет, что нежно любимый им Пьер возвратился
в Москву и страдает грудью, а еще более того меланхолией, и что врачи ему предписывают провести нынешнее лето непременно
в деревне, но их
усадьба с весьма дурным климатом; да и живя
в сообществе одной только матери, Пьер, конечно, будет скучать, а потому Александр Яковлич просит, не позволим ли мы его милому повесе
приехать к нам погостить месяца на два, что, конечно, мы позволим ему с великою готовностью.
И помещики кашинские были веселые, и
усадьбы у них веселые, и гости к ним
приезжали веселые; но весело ли жилось
в этих веселых местах рабам — об этом сказать не умею.
Бодаев. Лет шесть тому назад, когда слух прошел, что вы
приедете жить
в усадьбу, все мы здесь перепугались вашей добродетели: жены стали мириться с мужьями, дети с родителями; во многих домах даже стали тише разговаривать.
Или, до-ждавшись захода солнца, я возвращался домой недовольный, скучный, недоумевая, отчего не
приехала Маша, а у ворот
усадьбы или
в саду меня встречало неожиданно милое привидение — она!
А сестрица Марья Ивановна уж успела тем временем кой-что пронюхать, и вот,
в одно прекрасное утро, Прокопу докладывают, что из города
приехал к нему
в усадьбу адвокат.
Купавина. Очень невинно; а все-таки я попалась. Как-то месяца три тому назад, пристал ко мне Лыняев: напишите да напишите Беркутову, чтоб он
приехал летом
в усадьбу — он вам не откажет.
Помню, как не раз на дворе
усадьбы останавливались две или три рогожные кибитки, запряженные
в одиночку, и Павел, буфетчик, подавая сложенные бумаги, заикаясь докладывал матери: «Сударыня, смоленские дворяне
приехали».
— Мы
приехали по поданному прошению Михайло Егорыча, что супруга их проживает
в здешней
усадьбе.
В припадке исступления Анна Павловна решилась идти пешком
в усадьбу его, которая, она слыхала,
в десяти всего верстах; идти туда, чтобы только видеться с ним и выпросить у него прощение
в невольном проступке, и, вероятно бы, решилась на это; но
приехал муж, и то сделалось невозможно.
Более любопытные даже
приезжали к ней
в усадьбу, чтобы посмотреть на оставленного мужа, но им никогда не удавалось встретить Мановского, хотя очи и слышали, что
в этот самый день он проезжал
в Ярцово.
После смерти матери он жил по столицам, а теперь
приехал на житье
в свою разоренную
усадьбу — на какую-нибудь сотню душ; и вместо того чтобы как-нибудь поустроить именье, только и занимался тем, что ездил по гостям, либо ходил с ружьем да с собакой на охоту.
Сейчас же после чая Варенька уехала домой, взяв с него слово
приехать к ним
в усадьбу вместе с Елизаветой Сергеевной.
Но вот с той стороны, из господской
усадьбы,
приехали на двух подводах приказчики и работники и привезли с собою пожарную машину.
Приехал верхом студент
в белом кителе нараспашку, очень молодой. Застучали топорами, подставили к горевшему срубу лестницу и полезли по ней сразу пять человек, и впереди всех студент, который был красен и кричал резким, охрипшим голосом и таким тоном, как будто тушение пожаров было для него привычным делом. Разбирали избу по бревнам; растащили хлев, плетень и ближайший стог.
— По сердцу, ну да! — возразил Петр. — Пропащее твое дело, как я посмотрю на тебя! А ты бы дослужился до больших чинов, невесту бы взял богатую,
в вотчину бы свою
приехал в карете осьмериком,
усадьбу бы сейчас всю каменную выстроил, дурака бы Сеньку своего
в лисью шубу нарядил.
— Чем же странные!.. Ах, вы обманщица после того, коли так…
В усадьбу потом как
приехал, так и
в ворота не пустили… потихоньку уж как-нибудь хотел пройти… тогда и не понял, а теперь, узнавши вас, все вижу: собаками было затравили — двух бульдогов выпустили, а за что все это…
В усадьбе по вечерам жгли бенгальские огни и ракеты, и мимо Обручанова проходила на парусах лодка с красными фонариками. Однажды утром
приехала на деревню жена инженера Елена Ивановна с маленькой дочерью
в коляске с желтыми колесами, на паре темно-гнедых пони; обе, мать и дочь, были
в соломенных шляпах с широкими полями, пригнутыми к ушам.
Наняли ей кой-какого извозчика, и
в простых санишках,
в одном холодном на вате салопчике, — меховой уж был
в закладе, — на деточках тоже ничего теплого не было, так завернули их
в овчинные полушубочки, да и те едва выкланяла у квартирной хозяйки, — да так и
приезжает к нам
в усадьбу, входит прямо
в лакейскую.
И с той поры, как ни случится, бывало, Патапу Максимычу встретиться с попом Сушилой, тотчас от него отворотится и даже начнет отплевываться, а Сушило каждый раз вслед ему крикнет, бывало: «Праздник такой-то на дворе, гостей жди: с понятыми
приеду, накрою на службе
в моленной…» И про эти угрозы от людей стороной узнавала Аксинья Захаровна и каждый раз, как
в моленную люди сойдутся, строго-настрого наказывала старику Пантелею ставить на задах
усадьбы караульных, чтоб неверный поп
в самом деле службу врасплох не накрыл.
Мать Пелагея побежала
в усадьбу к господам сказать, что Ефим помирает. Она давно уже ушла, и пора бы ей вернуться. Варька лежит на печи, не спит и прислушивается к отцовскому «бу-бу-бу». Но вот слышно, кто-то подъехал к избе. Это господа прислали молодого доктора, который
приехал к ним из города
в гости. Доктор входит
в избу; его не видно
в потемках, но слышно, как он кашляет и щелкает дверью.
Была вторая половина октября. Поля, запорошенные пушистым снежком, скрипели после долгой растопки и глядели весело. Из окон маленького домика Синтяникского хутора было видно все пространство, отделяющее хутор от Бодростинской
усадьбы. Вечером,
в один из сухих и погожих дней, обитатели хуторка были осчастливлены посещением, которое их очень удивило: к ним
приехал старик Бодростин.
В Тульской губернии у близких моих родственников было небольшое имение. Молодежь этой семьи деятельно работала
в революции, сыновья и дочери то и дело либо сидели
в тюрьмах, либо пребывали
в ссылке, либо скрывались за границей, либо высылались
в родное гнездо под гласный надзор полиции. Однажды летом к одной из дочерей
приехала туда погостить Вера Ивановна. Место очень ей понравилось, и она решила тут поселиться. Ей отвели клочок земли на хуторе, отстоявшем за полторы версты от
усадьбы.
Один
приехал за копией с решения волостного суда, отказавшего ему, просителю,
в том, что
усадьба, на которой он жил и работал двадцать три года, похоронив принявших его стариков дядю и тетку, не была бы отнята от него внучкой того дяди.
Вскоре после его ухода
в усадьбу прибыл из Перми
приезжий из Москвы и передал Семену Иоаникиевичу грамотку от его дальнего родственника купца Строганова, проживавшего
в столице и славившегося, кроме своего торгового дела, искусством
в лечении недугов.