Сокровища Пейрана

Наталья Щёголева, 2022

Рауль де Пейран появился в родных краях только для того, чтобы поднять из инвалидного кресла своего бывшего опекуна. Он может это сделать, но только при условии, что скроет лицо за маской и изменит имя, такой непростой след оставили события десятилетней давности. Тогда граф де Розаэль и его дочери, Жанна и Диана, отреклись от Рауля. Теперь пришло время этим сложностям разрешиться, и неожиданная помощь пришла в лице синеглазого юноши, которого израненным нашли в реке…К этой встрече Рауль и Жанна, Диана и Андре пришли через страшную боль, но сейчас всё как будто тихо, можно перевести дух, присмотреться друг к другу, снова обрести силу мечтать, но чтобы воплотить мечты в реальность, им всё-таки придётся дать прошлому бой.События разворачиваются в альтернативном фэнтезийном мире, общественный строй которого соответствует примерно XVII веку Западной Европы.Эта книга входит в цикл Лаганы.

I. Глава 17. Сила жизни.

Сколько времени Рауль провёл у кровати возлюбленной трудно сказать, но вдруг раздался резкий стук в дверь. Брант не сразу понял, что именно так грубо вернуло его в реальность, но уже в следующее мгновение отвернулся к окну и надел маску. Он едва-едва успел это сделать, как в комнату ворвалась Диана. Терпение её вконец истощилось.

— Как она?! Ей лучше?! — воскликнула она, подлетая к кровати сестры.

— Да… Лучше… Я просил стучать только, когда привезут Андре, — как мог мягче напомнил Брант.

— Что?! Ах, да. Мне доложили, что он уже здесь. Сейчас поднимется. Только убейте меня, я не понимаю, зачем он здесь нужен!

Но Брант словно и не слышал её последних слов. Он наблюдал за тем, как граф решительно вкатывается в спальню дочери на своей инвалидной коляске, а за ним явно намерены последовать и едва ли не все служители замка.

— Назад! — Брант грозно двинулся навстречу входящим, — Все, кроме господ, на выход!

Властному тону этого большого человека в маске никто не посмел перечить, слуги поспешили покинуть комнату, вот только Жюс Берру попытался ослушаться, задержаться, потому его Брант едва ли не вытолкал, да так и застыл на пороге комнате, пытаясь решить, бежать ли вниз встречать Андре, или уже не стоит. Его сомнения разрешило стремительное появление Агнес. Пожилая женщина едва ли не подбежала к нему:

— Скажите на милость, господин Брант, что за блажь пришла к вам в голову, везти сюда Андре?!! Прежде, чем давать такие распоряжения, узнали бы, в каком он состоянии! Эта ночь была сущим адом! На пути сюда он пару раз терял сознание! Чем вам, великому лекарю, может помочь здесь этот несчастный мальчик?!

— Мальчик?.. — эхом отозвался граф де Розаэль. Он решил, что ослышался, — Никто из вас не говорил мне, что этот утопленник ребёнок!

Диана искренне растерялась и испугалась. Брант развернулся на голос графа, но отвечать тоже не стал. Все его мысли сейчас были заняты тем, что сказала Агнес. А уже через пару секунд в анфиладе, по ту сторону двери, началось ещё большее оживление. Показался Андре.

Его перебинтованные голова и руки, крайне неустойчивая походка, смертельно бледное юное лицо отчаянно взывали к состраданию. Пара слуг пытались поддерживать его, но делали это не умело, страшась касаться забинтованных рук. Завидев Бранта, Андре вздохнул с великим облегчением и, вдруг стал оседать на пол. В тот же миг Брант подлетел к нему и успел-таки удержать от полного падения. Слуги замка расступились перед ним, как волны перед большим кораблем, а Брант уже довольно легко подхватил потерявшего сознание Андре и понёс в комнату Жанны.

Потрясённые происходящим Диана и граф наблюдали, как странный лекарь положил Андре на кровать рядом с Жанной.

— Остаются только господа, Агнес и Кристин Фларо! Остальные вышли прочь! — сурово приказал Брант ещё на подступах к кровати.

Только одно мгновение, и приказ выполнен.

Как оказалось, Агнес и Кристин, старшая горничная замка Розаэль, хорошо друг другу знали, пожалуй, их можно было назвать подругами, и сейчас обе были готовы к бою. Брант увидел это, понял, и тут же обратился к горничной:

— Кристин, будь так добра, запри дверь!

Служанка тут же сорвалась с места выполнять приказ.

«Э-э, да этот Андре вовсе не ребёнок!» — искренне растерялся граф.

— Видите, что сделала с ним ваша просьба приехать сюда?! — пуще прежнего вскипела перепуганная Агнес, — Как он может помочь вам в лечении госпожи Жанны?!! Он сам едва жив!!

— Агнес, больше ни звука, — веско остановил её Брант и склонился над Андре.

Оказывает, тот уже открыл глаза и даже попытался улыбнуться:

— Я справился, почти… Ты серьёзно думаешь, что у нас получится?..

— Да, друг, я в тебя верю! — и Брант по-отечески нежно коснулся его плеча.

— Хорошо, давай попробуем, но тебе стоит знать, что этой ночью у меня ничего не получалось… Как я ни старался, не мог помочь даже себе. Похоже, без тебя я совершенно беспомощен.

— Ты о боли в голове и руках? Так какая в том была надобность? Я оставил достаточно много обезболивающего снадобья и разрешил выпить его всё!

— Не вышло! — Агнес горестно всплеснула руками.

— Что значит не вышло?! — Брант грозно развернулся к ней, но пожилая сиделка не дрогнула, людей Пейрана не так-то просто запугать:

— На вечерней заре налетел настоящие ураган, поднялся страшной силы ветер. Пока я боролась с окнами и дверьми, оставленный вами флакон упал и разбился, его сдуло порывом ветра.

Брант понимающе кивнул и снова развернулся к Андре:

— Прости, друг, это мой просчёт. Я должен был оставить снадобье в другом месте или в другой посуде, ведь я предвидел бурю. И… Раз ты ещё жив и в сознании, значит будешь жить долго и счастливо.

— Ты это говоришь утопленнику, забыл? Счастливо явно не получается, — попробовал улыбнуться Андре, но его голова ответила новым ударом боли.

Все тело напряглось, глаза зажмурились, цвет лица стал пунцовым. И Брант, больше немедля ни мгновения, обхватил его голову своими большими руками, и уже через минуту Андре смог расслабиться, а очень скоро и снова открыть глаза. Теперь его улыбка была яснее, свободнее:

— Ты настоящий волшебник!

— Тише-тише, отдыхай! Восстанавливай силы! Не спеши! Дыши полной грудью и не спеши! Помнишь, как было вчера утром? Никаких вопросов, никаких попыток вспомнить! Просто войди туда и насладись моментом. Твоя задача быть там так долго, как это возможно. Понимаешь меня?

— Да, думаю да. Но, может быть, мне лучше встать? — и Андре предпринял попытку сделать это, но Брант мягко пресёк её, надавив на его плечо.

— Сейчас тебе надо лежать, и здесь самое удобное для этого место…

— Но как можно?! — Андре покосился на Жанну.

— Не усложняй. Просто давай сделаем то, что можем!

Что ж, Андре согласно кивнул и закрыл глаза.

Для остальных присутствующих в комнате было совершенно не понятно, что, собственно говоря, делают эти двое. Брант, похоже тоже прикрывший глаза (его маска не позволяла быть в этом совершенно уверенным) держал руки на голове Андре. Черты лица того всё больше разглаживались, цвет лица приобретал здоровый оттенок, и очень скоро его губ коснулась тень светлой улыбки. Диане даже показалось, что от её возлюбленного начало исходить какое-то едва уловимое свечение. Она смотрела на него и не могла насмотреться. Ей не представляло труда представить какой была бы его причёска, если бы ни эти бинты, но главное, она видела эти тонкие благородные черты лица, видела, что страдание очевидно оставило его, и… Чего ещё желать? Ах-да, Жанна!

Та лежала рядом, всё такая же бледная и неподвижная. Жива ли она ещё?! Эта страшная мысль заставила Диану содрогнуться, но запаниковать не позволил голос Бранта, обращённый к Андре:

— Всё хорошо! Получается! Ты молодец, дружище! — Брант уже не держал голову друга, — А теперь вспомни про Жанну. Пригласи и её в этот свет! Дай ей возможность коснуться его…

— Как? — выдохнул Андре.

— Думай о ней…

Ещё несколько минут в комнате царила странная тишина, люди ожидали чуда, но смутно представляли его форму и суть. Наконец, Андре открыл глаза, повернул голову к Жанне:

— Не получается. Я не чувствую её присутствие.

— Нет?! — растерялся Брант, — Есть какие-то идеи? Должны быть!

Андре горестно вздохнул и легко поднялся, сел на кровати, своей обновлённой свежестью являя поразительный контраст с тем полу мертвецом, каким он появился здесь несколькими минутами ранее. Агнес не могла скрыть радости при виде такой разительной перемены, даже прослезилась от переполняющих её чувств. Андре подарил ей благодарную улыбку и обратился к Бранту:

— А давай попробуем это сделать через тебя. Коснись меня и её одновременно. Соедини нас!

— Но я могу заблокировать эту связь… Я ведь пробовал уже…

— Может быть, такие арии мы можем петь только дуэтом? — Андре улыбался, — Ты помогаешь мне, я тебе…

— Ты не понял, я обучен забирать чужую боль, хворь…

— Но не отдавать? Не говори глупостей! Кто если не ты отдаёшь себя другим без остатка. Давай, я почти уверен, если получится, то только так. Ко мне, кстати снова боль возвращается… Теперь руки болят, так что тебе есть на чём сконцентрироваться…

Брант согласно кивнул и присел на кровать рядом с Андре. Одной рукой он коснулся локтя Андре, другой кисти Жанны. Взгляды молодых людей встретились, их глаза синхронно закрылись, и снова Диана, Агнес, Кристин и граф стали недоумевающими свидетелями весьма странного действа.

Первым начал терять терпение граф, и кто знает, в какую форму вылилось бы его раздражение, если бы вдруг Жанна не вздохнула полной грудью. Завидев это, Диана едва не подпрыгнула от радости. Оказалось, что уже какое-то время назад и Брант вышел из состояния медитации и пристально всматривается в лицо Жанны. Андре же напротив, всё ещё был где-то в себе, но при этом улыбался так светло, так легко. Диана снова залюбовалась им, и только скрипучий кашель её отца, напомнил ей, что, пожалуй, так рассматривать гостя не приличествует благовоспитанной молодой графине. Девушка залилась краской смущения, и тут ей на выручку пришла сестра. Жанна ещё раз вдохнула полной грудью и, наконец-то открыла глаза.

— Ну, слава Богу!!! — всплеснула руками Диана и упала на колени рядом с кроватью сестры, — Как ты себя чувствуешь? Говори же!

— Чувствую? — не сразу поняла смысл вопроса Жанна.

Она поспешила встать и сделала это довольно легко, от былой её слабости осталось лишь воспоминание:

— Замечательно я себя чувствую. Что происходит? Почему вы все здесь?!

В ответ счастливая Диана рассмеялась:

— Ты ещё скажи, что всего лишь спала, и мы все здесь напрасно переполошились!

— Уверена, что повод был… Прошу, простите меня за эти беспокойства… — растерянный взгляд Жанны пробежался по лицам присутствующих в комнате, пытливо задержался на маске Бранта, но лишь на пару секунд, ведь рядом с Брантом обнаружился Андре, — Сударь?! Каким образом вы здесь?! Как такое возможно?! Разве вам уже под силу такой переезд?!

— Этому герою многое под силу, — мягко заметил Брант и, следуя примеру друга, тоже встал.

Андре подскочил на ноги уже пару минут назад, в момент скрипучего кашля графа. Ведь только этот звук заставил его заметить присутствие в комнате хозяина замка, и это открытие повергло его в страшное смущение. Потому он и не нашёлся, что сказать в ответ на слова Жанны и Бранта.

— Стало быть, опасность миновала, — резюмировал граф де Розаэль, тем самым заставив всех присутствующих в комнате развернуться к нему, — Что ж, господин лекарь, представьте мне вашего друга.

Брант почтительно кивнул и повёл в сторону Андре рукой:

— Ваше Сиятельство, это Андре Тарн.

При этих словах Андре склонился в элегантном низком поклоне. Граф де Розаэль невольно оценил это движение:

— Тарн. И всё? Моя дочь обратилась к вам, как к дворянину. А теперь Тарн и всё. Вы присвоили себе нашу реку?

— Андре без сомнения дворянин, но одним из печальных последствий его ранения является потеря им памяти, — поспешил объяснить ситуацию Брант, — Впрочем, думаю, об этой его проблеме вы и так наслышаны.

— Если он не помнит своего прошлого, даже имени, что позволяет вам судить о его дворянском происхождении?

— Блестящее образование и воспитание, — просто ответил Брант.

А Андре смущённо потупил взор.

— Да, манеры безупречны, речь чиста, и при этом не помнить себя? Да вас разыгрывают!! Легковерны вы все, вы, Брант, и все эти женщины, — недобро сощурился граф, не сводя пытливый взгляд с лица Андре.

При таких словах хозяина замка Андре гордо вскинулся, от его смущения не осталось и следа. Он принял вызов, и теперь был готов к сражению:

— Ваше Сиятельство, простите мне мою смелость, но позвольте всё же узнать, чем я дал вам повод для обвинения меня во лжи?

— Чем?! — сердито вскинулся граф, — Я бывал на войне, повидал людей с ранениями головы, были среди них и те, кто теряли память. При этом они теряли и человеческий облик, становились подобны малым детям, ни тебе нормальной речи, ни движений, ни тем более осознания, как к кому обращаться… Вы же, молодой человек, абсолютно адекватны. Из чего я делаю вывод, что вы морочите нам всем голову.

— Если бы у меня была такая цель, я делал бы это более умело, не возбуждая у вас такого рода вопросы, — нахмурился Андре.

Против ожиданий всех женщин Брант не поспешил на выручку другу. Сейчас он лишь с большим интересом наблюдал за происходящим всего лишь как любопытный зритель.

— А, может быть, вы просто не взяли на себя труд лучше изучить суть принятой на себя роли? — продолжил упорствовать граф, — Что, попали в просак? Не выяснили заранее, как именно должен вести себя человек, утративший память?

— Позвольте уточнить, Ваше Сиятельство, верно ли я вас понял. Вы полагаете, что я решил по какой-то причине скрыться от внимания всех тех, кто знал меня прежде? Для этого я проломил себе голову и поломал обе руки? И теперь, урождённый дворянин, сознательно мирится со своим беспомощным безруким положением, ютясь в хижине местного лекаря? — и Андре пытливо сощурился в ожидании ответа.

— Не совсем так, — усмехнулся граф, — Уже оказавшись в наших краях, вы почему-то отказываетесь открыть нам своё имя и прошлое. Возможно, решили таким образом скрыться от своих врагов, нанёсших вам эти страшные раны. И я допускаю мысль, что хижина лекаря комфортнее каземата с кандалами.

Что ж, Андре почтительно поклонился:

— Я не в праве запретить вам так думать. Лишь смею надеяться, что вы не воспользуетесь этим своим правом.

— Определённо дворянин, из придворных! — щёлкнул пальцами граф, — Как гладко стелет! Но мне не нравится, когда мне морочат голову!

— Да хоть бы он и был придворным, какая в том беда? Где здесь повод для упрёка? — решилась возразить Жанна, — Сладкие речи придворного Гастона де Воламбар милее вашему слуху? Только потому, что он человек с именем?!

Это было дерзко, вызывающе. Жанна крайне редко позволяла себе говорить с отцом так открыто, тем более в присутствии других людей. Эта её смелость изумила всех, особенно графа.

— Дочка, я готов списать такой вольный тон на твою слабость, на последствие только что пережитого…

— Не стоит, папа. Это уже позади. Я вернулась, и вся моя сила при мне, — и в подтверждение тому Жанна решительно поднялась на ноги, — Я стою перед вами только благодаря невероятной помощи, оказанной мне этими двумя людьми. И я более не намерена быть немым свидетелем того, как другие люди определяют жизнь мою и моей сестры. Нет у меня на это права. Не для этого я вернулась в мир живых.

— Жанна, доченька… Объясни толком, что с тобой произошло?.. Что именно эти двое сделали? — против ожидания Дианы граф де Розаэль притих, даже не попытался воевать со старшей дочерью, по крайней мере сейчас.

Что ж, Жанна развернулась к растерянным Андре и Бранту. Сознание её полностью прояснилось, теперь она припомнила многое из того, что с ней произошло этим утром, и то, как призналась себе, что более не может и не хочет жить, неся крест горького прошлого, и запретного будущего. И то, как говорила с… Раулем? Рауль был в одежде Бранта… Это был сон?!.. И потом, этот невероятный опыт, подаренный ей Андре… Почему она уверена, что пережила это именно благодаря Андре? Как всё это объяснить? Тем более отцу?!

И Жанна отрицательно повела головой:

— Простите меня, папа, я не знаю, как это описать… Вряд ли это возможно… Я только хочу, чтобы вы знали, я сейчас говорю с вами только благодаря им, и я верю им обоим, в их искренность и добрую волю. Если моё мнение, моя жизнь что-то для вас значит, примите этих людей как друзей, обоих.

Нет, это было не то, что хотел бы услышать граф де Розаэль, и он не побоялся признаться в этом:

— Я ничего не понимаю…

— Не всё возможно понять, и принять многое не удаётся, но… попробуйте для начала не отвергать, — тихо предложил Брант, — С вашего разрешения, я попробую хоть что-то объяснить… касательно Андре… И того, что произошло с госпожой Жанной.

— Будьте так добры, — тут же оживился граф и выразил полную готовность слушать.

Брант благодарно поклонился:

— У меня богатый опыт целителя, ведь леча людей на войне, во время эпидемий, или на каторге, чего только не насмотришься. Так вот, Андре являет собой совершенно уникальный пример, я бы даже сказал, чудо. С его ранами не выживают. Мы с Жофреем сошлись в этом единодушно. Признаюсь, мы взялись лечить его без малейшей надежды на успех. Но он проявил удивительную живучесть. Когда же он позволил мне применить к нему заговор на чистые раны, кое-что прояснилось… Как бы это описать?.. Я думаю, что Андре находится под защитой сильного святого. Причём, этот святой очень близок, допускаю мысль, что кто-то из его родственников… Как только Андре позволяет себе… В общем, во время моих попыток лечить его, он умудряется открывать двери с мир Благодати, Божественного Света, черпать жизненную силу оттуда и даже делиться этим. И вашу дочь он поднял именно так… А потеря памяти, это нечто ещё более мистическое. Я расскажу вам, как с этим обстоят дела, но как-нибудь в другой раз. А сейчас… — Брант оглянулся на Андре, — Раз уж вы, сударь, здесь, давайте попробуем этот фокус и с графом. Что скажете?

— Я?!… В этом слово за вами, господин Брант, — Андре почтительно склонился, так скрыв охватившее его смущение, — У вас есть хоть какое-то объяснение происходящему. И если из этого возможно извлечь хоть какую-ту пользу, я к вашим услугам.

— Ваше Сиятельство? — и Брант развернулся к графу де Розаэль…