Христианская
эсхатология обещает, конечно же, леденящую кровь вселенскую катастрофу, но ведь в ходе неё раз и навсегда восторжествует высшая справедливость.
Именно поэтому они играли такую важную роль в любой попытке возродить политическую
эсхатологию.
Эти геополитические теории тоже прекрасно ложатся на географическую карту православной
эсхатологии.
Творческое уготовление конца – конца мира и конца личного – вот основной вывод русской
эсхатологии.
Возможно, кое-что они почерпнули из
эсхатологии зороастризма.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: флюгарочный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
При этом она является и своего рода
эсхатологией108*, призванной воодушевить борцов и поддержать религиозную веру в конечное торжество добра109*.
Следует помнить, что использовавшиеся самофракийцами, греками, римлянами, пифагорейцами элевсинские мистерии, зороастрийский культ и индийский брахманизм также происходят от египетской
эсхатологии.
Из этого апокалиптического сепаратизма – стремления на основе
эсхатологии создать альтернативную историю, ожидаемую в будущем, – возник милленаризм, или миллениализм, который христиане во все времена использовали, чтобы выразить свой протест против официальных церквей, обладающих светской властью или служащих её орудием.
Представления о том, что мир открыт, возвещён и конечен (идея
эсхатологии), рождали по–нимание необходимости учиться ожиданию этого конца, соз–нательно осваивать правила такого ожидания.
Всегда вызывает повышенный интерес проблема
эсхатологии.
В XX веке всё больший интерес к
эсхатологии стали проявлять писатели, особенно те, кто работает в жанрах фантастики и антиутопии.
Важное место в шиитской религиозной доктрине занимают
эсхатология и концепция жертвенности.
Естественно, это не китайское дао, не индийский путь, не греческие бытие, эйдос, логос, даже не европейская
эсхатология.
Последний вывод представляется крайне важным для уяснения связи шиитской
эсхатологии с политической теорией.
Экономическая
эсхатология означала, что до-социалистические общества несли в себе семена не только своей собственной гибели, но и того способа производства, который будет характерен для следующей исторической стадии.
Таким образом, мы видим, что с точки зрения поставленной нами проблемы труды протестантских теологов, посвящённые вопросам
эсхатологии, обладают крайне низкой философской ценностью.
Так вот, в исламской
эсхатологии есть прототип православного антихриста.
Финальную главу диалога «Государство, или о справедливости» – «Миф о загробных воздаяниях» Платон посвящает описанию бытующих в некоторых сферах его среды представлений индивидуальной
эсхатологии.
Автор проделал большую работу, собрав тексты и проинтерпретировав их с точки зрения патристического хилиазма, благодаря чему библейская
эсхатология предстаёт в новом свете.
Но человечество не ограничилось религиозной
эсхатологией.
Данная традиция, уходящая своими корнями в глубокую древность, находит своё объяснение в религиозно-мифологическом контексте мусульманской
эсхатологии, одно из положений которой можно сформулировать приблизительно следующим образом: «человеку, вкушающему пищу в одиночестве, сотрапезником, непременно, становится сам сатана (шайтан)».
Без внесения изменений в понятие вечности
эсхатология вечности рискует вступить сама с собой в противоречие.
Опираясь на древнегреческие мифы, скажем об особенностях представления так называемой народной
эсхатологии древним греком.
В народной
эсхатологии древних греков, в критериях, определяющих степень наказания душ в загробной жизни, меньше всего фигурирует моральная установка, нарушение которой в последующие эпохи считается смертным грехом.
Все это именно
эсхатология, еще не собственно историософия.
Именно здесь ставятся «проблемы о космосе и человеке», разрабатывается активная, творческая
эсхатология, смысл которой в том, что конец истории зависит и от творческого акта человека.
На этой оптимистической ноте перейдём к следующему, пожалуй, самому интересному мифу современной
эсхатологии.
При этом происходит осмысление символов, образов, персонажей традиционной
эсхатологии в соответствии с основополагающими метафизическими, антропологическими и историософскими концепциями.
Итак, истинным предметом спора является не столько допустимость или, напротив, немыслимость политической теологии, сколько природа и суть katechon – власти, которая замедляет и упраздняет «конкретную
эсхатологию».
Так, помимо прочего, устанавливается содержательная и логическая связь между эсхатологизмом и прогрессизмом и открывается возможность рассматривать прогресс как обмирщённый вариант
эсхатологии.
Но если вдуматься в особенности иудео-христианской
эсхатологии, то ничего странного в подобном ходе мысли нет.
Эсхатологическая метафизика является важнейшим разделом религиозной философии, поскольку положительная
эсхатология, предполагающая преображение мира – единственное, что способно придать смысл творению мира, мировой истории и бытию человека в мире.
Этому направлению
эсхатологии поддерживается большинство современных религий, сект, учений и практик.
Краеугольным камнем византийской «имперской
эсхатологии» было представление о переходе власти, светской и сакральной, – от народа к народу, от царства к царству.
Эсхатология являлась, таким образом, действенным фактором «большой политики».
Можно сказать, что в современной старообрядческой
эсхатологии образ змей (как и образ «паутины») является реликтом прошлых верований, когда во многочисленных «змеях» легко угадывалось наступление царства антихриста (дьявола).
Образ «последних времён» строится так же, как и праздничный мир карнавала, но говорить о том, что
эсхатологией будущие «события изображаются в карнавальном аспекте», вряд ли справедливо.
По либеральному мнению, это было отклонение вправо, ибо неисправимые либералы все еще судили так, будто понятие левого и правого сохраняло какой-то определенный смысл в эпоху всеобщей
эсхатологии.
Настоящая книга, посвящённая заимствованию иудеями зороастрийской
эсхатологии, представляет собой парный том к нашей предыдущей книге, которая была посвящена заимствованию иудеями зороастрийского дуализма.
Личная
эсхатология отсутствует в ней почти полностью.
Не является ли и война «трёх держав», вследствие которой – по одному высказыванию – «все люди погибнут», глухим отголоском изображения губительной брани трёх царей в древнерусских литературных сказаниях; и не объясняет ли это происхождение столь необычного для традиционной
эсхатологии образа «всемирной войны»?
Гностическая
эсхатология, как известно, предполагала не преображение природного мира, но его полное уничтожение, преодоление в конце времён.
Эта ситуация “живёт” в системе понятий исповедующего
эсхатологию (конечность) сущего.
Одним из самых распространённых образов в
эсхатологии пророческих книг является огонь как орудие наказания.
Однако, согласно опросам, эта
эсхатология мало кого волнует.
Такого рода эсхатологическая одержимость требует как минимум исследования генезиса феномена
эсхатологии.
Куда больше, чем людей, мой эксцентричный друг опасался конца света, экономического краха, зомби-апокалипсиса, вымирания пчёл, атаки искусственного интеллекта, прямого попадания метеорита и прочей маловероятной
эсхатологии разного калибра.
Любопытно, что именно в усвоении традиционного образа антихриста народная
эсхатология более, чем когда-либо, основывается на фольклорно-поэтических представлениях (ср. ещё изображение антихристова царства: «три с половиной года будет править антихрист – три года не будет кукушка куковать, шесть годов соловей не будет петь»), хотя обработка литературного предания в собственно фольклорном духе в общем не характерна для эсхатологических верований наших информантов.