Сокровища Пейрана

Наталья Щёголева, 2022

Рауль де Пейран появился в родных краях только для того, чтобы поднять из инвалидного кресла своего бывшего опекуна. Он может это сделать, но только при условии, что скроет лицо за маской и изменит имя, такой непростой след оставили события десятилетней давности. Тогда граф де Розаэль и его дочери, Жанна и Диана, отреклись от Рауля. Теперь пришло время этим сложностям разрешиться, и неожиданная помощь пришла в лице синеглазого юноши, которого израненным нашли в реке…К этой встрече Рауль и Жанна, Диана и Андре пришли через страшную боль, но сейчас всё как будто тихо, можно перевести дух, присмотреться друг к другу, снова обрести силу мечтать, но чтобы воплотить мечты в реальность, им всё-таки придётся дать прошлому бой.События разворачиваются в альтернативном фэнтезийном мире, общественный строй которого соответствует примерно XVII веку Западной Европы.Эта книга входит в цикл Лаганы.

I. Глава 15. Новые откровения.

Сколько времени Жанна так просидела, она бы не могла ответить. Слёзы уже давно высохли. Она даже не заметила, как, будучи не в силах ни о чём думать, задремала. Но её сон был тяжёлым, горьким, как и предшествовавший ему разговор с Брантом. Пробудилась она резко, мгновенно, глаза распахнулись и в первый миг выразили ужас.

— Ну тише, тише, дорогая моя! — тут же подлетела к ней сидевшая прежде в соседнем кресле Диана, — Всё хорошо! Ты дома, я рядом! Ну же?!

Жанна благодарно улыбнулась сестре, только теперь она поняла, что всё ещё сидит в библиотеке, в кресле. Кто-то укрыл её пледом, должно быть сестра, которая теперь сидела на ковре у её ног и нежно касалась зажатых в тугой замок рук Жанны. От этого прикосновения Дианы старшей из сестёр Розаэль и правда стало легче дышать, улыбка её стала спокойнее.

— Милая моя, ты так светишься! — благодарно выдохнула Жанна.

— Да! Я такая счастливая! И как бы я хотела тоже самое сказать о тебе…

— Но такое счастье требует защиты! — Жанна тут же стала серьёзной — Угомони свою радость, сестричка! Нельзя провоцировать неудобные вопросы!

— Да-да, я помню все твои наставления! Не волнуйся, дорогая! Но ведь с тобой я могу быть искренней?

— Конечно!!!

Диане только этого и надо было. Она тут же запрыгнула на широкий подлокотник кресла Жанны и перешла на шёпот:

— Он любит меня! Ты понимаешь? Андре… Он прекрасен, как Бог! И сегодня… Он поцеловал меня… в губы!

— О?! Какой прыткий молодой человек, — и Жанна изобразила укоризну, — Ты не боишься показаться слишком доступной?

— Доступной? О чём ты говоришь? От меня уже несколько дней как ничего не осталось… Он такой!!! Такой!!!!

— Значит, тебе понравилось, как он целуется! — тихо рассмеялась Жанна.

— Шутишь?! Да он забросил меня на такие небеса!!! Это такое… — Диана искренне старалась подобрать подходящие слова, но потерпев неудачу, лишь рассмеялась, — Ты ведь знаешь, я целовалась с Этьеном. Но Андре… С ним я переживаю нечто совершенно невозможное!

— Я рада, что ты, наконец-то, смогла вспомнить Этьена без слёз на глазах. Мир его душе!

— Он не уставал повторять, что желает мне счастья! Может быть, это его молитвами мне послан Андре? — всё-таки тень печали набежала на светлый лик Дианы.

— А я-то думала, что это меня услышал Господь, — и Жанна предприняла шутливую попытку обидеться.

В ответ Диана благодарно обняла сестру:

— Я знаю, знаю, ты непрестанного молишься обо мне! Я так люблю тебя! Так люблю!.. И мне очень тревожно…

— Тревожно? По тебе это не скажешь.

— Почему ты плакала? — Диана, наконец-то, решилась задать этот такой сложный вопрос.

— Что ты выдумываешь? — тут же возмутилась Жанна и честно постаралась взбодриться, а её руки уже метнулись к лицу, пробежались по щекам, словно провинившиеся слуги кинулись проверить, не оставили пролитые реки слёз свои предательские солёные борозды.

Конечно же эта суета Жанны не укрылась от внимания любящего сердца младшей сестры.

— Я же вижу! Меня не обманешь!

— Ну, взгрустнулось. С кем не бывает? — и Жанна благодарно пожала руку Дианы, но это возымело точно обратный эффект.

— Это из-за Бранта! Да, я знаю. У вас с ним был здесь разговор. Потом он ушёл, а ты осталась… — и Диана сердито хлопнула рукой по спинке кресла, — Ну вот как с ним быть?! Я ведь просила его человеческим языком, чтобы он не смел обижать тебя!

— Да не обижал он меня! Успокойся! Прошу тебя! — теперь в голосе Жанны послышались требовательные нотки, — Лучше скажи, ты случайно не знаешь, он уже покинул замок?

— Не думаю… Мне доложили, что после встречи с отцом он отправился к Жозефу, и потребовал, чтобы ему постелили на ночь прямо там, у кровати больного.

— Что, Жозеф так плох?!

— Нет, не думаю, просто господин Брант сказал, что нужно время, чтобы справиться с этим недугом, и он решил присмотреть… А сам Жозеф выглядит очень даже ничего. Впрочем, как я могу судить? — и тут Диана невольно улыбнулась, — Он смотрит на господина Бранта, как на Бога!

— Да, я тоже видела, — улыбнулась Жанна, — Господин Брант и правда сотворил чудо, в какой-то миг прекратил адские мучения бедолаги…

— Вы волшебник или Бог, господин Брант? — звонко поинтересовалась Диана.

Не сразу уловив смысл этого вопроса, Жанна резко развернулась к двери и увидела стоящего в её проёме Бранта. А Диана уже начала угрожающее надвигаться на него:

— Я ведь просила вас, господин лекарь! Я ведь выразилась предельно ясно, не смейте пугать мою сестру! Ни видом, ни словом! Вы правда думаете, что я не найду на вас управу?!

— Я думаю, что такой вулкан-девице всё под силу, — и Брант открыто рассмеялся.

Но смех его прозвучал по-доброму.

Вспыхнувшая было возмущённым огнём Диана уже хотела достойно ответить ему, но тут вдруг она услышала, что и Жанна смеётся. Крутой разворот, и… ДА, верно, Жанна тоже смеется, искренне, от души, и от этого открытия вдруг стало так легко и просто, что Диана не стала сопротивляться этому неожиданному веселью.

— Вот так всегда, — развела она руками, — Что Жофрей, что Сойе, теперь вот и вы, господин лекарь… Можно подумать в Пейране все такие!

— Какие это «такие»? — искренне не понял Брант.

— Сначала говорите нечто на грани допустимого, а потом обращаете это шутку. И почему вы так зовёте меня? Вулкан-девица… уже не в первый раз. До сих пор меня так звал только один человек, кстати, тоже из Пейрана.

— В самом деле? Наверно, мне не стоит уточнять, кто именно, — вслух решил Брант.

— Господин Пейрана граф Рауль, — вдруг заявила Диана и сама же и испугалась сорвавшихся с её уст слов.

Её перепуганный взгляд сразу же обратился к Жанне. Та и правда нахмурилась.

— Ох, прости! Прости меня глупую, сестрёнка!!! — взмолилась Диана, подлетая к вставшей из кресла сестре.

— За что ты просишь прощение? — ещё продолжала хмуриться Жанна.

— Имя этого негодяя не должно произноситься ни в этом доме, ни…

— Диана, хватит! — Жанна позволила себе возвысить голос, в её интонации послышался метал, — Не думаю, что ты забыла мой запрет на этот счёт. Так не заставляй меня думать, что ты не госпожа своим словам!

Сказала, как отрезала, а уже в следующий миг гордая старшая из дочерей графа де Розаэль обратилась к Бранту:

— Зачем вы пришли сюда, господин лекарь?

— Я решился воспользоваться данным мне вашим отцом разрешением и взять пару книг. Ночь обещает быть долгой… — сказав это, Брант почтительно поклонился.

— Что ж, извольте, — и Жанна сделала широкий жест, единым разом указав сразу на все полки, — Мы не станем вам мешать.

С тем Жанна чуть поклонилась Бранту, примиряюще пожала руку присмиревшей сестры и стремительно вышла прочь. Словно заворожённый, Брант проводил её долгим взглядом и не скрыл тяжелый вздох.

— Да, вот так и бывает, — тоже вздохнула Диана, — Вас упрекаю, а сама вот возьми и…

— Могу я узнать, о каком запрете шла здесь речь, мадемуазель? — с какой-то робостью в голосе поинтересовался Брант.

— Вас это не касается! — отмахнулась сердитая Диана.

— Но касается графа де Пейран, чьим гостеприимством я невольно пользуюсь. Вы вините его в той беде, что постигла ваших отца и сестру десять лет назад, верно? — рискнул-таки предположить Брант.

— Так вы знаете?! — тут ж вскинулась Диана, — Знаете, и решаетесь называть его своим… своим покровителем?!

От возмущения девушка едва не задохнулась.

— Я гощу у Жофрея, — лаконично уточнил Брант и тут же добавил, — Но о графе Рауле наслышан. Люди питают к нему сложные чувства, но негодяем его зовут только здесь, в Розаэль. Это из-за того, что случилось с вашей сестрой?

Диана вся напряглась, словно готовая к прыжку пантера, но Брант ещё не получил ответ и потом не отступил:

— Вы серьёзно полагаете, что это он организовал то нападение на Жанну?!

— Какая вам разница?! — воскликнула Диана, — Не нам с вами об этом судить!

— Судить может каждый, — и Брант веско повёл головой, — Вопрос в том, кому человек доверится, формируя суждение. Я привык доверять Жофрею, и мне ясно, у него о тех событиях видение сильно отличное от вашего. Вот мне и интересно, почему? Как так вышло?

При таких словах Бранта Диана болезненно повела головой, отвечать ей не хотелось, но… она всё-таки решилась сделать это:

— Жофрея там не было, он лишь ссылается на слова воспитанного им человека… А мой отец, сестра и пять слуг вместе в ними были там! Всё видели сами! Они видели его!!! Слышали!!! Это был он… И это настолько ужасно, что никак не может уложиться в моей голове…

— Да о чём вы?!

— Вы серьёзно?! Серьёзно не знаете?! — глаза Дианы изумлённо расширились, — Хотите сказать, что Жофрей не сказал?! С ума сойти! Но и я не стану! Против этого восстаёт моё уважение к сестре и данная мною ей клятва…

— Клятва… — и Брант тяжело вздохнул, — Мадемуазель, я знаю, почему десять лет назад Воламбары потребовали заменить невесту. Сегодня ваша сестра рассказала мне об этом…

— ЧТО?!? Жанна?!! Она рассказала ВАМ?!… — Диана отказывалась верить своим ушам.

— Да… Я знаю о довлеющей над вами помолвке, как знаю и о том, что прежде…

— Знаете??! — казалось, изумлению Дианы не было предела, но… она быстро совладала с собой, — Что ж, значит вы знаете, что… наши с Андре отношения безнадёжны не из-за его прошлого, а из-за моего будущего. Для меня запущен обратный отсчёт. И тем более с вашей стороны было жестоко запрещать мне видеться с ним…

— Только не пытайтесь выглядеть смертельно больной, мадемуазель. У вас это всё равно не получится, — вдруг улыбнулся Брант.

От таких слов Диана снова вспыхнула:

— И вот снова! Что вы хотите сказать?!

— Только то, что вы правильно делаете, позволяя себе жить в полную силу. Господу нравятся такие жизнелюбы, и, я уверен, он не оставит ваши молитвы не услышанными.

Такие слова странного лекаря тут же растопили сердечко строптивой красавицы, и она даже подалась ближе:

— Вы правда так думаете?!

— Да, правда, — и Брат снова кивнул с большим значением, — А теперь ответьте и вы, о какой клятве здесь шла речь? Почему, за что именно вы сейчас просили у сестры прощение?

— Нет ну… — не ожидавшая такого поворота девушка даже всплеснула руками, — Вы серьёзно полагаете, что это ваше дело?! Удивительный вы человек! Впрочем… — Диана окинула Бранта придирчивым взглядом, похоже, ей припомнились некоторые подробности только что состоявшегося между ними разговора, и уже в следующую минуту, девушка удивила прежде всего саму себя, — А почему нет? Раз уж вы так хотите знать… Жанна решительно запрещает говорить о Рауле де Пейран ПЛОХО. Если кто не имеет в его адрес доброго слова, то пусть уж лучше вовсе не касаться его имени… Ох, я не понимаю!.. — и из груди Дианы вырвался горестный вздох, — Где? Как она нашла силы оправдать этого…? Ведь и она всё видела, слышала…

— ЗАПРЕЩАЕТ?! — теперь пришла очередь Бранта забыть, как дышать, — Вы серьёзно?!…

— Куда уж серьёзнее? — фыркнула в ответ и правда расстроенная девушка.

— Даже вашему отцу?!

— Да, представьте себе! Она единственная, кто способен его усмирить. Так что он старается держать себя в руках, по крайней мере в её присутствии. Но в тех редких случаях, когда отец выпьет лишнего и теряет способность контролировать свои слова, она просто уходит прочь, чтобы не слышать его…

— И ваша сестра никак не объясняет причину такого своего… снисхождения? — голос Бранта звучал глухо, но поглощенная своими собственными переживаниями Диана не была способна обратить на это внимание.

— Нет. Никогда никак. После гибели Этьена я допустила мысль, что она винит Воламбаров в том, что Рауль покинул эти края калекой. Но ведь прежде он… Он был там! Столько людей это видели!!! Я не понимаю. А она не объясняет. Только трепетно хранит память о нем, похоже, всё ещё любит этого…

— ЛЮБИТ?!..

— Да. Они очень любили друг друга. Я была маленькой, постоянно путалась у них под ногами, Рауль звал меня вулкан-девицей, и был моим рыцарем. И я так завидовала сестре. Очень-очень мечтала, что и в мою жизнь когда-нибудь войдёт такой же замечательный человек. Да уж, «замечательный»… — Диана тяжело вздохнула и тряхнула головой, так заставляя себя вырваться из объятий сладких и не очень воспоминаний, — Только что я упрекала сестру в разговорчивости, и вот на тебе, делаю то же самое. Интересно, с какой это стати?

Неизвестно в какие ещё слова вылилась бы её растерянность, но в этот момент на пороге библиотеки вдруг появился приторно улыбающийся Жюс Берру. Появился и низко поклонился Диане.

— Что тебе надо, Жюс? — вскинулась в ответ молодая госпожа.

— Его Сиятельство граф велел передать вам, что он ожидает вас к ужину.

— Да. Сейчас приду.

— Вас обоих, госпожа. Вас и господина лекаря.

Диана и Брант синхронно развернулись друг к другу.

— Мадемуазель, разве ваш отец приглашает ко столу слуг? — выразил своё удивление Брант.

— Никогда. Но ведь и вы не слуга ему. Так что пойдёмте, — распорядилась Диана и решительно направилась к выходу из библиотеки.

Она была абсолютно уверена в том, что Брант последует за ней, и, конечно же, не ошиблась. И в своём стремительном полёте по анфиладе второго этажа девушка не заметила горькую усмешку на губах таинственного лекаря в маске, тенью следовавшего за ней.

Как же сёстры похожи… Как же здесь всё сложно…

* * *

Быстро сгущающийся за окном сумрак заставил зажечь свечи, которые, вставленные в два превосходных канделябра, теперь освещали накрытый к ужину стол, наполняя столовую таинственной недосказанностью. Две горничные молча обслуживали сидящих за столом молчаливых графа и Жанну. Свою работу, последние хлопоты по сервировке стола, служанки умудрялись выполнять на редкость тихо, и эта молчаливая картина, которую застали Диана и Брант, заставила их обоих застыть на пороге. Присутствие грозного графа давило на всех, возможно, именно благодаря вязкому прессу его суровости в этой комнате хотелось стать… незаметным?

Но это невозможно. Граф уже поднял тяжёлый взгляд навстречу вошедшим.

— Располагайтесь, — и он широким жестом указал на стулья у стола.

Диана присела в реверансе и быстро подошла к своему месту. Брант почтительно поклонился в ответ на приглашение хозяина дома, но с места не сдвинулся. Он заметил, что при звуке голоса отца Жанна вздрогнула, но даже не попыталась обернуться к Бранту.

— В чём дело? Вас надо уговаривать, господин лекарь? — нахмурился граф.

— Не надо, — вскинулся в ответ Брант, — Ваше Сиятельство, я пришёл лишь для того, чтобы лично отклонить оказанную мне высокую честь. Сейчас моё место рядом с кроватью вашего повара, — и Брант снова почтительно поклонился.

— В самом деле? Почему же тогда вас нашли в библиотеке в обществе моих дочерей? — нахмурился грозный граф.

Обе девушки возмущённо вскинули головы, но ответил всё-таки Брант:

— Ваш повар страдает от страшных болей, у него камни в почках. Я сделал ему обезболивание. Эффект пройдёт примерно через полчаса. Полагаю, с моей стороны будет вежливее вовсе не садиться за стол, чем покидать ваше общество столь скоро, — и Брант вновь поклонился.

— Я понял, — вдруг кивнул граф, — Уйдёте, когда сочтете необходимым. А пока садитесь, — и указующий перст господина замка Розаэль взметнулся в направлении приготовленного для Бранта стула.

Что ж, на этот раз Брант подчинился, занял место напротив Его Сиятельства, и ужин начался. Служанки двигались всё так же бесшумно. Господа ели молча, не поднимая глаза от своих тарелок. Жанна по-прежнему не решалась даже глянуть в сторону Бранта, ей отчаянно хотелось испариться, исчезнуть, и каждый новый миг грозил раздавить её своей тяжестью. Диана же была не в силах долго сносить это давление молча и, наконец, не выдержала:

— Папа, могу я узнать, зачем вы изволили пригласить ко столу господина лекаря? Обычно, если приглашают гостя, то ведут с ним какую-нибудь беседу. А это ваше молчание… странно.

— Да, дочка, как странен и наш гость, — охотно откликнулся граф, — Вот скажи мне, о чём можно говорить с человеком, который запретил касаться его прошлого, да и настоящего? О погоде?

— Да хоть бы и о погоде, — усмехнулась Диана, — За окном собрались такие тёмные тучи. Похоже, будет гроза, а то и ураган.

— Гроза налетает стремительно, — неожиданно подала голос Жанна, — А эти тучи собирались весь день. Это верный знак того, что дождь будет долгим и… сильным. Дороги раскиснут…

— Нашим дорогам дожди не страшны, даже сильные! — горячо возразила Диана, в душе которой последние слова сестры отозвались горьким эхом, ведь эта непогода может помешать её визитам к Андре.

— Значит, погоду обсудили, — резюмировал граф, обратив тяжёлый взгляд на до сих пор хранившего молчание Бранта.

Тот скорее почувствовал, чем увидел это внимание хозяина замка, так как с самого начала ужина он смотрел исключительно в свою тарелку, складывалось впечатление, что его интересует только то, что возникает прямо перед ним, благо две прилежные служанки очень расторопно подкладывали еду.

— Так, о чём с вами можно говорить, господин лекарь? — явно усмехнулся граф.

Только теперь Брант прекратил есть, медленно поднял взгляд на графа и… не ответил.

— Я так и думал. Вы сердиты на меня. Очень сердиты. Может быть, даже ненавидите, верно? — сощурился граф.

— У многих народов Востока, да и Западных Колоний, есть поверье, не прикасаться к еде в доме врага, — голос Бранта прозвучал как-то надломлено.

— Значит ваш аппетит должен быть хорошим знаком, — усмехнулась Диана, — Но вы не ответили на заданный вам вопрос, господин лекарь, и это уже невежливо!

— Врага… — граф зацепился за это слово, — Значит мы пока не враги. Уже ладно.

— Что значит «пока»?! — возмутилась Диана, — Откуда такие мысли, папа?

Но граф словно не расслышал слова дочери, всё его внимание было приковано к Бранту. А тот допил вино, поставил бокал и всем своим видом дал понять, что закончил с ужином и готов удалиться.

— Оставьте нас! — резко приказал граф.

Брант поднял глаза и только теперь понял, что этот приказ обращён к слугам. Две горничные уже направились к выходу, и присматривавшая за своими работницами старшая горничная Кристин даже открыла перед ними дверь, а вот секретарь графа Жюс Берру остался стоять у камина, словно статуя. Да, очень неприятный человек, даже эта его поза навытяжку заставляла заподозрить этого человека в неискренности. Слишком много старания, слишком много желания понравиться и угодить.

— Я намерен говорить с вами откровенно, господин лекарь, — тем временем произнёс граф.

— А почему Жюс остался здесь? Он и правда сейчас нужен? — вдруг поинтересовалась Жанна.

— Что? — и правда удивился граф.

Он обратил взгляд к старшей дочери и, заметив, каким холодом пропитан её взгляд, обращённый к этому слуге, граф вдруг кивнул, взмахнул рукой и указал секретарю на выход. Сказать, что Жюс Берру расстроился, это ничего не сказать, но приказу он подчинился незамедлительно и, отвесив господам глубокий поклон, вышел из столовой. Вот только закрыл ли он дверь? Как оказалось, эта мысль возникла не только у Бранта.

— Будьте так любезны, господин лекарь, проверьте, что двери закрыты плотно, — обратился граф к Бранту и даже чуть поклонился.

Такая просьба графа стала большой неожиданностью для всех, но да ладно, Брант встал. Встал, да так и замер:

— Ваше Сиятельство, — обратился он к графу, — У меня осталось не более десяти минут. Стоит ли сейчас начинать очевидно сложный разговор?

— Стоит.

Что ж, Брант поклонился, взял со стола три ножа и направился с ними к ближайшей из трёх дверей. Так следующие пару минут граф и его дочери изумлённо наблюдали, как лекарь вставил ножи в дверные ручки всех трёх дверей и только после этого вернулся на своё место за столом.

— Я не давал распоряжение запирать двери ТАКИМ образом, — невольно усмехнулся граф.

— В вашем замке на диво бесшумные двери. Если вы не хотите, чтобы вас подслушали, двери лучше запирать, — объяснился Брат и тут же вскинулся, — Итак, Ваше Сиятельство, к чему же эта таинственность?

В ответ граф сокрушённо повёл головой, с горечью глянул на недоумевающих дочерей и решился:

— Я знаю, господин лекарь, что вы делаете все эти дни, навещая меня. Фокус не в мазях, которыми вы обрабатываете мои раны. Вы занимаетесь целительством через заговор на чистые раны, верно?

— И вы правда знаете, что это такое? — Брант выразил некоторое удивление осведомлённостью графа.

— Да, знаю, как знаю и то, что в этих краях нет другого человека, способного на это. Даже Жофрею с некоторых пор это не под силу. Во всей Фрагии таких наберется не больше десятка, если их вообще возможно найти, ведь они не афишируют этот свой дар, опасаясь обвинений в колдовстве…

— Папа, о чём речь? — не выдержала Диана.

— Видишь ли, доченька, целитель ускоряет выздоровление больного тем, что берет часть боли, точнее её причины, на себя. Он делает это в самом буквальном смысле слова. Как ваши ноги, господин лекарь?

Брант недовольно повёл головой, ответил не сразу:

— Я знаю свои границы. Это не жертва. Я не собираюсь ложиться рядом с вами. И ноги мои в полном порядке. Я приехал сюда верхом и в состоянии помогать и другим страждущим. Вынужден напомнить о времени…

— Я помню, — нахмурился граф, — Я знаю, что такое целительство невозможно без любви, искреннего расположения лекаря к больному.

— Достаточно уважения, — обронил Брант и крепко сжал губы.

— Вот мы и добрались до сути дела. Вы утратили ко мне уважение, верно? — и граф даже подался чуть ближе, с таким напряжением он ожидал ответ.

— Что за мысли, папа?! — изумилась Диана.

— Это не мысли, а чувства, дочка… Или если хочешь, знание, — говоря это, граф не сводил пытливый взгляд с, казалось, окаменевшего Бранта, — Сегодня вы не стали меня лечить, господин лекарь. Сначала поломали мне ноги, а теперь отказываетесь их лечить?! Вот как получается!

— Папа, — вскинулась Диана, — Я знаю, господин Брант сегодня уделил внимание вашему лечению. Он уже много раз доказал, что готов броситься на помощь страждущим, забывая о себе! Он…

— Что ты можешь об этом знать, дочка? — резко возразил граф, — Не тебе об этом судить!! Мои поломанные им кости постоянно болят! И все эти дни я получал огромное облегчение во время визитов этого человека. Только не сегодня. Сегодня, господин Брант, боль не ушла, лишь чуть ослабла. Сегодня вы не справились!

— Ваше выздоровление — это долгий медленный процесс, папа! — возмутилась Диана, — Вы сами сказали, никто не в силах сделать то, что делает господин Брант. Жофрей говорит, что этот человек целитель от Бога, и единственный, кто может поставить вас на ноги.

— Вот оно! Ты продолжаешь общаться с Жофреем?! — тут же вскипел граф.

— Мы продолжаем делать это вместе, — подала голос Жанна, тихо, но внятно.

— Вы обе… — казалось, растерялся граф, но его замешательство почти сразу сменилось сильным возмущением, — Я же запретил! Чего могут стоить мои приказы, если они не указ моим дочерям?! Вы и права желаете мне добра?! Не надо, не отвечайте. Ваши поступки говорят об обратном.

— Папа, как вас понимать?! — возмутилась Диана.

— Вы рассказали этому человеку о своих выдуманных страха касательно Воламбаров, верно? Не отпирайтесь! Я знаю. Для этого не обязательно выходить из своей комнаты.

Жанна и Диана изумлённо переглянулись, обе нахмурились, ответила Жанна:

— Жюс Берру. Но он не мог слышать, о чём мы говорили!

— Достаточно знать где, когда, с кем, что было до того, что после… — сердито усмехнулся граф.

И в этот момент один из ножей, вставленных в дверную ручку, с резким звуком свалился на пол. Не мешкая ни секунды, Брант метнулся к двери, широко распахнул её, и все присутствующие услышали звук быстро удаляющихся шагов. Царивший в этой анфиладе полумрак не позволил различить фигуру сбежавшего шпиона.

Сестры испуганно переглянулись, обеих прошиб озноб, и они невольно обратили внимание на то, как и правда бесшумно Брант закрыл двери. Импровизированный замок в виде ножа вернулся на своё место. А тем временем, лекарь как будто нерешительно подошёл к своему стулу и, чуть помедлив, всё-таки сел.

— Вы умный человек, Ваше Сиятельство, — вдруг обратился он к хозяину дома, — Тем более мне не понятно, в чём смысл этого разговора?

— Вы?! — граф искренне растерялся.

Брант грозно повёл головой:

— Моё время почти истекло. Если вы собирались вернуть моё уважение, объявив страхи ваших дочерей перед Воламбарами необоснованными, не зачем тратить на это время. Я живу в Пейране. Я достаточно наслышан о том, что из себя представляет барон и его сыновья. Ваши дочери боятся за вас, за ваше общее будущее. У них есть к этому веские основания. Игнорировать всё это безответственно.

— Вы?!! — казалось, граф был готов задохнуться от возмущения.

— Я обещал поставить вас на ноги, — вскинулся в ответ Брант, — Я по-прежнему обещаю, что сделаю для этого всё от меня зависящее. Если не найдётся сил на заговор, я знаю достаточно много о других средствах лечения. С вами говорит человек, который не держит на вас зла, просто зол конкретно сейчас…

— Зол!.. — эхом отозвался граф.

— Да. Вы верно поняли. Как можно относиться к умному человеку, который поддаётся искушению обмануться?

— Вы переходите все мыслимые границы?! — едва ли не закричал граф.

— Мы общаемся уже неделю. Затевая этот разговор, вы ожидали от меня лживой любезности? Не думаю, — веско произнёс Брант, — Вы желали правды. А правда такова, что в этих краях Воламбаров боятся все, включая и нас с вами, взрослых мужчин. Как же возможно допустить саму мысль, отдать в эту семью свою дочь? Не перебивайте меня! — Брант резким движением руки пресёк попытку графа возразить, — Даже если допустить мысль, что Гастон де Воламбар являет собой удивительно исключение, вы серьёзно полагаете, что он сможет защитить вашу дочь от своего отца, своих братьев?

— Брата! — всё-таки вставил слово граф.

— Да, я слышал. Младший нарвался на достойный отпор.

— Его подло убил бандит…

— Кто вам об этом рассказал? Жюс Берру? — казалось, Брант был готов рассмеяться, — Ваше Сиятельство, откуда такое доверие к человеку, который с завидным упорством отравляет жизнь ваших подданных?

— Да вы!…

— У вас мудрейшие дочери, почему же не взять в советники их? — Брант всё-таки не позволил себе рассмеяться, и последние слова произнёс с предельной серьёзностью, — И, простите, я не верю, что у самого графа де Розаэль, даже безного, нет возможности защитить дочерей. А теперь я должен покинуть вас. Иначе этот замок снова огласят вопли вашего жестоко страдающего повара. Если после всего сказанного здесь вы не пожелаете меня видеть, я пойму. Если возникнет желание продолжить разговор, я к вашим услугам. Дайте мне знать.

С тем Брант почтительно поклонился графу и стремительно вышел. По звукам, доносившимся из-за двери, стало ясно, что он перешёл на бег.

Что ж, граф тяжело вздохнул и не без робости обратил взгляд сначала на Жанну, потом на Диану. Изумлённые девушки, казалось, даже забыли, как дышать. Они совершенно не представляли, чего им теперь ожидать от отца. Но, как казалось, неизбежной вспышки гнева не последовало. Граф потупил взор и замер. Так прошли невозможно долгие несколько минут. Наконец, Жанна отважилась:

— Папа, мы можем идти?

Граф горько поджал губы и… лишь кивнул в ответ.