Неточные совпадения
— Константин Федорович! Платон Михайлович! — вскрикнул он. — Отцы родные! вот одолжили приездом! Дайте протереть глаза!
Я уж, право, думал, что
ко мне никто не
заедет. Всяк бегает
меня, как чумы: думает — попрошу взаймы. Ох, трудно, трудно, Константин Федорович! Вижу — сам всему виной! Что делать? свинья свиньей зажил. Извините, господа, что принимаю вас в таком наряде: сапоги, как видите, с дырами. Да чем вас потчевать, скажите?
Чем кто ближе с ним сходился, тому он скорее всех насаливал: распускал небылицу, глупее которой трудно выдумать, расстроивал свадьбу, торговую сделку и вовсе не почитал себя вашим неприятелем; напротив, если случай приводил его опять встретиться с вами, он обходился вновь по-дружески и даже говорил: «Ведь ты такой подлец, никогда
ко мне не
заедешь».
— Он завтра к батюшке за медом
заедет, а оттуда
ко мне, и ты приди, и мещанин будет.
Ко мне заехал исправник с намерением обратить мое внимание на провалившийся мост в моих владениях, который
мне решительно не на что было починить.
Какой-то генерал просит со
мною увидеться: милости просим; входит
ко мне человек лет тридцати пяти, смуглый, черноволосый, в усах, в бороде, сущий портрет Кульнева, рекомендуется
мне как друг и сослуживец покойного мужа Ивана Андреевича; он-де ехал мимо и не мог не
заехать к его вдове, зная, что
я тут живу.
—
Ко мне заезжайте, старички! — донеслось уже издали.
— А скоро, видно, три… Гляди, уж господа теперь чай пьют. А ты, друг,
заедем наперво
ко мне, а от
меня… Знаешь,
я тебя провожу. Боишься родителя-то?
— А ты, барышня,
заезжай ужо
ко мне-то в гости… Не побрезгуй нашим убожеством. Што-то давненько не бывала у
меня.
Почта привезла
мне письмо от Annette, где она говорит, что мой племянник Гаюс вышел в отставку и едет искать золото с кем-то в компании. 20 февраля он должен был выехать; значит, если вздумает
ко мне заехать, то на этой неделе будет здесь.
Мне хочется с ним повидаться, прежде нежели написать о нашем переводе; заронилась мысль, которую, может быть, можно будет привести в исполнение. Басаргин вам объяснит, в чем дело.
—
Ко мне сейчас почтмейстер
заезжал и привез письмо на ваше имя, которое прислано до востребования; а потом ему писало из Петербурга начальство его, чтобы он вручил его вам тотчас, как вы явитесь в город.
Заезжай завтра
ко мне,
я тебе прочту».
Куда, бывало, ни пошлют, за какими-нибудь покупками, что ли, придворный лакей уж непременно
ко мне заедет и обо всем расскажет.
Что это вы расскакались, да и
ко мне не
заедете?» — «Некогда, матушка Афросинья Андревна, — отвечает лакей, — такая беда случилась, свеч во дворце недостало, а скоро понадобятся».
— Если завтра увидите его, то попросите, чтобы он
ко мне заехал на минутку.
Городулин. Неужели? Вот видите, долго ли порядочным людям сойтись! Перекинули несколько фраз — и друзья. А как вы говорите! Да, нам такие люди нужны, нужны, батюшка, нужны! (Взглянув на часы.)
Заезжайте завтра
ко мне часу в двенадцатом. (Подает ему руку.) Очень приятно, очень приятно. (Уходит в гостиную.)
— Вы сейчас же отсюда и
заезжайте к Жиглинским, разведайте у них, а завтра
ко мне приедете и скажете, — настаивала княгиня.
— Ту картину мою, которую вы видели у
меня в Риме и одобряли,
я кончаю!.. — говорил художник, простодушно воображавший, что весь мир более всего озабочен его картиной. — Не
заедете ли
ко мне в мастерскую взглянуть на нее…
Я помню, какие прекрасные советы вы
мне давали.
Круглова. А есть что послушать. Дома-то плакать не смела, так в люди плакать ездила. Сберется будто в гости, а сама
заедет то к тому, то к другому, поплакать на свободе. Бывало, приедет
ко мне, в постель бросится да и заливается часа три, так
я ее и не вижу; с тем и уедет, только здравствуй да прощай. Будто за делом приезжала. Да будет тебе работать-то!
— Ваше дело устроено, — сказал вполголоса Сапега, — вы можете свободно ехать и собираться в путь, а там
ко мне заедете.
— На что?
Ко мне теперь, вот уже три дня, все стали люди
заезжать… пошел доход… щи варили… Нас не боятся, как прежде боялись.
— Что вы
ко мне никогда не
заедете? — говорил ему Браницкий.
— А
я к себе доктора жду обедать, — сказал Иван Иваныч. — Обещал с пункта
заехать. Да. Он у
меня каждую среду обедает, дай бог ему здоровья. — Он потянулся
ко мне и поцеловал в шею. — Приехали, голубчик, значит, не сердитесь, — зашептал он, сопя. — Не сердитесь, матушка. Да. Может, и обидно, но не надо сердиться.
Я об одном только прошу бога перед смертью: со всеми жить в мире и согласии, по правде. Да.
Зайчиха. Какой тут трахт! А все-таки, кто наедет получше-то, у
меня останавливаются. Помещиков много знакомых по окрестности, привыкли
ко мне; в гостиницу-то мало кто
заезжает.
Зайчиха. Ну, так, так!
Я его давеча признала. Еще маленького видала: с маменькой в город ездил, и
ко мне заезжали. В деревне, что ль, живете?
Возвратившись, Леонид отвел Гарновского в сторону и, предварительно обязав его клятвою не говорить того, что он ему откроет, сказал, что у него дуэль, и просил его быть секундантом; он согласился, и на другой день Леонид назначил ему
заехать за ним
ко мне в шесть часов утра.
— Да, отец, — медленно, с спокойной радостью говорил отец дьякон, — если будешь в наших краях,
ко мне заезжай. От станции пять верст — тебя всякий мужик довезет. Ей-богу, приезжай, угощу тебя за милую душу. Квас у
меня — так это выразить
я тебе не могу, до чего сладостен!
— Признаться сказать, понять не могу, как это вздумалось Патапу Максимычу отпустить тебя, когда он столько дорожил тобой, — ходя взад и вперед по комнате, говорил Сергей Андреич. — Великим постом
заезжал он
ко мне не на долгое время, — помнишь, как он на Ветлугу с теми плутами ездил. В ту пору он тобой нахвалиться не мог… Так говорил: «С этим человеком по гроб жизни своей не расстанусь». Как же у вас после того на вон-тараты пошло?.. Скажи по правде, не накуролесил ли ты чего?
—
Заезжай, братец,
ко мне,
я велю тебя принять, скажи
мне, чтобы
я не забыл: как твоя фамилия?
— Ах, да!.. Чуть было не забыл! — остановил Кунцевич своего гостя, провожая его в прихожую. — Если пан увидит завтра утром пани Констанцию, то пусть скажет, что
я заеду к ним часов около трех; надо внушить ей, пускай-ко постарается хоть слегка завербовать в стадо этого фон-Саксена… Он, слышно, податлив на женские речи… Может, даст Бог, и из этого барона выйдет славный баран! — с обычным своим тихим и мягким смехом завершил Кунцевич, в последний раз откланиваясь Пшецыньскому.
— Но все равно, — отвечала, подумав минуту, Лариса. — Тебе видеться с ней ведь неизбежно, потому что, если она еще неделю не переедет в деревню, то, верно, сама
ко мне заедет, а Михайло Андреевич такой нецеремонливый, что, может, даже и нарочно завернет к нам. Тогда, встретясь с ним здесь или у Синтяниных, ты должен будешь отдать визит, и в барышах будет только то, что старик выйдет любезнее тебя.
— Так вы теперь в больших делах? — начал Усатин, как бы перебивая самого себя. — И в один год. У кого же вы тогда раздобылись деньжатами, — помните,
ко мне в усадьбу
заезжали?
— Еще бы! — повторил он. — Умница вы, да и какая! Вас бы надо к нам в биржевой комитет или в думу… Ей-ей! Все это превосходно — и полное мое вам одобрение. Завтра пораньше Трифоныча
ко мне… Какую надо сумму и проектец доверенности. У
меня есть дока… Из наших банковых юрисконсультов.
Я ему завтра покажу, нарочно
заеду. Так вы, — он начал говорить тихо, — пенсиончик супругу-то положили?..
— Кстати, милый мой… — говорю
я ему. —
Заезжал вчера
ко мне один художник. Получил он от какого-то князя заказ: написать за две тысячи рублей головку типичной русской красавицы. Просил
меня поискать для него натурщицу. Хотел было
я направить его к вашей жене, да постеснялся. А ваша жена как раз бы подошла! Прелестная головка!
Мне чертовски обидно, что эта чудная модель не попадается на глаза художников! Чертовски обидно!
Домбрович заходит
ко мне до обеда не больше двух раз в неделю; а в остальные дни
я заезжаю в гостиный, приказываю Федору ждать
меня около перинной линии и отправляюсь пешком к Александрийскому театру, в переулок, как бишь он называется, такое смешное имя… да, вспомнила, Толмазов переулок.
— Ты думал… — с горьким смехом перебила она. — Может быть даже ты ехал
ко мне, но на перепутьи
заехал отдохнуть к дядюшке.
— Может и решитесь… — загадочно улыбнулся Иван Павлович. —
Заезжайте сегодня, пожалуйста,
ко мне, коли досуг,
я вам одну цидулочку покажу…
— Ну, теперь поезжай домой,
заезжай за чеком и переезжай
ко мне, а
я оденусь и пойду к мебельщику… Ты полагаешься на мой вкус? В грязь лицом не ударю.
— О, ты, простота… Мебель поставит мебельщик.
Я сам это тебе устрою, а ты поезжай домой, забирай свои собственные пожитки и переезжай пока
ко мне. Завтра квартира будет готова, и мы справим такое новоселье, что чертям тошно будет… Не забудь
заехать за чеком… А теперь… пойди умойся, а то лицо заплаканное… точно у бабы, а
я прикажу позвать старшего дворника.
— Не будем говорить об этом. У
меня есть к вам другая, более важная просьба.
Я решился просить вас приехать
ко мне, хотя, как видите,
я в силах был бы
заехать к вам. Простите
меня. Это произошло потому, что
я дал себе обет не переступать порога моего дома иначе, как для того, чтобы уехать из Петербурга навсегда.
Так и не ходил дней с десять еще, а потом на праздниках как-то
заехал, во фраке, видно, в гостях был, и целый день пробыл: все играл; на другой день приехал, на третий… Пошло по-старому. Хотел
я было с ним еще поиграть, так нет, говорит: с тобой играть не стану, А сто восемьдесят рублей, что
я тебе должен, приди
ко мне через месяц: получишь.