История и философия науки

Владислав Иванович Столяров, 2021

Учебник, адресованный прежде всего аспирантам и соискателям высших учебных заведений физической культуры, имеет целью расширить и углубить их знания по истории и философии науки, а также помочь в подготовке к экзамену по кандидатскому минимуму «История и философия науки». Анализируются важные и дискуссионные проблемы истории и философии науки: понятие и история науки; предмет философии, ее взаимоотношение с наукой; предмет, основные концепции и значение философии науки; логико-методологические и социокультурные проблемы философии науки. Вместе с тем общие теоретические положения истории и философии науки применяются для анализа конкретных проблем истории и философии спортивной науки. Авторы учебника опираются прежде всего на результаты собственных исследований обсуждаемых проблем. Но чтобы избежать односторонности в их решении, дать читателям возможность самим выбрать ту или иную точку зрения, излагаются взгляды и аргументы других авторов по обсуждаемым проблемам. Учебник рекомендуется также студентам, магистрантам, преподавателям, научным работникам, всем, кто занимается или просто интересуется проблемами истории и философии науки, в т. ч. спортивной науки. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Раздел первый. История науки

Данный раздел учебника посвящен обсуждению проблем истории науки.

Прежде всего дается характеристика науки как особой сферы деятельности — научного познания, основных этапов ее становления и развития.

Глава 1. Понятие и история науки как особой познавательной деятельности

Жизнь людей в обществе включает в себя различные формы их деятельности. Понятие «деятельность» характеризует специфически человеческий тип отношения к действительности: активное, целесообразное осмысление, изменение и преобразование окружающего мира, социальные (а не биологически заданные) цели, установки, ориентации, которые определяют социальный и личностный смысл, направленность, значение этого отношения. Структура деятельности включает в себя ценности (идеалы, смыслы, социальные нормы, эталоны, образцы поведения и т. п.), знания и способности, интересы, потребности, что определяет ее социокультурное содержание^[1].

Формы, разновидности деятельности людей многообразны. Они относятся к сфере материального производства, политики, медицины, техники и др. Особенности науки как социокультурного феномена определяются прежде всего тем, что она связана с такой сферой деятельности людей, как познание, и является специфической формой этой деятельности — научным познанием (научной познавательной деятельностью).

Для конкретизации такой характеристики науки важно разъяснить, что такое познание.

1.1. Познание

Познание — это деятельность, направленная на получение, хранение, переработку и систематизацию знаний, информации о тех или иных явлениях.

С познанием человек сталкивается буквально на каждом шагу, какую бы деятельность он ни осуществлял, чем бы он ни занимался. Обходя лужу на тротуаре, лавируя в толпе пешеходов на улице города, разыскивая дорогу в лесу, устраняя неисправность в радиоприемнике и т. д. — буквально всюду люди получают определенные знания об интересующих их явлениях. Чрезвычайно сложный и специализированный характер познание приобретает в науке. Ученые специально направляют свои усилия на получение разнообразных знаний.

При анализе процесса познания возникает широкий круг сложных вопросов: с помощью каких средств человек познает мир, получает желаемые знания, какова структура процесса познания, как оно развивается и т. д. Эти вопросы издавна привлекали внимание ученых, но особую актуальность они приобрели в настоящее время. Все более важное значение получает поиск новых методов не только познания, но также переработки, хранения и усвоения информации. Именно этим объясняется интерес не только философов, но также представителей других наук — психологии, физиологии, педагогики, кибернетики и др. — к проблемам познания.

1.1.1. Чувственные механизмы и формы познания, их значение

Для получения знаний, информации о мире люди располагают прежде всего целой системой органов чувств (рецепторов). Именно благодаря органам чувств человек получает различные чувственные впечатления — ощущения, восприятия, представления.

Одна из наиболее важных и сложных проблем этих форм чувственного познания — существует ли их объективное содержание?

Так, например, в чувственном познании тех или иных явлений человек имеет ощущение сладкого, горького, приятного, неприятного и т. д. Но соответствует ли что-то и чту именно этим ощущениям? Допустим, мы видим красную розу. Большинство людей, воспринимающих розу красной, считает, что и реально роза — красная. Но действительно ли это так или это только наше субъективное впечатление?

По данной проблеме, которая является предметом философского анализа, высказываются различные мнения.

Одно из них состоит в том, что считается неправомерным и ошибочным рассматривать ощущения и восприятия в качестве образа реальных объектов.

• Вот, например, мнение Галилея: «Никогда я не стану от внешних тел требовать чего-либо иного, чем величина, фигура, количество и более или менее быстрые движения, для того, чтобы объяснить возникновение ощущений вкуса, запаха и звука. Я думаю, что если бы мы устранили уши, языки и носы, то остались бы только фигуры, числа, движения, но не запахи, вкусы и звуки, которые, по-моему мнению, вне живого существа являются не чем иным, как только пустыми именами».

• Английский ученый А. Д. Грегор, выступая против оценки ощущений в качестве образа реальных объектов, пишет: «Первая трудность возникает из рассмотрения простых предикатов, которые должны определять объекты внешнего мира; чту мы имеем в виду, например, когда мы говорим о вещи, что она красная? Красный цвет, который мы осознаем, не может быть представлен в сколько-нибудь важном значении, как “копия”, “отражение” или “фотография” световой волны длиной в 647–760 миллионных долей миллиметра»^[2].

Приводятся разные аргументы против истолкования ощущений и восприятий как образов реальных свойств и отношений вещей. В частности, обращается внимание на зависимость чувственных впечатлений от условий восприятия (в зависимости от освещения розу можно видеть то красной, то черной, то приобретающей какие-то иные оттенки), от состояния органов чувств. Указывается также на различие субъективных ощущений об одном и том же предмете разных людей: один человек утверждает, что на улице холодно, в то время как другой уверяет, что ему жарко; поверхность, кажущаяся одному совершенно гладкой, другим воспринимается как шершавая; одному человеку чай кажется сладким, а другому — не сладким; об одном и том же человеке разные люди думают неодинаково: одни считают его хорошим, компанейским, веселым, а другие — развязным и грубым и т. д.

Иногда высказывается мнение, что ощущения являются лишь некоторыми знаками или символами реальных объектов (такова, например, точка зрения Гельмгольца).

В XIX веке немецкий физиолог И. Мюллер выдвинул теорию специфической энергии органов чувств. Согласно этой «теории», ощущения отражают специфическую энергию, которая заложена в органах чувств. Основой этой теории служит следующий факт. Действуя на глаз различными раздражителями — например, светом, электричеством или механической энергией, — можно получить один и тот же эффект — световое ощущение. Поскольку разным внешним причинам соответствует одно и то же ощущение, постольку делается вывод, что ощущение не дает знания о реальных свойствах внешнего раздражителя. Но что же оно в этом случае выражает? Для ответа на этот вопрос проводится другая серия опытов. Теперь уже берется один и тот же раздражитель, с помощью которого действуют на разные органы чувств. Так, если электрическим током действовать на глаз, язык, поверхность кожи, то можно получить разные ощущения — соответственно оптическое ощущение, вкусовое и тактильное. Качество ощущения в данном случае меняется с изменением того органа чувств, на который производится воздействие. Из всего этого и делается вывод: ощущения, хотя и вызываются внешними воздействиями, но не дают знания о последних. В ощущениях проявляются лишь особенности органов чувств. По Мюллеру, ощущения отражают специфическую энергию, которая заложена в органах чувств.

Мюллер верно отмечает специфичность органов чувств, но неправ, когда рассматривает ее как изначально данное свойство, состоящее якобы в наличии в органах чувств специфической энергии. Во-первых, если и можно говорить о специфичности, то последняя должна рассматриваться как результат длительной эволюции органов чувств. Развиваясь, они приспосабливались к фиксированию особых видов раздражителей: глаз — к свету, ухо — к звуку, нос — к обонятельным свойствам и т. д. Во-вторых, как показывают физиологические исследования процессов, протекающих в анализаторах, там нет никакой специфической энергии. Нервные процессы во всех органах чувств качественно однородны. Они различаются лишь по скорости распространения по нервным волокнам и частоте колебания нервных импульсов.

В противоположность указанным взглядам в диалектическом материализме обосновано положение о том, что получаемые ощущения и восприятия дают относительно правильное представление о тех вещах, которые их вызывают, и что, следовательно, эти чувственные впечатления являются не просто символами, знаками, а образами вещей окружающего мира. Если бы они не давали человеку относительно верного знания о мире, то он просто не смог бы ориентироваться в этом мире, осуществлять свою деятельность. Органы чувств возникли в процессе длительной биологической эволюции и содействовали приспособлению живых организмов к внешней среде. Живые организмы не могли бы приспосабливаться к окружающей среде и правильно ориентироваться в ней, если бы в их чувственных впечатлениях не содержалась информация о тех или иных реальных явлениях.

Но почему же все-таки одно и то же ощущение появляется при действии на органы чувств разных раздражителей? Анализ показывает, что световое ощущение возникает только в результате воздействия света. В других случаях — при раздражении глаза электричеством или механическим способом — у человека появляется не световое ощущение, а лишь нечто похожее на него. Такое явление, вызванное воздействием неспецифических для глаза влияний, называется светофосфеном, свечением глаза. Если световое ощущение несет информацию о том предмете, который вызвал это ощущение (о его окраске, форме, величине и т. д.), то светофосфен не несет такую информацию. Так что отмеченные Мюллером факты вовсе не опровергают положения о том, что в ощущениях и восприятиях содержится информация о тех предметах, которые их вызывают, что они дают относительно правильные знания о них.

А как быть с фактами неполноты наших чувственных образов, их зависимости от индивидуального опыта и т. д., со случаями обмана со стороны органов чувств? Разве это не говорит о том, что восприятия и представления людей имеют неадекватный характер? Такого рода факты действительно важно учитывать при анализе обсуждаемой проблемы.

Исходя из вышеизложенного, в марксистской философии была сформулирована концепция ощущений и восприятий как субъективного образа объективного мира. Данная концепция включает в себя два положения.

1. В ощущениях и восприятиях какого-либо реального предмета есть объективное содержание, не зависящее от человека, они дают некоторую достоверную информацию об этом предмете, в этом смысле их можно охарактеризовать как его образ. Но вместе с тем — это образ субъективный, т. е. зависящий не только от того, чту и в каких условиях воспринимается, но и от особенностей воспринимающей системы, от субъекта.

• Известно, например, что органы зрения человека и животных сильно различаются. Это накладывает отпечаток и на зрительные ощущения, а также на создаваемые с их помощью зрительные образы. Современный человек при нормальном дневном освещении различает несколько сот основных цветов и оттенков. В то же время некоторые животные, например собаки, видят все окружающие предметы лишь в черно-белых тонах, различая их по интенсивности серого цвета. Пчелы не воспринимают красного цвета, они видят лишь желтый, синий, фиолетовый цвета, им доступно также восприятие ультрафиолетового излучения. Следовательно, один и тот же предмет при прочих равных условиях будет восприниматься различными зрительными системами по-разному и вызовет в них различные ощущения.

• Содержание чувственных образов зависит и от индивидуального опыта человека. Маленький ребенок способен воспринимать различные цвета и геометрические образы предметов, но представление о действительном расстоянии между предметами, их размерах и т. п. ребенок получает лишь в процессе деятельного активного перемещения в пространстве, в котором ему помогают взрослые. Умение различать цвет, форму, расстояние вырабатывается в результате личного опыта, связанного с активной деятельностью.

• Характер деятельности влияет на содержание ощущений и восприятий. В спортивной деятельности, например, важное значение имеют специализированные виды восприятия — такие как «чувство воды» у пловцов, «чувство времени» и «чувство дистанции» у фехтовальщиков и боксеров, «чувство мяча» у футболистов. Они влияют на прогнозирование хода противника. Оценка расстояния помогает определить, действительный ли этот его ход или он начат слишком издалека и поэтому явно относится к ложным. Ведь неспроста во время игры в ручной мяч нападающему, замахнувшемуся для броска, в одном случае будут мешать больше для вида, а в другом, если он окажется близко к воротам, в такой же ситуации буквально «повиснут на руках». Как отмечают специалисты, фактически «чувство времени» и «чувство дистанции» тесно связаны между собой и не существуют самостоятельно в спортивных играх и единоборствах. Спортсмен «чувствует» не только то, с какого расстояния выполнит соперник финт или действительный ход, но и то, в какой момент ему рациональней всего выполнить действие — с финтом или без него. Такое прогнозирование, прямо связанное с «чувством времени» и «чувством дистанции», безусловно, совершенствуется под влиянием упражнений, которые специально тренируют только эти специализированные восприятия.

• Характер ощущений и восприятий зависит не только от индивидуального опыта, но и от ценностей культуры, от уровня общественного развития. Так, сравнение пространственного восприятия вещей у представителей современных и некоторых отсталых в историческом развитии народов показывает, что последние почти не воспринимают так называемую прямолинейную перспективу. Это зависит не от каких-то национальных или расовых особенностей, а от уровня развития производства, быта, образа жизни и культуры.

Значит, содержание чувственных впечатлений человека, его ощущений, восприятий и представлений зависит от ряда факторов:

— свойств и особенностей реальных объектов;

— условий, в которых те воздействуют на органы чувств;

— устройства и состояния воспринимающей системы (включая мозг);

— ранее накопленного индивидуального опыта и знаний;

— уровня общественной культуры;

— характера предметно-практической деятельности, осуществляемой в ходе восприятия.

Именно это в первую очередь и имеется в виду, когда формулируется положение о том, что ощущения, восприятия и представления — субъективный образ реального мира.

Кроме того, важно учитывать, что в чувственном образе есть два момента — предметное содержание (информация об объекте) и эмоциональная его оценка. Поэтому в ряде случаев, когда говорят о неадекватности восприятий и ощущений объекту, на самом деле имеет место лишь изменение эмоциональной оценки воспринимаемого объекта.

— Например, вкусная пища сытому человеку может показаться невкусной, и она же привлекает его, если он голоден. В данном случае имеет место просто изменение эмоциональной оценки воспринимаемого объекта (пищи), содержание же восприятия не меняется.

— Другое дело, когда некоторым больным людям мед кажется горьким. В этом случае происходит действительное искажение содержания восприятия: сладкое кажется горьким (или дальтоники). Данный факт выражает влияние состояния организма на органы чувств. Значит, нельзя ставить на одну доску восприятие больного с восприятием здорового человека, как невозможно отождествлять бред больного с мышлением здорового человека. Случаи патологии лишь показывают отклонение восприятия от нормы, но не доказывают неадекватности восприятий вообще.

Все ощущения и восприятия в указанном отношении можно разделить на два типа: в одних из них преимущественно выражено предметное содержание, в других преобладают аффекты, эмоции.

• В ощущениях обонятельных, вкусовых сфера чувственно-эмоциональной окраски шире. Это и понятно, обонятельные и вкусовые ощущения стоят как бы на грани двух сред — внешней и внутренней. Эти ощущения сигнализируют о биологических свойствах пищи. Поэтому в таких ощущениях выражается не только то или иное свойство, но и отношение к нему организма.

• Несколько иную роль играют зрительные восприятия. В последних преобладает предметный момент; зрительные образы служат в основном для ориентировки во внешней предметной среде. Отсюда чувственно-эмоциональный момент в них отделен (дифференцирован) от предметного содержания. Эмоции, сопровождающие зрительный образ, носят, как правило, другой характер, чем во вкусовых и обонятельных ощущениях. В них проявляется прежде всего социальное отношение человека к внешнему событию. Примером таких эмоций могут служить эстетические чувства.

• Особая роль принадлежит осязанию. Оно позволяет воспринимать не только характер поверхности, форму предметов, их твердость, но и цвет. Некоторые люди с помощью осязания различают насыщенность и оттенки цветов. Французский философ Э. Кондильяк, считавший, что все знания произошли из ощущений, особенно важное значение придавал осязанию. Это мнение подтверждается многими фактами. Прозревший после удачной операции человек получает зрительные впечатления от предметов. Но в начале его представление о том, что он увидел, осознается им как бы «в глазах». Он видит цветовые пятна, но не может сказать, что это за предмет, какова его форма, хотя знаком с ним посредством осязания. И лишь впоследствии, по мере того как зрительное впечатление будет сочетаться с одновременным осязанием предмета, последний начнет узнаваться и чисто зрительно. Опыт осязания как бы «воспитывает» зрение, превращает зрительное впечатление в предметный образ.

Что касается иллюзий в чувственном восприятии, то не все они только обманывают человека: на их основе можно получить и ценную информацию. Опущенная в воду палка кажется надломленной на грани двух сред. Но разве это не говорит о неодинаковой преломляющей способности воды и воздуха? Если прикоснуться рукой к металлу, а затем ощупать дерево, то первый покажется холоднее, хотя температура их одинакова. Такая неодинаковость температурного ощущения вызывается разной теплопроводностью металла и дерева; отток тепла от руки будет больший в том случае, когда мы трогаем металл, нежели в случае ощупывания дерева. Это различие свойств и отразится в неодинаковости ощущений.

Все изложенное выше свидетельствует о том, что чувственные впечатления в определенных пределах дают человеку правильное, адекватное представление об изучаемых явлениях. С помощью органов чувств человек получает информацию о многообразии свойств и качеств. Так, посредством зрения выявляются цвета, фигуры, протяженность, величина предметов и т. д., посредством слуха — звуки. Осязание воспроизводит плотность, температуру, шероховатость, форму, объем. Вкусовой анализатор дает возможность человеку познать вкусовые качества; обонятельный информирует о запахах.

Еще одной формой чувственного познания являются представления. Человек может представить себе не только то, что он раньше непосредственно воспринимал, но и такие вещи, которые он не воспринимал. Так, художник должен увидеть контуры будущей картины, прежде чем он возьмется за кисть. Рабочий перед тем, как собрать схему, выточить деталь и т. п., заранее представляет себе их образ. В своих представлениях человек может не только в широких пределах менять характер чувственного образа, но и представлять то, что невозможно непосредственно увидеть: например, кошку, которая балансирует на кончике хвоста. Во всех этих случаях способность к представлению перерастает в воображение. Представление и воображение играют огромную роль в жизни человека, особенно в научной деятельности, в искусстве. Важную роль они играют в спорте. Причем, не только, например, в шахматах, но и во многих других видах спорта. В частности, чем ярче воображение и представления спортсмена, тем скорей он может оценить все будущие ситуации соревнования. Олимпийский чемпион по боксу Б. Лагутин говорил, что перед боем он часто видит своего будущего соперника «в деле» и ярко представляет себе наиболее вероятный рисунок поединка.

Органы чувств дают человеку неполные сведения о предметах и явлениях. Так, с помощью зрения люди воспринимают свойства в узком спектре электромагнитных колебаний с частотой от 360 до 760 миллимикрон. Человек не воспринимает ультрафиолетовые и инфракрасные лучи. Глаз же муравья или пчелы реагирует на ультрафиолетовые излучения, гремучая змея видит в инфракрасных лучах. Слуховой анализатор человека отражает звуки от 20 до 12 тысяч колебаний в секунду. Комар же слышит звуки свыше 20 тысяч колебаний. Эти особенности восприятия мира связаны со способом жизнедеятельности. Пчела, например, воспринимает ультрафиолетовые лучи потому, что это дает возможность более четко выделить цветок из окружающего фона: от поверхности цветка идет мощный поток ультрафиолетовых излучений.

Важную роль в преодолении ограниченности органов чувств человека играют не только приборы, но также повышение чувствительности самих органов чувств, происходящее в ходе деятельности человека. Сталевар, например, может различать некоторые ультрафиолетовые лучи. Поразительный пример развития осязания показали рабочие голландских сахарных заводов. Пробуя вязкость сахарного сиропа с помощью пальцев, они достаточно точно устанавливают концентрацию в нем сахара. Их оценки при этом по своей точности почти полностью совпадают с результатами лабораторного анализа.

На первый взгляд, было бы хорошо, если бы развитие чувствительности осуществлялось неограниченно; стали бы ненужными дорогостоящие приборы. Но так ли это хорошо? Представим человека, глаз которого позволял бы ему видеть мельчайшие детали предметов, воспринимать молекулы и даже атомы. В этом случае человек с сверхсильными органами чувств не смог бы правильно видеть макропредметы, т. е. предметы обычной величины, с которыми он имеет дело в своей практической деятельности. Не было бы также возможности различения границ предметов: последние оказались бы размазанными теми линиями, которые отделяют одну мелкую деталь от другой.

Итак, в решении обсуждаемой проблемы, касающейся отношения чувственных впечатлений человека со свойствами реальных объектов, существуют две основные концепции.

Согласно одной из них («знаковая концепция», «теория символов, иероглифов», «теория специфической энергии чувств» и т. п.), чувственные впечатления человека — ощущения, восприятия и представления — это лишь субъективные переживания, не имеющие отношения к реальным явлениям и их свойствам. В лучшем случае это якобы некоторые символы, знаки реальных явлений, но никак не их образы, аналоги и т. д. Выше показана необоснованность данной концепции.

Согласно другой концепции (научная материалистическая теория), которая обоснована выше, ощущения и восприятия дают человеку относительно правильное представление о реальных свойствах и отношениях реального мира. Однако информация, полученная с помощью органов чувств, весьма ограничена: она зависит от состояния органов чувств и других указанных выше факторов. Кроме того, органы чувств имеют определенный предел. Существуют принципиально ненаблюдаемые (даже с помощью приборов) явления — например, законы. Поэтому в процессе эволюции помимо чувственного познания у людей сформировалось мышление, или другими словами, рациональное познание (от лат. «рацио» — разум).

1.1.2. Мышление, его роль в познании

Что́ представляет собой мышление, способность человека мыслить? Чем рациональное познание отличается от чувственного? Ответ на эти вопросы имеет важное значение в настоящее время. Во-первых, ставится задача моделировать на кибернетических машинах деятельность человеческого мышления, для чего, естественно, нужно знать, что это такое. Во-вторых, еще известному американскому изобретателю Томасу Эдисону принадлежат слова: «Важнейшая задача цивилизации — научить человека мыслить». Эти слова приобретают особенно важное значение в век НТР. Не случайно все более модным становится лозунг, что школа (от низшей до высшей — до вуза) должна учить мыслить. Да и вообще, наверное, каждый человек стремится быть «мыслящим». Но для этого надо иметь хотя бы некоторое представление о мышлении.

Вместе с тем надо отметить огромную сложность ответа на данный вопрос. Если обратиться к научным публикациям, обнаруживается множество разных подходов к пониманию мышления.

«В зависимости от целей и задач, теоретических предпочтений и словарного запаса ученые дают самые разные определения мышления: для одних это — процесс моделирования неслучайных отношений окружающего мира на основе аксиоматических положений; для других — активное, целенаправленное, опосредованное, обобщенное и абстрагирующее отражение существенных свойств и отношений внешнего мира, а вместе с тем и процесс созидания новых идей»^[3].

1. Мышление как интеллектуальная деятельность. При таком понимании мышления для его характеристики используется понятие «интеллект». Однако сам интеллект понимается исследователями по-разному.

«Часто мышление заменяют другим словом — интеллект, которому придают не меньшее число дефиниций, нежели мышлению — только в психологии известно несколько десятков трактовок интеллекта в зависимости от теоретического подхода. Так, согласно структурно-генетическому подходу Ж. Пиаже, интеллект трактуется как высший способ уравновешивания субъекта со средой, характеризующийся универсальностью. Согласно когнитивистскому подходу, интеллект — это набор когнитивных операций, а в факторно-аналитическом подходе на основании множества тестовых показателей отыскиваются устойчивые факторы (Ч. Спирмен, Л. Терстоун, Г. Айзенк, С. Барт, Д. Векслер, Ф. Вернон). В настоящее время принято считать, что существует общий интеллект — как универсальная психическая способность, основу которой может составлять генетически обусловленное свойство нервной системы перерабатывать информацию с определенной скоростью и точностью (Г. Айзенк)»^[4].

• Некоторые психологи характеризуют его как способность к обучению или как способность к адаптации. Известно, однако, что продуктивность обучения зависит не только от интеллекта, но и от многих других факторов, например, от мотивации (именно поэтому в число слабоуспевающих могут попадать и лица с высоким показателем уровня развития интеллекта).

• Среди психологов распространено также понимание интеллекта как приспособительной деятельности. Так, еще Д. Штерн характеризовал интеллект как общую способность психического приспособления человека к новым условиям и жизненным задачам. Автор одного из наиболее известных методов исследования интеллекта американский психолог Ж. Векслер толкует интеллект как общую способность личности, которая проявляется в целенаправленной деятельности, правильном рассуждении и понимании, в приспособлении среды к своим возможностям. Известный швейцарский психолог Ж. Пиаже сущность интеллекта усматривал в структурировании отношений между средой и организмом.

• Иногда для определения интеллекта используют так называемый операционный подход — определяют интеллект как то, чту измеряют тесты интеллекта. Но наиболее известные тесты исследования интеллекта основаны на очень общих, широких его показателях.

Одним из наиболее распространенных является, например, метод исследования интеллекта, который предложил Д. Векслер. При конструировании этого метода он исходил из того, что интеллект есть глобальная способность, проявление всей личности в целом. В соответствии с этим его метод предусматривает вербальную и невербальную шкалы. Вербальная шкала включает в себя комплекс тестов: общей осведомленности (анализируется запас относительно простых сведений и знаний, а также правильность запоминания); общей понятливости (способность понимать значение выражений, способность к суждению, «здравый смысл»); установления сходства (общности ряда понятий, например, газета — радио; яйцо — зерно); повторения цифрового ряда (в прямом, а затем — в обратном порядке); арифметический субтест (решение арифметических задач); словарный субтест (предлагается список слов с задачей объяснить их значение). Невербальная шкала включает такие тесты: шифровки цифр (анализируется степень усвоения зрительно-двигательных навыков); нахождения недостающих деталей в демонстрируемом изображении (изучаются особенности зрительного восприятия, наблюдательность, способность отличить детали существенные от несущественных); тест кубиков Косса (определяется сенсорно-моторная координация, легкость манипулирования материалом); субтест последовательных картинок (исследуется способность к организации фрагментов в логическое целое и т. д.).

Указанные выше подходы к пониманию мышления на основе понятия «интеллект» полезны для решении ряда исследовательских и прикладных задач. Но эти подходы вряд ли правомерны для решения обсуждаемой проблемы — чем мышление (рациональное познание) отличается от чувственного познания. Все они (включая операционный подход к характеристике интеллекта) ориентированы на определение и оценку очень широкого круга способностей личности, в том числе связанных с чувственным познанием.

2. Мышление как процесс решения задач. Яркой иллюстрацией такого понимания является позиция известного английского психолога Г. Айзенка, одного из создателей такого рода тестов интеллектуального развития.

Эта позиция изложена им в беседе с писателем В. Михайловым, которая опубликована в «Литературной газете». В этой беседе В. Михайлов прежде всего отметил, что «для того, чтобы измерять умственное развитие, нужно как минимум знать достаточно точно, что такое интеллект». И в связи с этим он спросил Г. Айзенка: «Можете ли вы с достаточной полнотой определить, что такое интеллект, что такое ум и что такое глупость?» Отвечая на этот вопрос, последний прежде всего заметил, что в основе его тестовой методики лежит следующее понимание интеллекта: «Мы определяем интеллект как общую врожденную познавательную способность». По его мнению, «на основании научных исследований был сделан вывод, что приблизительно на 80 процентов умственное развитие обусловлено генетическими причинами и только 20 процентов — окружающей средой». В. Михайлов попросил Г. Айзенка конкретизировать данное понимание интеллекта: «В психологии существует понятие “валидность”, которое требует доказательств того, что тест измеряет именно то, на что претендует, а не что-нибудь иное. Есть ли доказательства того, что интеллектуальные тесты измеряют “меру ума”, а не способность к обучению, например, или степень заинтересованности, или уровень внимательности человека?… Существует ли вообще такое свойство, которое может служить “критерием ума”? Короче говоря, каково содержание понятия “коэффициент интеллектуальности”?». Г. Айзенк ответил, что предлагаемые им тесты действительно измеряют «ум» и сформулировал тот критерий, который, по его мнению, позволяет это сделать. По его мнению, «критерием ума является скорость умственных процессов, скорость решения интеллектуальных проблем. Именно это свойство интеллекта и выявляют прежде всего тесты».

Понимание мышления, связывающее его с процессом решения задач, отмечает важную особенность мышления. Оно действительно возникает из проблемной ситуации, из потребности решить те или иные задачи и направлено на их решение. Умение мыслить в первую очередь предполагает способность поставить проблему и решить соответствующие задачи. И все же такое определение мышления недостаточно, хотя бы потому, что некоторые задачи могут быть решены на основе использования одних лишь органов чувств или памяти человека. Это, к примеру задачи, предполагающие ответ на вопросы типа: «горит ли в комнате свет?», «можно ли на таком-то автобусе доехать до такой-то станции?» и т. п. Значит, о мышлении правомерно говорить лишь тогда, когда приходится решать такую задачу, давать ответ на такой вопрос, что при этом недостаточно использования одних лишь органов чувств (и даже приборов), недостаточно вспомнить что-то уже известное и необходимо прибегнуть еще к каким-то познавательным действиям.

Это обстоятельство осознает и Г. Айзенк в упомянутой беседе. По его мнению, мышление (интеллект) предполагает решение не любых, а особых, «интеллектуальных», проблем: «Можно сказать, что под умственными способностями мы понимаем то врожденное свойство нервной системы, которое позволяет одному человеку думать, рассуждать, решать интеллектуальные проблемы лучше, чем другому». Но при этом Г. Айзенк не уточняет, что он понимает под интеллектуальными проблемами, не указывает, чем они отличаются от проблем другого рода. Поэтому его характеристика умственных (интеллектуальных) способностей вряд ли помогает понять их особенности и фактически представляет собой тавтологию: интеллектуальные способности — это способности решать интеллектуальные проблемы.

Необходимость уточнить особенности тех задач, на решение которых направлено именно мышление, отмечает П. А. Шеварев: «Процессами мышления являются интеллектуальные процессы, направленные на разрешение такого вопроса, ответ на который в данной ситуации нельзя получить ни простым восприятием, ни немедленным вспоминанием чего-либо хорошо известного, ни только выполнением хорошо известных и привычных умственных операций»^[5]. Однако его характеристика этих задач и связанных с ними вопросов содержит лишь указание на то, что они могут быть решены только мышлением, а не другими средствами. При этом П. А. Шеварев не разъясняет, чту такое «процессы мышления» («интеллектуальные процессы») и чту конкретно представляют собой те задачи (вопросы), которые могут быть решены с их помощью.

Возможны два варианта конкретизации понимания мышления на основе учета особенностей познавательных задач (проблем).

• Один вариант — определить специфику средств, которые применяются для решения этих задач и которые характеризуют именно мышление в отличие от чувственного познания, средствами которого являются ощущение, восприятие и представление.

• Второй вариант — уточнить способ применения этих средств.

К числу средств познания, специфически характеризующих мышление, обычно относят понятие, суждение и умозаключение. Они рассматриваются как основные формы мышления (рационального познания) в отличие от ощущений, восприятий и представлений как форм чувственного познания.

При таком подходе, как будет показано в последующем тексте, действительно указываются важные особенности мыслительного процесса. Вместе с тем следует попытаться выделить те базисные познавательные средства, на основе которых формируются понятие и умозаключение.

Одну из попыток такого рода предпринял С. Л. Рубинштейн^[6]. В качестве основных познавательных средств и форм мыслительного процесса, составляющих основу для формирования понятий и других форм мышления, он указывает абстракции, которые предполагают отвлечение от некоторых признаков предмета с целью выделения других его признаков.

Однако абстракции имеют место не только в мыслительном процессе, но и в процессе чувственного познания (на это обращал внимание в указанной работе и С. Л. Рубинштейн). Во-первых, у каждого предмета бесчисленное множество свойств, и человек уже поэтому не может охватить их все в процессе восприятия. Во-вторых, органы чувств человека всегда имеют определенный порог восприимчивости. Например, человек может видеть электромагнитные волны лишь определенной длины. Человеческий глаз фиксирует изменения, да и то не все, происходящие с макротелами, но не способен устанавливать (как вследствие ничтожно малых размеров производимых результатов, так и из-за громадной скорости протекания процессов) те промежуточные изменения во внутренней структуре этих макротел, которые опосредствуют наблюдаемые изменения. Подобный же порог восприимчивости имеют и другие органы чувств человека, а также применяемые им приборы, дополняющие органы чувств. Уже вследствие этого происходит отвлечение от тех свойств предмета, которые не могут быть восприняты тем или иным органом чувств или прибором.

Часто отвлечение от тех или иных явлений, их свойств в ходе чувственного восприятия происходит не потому, что они вообще не могут быть восприняты, а потому, что они не интересуют человека, и потому он не обращает на них внимания. Например, когда человек смотрит очень интересующий его фильм или футбольный (хоккейный) матч. В представлениях (другой форме чувственного познания) также происходит отвлечение от ряда свойств представляемого предмета — либо потому, что они не фиксируются и восприятиями, либо потому, что их не сохранила память человека, и т. д.

Значит, абстракции, предполагающие отвлечение от определенных свойств изучаемых предметов, имеют место уже в ходе чувственного познания мира. Поэтому на первый план выходит вопрос о специфике абстракций в мыслительном процессе в отличие от абстракций в чувственном познании.

По мнению С. Л. Рубинштейна, особенность мысленных абстракций состоит в том, что они предполагают выделение существенных и отвлечение от несущественных свойств изучаемых явлений^[7]. Данное положение имеет некоторое значение для понимания особенностей абстракций в процессе мышления. Но оно требует уточнения и дополнения хотя бы потому, что абстракции, используемые в процессе чувственного познания, в определенной степени также основаны на выделении существенных свойств познаваемых явлений.

3. Мышление как процесс сознательно осуществляемых абстракций. В мышлении отвлечение имеет иной характер, нежели в ходе чувственного познания. По мнению авторов данного пособия, это отличие состоит прежде всего в том, что в чувственном познании человек по тем или иным причинам (в том числе указанным выше) отвлекается от тех или иных явлений, не осознавая это, а в мыслительном процессе он делает это сознательно.

Значит, мысленная абстракция — это процесс сознательного отвлечения от ряда свойств предмета с целью выделения некоторых других свойств.

Так, например, используя память, можно вспомнить такие указанные ниже случаи, о которых ранее доводилось читать и которые имели место в разное время и в разные эпохи.

• Фараон Менес умер от укуса пчелы (хотя, как известно, от укуса пчелы обычно не умирают).

• Живший в XVI в. итальянский врач Иероним Кардано прослыл чудотворцем, излечив от астмы архиепископа Шотландии Джона Гамильтона. Процедура лечения была несложной — вместо шкур на кровати больного появилось постельное белье из льна и холста. Была устранена шерсть, и болезнь исчезла.

• У молодого человека после свадьбы стали слезиться глаза. Оказалось, что болезнь вызывают… волосы жены. Как только врач прикладывал прядь волос супруги к шее пациента, его кожа краснела, на глазах выступали слезы.

Нетрудно заметить, что выше перечислены разные случаи, происшедшие с разными людьми в разное время. Для указания этих фактов достаточно, как отмечено выше, использовать память. Необходимость в мыслительном процессе в этой ситуации возникает в том случае, если поставить, например, такую задачу: выделить то общее, что объединяет указанные выше случаи (факты). Для решения этой задачи необходимо сознательно отвлечься от всего того, что их различает, и выделить то, что их объединяет, является общим. Таковым является болезненная чувствительность организма некоторых людей к веществам, которые для большинства безвредны. В данном случае имеет место абстракция обобщения. Она состоит в том, что в предметах выделяется нечто общее (какие-то одинаково присущие им признаки) и происходит отвлечение от их различий. Данная абстракция характеризует именно мыслительный процесс потому, что абстрагирование осуществляется сознательно.

Мысленные абстракции разнообразны^[8].

С абстракцией обобщения неразрывно связана абстракция отождествления. Она состоит в том, что, выделив некоторые общие признаки, присущие разным предметам, и отвлекаясь от тех признаков, по которым они различаются, мы объединяем эти предметы в один класс, в одну группу, т. е. отождествляем их друг с другом, хотя они и обладают разными свойствами.

Так, обнаружив, что некоторые животные имеют сложный желудок, можно создать абстракцию «травоядные животные», которая выражает класс определенных животных. При этом каждое из травоядных животных начинает мыслиться лишь под углом зрения единственного общего для них свойства — «имеет сложный желудок». От иных свойств этих животных, в том числе и от свойств, по которым их можно различать, в ходе абстракции отождествления происходит сознательное отвлечение.

Данная абстракция осуществляется на основе такой познавательной операции, как сравнение, в ходе которой выясняется тождество (сходство) или различие исследуемых объектов по какому-то определенному признаку^[9].

В научном исследовании применяется и так называемая изолирующая абстракция. В ходе этой абстракции некоторые свойства и отношения, присущие всегда определенным предметам, начинают мыслить, рассматривать как особые, самостоятельные предметы (таковы, например, абстракции «белизна», «электропроводность»). С такого рода абстракциями тесно связана идеализация — мысленная абстракция, на основе которой ученые создают особые идеальные объекты (подробнее см. параграф 6.2).

К числу важных мысленных абстракций, используемых в научном исследовании, относятся также упомянутые выше абстракции анализ и синтез.

Существуют мысленные абстракции, разрабатываемые специальными науками. Таковы, например, применяемые в математике абстракции актуальной бесконечности и потенциальной осуществимости. Абстракция актуальной бесконечности — это отвлечение от принципиальной невозможности индивидуализировать (т. е. фиксировать и описать) каждый элемент бесконечного множества; на основе этого допускается, что можно пересчитать весь натуральный ряд чисел. Абстракция потенциальной осуществимости — это отвлечение от реальных границ возможностей исследователя в осуществлении тех или иных операций. Предполагается, что при желании можно осуществлять любое конечное число операций — шагов, пересчета букв, чисел и т. д.

Мысленные абстракции необходимы в процессе познания, особенно в научном исследовании. Вот почему К. Маркс способность к абстракции считал одним из важнейших качеств ученого. Недостаточная сила абстракции, по его мнению, ведет к простому описанию и тождественна отказу от науки.

Мысленные абстракции нужны и в повседневной жизни.

Допустим, вам необходимо подготовить доклад, написать статью, связно рассказать о каких-то событиях. В любом из этих случаев надо выделить что-то главное, а от чего-то абстрагироваться. Умение абстрагироваться имеет важное значение и при распределении своего времени, и при выделении основных задач в своей деятельности (не просто отбросить неугодное занятие, но обоснованно отвлечься от второстепенного). Результат такой работы получится четким, последовательным, в нем не будет ничего лишнего только в том случае, если человек умеет это делать. В этом плане процесс абстрагирования можно уподобить труду скульптора, высекающего статую из мрамора. Как заметил Норберт Винер, «работа Микеланджело — это работа критика. Он просто отбил от статуи лишний мрамор, который ее скрывал».

Вместе с тем не только в повседневной жизни, но и в истории науки имеют место ошибки именно вследствие абстрагирования от тех или иных явлений. Так, в связи с отвлечением от изменений изучаемых предметов и явлений последние рассматривались как абсолютно неизменные, постоянные и устойчивые; на основе абстрагирования от качественных изменений все изменения предметов и явлений сводились лишь к количественным изменениям и т. д.

Значит, исследователю важно знать, когда и как в процессе научного исследования отвлекаться от тех или иных явлений, а когда это не следует делать, т. е. владеть навыками правильного абстрагирования. Ученые, не обладающие в достаточной мере такими навыками, склонны к двум крайностям. Одни безапелляционно заявляют «Отвлечемся», не задумываясь о том, можно это или нельзя. Другие выступают против этого, приводя, в частности, такой аргумент: «Как же можно, ведь все в мире связано». Тем самым исследователь, не знающий принципов правильного абстрагирования, либо некритично сваливает в одну кучу все, либо все отбрасывает, доводя критицизм до нигилистического критиканства.

Итак, базисное (исходное) положение излагаемой авторской концепции мышления — понятие мысленной абстракции как сознательного абстрагирования от определенных явлений для выделения и познания других явлений, а также признание многообразия форм этой абстракции.

Сознательно осуществляемые абстракции, характеризующие мышление, составляют основу для других его форм — таких как понятие, суждение и умозаключение.

Понятие — это мысль, выраженная в соответствующем слове или словосочетании. Всякое понятие относится к определенному объекту (реальному или идеальному) и вводится для того, чтобы выделить этот объект, отличить (дифференцировать) от других объектов, обозначив определенным термином.

Так, в изложенной выше иллюстрации на основе мысленной абстракции выделяется общее в событиях, касающихся фараона Менеса, итальянского врача Кардано и молодого человека, а именно — болезненная чувствительность организма некоторых людей к веществам, которые для большинства безвредны. Для характеристики этого явления вводится понятие «аллергия».

Суждение — это мысль, состоящая в указании на предмет и на принадлежность ему (или отсутствие у него) определенного признака. Суждение всегда выступает как некоторое высказывание, в котором утверждается или отрицается что-то о чем-то, указывается на принадлежность или непринадлежность признака предмету. Под предметом суждения разумеется все то, о чем мы утверждаем что-либо, или все то, о чем мы отрицаем что-либо; признаком является все то, чем предметы сходны или отличны друг от друга. Утверждения «золото — металл», «все металлы — электропроводны» — примеры суждения.

Для того чтобы высказать некоторое суждение, надо уметь выделить (как уже отмечалось, в простейшем случае — из всего потока воспринимаемых человеком чувственных впечатлений) некоторый предмет и зафиксировать присущие ему свойства. Для этого нужно уметь сознательно отвлекаться, абстрагироваться от других чувственно-воспринимаемых и представляемых явлений, т. е. обладать способностью к мысленной абстракции.

Мышление выступает не только в виде способности человека к абстракциям, образованию понятий и суждений, но и как способность к умозаключению (логическому выводу). Умозаключение — это процесс выведения из одних суждений, называемых посылками, других суждений, называемых заключением (следствием).

Имеются два типа умозаключения — индуктивное и дедуктивное.

Индукция состоит в переходе от частных суждений к общим. Например, последовательно устанавливая тот факт, что и медь, и железо, и свинец и другие известные металлы проводят электричество, можно сформулировать вывод: «все металлы электропроводны».

Дедукция предусматривает обратное движение мысли (логический вывод): «все металлы электропроводны; медь — металл; следовательно, медь электропроводна».

Индукция и дедукция неразрывно связаны, будучи двумя сторонами единого мыслительного процесса.

Итак, способность мыслить предполагает:

• умение формулировать задачу познания, ставить проблему, которая не может быть решена с помощью лишь чувственного познания, наблюдения, памяти и предполагает сознательно осуществляемые абстракции;

• умение сознательно осуществлять абстракции, фиксируя их результаты в понятиях и суждениях;

• умение из одних суждений выводить другие, делать умозаключение (логический вывод).

На основе этого понятна ошибочность широко распространенного представления относительно мышления, когда эта способность, ум, отождествляется с многознанием. Умный человек, как нередко считают, — это тот, кто много знает. Однако еще Гераклит Эфесский сформулировал положение о том, что «многознание уму не научает», хотя, добавлял он, «много знать должны любители мудрости». Демокриту приписывают такие слова: «Надо стремиться к умению мыслить, а не к многознанию». С этими словами, сказанными 2,5 тыс. лет тому назад, нельзя не согласиться. Ведь многознание может быть результатом интереса человека к различным явлениям, которые он изучает, и наличия у него прекрасной памяти (способности многое запомнить).

1.1.3. Мышление и память

Мышление и память некоторым образом связаны между собой. Но вряд ли эта связь носит такой характер, что если у человека прекрасная память, то он имеет и такую же мыслительную способность. Скорее даже наоборот. Ведь не случайно психика человека устроена так, что он многое забывает. Конечно, как доказали многочисленные эксперименты, вообще-то память человека в принципе хранит все то, с чем имел дело ее обладатель на протяжении всей жизни.

• Об этом, в частности, свидетельствуют эксперименты канадского нейрофизиолога и нейрохирурга У. Пенфилда, который во время операций на мозге раздражал слабым током височные зоны коры. Больные, которым раздражали височные зоны коры мозга, переживали удивительно яркие, насыщенные мельчайшими деталями картины своей прошлой жизни, воспроизводили в своей памяти многие факты, начисто забытые ими. Эти переживания У. Пенфилд назвал «вспышками прошлого». Он провел несколько сот подобных экспериментов. Обобщая их, он пришел к выводу, что мозг человека хранит все, что хотя бы однажды воспринималось.

• Аналогичные опыты проводили французские психологи. Например, путем особых воздействий на мозг старой малограмотной женщины заставили ее часами декламировать древнегреческие стихи, ни содержания, ни смысла которых она не понимала, и «помнила» только потому, что когда-то, много лет назад, какой-то прилежный гимназист заучивал их при ней вслух. А рабочий-каменщик тоже «вспомнил» и точно нарисовал на бумаге причудливые извивы трещины в стене, которую ему когда-то пришлось ремонтировать.

Хотя в принципе человек запоминает все, огромную массу бесполезных и «не работающих» сведений мозг погружает в особые темные кладовые памяти, ниже порога сознания. Лишь небольшая часть информации хранится в мозгу, так сказать, в активном состоянии, под рукой и всегда при нужде может быть усилием воли вызвана на свет сознания. Эта информация тесно связана с тем, что непосредственно интересует человека, с его деятельностью. В особых — ненормальных — случаях весь хлам, накопившийся в кладовых памяти за много лет, всплывает на поверхность высших отделов коры головного мозга, на свет сознания. Человек вспоминает тогда вдруг массу мелочей, казалось бы давно и окончательно забытых. И вспоминает именно тогда, когда мозг находится в бездеятельностном состоянии, чаще всего, в состоянии гипнотического сна, как в опытах французских психологов. Это и понятно, ибо «забвение» — не недостаток. Как раз наоборот, — «забывание» осуществляют специальные механизмы мозга, охраняющие отделы его активной деятельности от затопления ненужной информацией. Если бы в один прекрасный момент крепкие замки забвения были сорваны с темных кладовых памяти, все накопившееся там хлынуло бы в высшие отделы коры и сделало бы ее неспособной к мышлению — к отбору, сопоставлению, умозаключению и суждению^[10].

Тот факт, что «забывание» не недостаток, а наоборот, преимущество нашей психики, свидетельствующее о наличии специально осуществляющего его «механизма», наглядно продемонстрировал психолог А. Н. Леонтьев на сеансе с С. В. Шерешевским, который обладал «абсолютной» памятью. С одинаковым успехом он запоминал формулы, слова, бессмысленные слоги, которые мог воспроизвести через любой промежуток времени. С одного раза он мог воспроизвести в любом порядке и спустя любое время список в сто, двести, тысячу слов. После одной из демонстрации этой способности Шерешевскому был задан такой вопрос: «Не припомнит ли он среди отпечатавшихся в его памяти слов одно, а именно: название острозаразной болезни из трех букв?». Наступила заминка. Тогда экспериментатор обратился за помощью к залу. И тут оказалось, что десятки людей с «нормальной» памятью помнят то, что не может вспомнить человек с «абсолютной памятью». В списке было слово «тиф», и многие люди совершенно непроизвольно зафиксировали это слово^[11]. Как отмечает Э. В. Ильенков, «нормальная» память «спрятала» это слово в кладовую мозга «про запас», равно как и все остальные девятьсот девяносто девять словечек. Но тем самым высшие отделы коры, ведающие мышлением, получили возможность для своей специальной работы, в том числе для целенаправленного «воспоминания» по путям логической связи. «Мозгу же с абсолютной памятью работать оказалось так же трудно, как желудку, битком набитому камнями».

Поэтому понятен тот вред, который мышлению наносит «зубрежка». Ведь она калечит «естественный» механизм мозга, который охраняет высшие отделы коры от наводнения хаотической массой бессвязной информации. Мозг насильственно принуждают «запоминать» все то, что он активно старается забыть, запереть под замок, чтобы оно не мешало мыслить. Мозг человека изо всех сил сопротивляется такому пичканью непереваренной информацией, старается погрузить ее в низшие отделы коры, забыть, а его снова и снова дрессируют повторением, принуждают, сламывают, пользуясь разными средствами. И в конце концов своего добиваются. Но какой ценой: ценой способности мыслить. Хорошо еще, пишет Э. В. Ильенков, если воспитуемый не очень всерьез относится к зазубриваемой им ненужной «премудрости», если он просто «отбывает номер». Тогда его не удается искалечить до конца. «Безнадежные же тупицы вырастают нередко как раз из самых послушных и прилежных «зубрил», подтверждая тем самым, что и «послушание» и «прилежание» — такие же диалектически коварные достоинства, как и все прочие «абсолюты», в известной точке и при известных условиях превращающиеся в свою противоположность, в недостатки, в том числе непоправимые»^[12].

К зубрежке, подкрепляемой повторением, многие особенно часто прибегают в тех случаях, когда сталкиваются с такими положениями, которые представляются совершенно очевидными. Действительно, если человек сталкивается с проблемой, которую он считает сложной, это побуждает его задуматься, «пошевелить мозгами», определить различные варианты ее решения, оценить их и т. д. А если какое-то положение (например, «2×2=4») представляется человеку очевидным, он считает целесообразным просто запомнить данное положение, не утруждая себя какими-то размышлениями над ним.

Такая позиция, справедливая в некоторых случаях (например, при изучении иностранного языка действительно требуется постоянно включать прежде всего память), как правило, непригодна в науке. Именно это, по-видимому, имел в виду немецкий писатель Б. Брехт, когда писал, что «человек, для которого то, что дважды два четыре, само собой разумеется, никогда не станет великим математиком». Действительно, разве не всегда при сложении 2 и 2 в сумме получается 4? Нет, не всегда.

Вот несколько иллюстраций этого.

• Две капли воды при «сложении» в зависимости от условий могут дать одну каплю, а могут и двадцать одну. Два литра воды, «сложенные» с двумя литрами спирта, никогда не дадут четырех литров водки, а всегда чуть-чуть меньше.

• Если речь идет о движении физических тел, то, прибавляя к 20 млрд. см/сек еще 20 млрд. см/сек, мы, как бы это не казалось странным с точки зрения здравого смысла, получаем не 40 млрд. см/сек, а только 27,3 млрд. см/ сек. Дело в том, что результирующая скорость всегда будет меньше суммы ее составляющих (если скорости малы по сравнению со скоростью света, тот этот эффект все равно существует, хотя он и очень мал)^[13].

• Применительно к другим физическим явлениям 2+2 может быть равно 0, а иногда 2+2 равно 8. Пусть мы направляем пучок электронов из электронной пушки на непроницаемое препятствие, в котором имеются два отверстия А и В. Поместим в отдалении за препятствием счетчик Гейгера и закроем отверстие В. В этом случае счетчик будет регистрировать ежесекундно 2 электрона. Теперь откроем отверстие В и закроем отверстие А. И вновь получим 2 отсчета в секунду. А теперь откроем оба отверстия. Счетчик вообще перестал регистрировать электроны! Результат не только меньше суммы двух слагаемых, как в случае сложения скоростей, он меньше каждого из слагаемых. При желании можно подвигать счетчик в вертикальном направлении и можно найти точку, в которой он будет давать 8 отсчетов в сек, т. е. вдвое больше простой суммы двух слагаемых. На первый взгляд, всему этому трудно поверить, но это действительно так, и это обусловлено волновой природой вещества.

Положение «дважды два = четыре» справедливо лишь применительно к твердым, непроницаемым друг для друга телам. Но не все тела таковы. Именно на этом основании делается вывод о том, что положения математики не соответствуют свойствам реальных объектов и вся математика от начала до конца — это лишь субъективная искусственная конструкция, плод «свободного» творчества математиков. Но если занять эту позицию, совершенно непонятно, почему математика вообще применима к эмпирическим фактам и эффективно «работает» в ходе научного исследования реального мира. Человеку, который желает стать математиком, а тем более великим (о котором писал Б. Брехт), и надо во всем этом разобраться, а не принимать на веру как совершенно «очевидное» положение о том, что «дважды два — четыре».

Выше охарактеризованы общие особенности мышления человека. В различных видах деятельности мышление приобретает определенные особенности. Например, основная черта мышления в спортивной деятельности — наглядно-действенный характер, когда спортсмен решает интеллектуальные задачи непосредственно в процессе деятельности, опираясь на восприятие объективных условий и ситуаций, в которых она протекает, при крайнем, в большинстве случаев, дефиците времени. Особое внимание в последующем тексте будет уделено характеристике мышления в процессе научного познания.

1.1.4. Место чувственного и рационального в познании

Итак, в структуре познания выделено два элемента — чувственное и рациональное познание. Относительно их места в познании возникают две важные проблемы:

1) можно ли чувственное и рациональное рассматривать как два этапа познания;

2) что важнее — чувственное познание или мышление.

Являются ли чувственное и рациональное двумя этапами познания? Иногда (даже в некоторых современных публикациях) чувственный опыт (созерцание) и мышление рассматривают как две ступени, два этапа познания, следующие одна за другой.

С положением о том, что чувственное познание предшествует рациональному, можно согласиться; если иметь в виду историю познания, то можно утверждать, что чувственное предшествует рациональному. Ведь чувственное созерцание мира существует, когда абстрактного мышления нет и в помине, например, у некоторых животных.

Иначе обстоит дело, когда речь идет о познавательной деятельности современного человека. Здесь чувственный опыт и мышление не разделены во времени, это две одновременно существующие стороны человеческого познания. Об этом говорят даже простейшие опыты.

• Один из них — опыт французского психолога Альфреда Бинэ. Он демонстрировал различным людям чернильную кляксу на бумаге и просил сказать ему, что это такое. Как обнаружил Бинэ, дети никогда не отвечают, что на рисунке просто чернильное пятно. Они говорят: «собака», «облако» и т. д. Что касается взрослых, то оказалось, что ничего не видят в кляксе, как правило, только нервнобольные, страдающие определенными мозговыми заболеваниями. Поэтому немецкий психиатр Роршах успешно использовал опыт с чернильным пятном как один из тестов для диагностики этих заболеваний.

• Другой опыт известен под названием «иллюзия Шарпантье». Разным людям предлагается определить, взвешивая на руке, тяжесть двух цилиндров одинаковой формы, но разного размера. Как показывают проведенные опыты, всем людям всегда кажется, что меньший цилиндр более тяжел. Даже если при них цилиндры ставят на весы, все равно: как только испытуемые берут цилиндры в руки, они не могут отделаться от ощущения, что меньший цилиндр более тяжел. Но это имеет место при одном условии: глаза человека, оценивающего вес цилиндров, открыты. В этом случае даже слепые от рождения люди, которые не видят цилиндров, а ощупывают их, также как и зрячие, подвергаются иллюзии Шарпантье. Это свидетельствует о том, что дело отнюдь не в непосредственном зрительном ощущении. По-видимому, эта иллюзия возникает вследствие того, что испытуемый бессознательно делает умозаключение об удельном весе.

Опыт Бинэ — Роршаха и иллюзия Шарпантье, равно как и многие другие, показывают, что у человека к деятельности органов чувств всегда присоединяется деятельность мышления. Это определяется рядом факторов.

Во-первых, чувственные впечатления человека всегда носят осмысленный характер, связаны с мышлением. Он всегда видит не какие-то отдельные поверхности, линии и тела, не цвета, пятна и полосы, а предметы. Тем самым, когда человек останавливает свое внимание на каком-либо предмете, он производит интеллектуальный акт. Особенно ярко это обнаруживается в научном исследовании. В процессе наблюдения исследователь часто не может видеть самого изучаемого объекта. Он воспринимает лишь его след, результат воздействия на прибор. Так, физик фиксирует электрон в камере Вильсона по оставленной им траектории. Совершенно очевидно, что он не смог бы ничего сказать о свойствах электрона, если бы не знал, что светлая полоса есть след электрона. Наблюдая звездное небо, люди видят лишь светлые точки и их перемещения по небесному своду. В далеком прошлом люди считали эти точки отверстиями в небесном своде. Современные люди, опираясь на имеющиеся у них знания, отождествляют их со звездами и планетами. Значит, не только чувства доставляют материал для мышления, но и последнее влияет на результаты чувственного восприятия.

Во-вторых, следует учитывать, что получаемые человеком знания формулируются в языке, а при этом обязательно присутствует мыслительный акт.

Значит, у человека (по крайней мере взрослого индивида) в отличие от животных, не обладающих мышлением, нет чистых ощущений, восприятий и представлений, т. е. такой информация, которая отождествляется с самим объектом. Для человека — это такая информация об объекте, которая, как выражаются в кибернетике, содержит значительный «шум», затемняющий реальные свойства объекта. Поэтому информация, получаемая с помощью органов чувств, корректируется с помощью мышления непосредственно в процессе чувственного опыта и в ходе дальнейшего познания.

Вот почему, если речь идет о современном человеке (а не об истории становления сознания и познания), ошибочно рассматривать чувственное и рациональное как две ступени познания. Это — две неразрывно связанные стороны, два элемента познания.

Что́ важнее — чувственное познание или мышление? Некоторые мыслители — как материалисты (Ф. Бэкон, Д. Локк), так и идеалисты (Д. Беркли) — утверждали, что решающая роль в познании принадлежит чувственности. Они не отрицали пользы мышления, но заявляли, что разум не дает ничего нового в познании. Философов, которые придерживаются такого мнения, называют сенсуалистами (лат. “sensus” — чувство, ощущение) за их преувеличение роли чувственного опыта в познании.

Так, например, Д. Локк (XVII в.) считал, что душа человека подобна чистой доске. С рождения она не содержит ни одной идеи и заполняется ими по мере воздействия внешних предметов на органы чувств человека. Вначале у человека формируются простые идеи — ощущения и восприятия. Сложные идеи создаются разумом; они представляют собой простую комбинацию чувственных данных и не содержат в себе, по существу, ничего нового.

Другие философы, напротив, считали, что центральную роль в познании играет не чувственный опыт, а логическое мышление, разум. Таких философов называют рационалистами. Среди рационалистов также были и материалисты (Б. Спиноза), и идеалисты (Г. Лейбниц). В отличие от сенсуалистов, рационалисты решающую роль в познании признают за разумом, относя чувственные знания к недостоверным, «темным» знаниям. Значение чувственности рационалистами принижается, а иногда отрицается вообще.

Древнегреческий философ Зенон, живший в V в. до н. э., для аргументации такой позиции приводил следующий пример. Если мы бросим на землю одно зерно, то не воспримем звука его падения, а если бросим мешок зерна, то услышим шум; разум же утверждает, что либо и одно зерно производит шум, либо мешок зерна не производит его; иначе получилось бы, что сумма нулей равна некоторой положительной величине. Это и означает, по мнению Зенона, что в наших суждениях надо основываться не на чувствах, а на разуме. В пользу данного положения он приводил и другие аргументы, которые известны как апории Зенона — например, «Ахиллес и черепаха», «Стрела» и др^[14].

Объясняя возникновение человеческого знания, рационалисты нередко говорили о наличии у человека так называемых врожденных идей. Такова, например, позиция философа-идеалиста Лейбница. Образу чистой доски Локка он противопоставил образ глыбы мрамора, прожилки которой расположены таким образом, что намечают фигуру будущей статуи. К формуле сенсуализма «Нет ничего в интеллекте, чего бы не было в чувстве» Лейбниц вносит рационалистическое добавление: «Кроме самого интеллекта». Чувственность, по его мнению, лишь толчок для деятельности врожденных человеку идей.

Кто же прав в этом споре: сенсуалисты или рационалисты? По-видимому, таким образом вообще нельзя ставить данный вопрос. Важную роль в познании играют и органы чувств, и мышление, выполняя там важные функции.

Может ли человеческое познание обходиться одним мышлением? Нет, ведь мысли человека формируются на основе чувственного опыта, который является источником познания.

Но недостаточно и тех знаний, которые человек получает на основе форм чувственного познания. Мышление позволяет ему получить такую важную информацию, сведения о мире, которая не может быть получена с помощью органов чувств. Кроме того, мышление позволяет преодолеть многие недостатки, свойственные чувственному познанию.

— Те знания, которые человек получает на основе ощущений и восприятий, во многом зависят от состояния человека, его органов чувств, его отношения к воспринимаемому и т. д. С помощью мышления человек преодолевает эту ограниченность чувственного познания.

— Органы чувств позволяют получить знания лишь о внешних, чувственно воспринимаемых свойствах вещей. Благодаря мышлению — на основе умозаключений — человек получает возможность познавать такие явления стороны, которые скрыты от глаз и других органов чувств — чувственно невоспринимаемые свойства вещей.

— И, пожалуй, самое важное значение мышления в процессе познания состоит в том, что с помощью мыслительных средств (абстракций, умозаключений и др.) удается познавать необходимые связи и зависимости, формулировать научные законы, без которых невозможно объяснение и предвидение наблюдаемых явлений.

Значит, чувственное и рациональное — две важные формы познания действительности тесно связаны между собой и дополняют друг друга.

На основе этого положения решается и спор сенсуалистов с рационалистами. Рационалисты правы, утверждая могущество человеческого разума, но допускают ошибку, утверждая независимость мышления от чувственного опыта. Сенсуализм ограничен в том, что недооценивает активность и роль мышления в познании, хотя и прав, заявляя о чувственном происхождении всех знаний.

Итак, выше охарактеризованы особенности и структура познавательной деятельности. Для науки характерна особая форма этой деятельности — научное познание.

1.2. Обыденно-практическое и научное познание

Характеризующая науку особая форма познавательной деятельности отличается от других форм познания человека, в том числе от обыденно-практического познания, которое является исторически первоначальной формой человеческого познания и одной из разновидностей познания на современном этапе развития общества.

1.2.1. Обыденно-практическое познание

Обыденно-практическое познание — стихийно осуществляемый (а не специально организуемый) познавательный процесс в повседневной жизни, в тех или иных видах практической деятельности (трудовой, спортивной и т. д.).

Следует отметить и другие важные особенности этого познания.

• Оно направлено на получение знаний о тех явлениях, их свойствах и связях, с которыми люди непосредственно сталкиваются в своей практической деятельности и в повседневной жизни.

• Для получения этих знаний не разрабатываются и не используются какие-то специальные методы. В качестве средств получения знаний используются обычные органы чувств и интеллект.

• Результаты познания формулируются в виде характеристики определенных свойств предметов (например, плавится или не плавится, горячий или холодный и т. п.) и рецептурных правил (рекомендации о том, что и как можно делать с теми или иными предметами, чтобы достичь желаемого результата), которые фиксируются в обычном языке.

• Такую познавательную деятельность осуществляют практически обычные, а не специально подготовленные люди.

Обыденное познание позволяет получить многие практически значимые знания. Но знания, получаемые в обыденной жизни, являются весьма несовершенными. Как правило, они ограничены тем кругом явлений, с которыми человек имел дело в своем повседневном опыте, и представляют собой совокупность разрозненных знаний об этих явлениях. Кроме того, нередко эти знания принимаются без должного обоснования их истинности.

Именно поэтому на определенном этапе развития познавательной деятельности возникает научное познание.

1.2.2. Научное познание

Научное познание — особый вид познавательной деятельности, направленный на получение обоснованных и системно организованных знаний о мире, описание, объяснение и предсказание процессов и явлений действительности на основе открываемых законов этих процессов и явлений.

Основные особенности научного познания:

• изучение всех доступных для этого объектов, а не только имеющих непосредственное значение в практической деятельности и повседневной жизни людей, т. е. независимо от сегодняшних возможностей их производственного освоения;

• «принцип субъективной беспристрастности, т. е. познание объектов такими, какими они являются сами по себе, независимо от симпатий и антипатий исследователя к ним и не считаясь с тем, служат результаты исследования интересам каких-то категорий людей или нет»^[15];

• получение максимально полных знаний об изучаемых объектах (об их свойствах, структуре, развитии, законах и т. д.);

• разработка специальных методов получения системно организованных знаний о мире, законов, описания, объяснения и предсказания процессов и явлений действительности;

• применение специальных методов для обоснования истинности получаемых знаний (формулируемые в науке положения не принимаются просто на веру; при их обосновании считается недостаточным простая ссылка на интуицию, здравый смысл);

• фиксирование полученных знаний не только в обыденном, но и специально разработанном языке (см., напр., язык математики, химии).

Важная особенность научного познания состоит и в том, что его осуществляют специально подготовленные для этого люди (ученые).

Отмеченные выше особенности научного познания отличают его от таких видов познавательной деятельности, как обыденное (житейское), художественное, религиозное и мифологическое познание. Поэтому знания, получаемые в научном познании, т. е. научные знания, отличаются от таких форм вненаучного знания, как обыденные (житейские) знания, знания в произведениях искусства, знания в религиозных текстах и т. д., и имеют такие существенные особенности, как точность, однозначность, системность, обоснованность, доказательность.

Научные знания получаются в различных областях науки (физике, биологии, социологии и др.), а также на разных этапах (уровнях) научного познания — эмпирическом и теоретическом (подробнее см. главу 6). Это определяет разнообразие научных знаний, наличие физических, биологических, социологических и других знаний, а также эмпирических и теоретических знаний, которые имеют свою специфику.

1.3. История науки: от этапа зарождения до настоящего времени

Наука прошла длительный исторический путь — от этапа зарождения до настоящего времени.

Как правило, выделяют две основные стадии в развитии науки:

• первая стадия — преднаука, или стадия возникновения науки;

• вторая стадия — наука в точном смысле слова.

1.3.1. Первая стадия зарождение науки

Стадия зарождения науки охватывает период с 1 тыс. до н. э. до рубежа XVI–XVII вв. Для обозначения этой самой длительной стадии истории науки обычно используется термин «преднаука». Зарождение науки происходит прежде всего в Древней Греции, а также в Древнем Риме.

В этот период изучаются в основном такие объекты (явления), с которыми человек многократно сталкивается в обыденном опыте и производстве. Изучаются их свойства, изменение под определенным воздействием с тем, чтобы предвидеть результаты тех или иных практических действий с объектами. В соответствии с этим научные знания на этом этапе, как правило, представляют собой совокупность определенных правил, рецептов и рекомендаций для решения тех или иных практических задач.

Наряду с передававшимися от поколения к поколению знаниями, добытыми в житейском опыте и трудовой деятельности, в этот период возникают также первые философские представления о природе (натурфилософия), носившие характер очень общих, абстрактных, умозрительных знаний. Таким образом, науки как особой, отдельной от философии сферы еще не существовало: она развивалась в основном в рамках философии, параллельно с другим источником научных знаний — жизненной практикой и ремесленным искусством — и в очень слабой связи с ним.

Были и некоторые исключения. Например, геометрия впервые появилась как практическое искусство в Древнем Египте в связи с необходимостью измерения земельных площадей, периодически заливаемых Нилом. Египтяне знали несколько эмпирических способов измерения площадей простой конфигурации. Древнегреческий математик Эвклид на основе указанных первоначальных эмпирических сведений формирует первые абстрактные геометрические понятия и суждения, которые затем связываются логически с помощью определения новых понятий и вывода одних суждений из других, принятых в качестве аксиом. В результате создается первая теоретическая система — аксиоматическая теория элементарной геометрии Евклида, которая явилась образцом для построения математического знания и до сих пор изучается в школе.

В истории науки в точном смысле слова выделяют три периода:

• классический (начиная с XVII и до конца XIX в.);

• неклассический (начало XX в. — до 70–80-х гг. XX в.);

• постклассический (последние десятилетия XX в. и по настоящее время)

Каждый этап в развитии науки открывает научная революция, в процессе которой формируются идеалы и нормы научной деятельности, изменяется мировоззрение и методология основания науки. Иногда это называют изменением типа рациональности. Под типом рациональности понимают совокупность познавательных и ценностных критериев, идеалов, стандартов обоснования знаний, характерных для научного сообщества в целом и для определенного периода развития науки.

В ходе научной революции изменяется парадигма научного познания.

Парадигма — исходная совокупность теоретических оснований и методологических принципов, господствующих в течение определенного исторического периода в научном сообществе и служащих для постановки и решения научных проблем, формулирования гипотез, отбора информации в процессе исследования, анализа собранных данных и построения выводов. Понятие парадигмы получило широкое распространение в сфере научного исследования после работ американского историка физики Т. Куна (см. параграф 10.1.2).

1.3.2. Классический период развития науки

Переход от преднауки к науке в точном (строгом) смысле слова, т. е. формирование классической науки (конец XVI — начало XVII вв.) характеризуется открытиями в механике, астрономии, математике и др., а также острой борьбой создателей новых научных идей со схоластикой и догматизмом религиозного мировоззрения. В этот период закладываются основы современного естествознания. Отдельные разрозненные факты начинают систематизироваться, обобщаться, формируются новые идеалы и нормы построения научного знания, связанные с попытками математической формулировки законов природы, экспериментальной проверкой теорий. В результате наука оформляется как особая, самостоятельная область деятельности.

Этот переходный период завершается в XVII в., когда Галилей впервые стал систематически применять экспериментальный метод для проверки научных гипотез. Начинается классическая стадия развития науки (с XVII в. до конца XIX в.) В этот период господствуют классическая механика, классическая физика, классическое естествознание.

Классический тип научной рациональности возникает как следствие научной революции, произошедшей в XVII в. и связанной с крушением антично-средневекового мировоззрения, а также как результат становления классического естествознания. С этого времени наука представляет собой систему знания, особый духовный феномен и социальный институт. В это время формируется новая система норм и идеалов исследования, согласно которым главным критерием научности знания и средством достижения его объективности являлось исключение субъекта познания из процесса научного исследования.

Парадигмой для классической науки является механика Ньютона и принцип механического детерминизма, составляющие основу механистической картины мира. Согласно этой картине, в мире господствует строго однозначная определенность событий, исключающая всякую неопределенность и случайность. Иначе говоря, мир уподоблялся при этом надежной и слаженно работающей грандиозной машине. Такой взгляд соответствовал духу времени машинной цивилизации и господствовал в науке почти три столетия.

В этот период образуется множество отдельных научных дисциплин, в которых накапливается и систематизируется огромный фактический материал. Создаются фундаментальные теории в математике, физике, геологии, психологии и др. науках. Возникают и начинают играть все большую роль технические науки. Возрастает социальная роль науки, ее развитие рассматривается мыслителями как важное условие общественного прогресса.

1.3.3. Неклассический период развития науки

Уже в начале XIX в. классический тип научной рациональности все больше приходит в противоречие с новыми результатами научных исследований. Особенно важное значение в этом плане имела научная революция в естествознании в конце XIX в. На основе развития физики элементарных частиц появилась качественно новая механика — квантовая механика. В 1905 г. А. Эйнштейн разработал специальную теорию относительности, а в 1916 г. создана общая теория относительности. Специальная теория относительности отвергла классическое представление об абсолютном характере пространства и времени, показав их относительный характер, зависящий от выбранной системы отсчета. Общая теория относительности раскрыла глубокую связь между пространственно-временными свойствами и массами движущихся тел. Квантовая механика показала, что поведение объектов микромира нельзя свести к детерминистическим законам, так как в нем существуют неопределенность и случайность.

С возникновения этих теорий начинается период неклассической науки (начало XX в. — до 70–80-х гг. XX в.). Для этого периода характерны стохастические представления и основанные на них вероятностно-статистические законы, предсказания которых, в отличие от детерминистических законов, только вероятны в той или иной степени.

1.3.4. Период постнеклассической науки

С последних десятилетий XX в. начинается период постнеклассической науки, который продолжается и в настоящее время. Этот период развития науки имеет ряд важных особенностей.

B. C. Степин выделяет, например, следующие его особенности: 1) изменение характера научной деятельности, обусловленное революцией в средствах получения и хранения знаний (компьютеризация науки, сращивание науки с промышленным производством и т. п.); 2) распространение междисциплинарных исследований и комплексных исследовательских программ; 3) повышение значения экономических и социально-политических факторов и целей; 4) изменение самого объекта — открытые саморазвивающиеся системы; 5) включение аксиологических факторов в состав объясняющих предложений; 6) использование в естествознании методов гуманитарных наук, в частности принципа исторической реконструкции^[16].

B. C. Швырев указывает на то, что «постнеклассическая рациональность не является чисто познавательной рациональностью, претендующей на моделирование реальности “как она есть”, она выступает как форма социально-гуманитарной проектно-конструктивной рациональности»^[17].

К числу важных особенностей постнеклассической науки относится прежде всего то, что наряду с дисциплинарными исследованиями на первый план выдвигаются междисциплинарные формы, ориентированные на научное решение крупнейших проблем. В этом В. И. Вернадский видел отличительную особенность науки XX в. Если задача классической и неклассической науки состояла в постижении определенного фрагмента действительности и выявлении специфики предмета исследования, то содержание постнеклассической науки определяется комплексными исследовательскими программами. В связи с этим возникают новые формы синтеза, интеграции научных дисциплин.

Меняется представление о характере научного знания: признается, что оно характеризует не просто сам объект, а комплекс субъект-объектных отношений, которые включают в себя не только особенности объекта, но также применяемые средства и условия исследовательской деятельности.

Важнейшей особенностью постнеклассической науки является также формирование этики ответственности научного сообщества за применение научных достижений. Если классическая и неклассическая науки ставили своей целью только поиск истины, а проблемы использования и применения научных открытий возлагали на общество, то постнеклассическая наука, включающая в свой предмет и антропогенную деятельность^[18], не может оставаться в стороне от решения этических проблем, связанных с влиянием научных открытий на различные сферы человеческой жизнедеятельности.

Постнеклассическую картину мира характеризуют следующие основные теоретические концепции:

• синергетика;

• общая теория систем и системный анализ;

• концепция глобального эволюционизма;

• концепция коэволюции.

Синергетика — теория самоорганизации сложных систем.

Общая теория систем изучает принципы функционирования систем, т. е. таких объектов, элементы структуры которых связаны некоторыми связями и отношениями.

Системный анализ — совокупность понятий, методов, процедур и технологий для изучения и исследования систем.

Если в системном подходе воплощается идея всеобщей связи всех предметов и явлений мира, то в глобальном эволюционизме — идея развития мира. Эта идея присуща научному мировоззрению еще с начала XIX в. Тогда существовала классическая концепция развития, которая признавала, что весь мир находится в постоянном развитии, но живая природа развивается от простого к сложному, а неживая — от современного сложного состояния к самому простому состоянию хаоса. Классическая концепция развития нашла свое обоснование в эволюционной теории Ч. Дарвина, которая описывала эволюцию живой природы, а также в классической термодинамике. Концепция глобального эволюционизма как принципиально новое понимание идеи развития сформулирована во второй половине XX в. Глобальный эволюционизм — это признание процесса развития особенностью и Вселенной в целом, и отдельных ее элементов. При этом признается, что развитие идет по единому алгоритму — от простого к сложному путем самоорганизации.

Концепцию коэволюции можно понимать в широком и узком смысле. В широком смысле под коэволюцией понимают сопряженную, взаимообусловленную эволюцию элементов единой системы. Это понятие интегрирует, объединяет идеи системного и эволюционного подходов. В более узком смысле под коэволюцией понимают такую концептуальную идею, согласно которой во взаимоотношениях общества и природы основополагающую роль должны играть экологические императивы и принцип коэволюции, т. е. совместного развития человека и биосферы. Автором концепции коэволюции природы и общества является выдающийся русский ученый XX в. Н. Тимофеев-Ресовский.

1.3.5. Особенности современной науки

Современный этап постнеклассической науки имеет ряд особенностей.

Во-первых, резко возрастает количество ученых. Если на рубеже XVIII–XIX вв. во всем мире были всего около тысячи ученых, то в конце XX в. их стало свыше пяти миллионов. Наиболее быстрыми темпами количество людей, занимающихся наукой, увеличивалось после Второй мировой войны.

Во-вторых, наблюдается быстрый рост научной информации. В XX столетии мировая научная информация удваивалась за 10–15 лет. В XX в. сделано свыше 90 % всех важнейших научно-технических достижений. Вместе с тем возрастает противоречие между объемом получаемой информации и возможностью ее использования. В связи с этим возникает проблема перехода в новую информационную структуру общества.

В-третьих, крайне усложняется мир современной науки в целом. В настоящее время наука охватывает огромную область знаний о всех явлениях окружающего человека мира, самого человека и общества. Получением этих знаний занимается около 15 тысяч дисциплин, которые все более тесно взаимодействуют и оказывают влияние друг на друга.

Такова краткая характеристика истории науки, основных стадий ее становления и развития как особой сферы познания — научного познания.

В последующем тексте — в главе 10 — эта характеристика будет дополнена анализом философских проблем развития научного познания, касающихся смены и преемственности научных теорий.

Контрольные вопросы и задания

1) Что такое чувственное познание, какую информацию о мире оно содержит?

2) Как вы понимаете мышление и соответствует ли ваше мнение какой-то одной из существующих концепций мышления?

3) Укажите основные особенности научного познания. Зачем, по вашему мнению, оно необходимо, какое социальное значение оно имеет?

4) Каковы причины зарождения науки и особенности этой ее стадии?

5) Дайте характеристику периодов второй стадии развития науки.

6) Какие основные научные концепции и каких ученых в эти периоды развития науки вы знаете?

7) В чем вы усматриваете особенности современной науки?

8) Попытайтесь определить этапы развития и особенности современного состояния той дисциплины спортивной науки, в рамках которой вы пишете диссертацию.

Рекомендуемая литература

1) Гусева Е. А. Философия и история науки: учебник / Е. А. Гусева, В. Е. Леонов. — Москва: ИНФРА-М, 2018.

2) Ильенков Э. В. Учитесь мыслить смолоду / Э. В. Ильенков. — Москва: Знание, 1977.

3) Мельникова Н. Ю. История физической культуры и спорта: учебник / Н. Ю. Мельникова, А. В. Трескин; под ред. проф. Н. Ю. Мельниковой. — 2-е изд., с изм. и доп. — М.: Спорт, 2017. — 432 с.

4) Никифоров А. Л. Философия и история науки: Учебное пособие / А. Л. Никифоров. — Москва: Инфра-М, 2018. — 384 c.

5) Современные философские проблемы естественных, технических и социально-гуманитарных наук: учебник для аспирантов и соискателей учен. степ. канд. наук / под общ. ред. д-ра философ. наук, проф. В. В. Миронова. — Москва: Гардарики, 2006. — 639 с.

6) Степин В. С. Философия науки. Общие проблемы: учебник для аспирантов и соискателей учен. степ. канд. наук / В. С. Степин. — Москва: Гардарики, 2006. — 384 с.

7) Столяров В. И. Основы гносеологии, логики и методологии научного познания (диалектическая концепция): монография / В. И. Столяров. — Москва: РУСАЙНС, 2020. — 274 с.

Глава 2. Наука как социокультурный феномен

Научное познание, как и другие формы жизнедеятельности человека, — это не биологический, а социокультурный феномен. Поэтому и наука выступает не только как особая сфера познания, но и как важный элемент социокультурной сферы общества.

В социологии и культурологии принято разграничивать две тесно связанных между собой, но все же относительно самостоятельных системы (сферы) общества — социальную и культурную^[19].

2.1. Социальная и культурная системы

Под системой, как известно, понимают целостный комплекс взаимосвязанных элементов, находящихся в функциональных отношениях и связях друг с другом. Одна система может быть элементом системы более высокого порядка, и элементы любой системы, в свою очередь, выступают как системы более низкого порядка.

2.1.1. Социальная система

Социальная система включает в себя отдельных индивидов, социальные группы, организации, институты, общности и сообщества, а также различные формы и виды социальной деятельности людей, их социальные связи и отношения.

Простейшим элементом любого вида социальной деятельности людей, их социальных отношений и взаимодействий является социальное действие. Впервые это понятие ввел Макс Вебер. По его мнению, «социальное действие» имеет как минимум две особенности: во-первых, оно должно быть рациональным, осознанным, и во-вторых, оно должно быть с необходимостью ориентировано на поведение других людей^[20].

К совершению социальных действий человека побуждают определенные потребности, интересы, мотивы, установки и другие элементы мотивации.

Процесс, в ходе которого люди действуют и реагируют на действия других, в социологии называют социальной интеракцией (взаимодействием). Существуют два уровня социологического анализа социального взаимодействия — микроуровень и макроуровень. На микроуровне анализируется социальное взаимодействие людей друг с другом (иногда в группах, иногда в парах), т. е. межличностное взаимодействие, а на макроуровне — социальное взаимодействие крупных общественных структур, например, социальных институтов и организаций.

Социальный институт — система социальных ролей, статусов и санкций, предписывающих индивидам определенные правила поведения, которая создается для того, чтобы закрепить жизненно необходимые для человеческого общества типы социальных отношений, сделать их обязательными для членов определенного общества или определенной социальной группы и удовлетворить общественно-значимые потребности^[21].

Например, социальный институт семьи включает в себя стандартизированные образцы поведения (забота о воспитании детей, их физическом и духовном развитии, семейные правила и обязательства), а также систему ролей и статусов (статусы и роли мужа, жены, ребенка, подростка, тещи, братьев и т. п.), с помощью которых осуществляется семейная жизнь.

К числу других фундаментальных социальных институтов относят государство, науку, средства массовой информации, образование и т. д.

Значит, социальный институт предполагает наличие «определённых форм организации, регулирования, упорядочения общественной жизни, деятельности и поведения людей»^[22].

Он выступает как средство, с помощью которого общество организует и управляет своими членами в целях решения его главных задач путем создания моделей и процедур человеческого поведения, социально приемлемых для данного общества^[23].

Социальная организация — созданная для удовлетворения социальных потребностей индивидов и общества целостная функционально-целевая система с присущей ей социальной структурой, которая формируется на основе разделения труда, специализации функций и иерархизированного взаимодействия между индивидами, группами и структурными подразделениями^[24].

Формирование социального института и социальной организации происходит в процессе институционализации. Имеется в виду процесс замены спонтанного, стихийного поведения социальных групп на ожидаемое, регулируемое путем создания в соответствии с нормами и правилами четкой статусно-ролевой структуры, социально одобренной большинством участников этого социального процесса и содействующей удовлетворению некоторой общественной потребности.

Этапы институционализации:

— возникновение потребности, удовлетворение которой требует совместных организованных действий;

— формирование общих целей;

— появление социальных норм и правил в ходе стихийного социального взаимодействия, осуществляемого методом проб и ошибок;

— становление процедур, связанных с нормами и правилами, и их практическое применение;

— установление системы санкций для поддержания норм и правил;

— создание системы статусов и ролей, охватывающих всех без исключения членов института^[25].

2.1.2. Культурная система

Понятие культуры широко используется как в обыденной жизни, так и в научных исследованиях.

При характеристике культуры обычно признается ряд положений.

• Культура относится не к природной, естественной, биологически заданной реальностью, а к социальной реальности, созданной человеком: «Культура — это все искусственное, все общественное, все социальное, все созданное человеком»^[26].

• Социальная, искусственно созданная реальность, относящаяся к сфере культуры, и природные, естественно возникшие явления не отделены друг от друга пропастью, находятся в неразрывной связи друг с другом: культура есть «природное, продолженное и преобразованное человеческой деятельностью»^[27].

• Культура связана с активной деятельностью человека — с ее результатами, социально выработанными средствами, способами и т. д.

Вместе с тем как в обыденном словоупотреблении, так и среди ученых существуют различные интерпретации данного понятия.

Так, латинско-русский словарь выделяет три основные значения слова «cultura»: 1) возделывание, обрабатывание, разведение, уход; 2) воспитание, образование, развитие; 3) поклонение, почитание.

Наличие разных подходов в понимании культуры объясняется в первую очередь сложностью самого этого явления общественной жизни. Оно имеет множество различных аспектов, которые и фиксируются в различных определениях понятия «культура». Кроме того, данное понятие вводится для решения различных исследовательских задач.

Наиболее широко в публикациях представлена теоретическая концепция культуры как определенной сферы ценностей^[28].

В данном учебнике также используется эта концепция. Но в нее вносятся некоторые уточнения и дополнения. Они необходимы, так как важно учитывать наличие двух разных интерпретаций понятия «ценность».

Согласно первой интерпретации, ценности — это объекты, которые объективно имеют важное значение для человека (социальной группы, общества в целом).

• «Ценность (от греч. axios — ценности) — понятие, используемое в философии и социологии для обозначения объектов и явлений, выступающих как значимые в жизнедеятельности общества, социальных групп и отдельных индивидов»^[29].

• «Те явления, действия, которые обладают позитивным значением (для человека, ибо человек — мера всех вещей), являются ценностью»^[30].

Вторая интерпретация состоит в том, что под ценностями понимается определенная субъективная оценка человеком значимости, полезности этого явления и соответствующее субъективное отношение к нему.

При этом исходят из того, что такая оценка каких-либо явлений и соответствующее отношение к ним могут быть различными.

— Некоторые явления индивид оценивает негативно, так как, по его мнению, они не имеют для него существенного значения, вызывают негативные эмоциональные реакции и т. д.; поэтому он старается избежать этих явлений.

— В оценке других явлений человек испытывает затруднения или признает их как позитивное, так и негативное значение, а потому в своем отношении к ним он безразличен, индифферентен, нейтрален.

— Но есть и такие социальные явления, которые вызывают у человека положительные эмоциональные реакции, так как он рассматривает их как значимые, важные, полезные, привлекательные и потому оценивает позитивно. Именно такие явления и понимаются как ценности.

• «Ценность — это то, что человек считает значимым лично для себя»^[31].

• «Ценности суть те явления (или стороны, свойства явлений) природы и общества, которые полезны, нужны людям исторически определенного общества или класса в качестве действительности, цели или идеала»^[32].

Значит, если в основе первого понимания ценностей лежит объективная значимость того или иного явления, то в основе второго — ее субъективная оценка и соответствующее субъективное отношение к данному явлению.

Объективная значимость какого-либо явления и его субъективная оценка могут совпадать друг с другом, если человек позитивно (или негативно) оценивает то явление, значение которого и объективно является таким же. Но возможно и их несовпадение, если человек позитивно оценивает такой объект, который объективно имеет негативное значение, или, наоборот, негативно оценивает объект, имеющий позитивное значение. Такое совпадение или несовпадение в первую очередь зависит от того, насколько имеющиеся у субъекта знания дают достоверную информацию об оцениваемом явлении.

Для решения обсуждаемой проблемы и чтобы избежать бесплодных споров и дискуссий (особенно терминологических), целесообразно использовать диалектическую процедуру логического анализа (см. параграф 7.1.3):

1) в содержательном плане различать, не смешивать объективную значимость социальных явлений для субъекта (индивида, социальной группы, общества) и субъективную оценку субъектом их значимости, полезности, привлекательности;

2) дифференцировать ценности на объективные и субъективные;

3) для выделения, характеристики и дифференциации указанных явлений ввести следующие понятия:

• «ценность» — социальное явление, которое объективно имеет важное значение для индивида (социальной группы, общества) или субъективно оценивается как значимое, важное, полезное, привлекательное;

• «объективная ценность» — социальное явление, которое объективно имеет важное значение для индивида (социальной группы, общества);

• «субъективная ценность» — социальное явление, которое индивид (социальная группа, общество) оценивает как значимое, важное, полезное, привлекательное;

• «ценностное отношение» — субъективная позитивная оценка индивидом (социальной группой, обществом) какого-либо социального явления как значимого, важного, полезного, привлекательного, а значит, отношение к нему как ценности.

Конкретное содержание той или иной оценки социального явления (т. е. как, каким образом оно оценивается) зависит:

• от его реальных особенностей и реального значения,

• от тех свойств (сторон) данного явления, тех аспектов его реального значения, которые субъект учитывает при оценке, опираясь на имеющиеся у него знания,

• от того основания (критерия), из которого он при этом исходит.

Поэтому ценностное отношение, рассматриваемое в полном объеме, включает в себя не только оценку (позитивную или негативную) определенного явления, но также осмысление (обоснование, объяснение) этой оценки.

Формы проявления ценностного отношения человека к тем или иным социальным явлениям:

1) компоненты сознания (мнения, выражаемые в высказываниях об оцениваемом явлении; связанные с ним эмоциональные реакции; наличие интереса к данному явлению, потребности в нем, т. е. субъективное признание его как важного, значимого, как ценности):

• когнитивные компоненты внутреннего мира человека (значения);

• аффективно-мотивационные компоненты (смыслы);

2) реальные действия, поступки, которые являются индикаторами, объективными интегральными показателями реального (а не просто декларируемого) отношения человека к тем или иным явлениям как к ценности.

Особенно важное место в системе компонентов сознания человека, определяющих его субъективное отношение к тому или иному явлению, занимают такие тесно связанные друг с другом состояния готовности личности к определенному способу действий, для обозначения которых в гуманитарных науках используют термин «ценностные ориентации» («жизненная позиция», «направленность интересов», «социальная установка», «доминирующая мотивация» и т. п. Ценностные ориентации — установка людей в своих суждениях и реальном поведении на те явления, которые они признают как ценности.

«Ценностные ориентации личности (франц. orientation — установка) — разделяемые личностью социальные ценности, выступающие в качестве целей жизни и основных средств достижения этих целей и в силу этого приобретающие функцию важнейших регуляторов социального поведения индивидов»^[33].

Важно различать три вида ценностных ориентаций (ценностей и ценностного отношения):

1) декларативные, о которых можно судить по высказываемым суждениям, мнениям, отзывам, характеристикам и т. п. (когнитивный уровень ценностного отношения);

2) эмоционально-мотивационные, показателями которых являются чувства, переживания, положительные или отрицательные эмоции, интерес, потребности или отсутствие таковых (эмоционально-мотивационный уровень ценностного отношения);

3) реальные (актуализируемые), индикатор которых — реальное поведение, реальные поступки (поведенческий уровень ценностного отношения).

Осмысленные и разделяемые людьми ценности, характеризующие их ценностное отношение к тем или иным явлениям, играют важнейшую роль в жизни не только общества, но и каждого отдельного человека. Эти ценности выступают для индивида как принципы, цели или средства деятельности, как идеалы, на которые он ориентируется, как образцы и модели поведения, которым он стремится подражать, а значит, как важнейшие регуляторы его социального поведения.

На основе изложенного выше в обсуждаемой понятийной системе вводятся понятия «культура», «культурная система», «культурный статус объекта» и некоторые другие, связанные с ними понятия.

Культура — это такое ценностное отношение субъекта (индивида, социальной группы, общества) к определенным явлениям, которое включает в себя:

— осознанные и разделяемые субъектом ценности в виде определенных идеалов, смыслов, эталонов, стереотипов, образцов поведения и т. п.);

— знания и способности, на основе которых формируются рациональная и эмоциональная позитивные оценки явлений и ее обоснование (объяснение);

— соответствующие интересы, потребности, ориентации, желания, стремления, эмоции;

— реальную деятельность, ее содержание, направленность, виды, средства и результаты;

— поведение, стиль (образ) жизни, социальные роли, характер взаимоотношений с другими людьми.

Следует различать культуру отдельной личности, социальной группы и общества в целом.

Те социальные явления, которые социальный субъект оценивает негативно, образуют для него сферу контркультуры.

Для характеристики набора ценностей отдельного индивида или социальной группы, отличающихся от ценностей, разделяемых и поддерживаемых той более широкой социальной системой, в которую входят эти индивиды (социальные группы), как правило, используется понятие «субкультура».

Немецкий ученый Р. Швендтер, один из основоположников теории субкультур, так определяет это понятие: «Субкультура — часть конкретного общества, которая своими институтами, обычаями, нормами, системой ценностей, преимуществами и т. д. в значительной мере отличается от господствующих установок существующего общественного устройства»^[34]. Субкультуру характеризуют также как «совокупность убеждений, ценностей, норм и обычаев, связанных с определенной социальной подсистемой… существующих внутри большей по размеру социальной системы или культуры»^[35], как «предмет (тема) культуры, субэтнос или набор ценностей, отличных от существующих в общей культуре»^[36].

Социальные явления, выступающие как ценности для одного социального субъекта, могут не представлять ценности (и потому не входить в набор ценностей культуры) другого социального субъекта. С течением времени ценностное отношение субъекта к какому-либо явлению может измениться, и явление, относившееся к миру культуры, утрачивает свой культурный статус — для определенного индивида, группы или даже общества в целом.

Например, в американской культуре одна из наиболее значимых ценностей — физическое здоровье, что характерно для всех молодых культур. В старых же культурах, например в индийской, наоборот, одно из наиболее важных мест в системе ценностей занимает смерть^[37].

Для обозначения тех ценностей, которые присутствуют во всех культурах, обычно используется понятие «панкультура»^[38].

Для обозначения процесса приобщения человека к культуре, к системе составляющих ее ценностей, который происходит в ходе социализации, чаще всего используют термины «инкультурация», «культурация» и «окультуривание». В ходе этого процесса индивид трансформирует ценности культуры в содержание своего внутреннего мира.

Поэтому в культурно-исторической теории Л. С. Выготского инкультурация выступает как интериоризация, в процессе которой происходит усвоение индивидом ценностей культуры, формируется его внутренний мир в его когнитивных компонентах (значения) и аффективно-мотивационных компонентах (смыслы).

Согласно структурно-функциональной концепции Т. Парсонса, функция культуры по отношению к социальной системе состоит в обеспечении формирования и сохранения ценностей общества, формировании новых идеалов, норм и образцов поведения, содействии их реализации^[39].

Культурная система — это не только культура. Эта система включает в себя комплекс тесно связанных между собой элементов, а именно:

• ценностное отношение субъекта (индивида, социальной группы, общества) к определенным социальным явлениям, а значит, соответствующую культуру отдельной личности (социальной группы, общества);

• соответствующие субъективные ценности этого субъекта;

• социальные явления, представляющие для него объективную ценность.

Значит, понятие «культурная система» — более широкое, чем понятие «культура».

С понятием «культурная система» связано еще одно — «культурный статус объекта».

Какой-либо объект имеет культурный статус, если:

• по своему потенциалу (возможностям) способен обеспечивать процесс производства, потребления, сохранения и развития тех или иных ценностей, характеризующих личностные качества и социальные отношения;

• этот потенциал объекта практически реализуется, т. е. он реально имеет культурную значимость в процессе развития личности, формирования социальных отношений;

• определенный субъект (индивид, социальная группа, общество) оценивает данный объект, какие-то его стороны, элементы как ценности, т. е. у данного субъекта сформированы позитивное ценностное отношение к этому объекту, а значит, и соответствующая культура.

В соответствии с таким пониманием культурного статуса объекта следует различать:

• объективный культурный статус объекта — в этом объекте имеются возможности для выполнения той или иной культурной функции, и эти возможности хотя бы в некоторой степени реализуются применительно к личности и/или социальным отношениям;

• субъективный культурный статус объекта — определенный субъект (индивид, социальная группа, общество) признает хотя бы некоторые позитивные аспекты его значения для развития личности, формирования гуманных социальных отношений, т. е. осознает объективный культурный статус данного объекта.

Таковы основные понятия, характеризующие социальную и культурную системы.

2.2. Наука как социальная и культурная система

По мере развития науки как социокультурного феномена она включает в себя все бо́льшее число социальных и культурных явлений. Тем самым постепенно формируются связанные с ней социальная и культурная системы как подсистемы, т. е. элементы той более широкой социокультурной системы, которая характеризует общество в целом.

2.2.1. Наука как социальная система

Данная система включает в себя отдельных людей, вовлекаемых и уже вовлеченных в сферу научного познания, научные коллективы, организации, институты, а также различные формы и виды социальной деятельности людей, связанные с научным исследованием, их социальные связи и отношения. Эта социальная система призвана содействовать формированию и развитию науки как особого, суверенного способа деятельности (статус автономности), выработке норм, принципов и эталонов научной деятельности, активной позитивной роли науки в социокультурном процессе, развитии общества, в жизнедеятельности людей.

Как социальный институт наука формируется в XVII в. В этот период появляются научные общества, академии и специальные научные журналы, вокруг которых объединяются отдельные группы ученых. Они обмениваются результатами своих исследований. Постепенно и сама исследовательская деятельность в науке становится особой профессией. Формируются стандартизированные образцы поведения в научном познании (например, запрет на плагиат), а также система ролей и статусов (статусы и роли ученого, аспиранта, руководителя научной группы и т. п.), с помощью которых осуществляется функционирование и развитие науки. В результате этих процессов наука и превращается в социальный институт.

«Рожденная потребностями производства и практической жизни, наука стала сегодня специфической формой общественного сознания и особой областью общественного разделения труда, специфическим социальным институтом и непосредственной производительной силой. В качестве теоретической основы она служит для управления обществом и способствует во все возрастающей мере господству над национальной и социальной окружающей средой»^[40].

2.2.2. Наука как культурная система

Данную систему характеризует комплекс тесно связанных между собой явлений, а именно:

— определенные формы ценностного отношения индивида (социальной группы, общества) к научной деятельности, различным ее аспектам и компонентам, а значит, особая сфера культуры — научная культура;

— связанные с этой культурой значимые общественные ценности (истина; честность и мужество в отстаивании собственной точки зрения и т. п.), а также стандартизированные образцы поведения людей, занятых в сфере науки (например, постоянная работа над повышением уровня знаний; готовность к изменению мнения по тем или иным вопросам в связи с новыми научными данными и т. п.).

Р. Мертон выделяет следующие основные принципы, этические нормы и идеалы научного этоса, обязательные для каждого учёного:

— универсализм — признание того, что объективное содержание научного знания не зависит от того, кем и когда оно получено; важна лишь его достоверность, подтверждаемая принятыми научными процедурами;

— коллективизм — соблюдение гласности научных результатов, которые являются достоянием всех учёных;

— бескорыстие в деятельности учёных, вытекающее из основной цели научной деятельности — постижение истины и преобладающее над соображениями престижа, личной выгоды, круговой поруки, конкурентной борьбы и т. п.;

— критическое отношение к себе и работе своих коллег^[41].

Наука как социальная и культурная система играет важную роль в обществе, выполняет важные социокультурные функции.

2.2.3. Социокультурные функции науки

Принято выделять три основные социальные и культурные функции науки.

• Наука выступает как основа рационального мировоззрения. У каждого человека на основе его знаний и собственного опыта формируется свой индивидуальный взгляд на окружающий мир и место человека в этом мире, т. е. мировоззрение. Одной из древнейших форм коллективного воззрения на мир является мифология, которая в фантастической форме объясняет природные явления и социальные события. В науке на основе фундаментальных законов развития природы, общества и сознания формируется научная картина мира, в которой в концентрированном виде выражены общие принципы мироустройства и место человека в нем.

• Наука играет важную роль как производительная сила. Научные знания, и прежде всего научные законы, создают реальные возможности для их практического использования обществом. До середины XIX в. практическое использование достижений науки носило спорадический характер — использовались отдельные научные изобретения и открытия. С возникновением комплекса технических дисциплин (теория механизмов и машин, электротехника и др.) научные достижения стали планомерно и систематически применяться в технологии и организации производства. Положение о науке как непосредственной производительной силе впервые было сформулировано в период научно-технической революции XX в., когда научные знания стали использоваться для замены ручного труда машинным, механизации и автоматизации трудоемких процессов, начали применяться компьютеры и другая информационная и вычислительная техника в разных отраслях производства.

• Третья функция науки — наука как социальный фактор развития общества. Научные дисциплины — прежде всего социально-экономические и культурно-гуманитарные играют все более важную роль в решении таких социальных проблем рациональной организации общественной жизни, как повышение жизненного уровня населения, утверждение и укрепление гражданского общества и свободы личности и т. д.

Контрольные вопросы и задания

1) Что такое социальная система, какие явления в нее входят?

2) Что такое культурная система, каковы основные элементы ее структуры?

3) Сформулируйте ваше понимание культуры и сравните его с существующими концепциями культуры.

4) В чем различие ценностей и ценностного отношения, каковы формы проявления этого отношения?

5) Попытайтесь охарактеризовать особенности науки как социальной и культурной системы.

6) Укажите особенности современной науки и современного состояния той дисциплины спортивной науки, в рамках которой вы пишите диссертационное исследование.

Рекомендуемая литература

1) Александрова Е. А. Культурологические опыты / Е. А. Александрова, И. М. Быховская. — Москва, 1996. 115 с.

2) Гусева Е. А. Философия и история науки: учебник / Е. А. Гусева, В. Е. Леонов. — Москва: ИНФРА-М, 2018.

3) Запесоцкий А. С. Образование: философия, культурология, политика / А. С. Запесоцкий. — М.: Наука, 2002.

4) Мельникова Н. Ю. История физической культуры и спорта: учебник / Н. Ю. Мельникова, А. В. Трескин; под ред. проф. Н. Ю. Мельниковой. — 2-е изд., с изм. и доп. — Москва: Спорт, 2017. 432 с.

5) Степин В. С. Философия науки. Общие проблемы: учебник для аспирантов и соискателей учен. степ. канд. наук / В. С. Степин. — Москва: Гардарики, 2006. 384 с.

6) Столяров В. И. Теория физической культуры (критический анализ современного состояния, технология и результаты модернизации): Монография (под общ. ред. проф. В. И. Столярова) / В. И. Столяров, С. Г. Сейранов. — Моск. гос. акад. физ. культуры, Малаховка, 2021. 336 с.

7) Столяров В. И. Философия спорта и телесности человека: Монография. Кн.1. М.: Изд-во «Университетская книга», 2011. 766 с.

Примечания

1

Зеленов Л. А. Типология человеческой деятельности // Социология высшей школы. Межвуз. сборник. Горький, 1985. С. 41–48; Здравомыслов А. Г. Потребности, Интересы. Ценности. М.: Политиздат, 1986. 223 с.; Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1977. 304 с.

2

Gregor James A. Lenin on the nature of sensations // Studies on the left. 1963. Vol. III, N2. Р. 35.

3

Добреньков В. И., Кравченко А. И. Фундаментальная социология. Т. 1. М.: ИНФРА-М, 2002.

4

Там же.

5

Шеварев П. А. Психология. Конспект лекций. Учеб. пособие для слушателей ВЮА / П. А. Шеварев. — Москва: изд-во РИО ВЮА, 1946. С. 125.

6

Рубинштейн С. Л. О мышлении и путях его исследования / АН СССР, Ин-т филос. М.: изд-во АН СССР, 1958. 145 с.

7

Рубинштейн С. Л. О мышлении и путях его исследования. М.: изд-во АН СССР, 1958. С. 37.

8

Горский Д. П. Вопросы абстракции и образование понятий. М.: изд-во АН СССР, 1961; Лазарев Ф. В. О природе научных абстракций. М.: Знание, 1971; Новоселов М. М. Абстракция в лабиринтах познания. Логический анализ. М.: Идея-Пресс, 2010; Розов М. А. Научная абстракция и ее виды. Новосибирск, 1965; Столяров В. И. Диалектика как логика и методология науки. М.: Политиздат, 1975.

9

Подробнее см.: Философия науки. Общий курс / Под ред. Лебедева С. А.: Учеб. пос. для вузов. М.: Академический проект, 2005. С. 170–172.

10

Ильенков Э. В. Об идолах и идеалах. М.: Политиздат, 1968. 319 с.

11

Лурия А. Р. Маленькая книга о большой памяти. М., 1979.

12

Ильенков Э. В. Об идолах и идеалах. М.: Политиздат, 1968. 319 с.; Ильенков Э. В. Учитесь мыслить смолоду. М.: Знание, 1977.

13

Орир Дж. Популярная физика. М.: Издательство «Мир», 1964. 440 с.

14

Подробнее см.: Столяров В. И. «Странная» наука, эффективный способ мышления и метод научного исследования (Еще раз о диалектике и диалектическом методе): Монография. М.: РУСАЙНС, 2019. 280 с.

15

Зиновьев А. А. Методологический очерк // Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2000. С. 36.

16

Стёпин B. C. Научное познание и ценности техногенной цивилизации / В. С. Стёпин // Вопросы философии. — 1989. — № 10. — С. 3–18.

17

Швырев B. C. О соотношении познавательной и проективно-конструктивной функций в классической и современной науке / B. C. Швырев // Познание, понимание, конструирование. — М., 2008. — С. 45.

18

Антропогенная деятельность — использование экологически опасных технологий, токсичных и радиоактивных веществ, вырубка лесов и т. д.

19

Запесоцкий А. С. Образование: философия, культурология, политика. М.: Наука, 2002; Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический проект, 2002; Парсонс Т. Система современных обществ. М.: АспектПресс, 2004; Сорокин П. А. Общедоступный учебник социологии. М., 1994; Сорокин П. Социальная и культурная динамика. М: Астрель, 2006.

20

Вебер М. Избранные произведения. — М., 1990. С. 602–603.

21

Смелзер Н. Социология. Пер. с англ. — М.: Феникс, 1994. 688 с.; Фролов С. С. Социология: Учебник для высших учебных заведений. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Издат. корпорация «Логос», 1996. 357 с.

22

Поппер К. Р. Логика и рост научного знания. М., 1983. С. 239.

23

Berger Peter L. Invitation to Sociology: A Humanistic Perspective. — Garden City, N.Y., Doubleday, Anchor Boors, 1963. Р. 87.

24

Радугин А. А., Радугин К. А. Социология: курс лекций. 3-е изд., перераб. и дополн. М.: Центр, 2003. С. 173; Социология: Учеб. пос. / Под ред. Д. С. Клементьева. М.: Филол. о-во «СЛОВО»; Изд-во Эксмо, 2004. С. 268–269.

25

Социология / Под ред. В. И. Курбатова. — Ростов н/Д.: Издательский центр “МарТ”, 1998. 112 с.

26

Культурология: Учеб. пособие / Зеленов Л. А., Дахин А. В., Ананьев Ю. В., Кутырев В. А. Н. Новгород: Изд-во Нижегор. гос. ун-та, 1993. С. 3.

27

Давидович В. Е., Жданов Ю. А. Сущность культуры. Ростов-на-Дону, 1979. С. 111.

28

Например, см.: Александрова Е. А., Быховская И. М. Культурологические опыты. М., 1996. 115 с.; Культурология: Учеб. пособие / Зеленов Л. А., Дахин А. В., Ананьев Ю. В., Кутырев В. А. Н. Новгород: Изд-во Нижегор. гос. ун-та, 1993. 92 с.; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб, 1911; Столяров В. И. Философия спорта и телесности человека: Монография. Кн.1. М.: Изд-во «Университетская книга», 2011.766 с.; Lüschen G., Sage G. (Eds.). Handbook of Social Science of Sport. Stipes Publishing Comp., 1981.

29

Глобалистика: Энциклопедия / Гл. ред. И. И. Мазур, А. Н. Чумаков; Центр научных и прикладных программ «ДИАЛОГ». М.: ОАО Издательство «Радуга», 2003. С. 1140.

30

Бронский М. В. Философский анализ научного статуса аксиологии: Монография. Н. Новгород, 2001. С. 46. См. также: Зеленов Л. А. Методология человековедения. Н. Новгород, 1991. 75 с.; Зеленов Л. А. Четыре лика философии: Учебное пособие. Н. Новгород: НКИ, 1999. 53 с.

31

Гуревич П. Человек и его ценности // Человек и его ценности: Сб. тезисов советских философов, ч. I. М., 1988. С. 1.

32

Проблема ценностей в философии. М., 1966. С. 15, 16.

33

Краткий словарь по социологии / Под общ. ред. Д. М. Гвишиани, Н. И. Лапина. М.: Политиздат, 1989. С. 443.

34

Schwendter R. Theorie der Subkultur. — Frankfurt am Main, 1976. S. 11.

35

Fisher C. Toward a subcultural theory of urbanism // American Journal of Sociology. 1975. Vol. 80 (May). Р. 1319–1341.

36

Wolfgang M., Ferracuti F. The Subculture of Violence. London: Tavistock, 1967.

37

Люшен Г. Взаимозависимость между спортом и культурой // Спорт и образ жизни: Сб. ст. / Сост. В. И. Столяров, З. Кравчик. М.: ФиС, 1979. С. 40.

38

Морфология культуры. Структура и динамика / Г. А. Аванесова, В. Г. Бабаков, Э. В. Быкова и др. Учеб. пособие для вузов. М.: Наука, 1994. С. 5.

39

Запесоцкий А. С. Образование: философия, культурология, политика. М.: Наука, 2002; Сорокин П. А. Общедоступный учебник социологии. М., 1994; Сорокин П. Социальная и культурная динамика. М: Астрель, 2006.

40

Schindler G., Schnabel G., Trogsch F. La science du sport et seu perspectives d’évolution // Sport et dévelopment humain, 1975. Р. 99–125.

41

Мертон Р. Явные и латентные функции. // Структурно-функциональный анализ в современной социологии. Выпуск. 1. М.: Наука, 1968.