Сокровища Пейрана

Наталья Щёголева, 2022

Рауль де Пейран появился в родных краях только для того, чтобы поднять из инвалидного кресла своего бывшего опекуна. Он может это сделать, но только при условии, что скроет лицо за маской и изменит имя, такой непростой след оставили события десятилетней давности. Тогда граф де Розаэль и его дочери, Жанна и Диана, отреклись от Рауля. Теперь пришло время этим сложностям разрешиться, и неожиданная помощь пришла в лице синеглазого юноши, которого израненным нашли в реке…К этой встрече Рауль и Жанна, Диана и Андре пришли через страшную боль, но сейчас всё как будто тихо, можно перевести дух, присмотреться друг к другу, снова обрести силу мечтать, но чтобы воплотить мечты в реальность, им всё-таки придётся дать прошлому бой.События разворачиваются в альтернативном фэнтезийном мире, общественный строй которого соответствует примерно XVII веку Западной Европы.Эта книга входит в цикл Лаганы.

I. Глава 09. Отголоски кошмаров.

Брант вернулся в пору глубоких сумерек. Он отказался от ужина, сказав, что перекусил в замке и почти сразу стал готовиться ко сну. Спал он на полу около кровати Андре, а Жофрей располагался на широкой скамье у противоположной стены, так сказать на меньшей кровати.

— Что это ты так рано решил лечь сегодня? — сощурился Жофрей.

— Устал, — сухо отрезал Брант.

— А ну ка иди сюда! Устал… Я тебя хорошо знаю… — и старый лекарь даже деловито протянул руку к своему строптивому ученику.

Что ж, Брант с досадой развернулся:

— Что ты хочешь, отец? День завершён. Скоро стемнеет. Раньше ляжем, раньше встанем…

— Думаете, я снова буду мешать вам спать? — решился уточнить Андре.

Несколько удивлённый таким заявлением Брант посмотрел на него, но отвечать не стал. Тогда Андре обратился к Жофрею:

— Прошу тебя, Жофрей, расскажи же мне, что я говорил в бреду! Я хочу знать!

— Нет, сынок, даже не проси! — сразу же запротестовал тот.

— Да что же такое это такое? Вы даже говорить боитесь об этом?! — вскипел в отчаянии Андре, — Но ведь я должен был что-то рассказать о себе, о своей семье! Это может помочь! Господин Брант! Кто-то из вас должен мне это рассказать! Рано или поздно… Тогда почему же не сейчас?!

К этому времени Брант уже лёг на пол, положил голову на свёрнутый плащ, служащий ему подушкой и даже закрыл глаза. Так что получалось, что, если кому и отвечать на этот зов больного, так только Жофрею, но он оказался к этому не готов. Нет, точно не сегодня! И старый лекарь тоже расположился на своей скамье и тоже закрыл глаза.

Андре понял, что не смог достучаться, горестно вздохнул и откинулся на подушку. Выбора ему не оставили.

И вдруг Брант резко встал, подошёл к столу, сделал масляную лампу по ярче, поставил стул рядом с кроватью Андре и сел так, чтобы Андре хорошо его видел.

— Не делай это, сынок, — сердито попросил Жофрей, — Пожалеешь!

— О чём, отец? Андре хочет знать. Он имеет на это право! — возразил Брант.

— Ну да…

— Он прав. Рано или поздно… Так что лучше сделаем это сейчас, вместе. Так будет вернее, а то мало ли, подумает потом, что я что-то присочинил…

— Но я даже мысли такой не допускал! — возмутился Андре.

— Всё ещё впереди, — невесело усмехнулся Брант.

— А сам-то ты как бы отнёсся к такому? — Жофрей тоже поднялся и теперь обращался прямо к Бранту, — Поверил бы? Справился бы?

В ответ Брант тяжело вздохнул:

— В некотором роде я уже проходил через подобное и, как видишь, справился. И Андре справится. Человек, который жизнь положил, спасая ребёнка, должен справиться. Так что же, сударь? Вы готовы услышать ответы на ваши вопросы?

— Да, я готов!

Андре ещё не до конца поверил в то, что ему удалось-таки достучаться до своих упрямых лекарей, и потому в его глаза угадывалась тень настороженности, но дабы подтвердить свою решимость он тут же сделал попытку подняться.

Что ж, Брант помог ему принять положение полусидя, вернулся на своё место и согласно кивнул.

— Прежде всего позвольте несколько слов об источнике этих наших знаний о вас.

— Разве мы решили говорить не о моих кошмарах? — не удержался Андре.

— Именно. Что же это такое…

— Ну… — призадумался юноша, почувствовав подвох.

— Это не вопрос, — улыбнулся Брант, — Человек, угодивший во власть кошмара, видит яркие картины, остро переживает болезненную ситуацию, но озвучивает далеко не всё. Вы понимаете? Для тех, кто бодрствует у его кровати, речь такого человека обрывочна, несвязна, часто просто бессмысленна… Так было и с вами, Андре. Вы не всё озвучивали. Чаще это были диалоги с кем-то или даже с чем-то. Но порой ваша речь выливалась в монологи, становилась более связной…

— Я вас понял, — кивнул Андре, — Но вы всё-таки смогли сделать какие-то выводы, связать что-то с чем-то.

— Да, кое-что, — Брант глянул в сейчас прикрытое ставней окно, сокрушённо повёл головой, и вдруг его осенило, он круто развернулся к Жофрею, — А знаешь, что мне подумалось, отец? Такое плавание в стремнине Тарна, балансирование на вершине водопада, само падение должно было сопровождаться сильнейшими переживаниями, страхом… Нет! Ужасом! Паникой! Это падение должно было дать обильную пищу для кошмаров! Верно? Но лично я не уловил ни малейшего намёка на это. Никакого упоминания водопада. А ты?

— Он говорил о водопаде один раз точно, но скорее восхищаясь им, а не страшась, — со значением кивнул Жофрей, — Я понимаю тебя, сынок, Андре не испугался водопада, не имел с ним никакого конфликта. Спасая девочку, наш герой просто делал то, что должен был… Страх за свою жизнь… Да, похоже, у этого парня он далеко не на первом месте.

Брант согласно кивнул и снова развернулся к Андре:

— Не испугаться Большого водопада Тарна может только сильный духом человек! Помните об этом, сударь, когда будете слушать то, что я скажу…

Брант произнёс это очень веско, после чего перевёл дыхание и ринулся «в бой»:

— Итак, что же нам удалось о вас узнать?.. Вы называли разные имена, кого-то чаще, кого-то реже… Я так понял, что у вас есть три или четыре брата: Виктор, Эжен, Жан и Анри. В родстве с последним я не уверен, вы редко его вспоминали, реже, чем Питера, хотя это конечно очень зыбкое основание для такого вывода. И ещё, вы были без памяти влюблены в девушку по имени Марианна, очень хотели жениться на ней…

Взгляд Бранта пытливо буравил лицо Андре, силясь пробиться в самую его душу. Но было видно, что Андре лишь внимательно слушает, пока ни одно из названных имён ему не откликнулось. Что ж, Брант вздохнул и продолжил:

— Были и другие имена, Геньи, Анна, например… Все ваши братья люди взрослые… Ваш брат Жан тоже полюбил Марианну, и в этом споре за её руку он оказался удачливее, она ему отдала предпочтение. А вы возненавидели брата.

— Возненавидел… — эхом откликнулся Андре, — Не слишком ли сильное слово вы нашли, господин Брант? Ненависть, это… Я что-то сделал ему?..

— А вот здесь есть неопределённость, — Брант покосился на Жофрея, но тот ободряюще кивнул, мол продолжай, раз уж начал, — Видите ли, Андре, то вы каялись в том, что предали Жана и Марианну герцогу, то уверяли, что в случившемся не было вашей вины. Понимаете? — Брант тяжело вздохнул и ринулся напролом, решив скорее покончить с этими неприятными откровениями, — Если это можно понять по-разному, то перед Эженом и Виктором вы только каялись. Виктора вы предали, оставив в плену герцога. Эжена… Их обоих с Виктором вы подвергли жестокой порке, сами ли, приказали ли кому, но за это вы не снимали с себя вину. И последнее… Вы винили себя в гибели Эжена. Что именно с ним произошло, мы не поняли, но одно точно, он погиб. К этому как-то причастен герцог и…, может быть, вы. Вот, пожалуй, и всё.

Густые брови Андре сдвинулись, взгляд потемнел. Было видно, он поверил. И это знание придавило его. Заметив, как сильно расстроился юноша, Жофрей не выдержал:

— Дружок, не спеши взваливать всё это на себя! Слышишь? Мы ведь не знаем наверняка, что произошло на самом деле! Послушай-ка, теперь меня! Я видел тебя рядом с Питером. Он человек редкой светлой души, мудрый, сильный. Он-то отлично тебя знал. Как верно сказал Поль Ляру, Питер чтит тебя братом. А это многого стоит!

— Питер праиэр герцога Бетенгтона, — глухо откликнулся Андре, — Поль Ляру ясно сказал, что герцог ищет моей гибели, скорее всего руками Питера…

— Но Питер против воли служит герцогу, я в этом уверен! — Жофрей даже подошёл ближе, но тяжелый взгляд Андре остановил его порыв:

— Он что, малое дитя?! Если служит герцогу, значит таков его выбор — служить врагу моей семьи.

— Нет… Я уверен, там есть что-то ещё! Ты не ставил ему в вину эту службу, слышишь? Помнится, на мой вопрос об этом ты открыто сказал, что эта служба Питера сильно мешает вашей с ним дружбе, мешает, но не перечеркивает её! Понимаешь?!

— И сейчас вы скажете, что и я против воли сделал то, что сделал? — горько усмехнулся юноша и тут же отрицательно повёл головой, — Не надо, Жофрей!

Что ж, старый лекарь с досадой всплеснул руками и отступил, а Андре уже обратил взгляд к Бранту:

— А что мои родители? Про них я что-то говорил?

— Очень не много… — вздохнул в ответ лекарь в маске, — От отца вы ожидаете отречение, никак не меньше. Мать… Похоже, в её образе вы находите и утешение, и ещё большую боль, что-то на тему… острейшего стыда. Вы не называли их по имени, не называли какие-либо места Фрагии… География ваших кошмаров осталась в тумане. Вот, пожалуй, и всё, что я имею сказать.

— Зато я ещё «имею»! — воскликнул Жофрей, но Андре его перебил.

— А ты, Жофрей, всё то… так же понял?.. Так о чём же ещё говорить?

— О том, что я знаю Воламбаров! — едва ли не подпрыгнул пылкий старик.

— Они-то здесь причём? — и правда не понял юноша.

— Вызвать такую их ненависть мог только человек противоположных им качеств! Вот при чём! — и Жофрей назидательно поднял палец.

— «Враг моего врага мой друг»? — невесело усмехнулся Андре, — Но я почему-то не думаю, что все негодяи испытывают пламенную любовь друг к другу. Что ж, я благодарен вам двоим за откровенность. А теперь… Давайте спать.

Но Жофрей ещё рвался в бой, он категорически не хотел, чтобы Андре вот так вот вдруг взвалил на свои плечи вину за то, чего даже не помнит, но Брант опередил его:

— Вы, сударь, теперь имеете основания полагать, что по ту сторону вашей памяти осталась сложная жизнь, в которой вы совершили много серьёзных ошибок. Но я склонен согласиться с Жофреем, нельзя судить о человеке по его кошмарам, это сильно не полная картина.

— Для создания моего портрета много красок и не надо, — не поворачиваясь возразил Андре, — Теперь-то я знаю всё, что вы все, люди Пейрана, знаете обо мне. Да, вы знаете меня лучше меня…

— Возможно, именно так… — в тон ему откликнулся Брант, — Я сегодня говорил с Фелуа, Сойе вызвал его в замок специально, чтобы тот рассказал мне о вашем у него житии, — Брант снова стал располагаться ко сну, так что произнёс эти слова как бы между прочим.

— Так тебе оказалось недостаточно моих слов?! — и Жофрей обиженно сморщился, — Решил перепроверить?!

— Решил дополнить, — ничуть не смутился Брант, — Ведь ты в какой-то момент бросил их там. Два дня, или около того, они там жили без твоего присмотра. А мне захотелось узнать больше о человеке, который с одной стороны страдает от таких вот кошмаров, а с другой стороны способен самозабвенно бороться за жизнь ребёнка, пользоваться такой любовью своих, возможно невольных, врагов. Согласись, отец, очень уж контрастно получается! Вот я и решил разобраться…

— «Разобраться» он решил, — сердито буркнул в ответ Жофрей, — И что? В этот раз получилось?

— Сам суди… — улыбнулся Брант, — Вот ты знал, что тот арбалетный болт Андре поймал, заслонив собой Питера?

— Нет, такой детали я не знал… — и правда удивился старый лекарь.

— Об этом рассказал сам Питер. Он, как и ты, называл Андре не иначе, как героем. И вот что я скажу…

В эту минуту Брант стоял и смотрел на Андре, который хоть и пытался отвернуться, но получалось у него это плохо, ведь поломанные руки сильно сковывали его в движениях, так что совсем скрыть глаза он не мог, как и не мог утаить и горькие слёзы, которые всё же появились в них.

— Вы, Андре, человек, дружбой которого люди дорожат, а это многого стоит, — Брант произнёс эти слова тихо, но с таким большим значением, что даже Жофрей почувствовал, что по его спине пробежали мурашки, — А ошибки совершают все. И если ваши так велики, как вам это видится в ваших кошмарах, то, может быть, это беспамятство дано вам как передышка? Как новый шанс начать всё с чистого листа! Окрепнуть, вернуться и исправить некогда содеянное, по крайней мере то, то поддаётся исправлению. Ведь мы в ответе только за то, что в нашей власти.

Услышав это, Андре невольно вскинулся. Совсем недавно Диана сказала ровно то же самое! Оказывается, Брант совершенно определённо улыбался:

— Сейчас в вашей власти поскорее поправиться. В вашей власти жить сегодня, сейчас. Так и не замахивайтесь на большее! Не судите о том, чего может быть… и не было. Придёт время, и вы во всём разберётесь.

Очень тронутый такими словами грозного лекаря Андре благодарно кивнул. И Брант развернулся к Жофрею, узнать, есть ли у того, что добавить. Но тот лишь тоже согласно кивнул. На том они и порешили. Брант помог Андре лечь поудобнее, погасил масляную лампу и так отдал этот дом во власть ночи.