Убийца с лицом ребенка

Михаил Ушерович Ушер, 2020

В адвокатском бюро города Коблевска раздается звонок. Адвокат Альберт Кемельман узнает о задержании своего друга – начальника полиции города полковника Снаткина. Его обвиняют в получении взятки в особо крупном размере. Так начинается одиссея адвоката Кемельмана, который не по своей воле втягивается в политические интриги города, в котором стали исчезать люди, как близкие к власти, так и равнодушные к ней. За всеми действиями адвоката наблюдает профессиональный убийца. В романе выведены все типичные "слуги народа", приведшие страну и город к катастрофе. Содержит нецензурную брань.

20

Альберт остановил машину на первой заправке после въезда в город. Он вошел в стеклянный магазин, расположенный под крышей заправочной станции, походил мимо прилавков, поглядывая в сторону автоматически раздвижных дверей. В магазине находились проезжающие, пьющие кофе в бумажных стаканчиках. Он подошел к продавцу и спросил его, можно ли позвонить по городскому телефону.

— Пятьдесят гривень, — сказал продавец и пододвинул к нему черный допотопный аппарат. Альберт рассчитался и набрал номер телефона Маши.

— Когда же будет катафалк? — спросил он, услышав женское «алло».

— Через час, — ответила Маша и положила трубку.

— Разве ночью хоронят? — полюбопытствовал продавец.

Альберт положил трубку, и не отвечая, махнул рукой продавцу и пошел к дверям. Ресторан «У бабы Ути» находился в противоположном конце города, в районе 13 Линии под крышей бывшего кинотеатра «Космос». Ехать туда было минут сорок. Ему хотелось закончить все дела до полуночи и завалиться спать. Улицы города постепенно пустели. Желтые пятна фонарей и окон мелькали довольно быстро. Спидометр показывал восемьдесят километров в час. Это было недопустимо много и его могла задержать полиция за превышение скорости. Он сбросил скорость до пятидесяти, терпеливо дожидался зеленого света на перекрестках и через пятьдесят минут прибыл к ресторану.

Машу он увидел сразу. Она сидела за столиком одна. Перед ней стояла чашка с дымящимся кофе. Она, казалась, была поглощена чтением французской книжки Сартра. Рядом с кофе в пепельнице догорала тонкая сигарета с золотым кольцом, фильтр которой был окрашен малиновой помадой. Странное одеяние Маши поразило Альберта. Она была затянута в темно-синий костюм таким образом, чтобы проходящие мужчины с первого взгляда могли оценить спрятанные прелести. Рыжие волосы спадали из-под темно-синей шляпки на оголенные плечи.

«Зачем этот выпендреж? — с неудовольствием подумал Альберт. — кодовое предложение, место встречи в ресторане и разодетая, как для любовного свидания. Смотрите на меня, любуйтесь мной, здесь у меня тайная встреча с адвокатом моего босса»

— Бон суар, — сказал Альберт, подойдя к столу. — Са ва? Я не помешаю одинокой красивой девушке делать вид, что она читает Сартра в оригинале?

Маша подняла голову и метнула в его лицо молниеносный залп из зеленых, как у хищных кошек, глаз. Этот взгляд ударил его в грудную клетку, как электрический разряд. Маша опустила глаза, поняв, что гарпун попал в цель и надо тащить человека медленно, чтобы он не соскользнул. Альберт не увидел, а звериным чутьем понял, что тоже задел ее, заворожил и, возможно, заинтриговал.

— Я представляла вас другим, — сказала она.

— Лучше или хуже? — спросил он, напрашиваясь на комплимент.

— Просто другим.

Маша вынула из маленькой сумочки пачку дамских сигарет и долго не могла вынуть из нее сигарету. Она открыто волновалась и это, как заразная болезнь, передалось ему.

— Знаете что, — сказала она, случайно сломав сигарету и выбросив ее в пепельницу, — мы должны отсюда немедленно уйти.

— Куда? — глупо спросил он, сглотнув слюну.

— Я думаю, что в самую затрапезную гостиницу, в которой отдыхают дальнобойщики с проститутками.

— Ну из меня дальнобойщик, как новогодняя елка летом, — сказал он и осекся, чтобы не продолжать.

— Зато я сойду там за свою, — рассмеялась она, обнажив белоснежные зубы.

— Я не то хотел сказать, — смутился Альберт. — Просто мы там будем на виду, как голые среди одетых.

— Ко мне нельзя, — серьезно сказала она. — Возможно, я уже под подозрением. К вам — тоже, жена может не понять…

Он сделал вид, что не понял намек, и сказал:

— Поедем ко мне в офис.

Она встала, перекинула через плечо сумочку, взяла в руки книгу. Альберт вынул из кармана сто гривень и положил на столик.

— Я думаю, хватит? — спросил он.

— Вполне, — улыбнулась она и пошла к выходу.

Альберт, как инвалид, поплелся за ней, держа в левой руке рыжий портфель. Она уверенно подошла к «Пассату», хотя у ресторана стояли и другие высококлассные машины. Значит, она видела, из какой машины он вышел, подумал он и открыл ей дверь автомобиля, помог сесть, захлопнул дверь, обошел машину сзади и сел на место водителя.

— Подожди, — сказала она, снимая шляпку. — Не заводи. Надо осмотреться и даже сыграть роль влюбленной пары. Я никогда не целовалась с адвокатом.

— Откуда ты знаешь, что я адвокат? — спросил Альберт. — Я, кажется, не представился.

— После того, что случилось сегодня в полицейском управлении города, Павел Иванович мог прислать ко мне только адвоката. Давай знакомиться. Меня зовут Маша.

— Альберт… Яковлевич, — сказал он.

— Тогда Марья Алексеевна.

— Один-один, — улыбнулся Альберт. — Почему я не видел тебя раньше?

— Я — уборщица, и прихожу на работу во второй половине дня, кстати, я тебя тоже никогда не видела, — объяснила она и неожиданно впилась губами в его рот.

— Что случилось? — от неожиданности попытался он освободиться от ее губ.

— Мне показалось, что кто-то заглянул в машину, — виновато сказала она, вынула из сумочки салфетку, вытерла ею губы Альберта, затем свои.

— Я бы тоже хотел иметь такую уборщицу, — сказал Альберт.

— Мне сегодня два придурка из службы безопасности предлагали стать пресс-секретарем, — улыбнулась она. — Адвокату нужен пресс-секретарь?

— Можно ехать, Марья Алексеевна?

— Теперь можно, Альберт Яковлевич.

Обойдя все комнаты адвокатской конторы, Маша изобразила на лице полное одобрение.

— Не плохо, — сказала она, плюхнувшись в белоснежный кожаный диван. — Раздвижной?

— Раздвижной, — ответил Альберт, — но я никогда не пробовал его раздвигать.

— Может, сначала попробуем его раздвинуть? — предложила она и Альберт бросился к ней, как мальчик, которого впервые поманула к себе опытная женщина. Он целовал ее в лицо, в глаза, в шею, а она срывала с себя одежду и бросала ее в сторону.

На минуту она остановилась и спросила:

— А душ у тебя есть?

— Прости, — прорычал он, — но я не могу ждать, когда ты примешь душ. Я хочу тебя здесь и сейчас.

Они раздвинули диван только после того, как все произошло.

— А теперь я хочу спать, — сказал он. — Мы можем переговорить часа через два?

Маша взглянула на настенные часы. Они показывали пятнадцать минут двенадцатого. Она протянула руку к стене и выключила свет

— Спи, — разрешила она и Альберт провалился в сон, как в пропасть. Маша провела своим пальцем по его спине, затем прильнула к ней губами, откинулась на спину и молча заплакала.

— Господи, — сказала она вслух, — если ты есть, сделай так, чтобы он стал моим мужем.

А в это время Альберту снилось бирюзовое море и желто-белый песок. Далеко от берега сияли снежными шапками кавказские горы. Одна из шапок поднялась и поплыла по небу. Когда она приблизилась, оказалось, что это вовсе не снег, а облако, на котором сидит, размахивая ногами его дед Яков Лейбович Кемельман.

— Как дела? — спросил дед.

— По-разному, — ответил Альберт.

— Как я выгляжу? — поинтересовался дед

— Ты такой же белый, как облако и сквозь тебя пробиваются лучи солнца.

— Я тысячу лет не смотрел в зеркало. Но это неважно. Раз ты узнал меня, значит все в порядке. Помнишь, ты спрашивал меня, есть ли жизнь после смерти? — спросил дед, улыбаясь.

— Я не помню, — ответил Альберт. — Но раз ты жив, значит есть?

— Я умер и никогда больше не вернусь в эту жизнь, как невозможно родившегося ребенка вновь вернуть в утробу матери. Почему я потревожил тебя? Потому что я тебе приснился. Мы снимся тем, кто нас помнит, любит или ненавидит. Пока я в твоем сне, я живу и могу думать, и даже предостерегать. И я думаю, что смерть — это приключение, имеющее начало и не имеющее конца, как Вселенная. Я умер почти сорок лет назад, но я лечу, как комета, неизвестно куда. И долечу ли, не знаю. Потому что здесь я несу ответственность за вас до седьмого колена, а вы страдаете и несете наказания за нас, умерших, но не наказанных при жизни. Расскажи об этом своим внукам, чтобы они смогли это рассказать своим внукам. И тогда, наверное, я обрету покой.

Дед вдруг расстаял, как снеговик на солнце и облако поплыло снова к горе.

— Ха-ха-ха! — раздалось в ушах Альберта. — Мы такого вруна еще не видели. После смерти есть вечная прекрасная жизнь, но не для всех. Грешники, естественно, томятся в аду, пока семь колен здесь не отмолят их грехи тем, что не совершат новых. Особенно тяжело атеистам. Когда они каждое утро видят, как по-настоящему устроен загробный мир, они к вечеру сходят с ума и требуют реинкорнации даже в виде дерева. А еще их сношают бесы и бесихи, которые причиняют им этим неимоверные страдания. Представь себе рога, копыта, шерсть, хвосты и запах серы. Мы предлагаем тебе сделку. Ты сдаешь нам своего деда и получаешь после смерти райскую жизнь вместе с Машей. Просто Маша-это женщина, которую ты всегда хотел иметь. Но Маша — самое низкое, мерзкое, коварное и бездушное существо. И сегодня Маша понесла от тебя. Представляешь, какое чудо вы произведете на свет? Калигула будет рыдать от зависти к нему, а все ваши заслуги перед Всевышним будут удалены. Сдай нам деда, и мы простим тебе украденную им жизнь другого Альберта Яковлевича Кемельмана, который по его вине страдает в этом мире.

— А что такого сделал мой дед? — в страхе спросил Альберт.

— Он совершил страшное коррупционное деяние. Он нарушил ход событий в твою пользу. Задержи его в своем сне всего на пятнадцать минут. С ним ничего страшного не произойдет. Он просто должен будет привести ход событий в нормальное русло. Без тебя мы не сможем его задержать. А взамен ты с Машей будешь жить в Эдемском саду, пить нектар и мед, заедать зефиром и шоколадом.

— А у вас в Эдемском саду диабетом не болеют? — спросил кто-то.

— Кыш отсюда! — заорали на него в два голоса. — Думаешь, Петренко убили, так можно хамить?

— Кто это? — спросил Альберт.

— Да свидетель по делу Снаткина, взяткодатель. Его повсюду ищет полиция, а он, оказывается, на базе «Национального корпуса» ошивается. Еще и лезет, куда не надо.

— Значит взяткодателя нет? — радостно вскричал Альберт. — Так пошли вы все к черту!

Альберт открыл глаза и радостно повторил вслух:

— У них нет взяткодателя. Завтра же заберем Снаткина из прокуратуры.

— С чего ты взял? — спросила его Маша.

— Вроде бы его держат на базе «Национального корпуса». Стоп! — очнулся Альберт и обернулся к Маше. — Такой сон приснился. Ловят моего деда Якова Лейбовича на том свете за коррупционное деяние. И хотят, чтобы я его сдал, а нам с тобой обещают за это райскую жизнь.

— Ты веришь в вещие сны? — спросила Маша.

— Сколько я проспал? — спросил Альберт.

— Сорок минут, — ответила Маша и положила руку ему под голову. — Я не верю в вещие сны. Просто ты целый день об этом думаешь. Выбрось этот сон из головы и давай решать по-взрослому.

— Я не могу решать по-взрослому, когда рядом лежит такая девчонка, как ты, да еще обнаженная, — сказал Альберт.

— Так что же ты ждешь? Бери меня, мой красавчик!