Всё будущее
российской внешней политики зависело от нашего вывода.
В это время вопрос о достижении естественных черноморских границ стоял на повестке дня
российской внешней политики.
Цель – убедить их в неизменно агрессивных устремлениях
российской внешней политики.
После такого сжатого короткого вступления можно приступить к обсуждению проблем
российской внешней политики.
Соответственно, целью написания его мемуаров стала попытка обратить внимание на своё значение в
российской внешней политике, чтобы показать властям, от услуг какого ценного деятеля они отказались.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: растормошиться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Поэтому, хотя мой анализ современной
российской внешней политики не такой уничижительный, как у автора, скажу честно: нередки моменты, когда так же, как ему, мне хочется назвать её и «капитулянтской», и «постоянно отступающей на всех фронтах, включая спорт и культуру», и «бесконечно расшаркивающейся перед “партнёрами”».
Оно написано с единственной целью: обрисовать широкими мазками тот общий контекст, в котором действует
российская внешняя политика.
Признающий это политический реализм, основанный на здравом смысле, обычно был прочным фундаментом
российской внешней политики, а порождённый им прагматизм, то есть нацеленность на практический результат в рамках возможного, – принципом международного поведения.
Вынесение этого на первый взгляд очевидного и даже банально звучащего тезиса в название подразумевает, что, по мнению автора, такого равновесия в
российской внешней политике пока по большому счёту нет, его только предстоит достичь.
По мнению одних, она была лишь проявлением агрессивной
российской внешней политики.
Внимательное прочтение заявленных и проводимых министром внешнеполитических положений показывает, что современной
российской внешней политике свойственен особый политический прагматизм.
Этим и определяется эклектичный и внутренне противоречивый стиль
российской внешней политики.
И надо сказать, что некоторые моменты
российской внешней политики последних лет могут быть объяснены только таким подходом.
В этой статье обобщаются итоги последних лет, рассматриваются возможные мотивы нового развития событий, анализируются примеры аргументации и адресные группы
российской внешней политики, а также образцы желаемой модернизации и её партнёры.
Ни атлантизм, ни евразийство не могут быть принципами
российской внешней политики.
Политические дискуссии предвыборного года, распространившиеся и на сферу
российской внешней политики, свидетельствуют о том что «властная плазма» как механизм политико-экономического управления, «разруливания» конфликтов перестаёт устраивать многие влиятельные силы, равно как и массовые группы, на которые эти силы хотели бы или могли бы опереться.
Многовекторность и высокая манёвренность
российской внешней политики в нынешних условиях выступают важными механизмами компенсации слабостей, обусловленных структурой экономики, демографической динамикой, низким качеством управления, коррупцией и технологическим отставанием.
Однако типы эмоций во многом определялись дискурсивным полем, в которое погружены посетители выставок: «раскол, существующий в обществе по поводу
российской внешней политики, нашёл своё отражение в конституировании памяти о событии».
Тем самым уже в XVI в. обозначились имперские тенденции в
российской внешней политике.
Девиз «Безопасность через сотрудничество» обязан стать столпом
российской внешней политики.
Сегодня в
российской внешней политике и сфере национальной безопасности наблюдаются некоторые попытки вернуть статус сырьевой державы, но даже эти намерения носят не системный, не последовательный, а скорее эмоциональный характер.
Российская внешняя политика в основном носит бюрократический характер.
Характер
российской внешней политики, равно как и её контекст, претерпели серьёзнейшие перемены за полтора года, минувшие с начала непростого 1911-го.
Идеология «ушла» из
российской внешней политики, а центральное место в ней заняли вопросы экономических отношений.
Эта неопределённость вызывала раздражение у российских властей, поскольку «польский вопрос» продолжал оставаться одним из центральных в
российской внешней политике.
Дипломатам среднего уровня излагал своё видение эволюции
российской внешней политики в постсоветский период.
Третья стратегия
российской внешней политики – евразийская.
Если сводить перспективы
российской внешней политики к одному балтийскому направлению, подобная оценка справедлива, но если подходить к её развитию с позиций многовариантности, то в неё необходимо внести коррективы.
На протяжении ближайших лет
российская внешняя политика, как и наша экономика, должна стать «умной».
Круг лиц, принимающих участие в формировании и реализации
российской внешней политики, за последний год – несмотря на смену президентов – изменился незначительно.
Такие последствия российских шагов затрудняют решение главной стратегической задачи
российской внешней политики.
Он слишком рано ушёл из жизни, что нанесло урон
российской внешней политике.
Именно это ежедневное погружение, вплоть до мельчайших деталей протокола и политических жестов, в
российскую внешнюю политику создало тот эффект «избыточности информации», о котором я пишу в сборнике и который позволил мне за пёстрой картиной повседневной повестки увидеть логику замысла.
Во-первых, способность и далее умело вести лайнер
российской внешней политики через зону турбулентности, опираясь на представления о мире, адекватные современным глобальным процессам.
Вместе с тем внутриполитическая эволюция будет способствовать постепенному формированию спроса со стороны основных групп интересов на те или иные доктрины, которые станут оказывать большее влияние на
российскую внешнюю политику.
В то же время прагматизм, которым гордится нынешняя
российская внешняя политика, остаётся «голым».
Конечно, и десять лет назад
российская внешняя политика оставалась многовекторной.
А это значит, не впадать в эйфорию от возросших за последнее десятилетие возможностей
российской внешней политики, не поддаваться искушениям односторонности, не злоупотреблять жёсткой риторикой и не возлагать все надежды на свои сравнительные преимущества – будь то в военной силе или в энергетических ресурсах.
Настоящая книга, предлагаемая соавторами вниманию читателя, всерьёз интересующегося
российской внешней политикой как таковой и её турецким измерением в частности, составлена из текстов их бесед, ставших основой ряда передач на канале СоловьёвLIVE, вышедших в эфир в первой половине 2022 года.
Смены вех в
российской внешней политике не точно совпадают с президентскими сроками, но некоторая зависимость существует.
Очевидно, что в современных условиях «мягкая сила» становится одной из опор
российской внешней политики.
Основной задачей
российской внешней политики является реализация наших национальных интересов.