Куда было деваться во время войны почти шестидесятилетнему бедному, больному бывшему
зэку?
Падение ракеты и нападение беглых
зэков, пьяная драка за девку и месть древних богов, испытание водородной бомбы и губительный крик ультразвука, рождённого завихрениями ветра в утёсах.
Эти ответы стариков мне были понятны, но такие же ответы этих молодых
зэков меня очень неприятно удивили и раздражили.
А справа лагеря – один для японских военнопленных, а второй для обычных
зэка.
Тут чуть ли не каждый второй
зэк называл себя если не графом, то маркизом, а если не маркизом, то бароном, которого по чистому недоразумению лишили всего состояния или в далёком детстве, или же буквально вчера.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я обязательно научусь отличать широко распространённые слова от узкоспециальных.
Насколько понятно значение слова корвет (существительное):
– Оказалось, что лагерь
зэков находился в одном месте, а баня, которую я видел и нанёс на свою карту, – в другом.
– Канавы не разведочные, их
зэки проходили для промывки породы.
Не зря там
зэки работали.
Получается, что я тоже вместе с
зэками сидел.
Опытный
зэк хорошо знал привычки родной власти.
Остановились у какого-то поста, водитель выяснил, куда ехать, смотрим, всё как и обещали: недалеко от города, в лесу, среди деревьев, пятиэтажное здание, проезжаем за ограду, а в окошках торчат настоящие
зэки.
Знаю я немного: напали
зэки, двое, когда шёл с работы.
Потом началась беготня надзирателей около бараков, а
зэки стали переговариваться через окна и обсуждать да гадать, что бы это значило.
А рядом с лагерями жили вчерашние
зэки, недавно освобождённые, тоже небольшие поклонники советской власти.
Говорят, что это здание строили
зэки, а погибших на стройке прикапывали прямо в подвале.
– Я слышал, что перед отправкой в эту зону, всем
зэкам делают какую-то операцию, но о ней никто не помнит.
Нам не повезло с этапом и суждено было загорать на пересылке дольше, чем держат тут
зэков обычно.
Без перестрелки не обошлось – троих
зэков на месте уложили, одного почти сразу нашли раненым неподалёку от железки.
– Свободен! – радостно произнёс старый
зэк, возвратившись за очередное преступление обратно в зону, где провёл почти всю жизнь.
Два
зэка уже валялись на грязном деревянном полу, когда в барак ворвались охранники – молодые ребята, причём их командир был самым юным; бритва ещё не касалась его румяного лица.
Моего
зэка уже выпустили из-за колючей проволоки.
Поскольку кого-то он при этом нахваливал, в основном – стукачей, то для молодых, а то и пожилых людей из околодиссидентских кругов, не имевших никакого отношения ни к лагерям, ни к тюрьмам, откровения бывалого
зэка выглядели вполне убедительными и вызывали иногда полную поддержку.
Дмитрич же был, судя по всему, вором в законе, и держали его на «химии» для порядка, потому что вся остальная братия беспрекословно слушалась его, хотя был он невысокого роста, худой и очень спокойный, и любой из
зэков мог его сломать одним движением, во всяком случае, так казалось.
Никакого каменного завала, выложенного когда-то руками
зэков, нет и в помине.
Через год из тридцати двух тысяч
зэков перезимовали чуть больше шестисот.
Кроме собственно строительных частей и неизбежных в подобном деле
зэков, к строительству привлекались десятки тысяч местных жителей; затем и этого показалось мало и на стройку послали по несколько стрелковых батальонов от каждой дивизии округа.
Добрая часть
зэков пошла бы за него в бой не из-за страха, но из глубокого признания.
Пуля вошла в глаз
зэка, не оставив ни единого шанса на жизнь.
Так вот к этому «куму» обратился пожилой
зэк со странной и необычной просьбой, – мол, вытащи меня из зоны, а я тебя, придёт время, озолочу.
Некоторые
зэки начали ликовать.
– Всё пройдёт, организмы наладятся! – пообещал всё тот же старик, в котором профессор угадал бывшего матёрого
зэка.
В общем, через некоторое время
зэк оказался на свободе.
Отец и его односельчане выработали в себе привычку наблюдать бесчеловечность и посильно сопротивляться ей, кидая хлеб в колонны
зэков, а их письма – в почтовый ящик.
Я помнил тот нашумевший случай, когда двое освободившихся
зэков пытались отобрать деньги у школьников, а его единственный сын-старшеклассник вступился за малышей и получил смертельный удар ножом.
На свежеструганных нарах – сотни
зэков, условно амнистированных под контракт на работу во внеземных колониях.
Где быть
зэком не является его основной обязанностью.
Конечно, я согласился. Бежал я с группой
зэков. Нас не особо охраняли. Считалось, что бежать бесполезно, всё равно никуда не деться. Но у меня всё получилось.
Раньше, если
зэк работал, он мог к положенной ему «шулюмке» купить в ларьке сахар, а иногда и масло, колбасу, консервы, даже коммерческое питание.
На полянке бабка увидела чёрные робы
зэков вперемежку с армейскими спецовками.
Конечно, про друзей
зэков – это большая выдумка. Но я добилась нужных мне результатов: девушка испугалась донельзя.
Недавний
зэка становится заместителем наркома-новичка.
Закутавшись в тёплый халат у кухонного окна, бывший
зэк смотрел и смотрел на крупные хлопья.
За ячеистым забором бежала толпа
зэков: налитые кровью глаза, полураскрытые рты, факелы и палки в сжатых руках…
– Мелкое хулиганство, статья 206-я, – важно сказал
зэк и сплюнул сквозь зубы. – Не боись, обойдёшься «химией».
Работа на дальних стрелках и в будках на переездах, вдали от посёлка, опасная. В летнее время из зон бегут
зэки, нападают на женщин.
Несколько пробегающих охранников даже не обратили на двух человек большого внимания, лишь спросив не видели ли они, чтобы кто-нибудь из сбежавших
зэков начал обходить хозяйственные постройки и, услышав отрицательный ответ, двинулись дальше.
Толстый
зэк отвёл взгляд. В его глазах стояли слёзы, и он не хотел, чтобы уголовник это видел.
Опытные
зэки говорили, что плохое пламя дают московские газеты, отпечатанные на белой финской бумаге, лучше своя бумага, пермских и сахалинских целлюлозно-бумажных комбинатов, – так, по крайней мере, говорили в камере московской тюрьмы, где, конечно, никаких сибирских и дальневосточных газет быть не могло.
Он и ещё несколько
зэков из его этапа никак не могли покинуть карантин, но большинство всё-таки выходило.
Я медленно обернулась и увидела
зэка лет сорока с мощной фигурой.