— Да это, благодарим милость вашу, было немножко, — отвечал с улыбкою голова. — То, ваше высокородие, горестно, что иконы все больше родительского благословения, — и их там тоже, как мы наслышаны, не очень хранят, в сарай там али в подвал даже свалят гуртом: сырость, прель, гадина там разная, — кровью даже сердце обливается, как и
подумаешь о том.
Ему весело даже было
подумать о том, как у начальника губернии вытянется физиономия, когда он будет ему рассказывать, как он произвел следствие; но — увы! — надежда его в этом случае не сбылась: в приемной губернатора он, как водится, застал скучающего адъютанта; сей молодой офицер пробовал было и газету читать и в окно глядеть, но ничего не помогало, все было скучно! Он начал, наконец, истерически зевать. При появлении Вихрова он посмотрел на него сонными глазами.
Неточные совпадения
Про Еспера Иваныча и говорить нечего: княгиня для него была святыней, ангелом чистым, пред которым он и
подумать ничего грешного не смел; и если когда-то позволил себе смелость в отношении горничной,
то в отношении женщины его круга он, вероятно, бежал бы в пустыню от стыда, зарылся бы навеки в своих Новоселках, если бы только узнал, что она его подозревает в каких-нибудь, положим, самых возвышенных чувствах к ней; и таким образом все дело у них разыгрывалось на разговорах, и
то весьма отдаленных,
о безумной, например, любви Малек-Аделя к Матильде […любовь Малек-Аделя к Матильде.
«
О! Когда придет
то счастливое время, — продолжал он
думать в каком-то даже лихорадочном волнении, — что я буду иметь право тебе одной посвящать и мои знания, и мои труды, и мою любовь».
— Очень многому! — отвечал он. — Покуда существуют другие злоупотребительные учреждения, до
тех пор
о суде присяжных и
думать нечего: разве может существовать гласный суд, когда произвол административных лиц доходит бог знает до чего, — когда существует крепостное право?.. Все это на суде, разумеется, будет обличаться, обвиняться…
«Очень-с рад, говорит, что вы с таким усердием приступили к вашим занятиям!» Он, конечно,
думает, что в этом случае я ему хочу понравиться или выслужить Анну в петлицу, и велел мне передать весь комитет об раскольниках, все дела об них; и я теперь разослал циркуляр ко всем исправникам и городничим, чтобы они доставляли мне сведения
о том, какого рода в их ведомстве есть секты,
о числе лиц, в них участвующих, об их ремеслах и промыслах и, наконец, характеристику каждой секты по обрядам ее и обычаям.
Вихров, между
тем, еще до свидания с Виссарионом, очень много и серьезно
думал о своих отношениях к Юлии.
Когда Виссарион ушел от него, он окончательно утвердился в этом намерении — и сейчас же принялся писать письмо к Мари, в котором он изложил все, что
думал перед
тем, и в заключение прибавлял: «Вопрос мой, Мари, состоит в
том: любите ли вы меня; и не говорите, пожалуйста, ни
о каких святых обязанностях: всякая женщина, когда полюбит, так пренебрегает ими; не говорите также и
о святой дружбе, которая могла бы установиться между нами.
«
О, чтобы тебя черт побрал!» —
подумал Вихров и вместе с
тем не удержался и сам зевнул.
Впрочем, вечером, поразмыслив несколько
о сообщенном ему прокурором известии, он, по преимуществу, встревожился в
том отношении, чтобы эти кляузы не повредили ему как-нибудь отпуск получить, а потому, когда он услыхал вверху шум и говор голосов,
то,
подумав, что это, вероятно, приехал к брату прокурор, он решился сходить туда и порасспросить
того поподробнее
о проделке Клыкова; но, войдя к Виссариону в гостиную, он был неприятно удивлен: там на целом ряде кресел сидели прокурор, губернатор, m-me Пиколова, Виссарион и Юлия, а перед ними стоял какой-то господин в черном фраке и держал в руках карты.
Груша между
тем,
думая, что барин скучает, не преминула сейчас же начать развлекать его своими разговорами. По случаю таких великих дней, она по преимуществу старалась говорить
о божественном.
Героя моего последнее время сжигало нестерпимое желание сказать Мари
о своих чувствах; в настоящую минуту, например, он сидел против нее — и с каким бы восторгом бросился перед ней, обнял бы ее колени, а между
тем он принужден был сидеть в скромнейшей и приличнейшей позе и вести холодный, родственный разговор, — все это начинало уж казаться ему просто глупым: «Хоть пьяну бы, что ли, напиться, —
думал он, — чтобы посмелее быть!»
— Трусов за
то презирают-с, — отвечал Эйсмонд с ударением, — что трус
думает и заботится только об себе, а храбрый —
о государе своем и об отечестве.
Неточные совпадения
Но он не без основания
думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных сил.] есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав «
о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие,
то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
И все сие совершается помимо всякого размышления; ни
о чем не
думаешь, ничего определенного не видишь, но в
то же время чувствуешь какое-то беспокойство, которое кажется неопределенным, потому что ни на что в особенности не опирается.
Он не мог уже
думать о самом вопросе смерти, но невольно ему приходили мысли
о том, что теперь, сейчас, придется ему делать: закрывать глаза, одевать, заказывать гроб.
Но он не сделал ни
того, ни другого, а продолжал жить, мыслить и чувствовать и даже в это самое время женился и испытал много радостей и был счастлив, когда не
думал о значении своей жизни.
О матери Сережа не
думал весь вечер, но, уложившись в постель, он вдруг вспомнил
о ней и помолился своими словами
о том, чтобы мать его завтра, к его рожденью, перестала скрываться и пришла к нему.