Сокровища Пейрана

Наталья Щёголева, 2022

Рауль де Пейран появился в родных краях только для того, чтобы поднять из инвалидного кресла своего бывшего опекуна. Он может это сделать, но только при условии, что скроет лицо за маской и изменит имя, такой непростой след оставили события десятилетней давности. Тогда граф де Розаэль и его дочери, Жанна и Диана, отреклись от Рауля. Теперь пришло время этим сложностям разрешиться, и неожиданная помощь пришла в лице синеглазого юноши, которого израненным нашли в реке…К этой встрече Рауль и Жанна, Диана и Андре пришли через страшную боль, но сейчас всё как будто тихо, можно перевести дух, присмотреться друг к другу, снова обрести силу мечтать, но чтобы воплотить мечты в реальность, им всё-таки придётся дать прошлому бой.События разворачиваются в альтернативном фэнтезийном мире, общественный строй которого соответствует примерно XVII веку Западной Европы.Эта книга входит в цикл Лаганы.

I. Глава 14. Безумная помолвка.

Вряд ли Жанна могла видеть, как Брант поклонился в ответ, так как уже отвернулась и стала быстро подниматься по лестнице на второй этаж. Её целью была библиотека, и летела она туда так стремительно, что постороннему человеку могло бы уже показаться, что эта девушка просто не умеет ходить медленно, но Брант знал, что это не так. Жанна страшно волнуется, догадался он, и это её волнение уже давно передалось и ему.

Брант не отставал, с трепетом не сводя глаз с дивного миража, который шелестел перед ним своими юбками. Он уже догадался, куда они идут, но пересечь порог библиотеки вслед за хозяйкой дома не смог. В этот миг ноги Бранта словно окаменели. Через открытый дверной проём он видел, как Жанна прошла к окну и распахнула его, а потом, чуть помешкав, опустилась в кресло у письменного стола. Только теперь она заметила, что Брант не последовал её примеру. Грациозно изогнувшись, она выглянула в холл:

— Так что же вы? Входите!

Брант тяжело вздохнул и переборол-таки охватившую его слабость. Это его замешательство насторожило Жанну, так не похож был этот робкий человек на всезнающего наперёд Бранта. Впечатление, что переступить порог библиотеки он смог, только сломав в себе какой-то крепкий барьер. Только теперь Жанна припомнила, что хоть этот странный лекарь и испросил себе право свободного доступа к графским книгам, он ещё ни разу не воспользовался этим правом. И вот теперь эта робость! Чего он вдруг испугался?!

Брант пересёк порог этого так пугающего его места, но сделал лишь пару шагов, да там и остановился, стал медленно осматриваться. Его пытливо взгляд цеплялся за изысканные полки и самые разнообразные богатые или весьма потрёпанные переплёты. Особого внимания удостоился письменный стол. И правда великолепный стол работы дастанских мастеров заслуживал самых изысканных похвал, но ещё ни один человек не выказывал своё восхищение таким странным образом. Брант вдруг на одном дыхании подошёл к нему, с непередаваемым трепетом коснулся его тёплой поверхности сначала кончиками пальцев, потом опустил всю руку и, наконец, тихо погладил.

Только после этого он снова поднял глаза к Жанне:

— Так о чём госпожа изволит со мной говорить?

Очень смущённая таким его поведением, а теперь и этим неожиданно надломленным голосом, Жанна невольно поёжилась. И снова эта неловкость!!! В присутствии этого человека это случается всегда! Да, рано или поздно, но на неё накатывало какое-то странное, пока непонятное смятение. Жанна уже и забыла, что это она сама привела его сюда. Сейчас, вся её решимость вдруг испарилась без следа. Как же некстати она превратилась в слабую беззащитную женщину… Признавшись себе в этом, Жанна страшно разозлилась и в этой злости обрела так необходимую ей силу:

— Будьте любезны, господин Брат, присядьте.

Что ж, странный лекарь не заставил себя упрашивать, и вот он уже расположился напротив хозяйки замка, сидит, снова неподвижный. Жанна вздохнула полной грудью, потупила взгляд и, страшась снова потерять себя, быстро заговорила:

— Диана всё мне рассказала… Так что я знаю, что вы сказали во время её недавнего визита в дом Жофрея… Видимо… я должна вас поблагодарить за… проявленную заботу и мудрость. Это я должна была бы остановить её, предостеречь… Но… Мой долг, долг старшей сестры перед ней, не знавшей матери, позаботиться о её счастье… Мои возможности очень ограничены… Мне горько признать, но я в корне не согласна с нашим отцом, и потому я… Я решила, что в знакомстве Дианы с Андре беды не будет… Прошу вас, скажите мне прямо, вы и правда считаете, что Андре не достоин внимания моей сестры?

— Напротив, госпожа. Судьба привела в эти края одного из лучших представителей Высшего Света. Я уверен, он достоин нашего общего участия, — неожиданно пылко отозвался Брант, и это очень удивило Жанну.

Поняв, что собеседница от растерянности потеряла дар речи, Брант, улыбнулся:

— Вы не ожидали услышать такое? Но почему же? Ведь если вы думали о нём иначе, тогда как понимать ваше согласие на эти их встречи? Не заставляйте меня думать, что вы благословили сестру на то, чтобы она искала встреч с негодяем. Ох!… Простите меня! — тут же оборвал Брант сам себя, так как заметил, порыв Жанны вскочить.

Её глаза запылали возмущённым гневом, и это грозило найти выход в страшной по силе вспышке оскорблённого самолюбия. Но она сдержалась, лишь чуть сощурилась, её ярость очень быстро стала уступать место глухой боли.

От такого её самообладания Бранту стало сильно не по себе. Перед ним сидела женщина, годами тренированная на сдерживание, укрощение гнева, превращение его в боль. И только ли её отца надо было благодарить за такую тренировку? Брант почувствовал, как по его спине забегали предательские мурашки. Ему даже стало душно. И дальше он действовал на едином порыве, больше не раздумывая — встал и тут же опустился перед Жанной на одно колено:

— Госпожа, очень прошу вас, нет, умоляю, простите мне эту мою вольность! Я не имел права так шутить… Это было с моей стороны крайне грубо! Я сожалею! Тем более, что я, полагаю, догадываюсь об истинной причине вашего удивления.

— В самом деле? Догадываетесь? — голос Жанны звучал глухо, надломлено, но она не была сломлена, скорее наоборот, о чём говорила её гордая осанка, исполненная поистине королевского достоинства. В своей затаенной боли она была высока, и сейчас смотрела на Бранта с этой невообразимой высоты, — Что ж, окажите такую милость, поделитесь со мной и этой своей догадкой.

Теперь в горле Бранта совсем пересохло. О, если бы он мог провалиться сквозь землю!!! Но, раз уж он всё ещё здесь… надо держать ответ, и он собрался-таки с духом. Всё так же стоя на одном колене, Брант взялся объясниться:

— Вам известно, как нелестно я отзывался об Андре прежде, и вы не ожидали от меня похвалы в его адрес. В этом кроется причина вашего удивления. Верно? Но… признаться, я тоже удивлён… Удивлён тем, что вы позволили сестре эти визиты в дом Жофрея. И я ещё раз прошу меня простить за то, что я так неловко высказал своё удивление.

— Это называется «неловко»? — нахмурилась Жанна, — До сих я знала вас как человека весьма сдержанного и… Вы не давали мне повода упрекнуть вас в отсутствии такта… Встаньте и объясните же мне, наконец, чем я вас обидела.

Брант тяжело вздохнул, выпрямился, но с ответом не спешил, так и замер.

— Что же вы молчите? — спустя такую долгую минуту напомнила о себе Жанна.

Всё это время она не сводила с его лица пристального взгляда, но маска не позволила найти ответы на вопросы.

Брант сокрушённо вздохнул и снова склонился перед ней в низком поклоне:

— Я проявил бестактность и ещё раз приношу свои извинения.

Жанна не была удовлетворена, но нашла в себе силы смириться. Она тоже встала, отошла к окну, за которым радостно щебетали птицы, по лазурному небу плыли белоснежные облака. Нет, всё это буйство красок и переливы многоголосного гимна жизни не нашли в её сердце отклика, она только пуще прежнего нахмурилась:

— Правду сказать, вам не стоит извиняться. Я знаю, что моё решение неоднозначно. Видно, это у нас семейное — таким странным образом выказывать свою любовь к ближнему.

Брант весь напрягся, он отчаянно старался понять Жанну, но нахлынувшие вдруг на него воспоминания уже кружились в его сознании в бешеном урагане, лишали рассудок способности трезво мыслить, душили.

— Я… не понимаю вас, сударыня! — хрипло взмолился Брант.

В ответ Жанна горько усмехнулась:

— Отец очень любит нас с сестрой. Но это не помешало ему ослепнуть! Он… он совершил ужасную ошибку, и что ещё ужаснее, он отказывается её признавать! Он даже не допускает мысль попытаться хоть что-то исправить! Вы поймёте, о чём я говорю, когда узнаете, что Диана обещана старшему сыну барона де Воламбар.

— Что??! — изумился Брант, — Нет!!!

Улыбка Жанны стала её горше:

— Вижу, вы наслышаны о том, кто это такой.

Брант, сам того не замечая, отрицательно закачал головой, но это не помогло. Тогда он в два больших шага покрыл разделяющее их расстояние и пытливо заглянул в глаза Жанны:

— Ваш отец в самом деле любит вас обеих! Он разумный человек! Как он мог обещать руку младшей из дочерей этому мерзавцу?! Прошу вас, объясните!!!

Жанна горестно вздохнула и, отойдя от Бранта на пару шагов, тихо произнесла:

— Вы, господин Брант, чужой нам человек. Даже наши домочадцы не знают деталей происходящего, так что… простите. Я буду краткой. Договор реален. Через несколько месяцев о помолвке будет объявлено публично, и.. возврата не будет, — последнюю фразу Жанна произнесла уж совсем тихо, почти шёпотом, словно страшилась, что если произнесёт это в голос, то ускорит ненавистные события.

— Я хотел бы вам помочь, но для этого я должен понимать, что происходит! — теперь Брант тоже говорил тихо.

Жанна подняла на него свои большие глаза, влажные от стоящих в них слёз, и едва слышно выдохнула:

— Помочь?! Вы?! Что вы можете? Вы всего лишь лекарь…

— Я хороший лекарь! — веско возразил Брант, — Мне довелось лечить нескольких влиятельных господ Фрагии, так что у меня есть полезные связи. Если вы расскажете мне, что послужило причиной этой помолвки…, я правда постараюсь помочь вам!

— Вы?! — было видно, что прежде Жанна даже мысли такой не допускала. Теперь это её сильно взволновало, — Не знаю почему, но я увидела добрый знак именно в появлении Андре, реальный шанс на спасение Дианы… Но, если это вы?.. Что ж… — и Жанна решилась, схватилась за это предложение Бранта, как утопающий хватается за соломинку, — Отец подписал соглашение о помолвке его дочери и сына барона уже шестнадцать лет назад…

— Подождите! — тут же вскинулся Брант, — Так давно?! Но Диане тогда было едва ли не два года!

— Вы на верном пути, господин лекарь. Это было соглашение о моей помолвке, — и Жанна гордо выпрямилась, так отчаянно пряча горечь, переполнившую её сердце.

— Вашей?!! — казалось, при этих словах девушки, Брант задохнулся, его рука сама собой потянулась к шее, словно неведомая сила вдруг сдавила ему горло, — Я не понимаю!!!…

Жанна болезненно нахмурилась, но, приняв решение, она рискнула пойти до конца:

— Это было сделано в покрытие огромного карточного долга. Была обещана я, помолвка должна была быть оглашена при достижении мной возраста восемнадцати лет. Отцу было стыдно признаться в этом, потому эта правда вскрылась только десять лет назад, когда… В общем Воламбары напомнили о ней в трудный час нашей жизни. Они потребовали заменить невесту, так как… В общем, в договор вошло имя Дианы, и начался новый отсчёт времени, который завершится через несколько месяцев… Я узнавала, отменить такой договор может только король. Прошение о том должен подать отец лично.

— Почему же он не сделал это?!! — едва ли не закричал Брант, точнее это и было криком, но из сдавленного болезненным спазмом горла эти слова вырвались в виде горестного стона.

Жанна выпрямилась пуще прежнего, словно броня, в которую она облачилась, стала тугим корсетом, и заговорила быстрее, решительнее прежнего:

— На словах, папа не видит смысла в таком прошении. Он называет Гастона де Воламбар выгодной партией для Дианы. Но я всё же полагаю, что правда в другом — он боится за нашу жизнь. Король далеко, до него ещё надо достучаться…, а Воламбары… Они.. в этих краях могут многое и это… Возможно, подкуплен или запуган кто-то из наших слуг… И вряд ли отцу будет позволено покинуть Розаэль. Он попытался это сделать полтора года назад, и это закончилось переломом обеих ног. Так что, господин лекарь, у отца не так уж много причин для того, чтобы снова начать ходить, ведь тогда…

–… у него станет меньше поводов отлынивать от решительных действий во имя вашего с Дианой спасения, — не задумываясь, закончил мысль Жанны Брант.

Она невольно содрогнулась и даже отшатнулась от него:

— И вот снова вы…

— Груб? — хмуро уточнил Брант.

— Излишне прямолинейны! — сердито поправила его Жанна.

— На этот раз я не стану извиняться, — хмуро обронил Брант.

Он встал, раздражённо прошёлся по библиотеке взад и вперёд, несколько раз. Жанна не мешала, лишь тревожно наблюдала, отчаянно силясь понять, чего ещё ей ожидать от этого большого человека в маске. Наконец, он остановился и обернулся к ней:

— Я помогу вам, госпожа! Вам и вашей сестре! Даю слово!

Такой решительности и определённости Жанна всё же не ожидала и, честно говоря, не нашла в себе сил поверить:

— Я очень благодарна вам за это намерение. Но Воламбары… если мы с Дианой улизнём от них, они выжгут Розаэль дотла, перережут всех наших людей, включая женщин и детей, — в глазах Жанны появились горькие слёзы.

— Так… — казалось, Брант растерялся, — Почему это звучит так… уверено? Воламбары угрожают вам вот так открыто!?!

— Полтора года назад, когда на нас напали… Нас с Дианой усыпили, но меня не очень умело, так что я скоро очнулась и многое слышала, видела… Да, это был урок, преподанный Воламбаром младшим по поручению его отца. Папе перебили ноги в назидание, чтобы у него не возникало даже мысли податься в Фонтэнж за помощью… Воламбар младший тогда говорил ужасные вещи…

— Я не понимаю! Мне никак не верится, что граф де Розаэль сломлен и готов отдать вашу сестру! Даже с поломанными ногами за это время многое можно было бы сделать! — всё-таки вспылил Брант.

— Тогда, уже через несколько дней к нам приехал сам «жених», старший сын барона. Тогда я впервые его увидела. И он… он в буквальном смысле слова очаровал отца.

— В самом деле?!! Интересно было бы услышать, как именно… — Брант был зол и даже не пытался это скрыть.

— Как? — и Жанна горестно усмехнулась, — Для начала он упал папе в ноги и слёзно попросил прощение за содеянное непутевым младшим братом. Потом взялся прислать лучшего лекаря из Фонтэнжа, и сделал это. Когда стало ясно, что исцеление невозможно, снова упал папе в ноги, моля о прощении. Надо признать, он был убедителен. Проявил предельно возможное терпение, такт, почтение. В конце концов, папа уверовал, что Гастон де Воламбар является приятным исключением в роду Воламбаров, и может быть достойной партией для Дианы.

— Госпожа, позвольте спросить, как же всё-таки вышло, что ваш отец поддался очарованию Гастона, а вы и ваша сестра нет?

— Он не смог держать себя под контролем всё время общения с нами, — и Жанна снова печально усмехнулась, — Сосредоточив всё своё внимание на папе и Диане, он упустил из поля зрения меня, да я и правда сторонилась этого общения, больше наблюдала со стороны, и со стороны порой его притворство было так очевидно! Диана же… — теперь Жанна тяжело вздохнула, — Её защитила любовь.

— Любовь?! Она была в кого-то влюблена? — Брант даже подался ближе.

— Да, а Этьена Бовэ, — кивнула в ответ Жанна.

— Бовэ… Так зовут вашего конюха. Но он стар и одинок…

— Да, одинок, с тех самых пор, как Этьен погиб. Это был сын нашего доброго славного Бовэ. Замечательный юноша… Хоть эта их с Дианой любовь и была безнадёжна, она дарила им много счастья, они остро переживали каждое мгновение вместе… Этьен исчез скоро после второго визита Гастона. Через почти сутки в замок вернулся его окровавленный конь. Мы искали его всем миром и… нашли. Люди пришли к выводу, что его задрал дикий кабан. Но я… Я не могла это принять так просто. Я показала тело Этьена Жофрею, тайно конечно, и он без тени сомнения решил, что это…

— Убийство, — уже понял Брант.

— Да, верно, — и Жанна смахнула с ресниц непрошенную слезу, — Это было делом рук человеческих. Помню, тогда я впала в истерику, билась в руках Жофрея и выложила тогда все-все свои подозрения насчёт Воламбаров, догадки и не только. Как оказалось, Диана подслушала тот наш с Жофреем разговор… С горяча мы с ней… Мы упали в ноги к папе, взмолились защитить нас от Воламбаров, разорвать эту помолвку… Но… Папа не видит иного выхода из создавшегося положения, как только довериться Гастону, — Жанна перевела дыхание, и дальше говорила уже как-то бесцветно, словно опустила некую плотную штору и так отгородилась от таких горьких воспоминаний, — Этот «жених» появляется у нас примерно раз в полтора — два месяца. Ведёт себя безупречно, проявляет безукоризненную выдержку, почтение, предупредительность. Делает всё возможное, чтобы продемонстрировать Диане свою любовь. Но она не поддаётся, ведёт себя, как дикая кошка. Заявила, что в гробу видела Фонтэнж и не желает слышать ни о какой помолвке. В обществе Гастона всё больше смеётся и отчаянно дерзит, но он стойко терпит все её нападки… Не знаю, может быть, и правда влюбился… Да только я больше поверю, что это терпение всего лишь вынужденная жертва на пути к обладанию Розаэлем. Вот и всё… Теперь вы знаете о наших бедах всё. Признаться, я удивлена, почему Жофрей не рассказал вам об этом?

— Да, я тоже. Задам ему этот вопрос при первой же возможности, — сердито заявил Брант, — На его счастье, сейчас он покинул гнездо для обхода земель Пейран.

— Да, таков его обычай… — кивнула Жанна и тут же вскинулась, — Не знаю, почему я решила, что Андре может нам помочь… Возможно, просто потому что невозможно быть человеком хуже Воламбаров… — и Жанна невесело рассмеялась, — Не знаю… Но я ему благодарна уже за то, что он сделал Диану счастливой, хоть на эти несколько дней, оставшихся до объявления миру об этой ужасной помолвке. Она снова засияла, даже больше, чем то было во времена её дружбы с Этьеном… Но давайте вернёмся к вам. Получается, что вы изменили мнение об этом человеке. Почему же? Что заставило вас это сделать?

— Что ж, я с радостью расскажу вам об этом. Только давайте присядем. В ногах правды нет.

Жанна не возражала. Они расположились в креслах, стоявших по разные стороны того прекрасного стола, и Брант живо поведал Жанне историю о том, как Андре упал в водопад. Оказалось, что Андре скрыл эти детали от Дианы. Чуть подумав, Брант решился рассказать Жанне и о том, как Андре появился в Пейране до своего падения в водопад.

— Так это он… скажем, сократил число Воламбаров, убил того мерзавца?! — едва слышно, но в состоянии крайнего возбуждения уточнила Жанна.

— Да, но это до поры до времени должно остаться в тайне от вашего отца и Дианы. Это, и обстоятельства его нынешних ранений. Хорошо? Неровен час его имя всплывёт перед Воламбарами раньше, чем мы будем к этому готовы.

Жанна с готовностью кивнула. Они говорили ещё минут десять. Брант поделился с Жанной своими наблюдениями за Андре, рассказал о том, как сам сменил неприязнь на уважение. Убедившись в том, что она успокоилась, он решил, что пришло время заканчивать разговор. Они встали почти синхронно, и вдруг Жанна встрепенулась:

— Но ваши слова… что вы можете помочь нам… Как это видится вам теперь? Есть ли хоть призрачный шанс?!

Брант горько сжал губы и ответил не сразу:

— Шанс всегда есть… Кстати, вы обращались за помощью к Гийому Сойе?

— К Сойе? — искренне изумилась Жанна.

Весь её вид выразил полное недоумение.

— Разве он не предлагал вам посильную помощь? — в свою очередь очень удивился Брант.

— Да, он… — Жанна заметно растерялась, — После гибели Этьена и того моего разговора с Жофреем Гийом Сойе и правда нашёл возможность встретиться со мной, и тогда он говорил что-то такое…, но нет! Я не думаю, что всё это ему под силу… Признаться, я ещё не до конца понимаю, почему рассказала это вам…

— Гийом Сойе хранит Пейран. Он многое может! — веско заметил Брант.

— Он всего лишь управляющий! А в нашем деле надо падать в ноги самому королю! — Жанна нахмурилась, такой поворот беседы ей определённо не понравился.

— Да, верно, но ведь у Сойе есть выход на своего господина и его покровителя…

— Если ваши мысли обратились в эту сторону… Забудьте!!! С этой стороны помощи не будет, — тут же вскинулась Жанна.

— Почему же? Насколько я успел понять, Пейран не питает неприязни к Розаэлю. Разве сосед откажет в помощи соседу?

— Воламбар является соседом Пейрана. И что Пейран имеет от такого соседства?! — сердито заметила молодая графиня.

— Воламбар Пейрану прежде всего враг. Разве вы можете сказать то же самое о Пейране? — и Брант даже подался ближе, так сильно он хотел услышать ответ.

Жанна раздраженно качнула головой и вдруг выдала:

— Это Розаэль Пейрану враг.

— Что?! Враг?! Да с какой это стати?! Простите, я снова не понимаю вас, — и Брант сокрушённо развёл руки.

— Впечатление, что вы хоть и живёте в доме Жофрея, но совершенно не общаетесь с ним! — Жанна сильно нахмурилась, словно ей стало больно.

— В том-то и беда, что я достаточно хорошо знаю и Жофрея, и Сойе, и оба ни в малейшей мере не разделяют ту ненависть, которую источает ваш отец. Признаюсь, я не знал о хитросплетениях ваших отношений с Воламбарами, но о событиях десятилетней давности наслышан достаточно, чтобы понять… чем вызвано желание Воламбаров заменить невесту.

Руки Жанны тут же сошлись на груди в крепчайший замок, она вся сжалась, словно надела броню, и это не укрылось от внимания Бранта:

— Вы и ваш отец вините в тех событиях графа де Пейран, — поставил диагноз Брант, но голос его при этих словах надломился.

А Жанна нахмурилась пуще прежнего:

— Вы определённо вознамерились сегодня выскоблиться мою душу! Я вообще не понимаю, какое это всё имеет значение для вас, зачем так упорно биться в очевидно закрытые двери?

Что ж, Брант не скрыл тяжёлый вздох. Было видно, его терзают какие-то тяжёлые сомнения. Затянувшаяся пауза заставила Жанну поднять глаза, и тут он решился. Брант подошёл к ней ближе, всего лишь на пару шагов, и заговорил шепотом:

— Вы сегодня были со мной очень откровенны. Отвечу вам тем же. Я знаком с графом де Пейран, именно от него узнал о недуге вашего отца. Он советовал мне утаить это от вас всех, так как уверен, что знай вы это, то не допустили бы меня на порог, не то, чтобы к лечению. Так вот, я точно знаю, что он видит в Розаэлях свою семью, которая ополчилась на него. Взаимностью он не платит. И в помощи вам не откажет…

Глаза Жанны изумлённо распахнулись, она отказывалась верить, даже начала отрицательно качать головой:

— Все эти годы граф не появлялся в этих краях, а ведь это его дом…

— Да, дом… — вздохнул Брант, — Я знаю, что сейчас он… собирается вернуться. Но это пока только, между нами, госпожа. Это очень важно!!! Он вернётся сразу, как закончит пару важных дел. Насколько я понял здешний расклад, с Воламбарами он не уживётся, терпеть их под своим боком не станет. Так что ваша безумная помолвка может сама собой раствориться в решении его собственных проблем. Просто подождите! И пока не говорите это никому из домочадцев, в том числе Диане и отцу. Хорошо?

Поражённая, словно заворожённая Жанна нашла-таки в себе силы утвердительно кивнуть. Брант слабо, возможно, грустно улыбнулся ей, поклонился и уже хотел уйти, но Жанна вдруг решилась окликнуть его:

— Постойте! Скажите… Он… женился?

В ответ Брант невольно улыбнулся, чуть поклонился и тихо выдохнул:

— Нет, он одинок.

— Что так?.. Десять лет срок не малый… — Жанна не смела поднять на него глаза.

— На такие вопросы он неизменно отвечает, что помолвлен. Как я понимаю, это вас он считает своей невестой.

— Нет!!! Давно нет… — Жанна совсем отвернулась, в отчаянной попытке скрыть полившиеся из глаз слёзы, — Да и как оказалось, наша с ним помолвка никогда не была действительна…

— Теперь я знаю, почему на самом деле ваш отец отказывался благословить этот ваш союз. Но ведь ваша помолвка с графом была скреплена самими звёздами. Только они и могут её отменить…

При этих словах Жанна резко развернулась, и Брант увидел её залитое слезами лицо, увидел и онемел.

— Откуда вам знать такие подробности?! — вслух изумилась Жанна, — Вы…

— Я считаю себя другом графа, — Брант стушевался, потупил взор и снова поклонился, — Это лишь повторение его слов.

И в этот момент в двери библиотеки постучали, постучали и тут же приоткрыли. В дверном проёме появилось любопытное лицо Жюса Берру:

— Его Сиятельство граф изволили проснуться. Вы, госпожа, просили дать вам об этом знать.

— Да, благодарю. Ты свободен, — отозвалась Жанна, не поворачиваясь к нему, так как очень не хотела показывать свои слёзы слуге. Голос её прозвучал ровно, веско.

Слуга в тот же миг уменьшился в размерах и исчез, плотно прикрыв дверь.

А Брант… он смотрел на Жанну и не мог налюбоваться. Даже придавленная титанической тяжестью боли она сохраняла гордую осанку, непередаваемую грацию, истинное достоинство. Ему отчаянно захотелось обнять её, укрыть от этого грозящего раздавить мира, защитить и дать, наконец, возможность расслабиться, просто отдохнуть. Он подошёл к ней и на едином порыве обнял за плечи. И в этот момент он почувствовал, как по всему её телу словно прошла обжигающая молния. Жанна резко крутанулась и буквально отпрыгнула от него. В глазах её стоял дикий ужас.

— Тише! Тише, прошу вас, госпожа! — Брант примиряюще поднял руку, но это заставило Жанну стремительно отойти от него ещё на пару шагов, — Я только хотел помочь вам, утешить…

— Не смейте!!! Слышите? Не смейте ко мне прикасаться! Никогда!!! — зашипела она него.

Брант сокрушённо поклонился и сделал пару шагов по направлению к двери, двигаясь задом, он не сводил с Жанны взгляда и заметил, как успокаивающе на неё подействовала эта его уступка, увеличившееся между ними расстояние.

— Я помогу вам, госпожа. Верьте мне!

— Помощь нужна не мне, а моей сестре! — решительно уточнила Жанна, — Сделайте, что в ваших силах. Иначе произойдёт страшная беда! А обо мне беспокоиться не надо.

Брант подарил Жанне долгий обезличенный маской взгляд, поклонился и вышел.

Так Жанна снова осталась одна, и уже в следующую секунду она рухнула в стоящее рядом кресло. Рухнула и горько заплакала.