Фридрих Ницше

Фри́дрих Ви́льгельм Ни́цше (Friedrich Wilhelm Nietzsche; 1844—1900) — немецкий философ, представитель иррационализма.

Цитаты

Кто этот человек, дерзающий в одиночку отрицать греческую сущность, которая в лице Гомера, Пиндара и Эсхила, Фидия, Перикла, Пифии и Диониса неизменно вызывает в нас чувства изумления и преклонения, как глубочайшая бездна и недостижимая вершина?
Самые ошибочные умозаключения людей суть следующие: вещь существует, следовательно, она имеет право на это.
Быть великим — значит давать направление.
Человек забывает свою вину, когда исповедался в ней другому, но этот последний обыкновенно не забывает её.
Свободный ум требует оснований, другие же — только веры.
Препятствование самоубийству. Существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть; это есть только жестокость.
Никогда ещё никакая религия ни прямо, ни косвенно, ни догматически, ни аллегорически не содержала истины. Ибо каждая религия родилась из страха и нужды и вторглась в жизнь через заблуждения разума.
Поистине, человек — это грязный поток.
Не ваш грех — ваше самодовольство вопиет к небу; ничтожество ваших грехов вопиет к небу!
Нужно носить в себе ещё хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.
«Счастье придумано нами», — говорят последние люди, и моргают.
С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, — ко злу.
Надо научиться любить себя самого — так учу я — любовью цельной и здоровой: чтобы сносить себя самого и не скитаться всюду.
Человек есть нечто, что нужно преодолеть.
Ты идёшь к женщинам? Не забудь плётку!
Жизнь есть родник радости; но всюду, где пьёт отребье, все родники бывают отравлены.
Земля, сказал он, имеет оболочку; и эта оболочка поражена болезнями. Одна из этих болезней называется, например: «человек».
Жизнь есть родник радости; но в ком говорит испорченный желудок, отец скорби, для того все источники отравлены.
Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек.
Прежде хула на Бога была величайшей хулой; но Бог умер, и вместе с ним умерли и эти хулители.
Они холодны и ищут себе тепла в спиртном; они разгорячены и ищут прохлады у замерзших умов; все они хилы и одержимы общественным мнением.
Что падает, то нужно ещё толкнуть!
Церковь — это род государства, притом — самый лживый.
Человек — это канат, протянутый между животным и Сверхчеловеком, это канат над пропастью.
И пусть будет потерян для нас тот день, когда ни разу не плясали мы! И пусть ложной назовется у нас всякая идея, у которой не было смеха!
Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.
Я ненавижу людей, не умеющих прощать.
Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.
Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.
Стремление к величию выдаёт с головой: кто обладает величием, тот стремится к доброте.
Кто хочет стать водителем людей, должен в течение доброго промежутка времени слыть среди них их опаснейшим врагом.
Сильнее всего ненавистен верующему не свободный ум, а новый ум, обладающий новой верой.
Наши самоубийцы дискредитируют самоубийство — не наоборот.
Жестокость бесчувственного человека есть антипод сострадания; жестокость чувствительного — более высокая потенция сострадания.
«Возлюби ближнего своего» — это значит прежде всего: «Оставь ближнего своего в покое!» — И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими трудностями.
В стадах нет ничего хорошего, даже когда они бегут вслед за тобою.
Господствовать — и не быть больше рабом Божьим: осталось лишь это средство, чтобы облагородить людей.
Мораль — это важничанье человека перед природой.
Я не понимаю зачем заниматься злословием. Если хочешь насолить кому-либо, достаточно лишь сказать о нём какую-нибудь правду.
Я ненавижу обывательщину гораздо больше, чем грех.
Испытывал ли я когда-нибудь угрызение совести? Память моя хранит на этот счёт молчание.
Каждая церковь — камень на могиле Богочеловека: ей непременно хочется, чтобы Он не воскрес снова.
В каждом поступке высшего человека ваш нравственный закон стократно нарушен.
Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести.
Остерегайтесь морально негодующих людей: им присуще жало трусливой, скрытой даже от них самих злобы.
Можно было бы представить высокоморальную лживость, при которой человек осознает своё половое влечение только как долг зачинать детей.
Есть много жестоких людей, которые лишь чересчур трусливы для жестокости.
Повелительные натуры будут повелевать даже своим Богом, сколько бы им и не казалось, что они служат Ему.
Люди, недоверчивые в отношении самих себя, больше хотят быть любимыми, нежели любить, дабы однажды, хотя бы на мгновение, суметь поверить в самих себя.
«Не будем говорить об этом!» — «Друг, об этом мы не имеем права даже молчать»
Не самые дурные те вещи, которых мы больше всего стыдимся: не одно только коварство скрывается под маской — в хитрости бывает так много доброты.
Всякий глубокий ум нуждается в маске, — более того, вокруг всякого глубокого ума постепенно вырастает маска, благодаря всегда фальшивому, именно, плоскому толкованию каждого его слова, каждого шага, каждого подаваемого им признака жизни.
Христианская вера есть с самого начала жертвоприношение: принесение в жертву всей свободы, всей гордости, всей самоуверенности духа и в то же время отдание самого себя в рабство, самопоношение, самокалечение.
Как же относятся обе названные величайшие религии к этому излишку неудачных случаев? Они стараются поддержать, упрочить жизнь всего, что только может держаться, они даже принципиально принимают сторону всего неудачного, как религии для страждущих, они признают правыми всех тех, которые страдают от жизни, как от болезни, и хотели бы достигнуть того, чтобы всякое иное понимание жизни считалось фальшивым и было невозможным. … …религии являются главными причинами, удержавшими тип «человек» на более низшей ступени; они сохранили слишком многое из того, что должно было погибнуть.
Блаженны забывчивые, ибо они «покончат» и со своими глупостями.
Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
Я не доверяю всем систематикам и сторонюсь их. Воля к системе есть недостаток честности.
Без музыки жизнь была бы заблуждением.
Отказываясь от войны, отказываешься от великой жизни.
Весь мир верит в это; но чему только не верит весь мир!
Уже слово «христианство» есть недоразумение, — в сущности был только один христианин, и он умер на кресте.
Ни мораль, ни религия не соприкасаются в христианстве ни с какой точкой действительности.
Христианская церковь ничего не оставила не тронутым в своей порче, она обесценила всякую ценность, из всякой истины она сделала ложь, из всего честного — душевную низость.
Мой способ возмездия состоит в том, чтобы как можно скорее послать вслед глупости что-нибудь умное: таким образом, пожалуй, можно ещё догнать её.
В конце концов никто не может из вещей, в том числе и из книг, узнать больше, чем он уже знает.
Дорого искупается — быть бессмертным: за это умираешь не раз живьём.

Источник: Фридрих Ницше (Викицитатник)

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я