Убийца с лицом ребенка

Михаил Ушерович Ушер, 2020

В адвокатском бюро города Коблевска раздается звонок. Адвокат Альберт Кемельман узнает о задержании своего друга – начальника полиции города полковника Снаткина. Его обвиняют в получении взятки в особо крупном размере. Так начинается одиссея адвоката Кемельмана, который не по своей воле втягивается в политические интриги города, в котором стали исчезать люди, как близкие к власти, так и равнодушные к ней. За всеми действиями адвоката наблюдает профессиональный убийца. В романе выведены все типичные "слуги народа", приведшие страну и город к катастрофе. Содержит нецензурную брань.

29

Аркадий Кеосаян в течение получаса не мог дозвониться до директора Центрального рынка Порошенко. Нехорошее предчувствие охватило его, когда Порошенко все-таки ответил.

— Где Юра? — спросил Аркадий Порошенко. — Никаких снимков его я не получал.

— Я забыл вовремя подвести им бабки и они, суки, продали его другим активистам, — сообщил Порошенко. — За деньги не волнуйся, я отдам их тебе завтра.

— Что значит продали другим активистам? — взъерошился Аркадий.

— Тут такая загогулина вышла. Наш караим оказывается кого-то из активистов застрелил. А между ними сарафанное радио работает, как часы. Кто-то узнал, что Москаленко кого-то держит у себя. Они приехали и его выкупили. Не отдать его Гена не мог, могла начаться война между ними. Купили его активисты общества «Самозащита». Они ходят под Степаном Овчаренко, нашим мэром.

— Деньги мне не нужны, — глухо сказал Аркадий. — Мне нужен Юра, живой и здоровый. Ты подвязался под это дело, верни мне его. Я не знаю никакого Москаленко. Я деньги дал тебе. Столько, сколько нужно было.

— Ты мне угрожаешь? — спросил Порошенко. — Я хотел тебе помочь. И сам уже не рад, что ввязался в это дело. Кстати, за твоим караимом приезжал спецназ СБУ. Они тоже его ищут. Если бы я знал, что здесь пахнет мокрухой, я бы никогда сюда не влезал.

— Что ты лепишь горбатого к стенке? — не выдержал Аркадий и закричал. — Юра — мой бухгалтер, он в жизни живой волыны не видал. Кого и когда он мог застрелить, если все время был в прокуратуре, потом в больнице, потом у твоего Гены. Ты теперь персонально передо мной несешь ответственность за Юру. Ты меня знаешь, я в таких делах беспощаден. Ты, падла, ел, жрал спал за моим столом, а теперь решил меня кинуть?

— Не кипятись, Киса, — ответил нервно Порошенко. — У меня есть знакомый офицер-сбушник, я сейчас ему звякну, попрошу его твоего караима из застенков «Самозащиты» вытащить.

— И куда он его вытащит? Опять в прокуратуру? Мне нужно, чтобы Юра хотя бы на неделю исчез из города. Ты же вроде со Степаном вась-вась был? Реши этот вопрос немедленно.

— Степан и его партия объявили войну губернатору. Хотят площадь Хмельницкого переименовать в площадь Бандеры. Мне сказали, что по этому поводу губернатор завтра собирает военный кабинет. Поверь мне, работать стало просто невозможно. Эти твари играют в войнушки, а мы должны обоих кормить и страдать.

— Твой сбушник парень с понятиями? — спросил Аркадий, остывая. — С ним можно договориться, чтобы он забрал Юру куда-нибудь на неделю? Я даю еще двадцатку.

— Не надо, Аркан, — сказал Порошенко. — Это я накосячил, буду сам разруливать. Перезвоню тебе, как только найду своего сбушника.

Порошенко вытер пот со лба и набрал номер телефона Скомороха.

— Василь Васильевич, — радостно поприветствовал он майора. — Я вас не разбудил?

— Наша служба и опасна, и трудна, — ответил Скоморох. — Покой нам только снится. Что ты хотел?

— У меня тут такое дело. Активисты общества «Самозащита» выкупили у Москаленко одного караима, против которого полиция шьет дело. Этот караим родной брат Аркадия Кеосаяна, директора титанового завода. Вы не могли бы помочь его вызволить и увести куда-нибудь на недельку?

— Как фамилия караима, Кеосаян?

— Нет, у них отцы разные, кажется Перман его фамилия, — тут же придумал Порошенко.

— Я всегда говорил, что Земля — круглая, — хмыкнул Василий Васильевич.

— Бабки я готов подвезти прямо сейчас, — сказал Порошенко.

— Сколько? — спросил Скоморох.

— Десятку, — ответил Порошенко.

— Я здесь не один, — ответил Скоморох. — Со мной Ваня Потебенько. Каждому по десятке.

— Крутовато будет, — замешкался Порошенко. — Хотя бы за то, что я дал вам наводку, надо чуток скинуть.

— Ох, не случайно Христос выгонял вас, торгашей, из храма. Сколько ты хочешь себе оставить?

— Ну хотя бы двушку за звонок.

— Тогда мы сейчас разворачиваемся и едем к тебе, — весело сказал Скоморох, отключил телефон и рассмеялся. Затем остановил свой фиат, откинулся на спинку сиденья и сказал задремавшему Ване.

— На ловца и зверь бежит. Говорил же я этому недоделанному Горпищенко, вязать надо срочно Кеосаяна, бить его табуреткой по голове и спрашивать, где деньги.

— Ты что, Васильич, заболел? — испуганно спросил Ваня.

— Мы сейчас получим бабки, потом получим нашего Пермана, потом привезем его на нашу конспиративную квартиру, и не дай бог, выяснится, что он причастен к убийству Петренко. Ей-богу, тебе придется, Ванюшка, меня связать.

— Я ничего не понял, — сказал Ваня, зевая. — Какие деньги, и за что?

— За то, что мы с тобой, очень умные. За то, что на дворе весна, за то, что пришло, наконец-то, и наше золотое время.

Скоморох включил зажигание, доехал до кольца на Херсонской улице, развернулся по кольцу и поехал в обратную сторону к Центральному рынку, где в ста метрах от него располагался трехэтажный коттедж из белого кирпича с красной черепицей, в котором жил директор Центрального рынка Порошенко.

А в этот момент Порошенко набрал по телефону Аркадия и сообщил ему, что нашел своего приятеля-сбушника, который просит накинуть ему еще десятку.

— Нет проблем, — ответил Аркадий. — Заберите только от этих обезьян Юру.

— Как ты можешь так называть активистов Майдана? — наигранно возмутился Порошенко.

— Я готов извиниться перед обезьянами, братан, — сказал Кеосаян и отключил телефон.