Поэтому считается, что мало исследовать физические
свойства вещи, необходимо убедиться и в том, что к сохранению за ней этих качеств не существует юридических препятствий.
Мастера садового искусства всегда стремились выявлять и усиливать естественные природные
свойства вещей.
Они необходимы нам, ибо без них мы не можем точно определить
свойства вещей.
В конце концов он вынужден был признать, что нет у него дара видеть
свойства вещей и раскрошить гальку он не в состоянии.
Общепризнанно, что оккультные
свойства вещей представляют собой ту сторону жизни, которая менее всего изучена или исследована.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: суперсложный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Органы чувств позволяют получить знания лишь о внешних, чувственно воспринимаемых
свойствах вещей.
Целостность является общим и универсальным
свойством вещи,упорядочивающим и создающим единство её элементов.
Красота в декоративно-прикладном искусстве проявляется в
свойствах вещей создавать светлое настроение.
Так, Gillingham, Wolfe [115] отмечают, что явления неправильного, неточного отражения объективных
свойств вещей называются иллюзиями, которые могут вызываться физическими, физиологическими и психологическими причинами.
Наряду с метафизическим объективизмом, для которого красота является
свойством вещей и сияет объективно, без какого бы то ни было – стимулирующего или запретительного – воздействия человека, существует и другой вид объективизма, для которого прекрасное хотя и остаётся трансцендентным свойством бытия, но являет себя в том отношении, в котором человек сосредотачивается на предмете sub ratione pulchri (с точки зрения его красоты).
– Я могу менять
свойства вещей, а не сущность.
Тем самым за счёт полезных
свойств вещи удовлетворяются интересы и потребности лица.
По-видимому, полезно не только знать суть вещи для исследования причин привходящих свойств сущностей, как, например, в математике: что такое прямое, кривое, что такое линия и плоскость для выяснения того, скольким прямым равны углы треугольника, но и обратное: знание привходящих
свойств вещи весьма много способствует познанию её сути.
Общие
свойства вещей и явлений (а не конкретные их качества, которые мы привыкли замечать) в текстах древних философов через символику чисел и знаков удивительным образом согласуются с открытиями современных учёных.
Предпосылка этой гипотезы: нетникакой истины, нет абсолютных
свойств вещей, нет «вещи в себе».
Законы мышления сложились в результате многовековой практики человеческого познания при отражении таких обычных
свойств вещей, как их устойчивость, определённость, несовместимость в одном и том же предмете существования и отрицание одних и тех же признаков.
Свойство каждого тела двигаться по инерции не вполне очевидно на первый взгляд, потому что мы воспринимаем разные
свойства вещей одновременно: тела вокруг нас не сохраняют состояние своего движения из-за того, что на них действует сила трения или сила сопротивления среды.
Выделенные конкретные
свойства вещи более легко вступают в связь с другими фактами.
Милль полагал, что если возможно через ощущение прийти к знанию
свойств вещей, то возможно через высшее состояние ума – интуицию или разум – получить знание и об истинной сути вещей.
Суждение, рассуждение и есть переход от частных, преходящих случайных
свойств вещи к её объективной «логике», отражённой, закреплённой в слове.
Настолько изменить
свойства вещей смогли бы разве что небеса, а эта броня создана смертными.
Прежний же способ преподавания был обращён, как правило, только на усвоение постоянных
свойств вещей, такими, как они существуют действительно, хотя мы и не можем указать тому причину, и какими мы должны признавать и примечать их, – а значит, на простое усвоение способностью памяти, которая стоит тогда всего лишь на службе неизменных вещей.
Объективный предмет возникает, когда отдельные чувственные впечатления кристаллизуются в связывающее их единство; посредством этого они становятся тем, что называют
свойствами вещи.
Количеством применительно к окружающим предметам являются форма, размер, цвет и другие внешние
свойства вещи.
Вместе с тем развитие этого способа невозможно без практики, без опоры на реальные
свойства вещей.
Слова суть также знаки для родовых и видовых
свойств вещей.
Векторы науки и философии прямо противоположны: наука устремлена к низу, к познанию скрытых
свойств вещей мира, а философия – к причинам мира, кверху.
Модификации, не затрагивающие функциональных
свойств вещи и не требующие реальных трудозатрат, в виртуальной реальности рекламных образов выглядят как «революционный переворот», «новое слово» и тому подобное.
Является ли энтропия действительным
свойством вещей или представлением субъекта измерения об измеряемых вещах?
Во-первых, миф – это «способ человеческого бытия и мироощущения, целиком основанный на смысловом породнении человека с миром; человек здесь воспринимает психологические смыслы в качестве изначальных
свойств вещей и рассматривает и переживает явления природы как одушевлённые существа» [Культурология 2001: 108].
В результате чего, в сознании и в мышлении, единичные
свойства вещей, представляются как «единичное», а общие их свойства как «общее».
Да, кажется, выбрасывание всего содержимого шкафа 24 раза на день – форменное вредительство, а для ребёнка манипулирование предметами – развитие и познание мира, ведь в играх он изучает
свойства вещей, стимулирует свои органы чувств.
Замена одних составных частей неделимой вещи другими составными частями не влечёт возникновения иной вещи, если при этом существенные
свойства вещи сохраняются.
Как во тьме мы не распознаем ни друга, ни врага и вовсе не узнаем
свойства вещей, так и – в грехе.
Доказано, что непосредственно воспринимаемые
свойства вещей познаются детьми с помощью сенсорных эталонов, количественные отношения – на основе усвоения меры.
Однако, хотя отдельное
свойство вещи рассматривается как часть целого, первое отношение не сливается со вторым.
Однако и здесь необходимо учитывать объективно присутствующие
свойства вещи.
На самом деле это различие трансцендентально и касается не просто формы отчетливости или неотчетливости, а происхождения и содержания знаний, так что с помощью чувственности мы не то что неясно познаем
свойства вещей самих по себе, а вообще не познаем их, и, как только мы устраним наши субъективные свойства, окажется, что представляемый объект с качествами, приписываемыми ему чувственным созерцанием, нигде не встречается, да и не может встретиться, так как именно наши субъективные свойства определяют форму его как явления.
И хотя, как я сказал, это мало значит для фигур и прочих рассудочных сущностей (entia rationis), однако много значит для существ физических и реальных (entia physica et realia), потому именно, что нельзя ясно понять
свойства вещей, пока не узнаем их сущностей (essentiae).
Но поскольку ощущения связаны с изменчивыми и преходящими
свойствами вещей, постольку глубокое, научное знание можно получить только на основе понятий разума.
Поэтому сами по себе слова (имена) не являются источником познания
свойств вещей, как утверждается в диалоге «Кратил».
На этом основании можно утверждать, что закон к числу вещей относит и ценные бумаги, не обладающие
свойствами вещи в общепринятом понимании, т. е. бездокументарные ценные бумаги.
Они неизменно имеют двусторонний характер: с одной стороны, субстрат потребностей, или объективно существующие
свойства вещей, структур, процессов, а с другой – сознательно целеполагающее определение человеком их назначения для себя.
Животному вполне достаточно знать, каковы
свойства вещей в их отношении к его организму.
Потребительные стоимости существуют в любую историческую эпоху, зависят от естественных
свойств вещей и не зависят от количества труда, затраченного на изготовление данной вещи.
Логики говорят, что простые
свойства вещей невозможно определить.
Возьмите, к примеру, Эйнштейна при его определении основных понятий специальной теории относительности, и сразу станет видно, что большинство понятий классической физики характеризуют
свойства вещей так, что действительный смысл их лежит в совокупности экспериментальных операций, точнее, в совокупности операций измерения.
Но не то чтобы это некая хронология действий, нет – движение происходит всякий раз, каждый день, каждый год, но и один раз в жизни (ещё одно
свойство вещей больше нас).
Так как свойство есть собственное
свойство вещи или определённость, присущая ей самой, то она обладает не одним свойством.
Он просто объективирует данное сенсорное впечатление, и ему совершенно безразлично, нужно ли довести до сознания
свойство вещи в себе, лежащее в основе самого кричащего красного или самого нежного синего, самой большой твёрдости или полной мягкости; но он может концептуализировать впечатление только в соответствии с его природой, и здесь, следовательно, необходимо использовать нож, чтобы иметь возможность сделать правильный, столь чрезвычайно важный разрез между идеальным и реальным.