Путь чернокнижника

Тараксандра

Первая часть дилогии «Чернокнижник». Магические хитросплетения влияют на судьбы людей и ход истории. Приоткрывшаяся завеса таинств покажет вам настоящую магию, вы совершите увлекательные путешествия по загадочным уголкам стран, станете участниками завораживающих и пугающих ритуалов, узнаете об уникальных разработках советских медиков и еще много волнующего и сенсационного раскроется вам на страницах этой книги. Роман основан на реальных событиях, любые совпадения являются случайностью.

Глава 7. Сезон дождей

Ксаверий очнулся от бесконечно льющегося на него потока воды. Врач открыл глаза, он лежал обнаженный среди густой травы, а с неба хлестал безжалостный африканский ливень. Ксаверий поднялся, все его тело ломило от боли. Юноша вспомнил, что с ним произошло. Он посмотрел вниз и застонал от отчаяния.

Врач упал на колени, но тут же увидел женскую руку, торчащую из травы. Он раздвинул растения и еле удержал крик ужаса. Это была Мадлен Милтон, садисты ей отрезали нос, губы и выкололи глаза. Врач взял женщину за руку, но Мадлен была уже мертва.

— Так будет лучше, — прошептал молодой человек.

Неподалеку он обнаружил тело профессора Энгстрема. Боевики четвертовали ученого, бросив возле трупа руки, ноги и голову убитого. Не менее страшной казни подвергся и его ученик, Дюнуа, с юноши сняли кожу и выкололи глаза. Последней он обнаружил медсестру Мари Аньес. Перед смертью девушка подверглась страшному насилию, матка торчала между перебитыми ногами. Врач посмотрел по сторонам. Но он был один. Бандиты, совершив казни, вывезли свои жертвы подальше в лес.

— За что? Почему? — простонал Ксаверий. Он поднял голову к небу, почти скрытому густой листвой. — За что Ты убил их? Почему пощадил меня? Почему Ты допускаешь все это зло? — закричал он.

Потоки воды обрушивались на измученного человека.

— А, впрочем, чего от Тебя другого ждать? — с досадой проговорил врач. — Тебя же даже нет. А жаль. Я бы лично призвал Тебя к ответу.

Юноша кое-как наломал веток, нарвал травы и закрыл ими убитых.

— Это все, что я могу сделать для вас, мои друзья, — прошептал он.

Постояв несколько минут, врач медленно стал пробираться вперед. Раны страшно болели и кровоточили, голова кружилась, перед глазами плясали огненные круги.

— Нет, врешь, я не сдамся, — говорил юноша, раздвигая кусты и деревья. — Сдохну, но им больше не взять меня!

Ливень загнал многих ползучих обитателей в норы, что, более или менее, защищало врача от встречи с ядовитыми обитателями африканского леса. Он, деревенский житель, привык ходить босиком, но теперь его ступни были обожжены и изранены, поэтому сучья и камешки, на которые врач попадал, причиняли невыносимую боль. Молодой человек шел осторожно, стараясь наступать на мягкую землю и траву.

— Здесь почва влажная и кислая, — прошептал врач, — а дождь вызывает обильные соки у растений. Сама земля заживит мои ожоги. Правда, не все соки добры, здесь есть и ядовитые течения. Но и яд может быть благом. Сейчас он заменит мне дезинфицирующие средства. Иначе возможна гангрена. Конечно, если ядовитый сок попадет в открытую рану, он может вызвать и паралич. Но обильный дождь предотвратит такое. Все в природе сбалансировано. Она — лучший провизор. Да и выбора у меня особого нет.

Юноша медленно продвигался вперед, вода и мягкая рыхлая земля успокаивали разгоряченные искалеченные ступни. Врач набрел на месиво белой глины, он набрал ее и обмазал себе бок: два ребра у него были сломаны. Холодная глина успокаивала боль. Вскоре Ксаверий увидел заросли алоэ, походившие здесь на растения из фильмов о доисторической жизни. Врач протянул руку и достал узкий колючий лист. Ксаверий сорвал с него колючки, разделил на несколько частей, вложил в пузырящиеся ожогами выбоины, которые остались на месте вырезанных яиц, остальные кусочки листа прилепил к самым крупным ранениям.

— Это предотвратит воспаление, — сказал Ксаверий.

Чтобы дождь не смывал глиняную мазь с тела и алоэ, врач из широких листьев фикусов, которые достигали здесь 20-ти метров в высоту, сделал себе некое подобие одежды. Кроме того, листы растения прикрывали раны, защищая их от хлестких веток и острых трав.

— Фикус, ты уютный цветок, но выделяешь латекс, а если он попадет в рану, то может вызвать аллергию, — говорил сам себе врач, — но у меня нет аллергии. И все же я буду осторожен.

Высокие деревья, высотой более 25 метров, преградили ему дорогу.

— Акация, — радостно прошептал молодой человек. — В России ты тоже есть, но, конечно, не такая большая.

Темнело.

— Здесь и переночую, — сказал врач, он погладил акацию. — А ты дай мне силу.

Ксаверий забрался на одну из веток, чтобы не захлебнуться в водопаде, непрерывно низвергающемся с неба. Врач ухватился руками, крепко прижавшись к древесине. Потом он осторожно перевернулся на спину и почти вдавился в широкую ветку.

— Целебная кора подлечит меня, — он отломил кусочек коры акации и стал его жевать. — Из тебя добывают вещество танин, оно останавливает кровь. Еще в нем дубили кожу. Сносу не было таким изделиям. Я тоже сделаюсь прочным и вечным.

Врач говорил, чтобы поддержать себя и отвлечь от боли. Несмотря на влажность и духоту, его бил озноб. Ксаверий исследовал пульс.

— Температура градусов под сорок, — кивнул он, — достойная крепость. Меня теперь можно употреблять вместо напитка. — Ксаверию стало казаться, что он растворяется. — Эй, эй, хватит! Я не спятил! — возмущенно воскликнул он. — Как же хочется спать. Но пока не придется. Во сне я могу упасть, а упав, захлебнуться или ушибиться. Хотя очередная травма мне ничего не добавит.

Вокруг уже царила черная тяжелая ночь.

— А вот интересно, есть Ты? — спросил молодой врач. — А если Ты есть, то почему Ты допускаешь зло? Или Ты не главный? Или Тебя нет? Или зло правит миром? Отец говорил мне про Тебя. Когда я был маленьким мальчиком, я верил. А когда моих папу и маму убили, я верить перестал. — Ксаверий закрыл глаза. — Профессор Вяземский нам рассказывал о враче Ханнесе Линдемане, который 72 дня провел в утлом суденышке, в океане. Это был научный эксперимент. Линдеман научился спать на воде, не прекращая плавание. Он засыпал на минуту, на несколько секунд, и снова просыпался, и так он справился с путешествием. Похоже, и мне придется, пока не выберусь отсюда, забыть о полноценном ночном отдыхе.