Убийца с лицом ребенка

Михаил Ушерович Ушер, 2020

В адвокатском бюро города Коблевска раздается звонок. Адвокат Альберт Кемельман узнает о задержании своего друга – начальника полиции города полковника Снаткина. Его обвиняют в получении взятки в особо крупном размере. Так начинается одиссея адвоката Кемельмана, который не по своей воле втягивается в политические интриги города, в котором стали исчезать люди, как близкие к власти, так и равнодушные к ней. За всеми действиями адвоката наблюдает профессиональный убийца. В романе выведены все типичные "слуги народа", приведшие страну и город к катастрофе. Содержит нецензурную брань.

24

— Я с тобой обо всем забыл, — сказал Маше Альберт, целуя ее лицо.

— Например, о чем? — спросила она, не открывая глаз.

— Я забыл позвонить Вике и спросить, как она себя чувствует, забыл о Паше, который сидит в прокуратуре и считает часы до встречи со мной, забыл даже о деньгах, которые лежат в багажнике машины.

— Это признание в любви? — спросила Маша с закрытыми глазами.

— Это желание быть рядом с тобой.

— Кто такая Вика? — открыла глаза Маша.

— Вика — это мой лучший друг и советчик и по совместительству секретарь. Ты меня ревнуешь к ней?

— Алик, — тихо сказала Маша и по ее щекам потекли слезы, — Мне кажется, что мы встретились не случайно. Мне от души жалко Павла Ивановича, но если бы ради нашей встречи, нужно было бы его еще раз арестовать, я бы согласилась. Может быть, я совершаю самую страшную ошибку в своей жизни. Однако я хочу, чтобы ты знал обо мне правду…

Маша поднялась и села, прикрыв себя простыней до грудей, которые несмотря на свою пышность по-девичьи соблазнительно не падали, а вздымались от волнения. Под глазами стекала грязными потоками краска. Альберт тоже сел и молча смотрел в несчастные глаза Маши.

— Мне тридцать лет, — сказала она, — и десять лет из них я сплю с мужчинами, которых не люблю.

— Ты спишь с ними за деньги? — глухо спросил Альберт.

— Я спала с ними по разным причинам, и никогда не хотела, чтобы кто-то из них стал моим мужем. Но несколько дней назад красивый и амбициозный мужчина предложил мне стать его женой. Мне надо было отказать сразу, но я растерялась, а потом увидела, какие страдания я могу ему доставить, если не сделаю вид, что отвечаю ему взаимностью. И если бы не встреча с тобой, то на днях мы полетели бы с ним в Харьков знакомиться с его родителями.

Маша перестала плакать и спросила:

— Здесь можно курить?

— Вообще-то нет, но если тебе хочется, то можно.

Альберт принес ее синюю сумочку, она достала сигарету, зажигалку, два раза щелкнула ею и прикурила. Он сидел рядом и держал в руках пепельницу. Его руки слегка дрожали.

— Ты боишься меня? — спросила она.

— Может быть, надо было тебе сначала мне рассказать о своем женихе, — помолчав, ответил Альберт. — И тогда мы не сделали бы много глупостей. Я не хочу никому причинять боли.

— Моя мама всегда мне говорила, что я не должна рассказывать мужчине, с которым я сплю, о своих бывших похождениях.

— Мужчина, решивший взять тебя в жены — это не похождение, а вариант судьбы.

— Как хорошо я сделала, что не сказала об этом тебе раньше, — радостно воскликнула Маша. — Я просто счастлива.

— Значит, ты его не любишь? — осторожно спросил Альберт.

— А что такое любовь? Ты можешь объяснить в двух словах?

— В двух словах, да, — оживился Альберт. — Четверть века назад мне было двадцать лет и я оказался в Иерусалиме, у Стены Плача. Я написал записку Богу. Кроме всего прочего, я попросил, чтобы моей женой стала красавица и умница Катя, у которой был блестящий выбор поклонников. Наверное, это была любовь.

— И твое желание исполнилось?

— Да, исполнилось. Это, конечно, из разряда чудес, но всю жизнь я благодарен ей, потому что работаю и получаю удовольствие от жизни только потому, что Катя со мной рядом. У нее должно быть все в жизни по первому классу. Это — девиз моей жизни. Это — стимул быть лучше других. Я угадал с женой и мне повезло.

— А что же с тобой случилось, что ты набросился на меня, как тигр? Такой счастливый и влюбленный в жену человек? Я подозреваю, что на этом раздвижном диване побывала не только я. Как это сочетается с любовью к жене?

— Можешь успокоиться, — улыбнулся Альберт. — На этом раздвижном диване ты оказалась первой.

— Слава Богу, — рассмеялась Маша. — Хоть в чем-то, но я у тебя первая. — Или ты считаешь, что ты переспал с бывшей проституткой?

Она струхнула пепел сигареты в пепельницу.

— По твоему, я должен повеситься или четвертовать тебя за то, что было до меня? — объяснился Альберт — А по поводу твоего иронического спича, могу сказать тебе одно: я не считаю секс с женщиной изменой жене. Маша глубоко затянулась, помолчала и выпустила синий дымок из ноздрей.

— А твоя жена тоже так считает? — спросила Маша.

— Она то как раз считает, что секс с другой женщиной — это колокол, который звонит на похоронах любви.

— Она, что, пишет стихи? — криво улыбнулась Маша.

— Нет, она очень нравственный и образованный человек. Она много читает. Мне ее философия жизни нравится.

— А если она узнает о твоих романах с женщинами?

— Не дай Бог, — серьезно сказал Альберт. — Это будет означать, что вся моя жизнь была напрасной. Я просто не допускаю никаких длительных отношений. И это нас спасает. Просто мы с ней с разных планет. Она — такая, а я другой.

— А ты не обманываешься? — спросила Маша. — Сколько же целомудренных женщин я видела в своей жизни, которые трахаются, как кошки, а в семье строят из себя непорочных.

— Своей жене я простил бы все и все понял. Просто без нее нет смысла дальше жить и работать. Все, что я достиг в этой жизни, было сделано только ради нее.

— Как член банды полковника Снаткина, — сухо сказала вдруг Маша, не улыбаясь, — я заявляю, что своих мужчин не делю ни с кем. Ты влип, адвокат, как муха в варенье.

— Звучит просто оглушающе, — с замиранием сердца, сказал Альберт. — Банда полковника Снаткина. С этого места, пожалуйста, поподробнее.

— Испугался? — рассмеялась Маша. — Мне вообще-то нравятся такие слабые мужчины, как ты. На них нельзя положиться и опереться, зато они духовно богаче многих мачо.

— Это ошибочное мнение, — возразил Альберт. — Почему-то в бурю, как правило, падают крепкие деревья, а слабые выживают. — Я считаю, что должна рассказать тебе всю правду о себе. Не потому что мне так хочется, а потому что обязательно кто-нибудь другой шепнет тебе обо мне гадости. Пусть я не такая нравственная, как твоя жена, зато я всегда буду перед тобой правдива и искренна. Когда-то очень давно Павел Иванович спас моего отца, налогового инспектора, застуканного при получении взятки. Тем самым он спас от позора и страданий всю нашу семью. У нас остались дом, деньги, машина и связи. Папа при содействии Снаткина устроился в налоговую милицию и умер за месяц до выхода на пенсию в чине майора милиции и начальника отдела финансовых расследований. Я тоже с детства хотела стать налоговым милиционером и быть таким, как папа. Но в семнадцать лет я влюбилась в мужчину, который был на двадцать лет старше меня. Его звали Роман. Я впервые видела человека, который ничего в жизни не боится и который, если наметит какую-нибудь цель, обязательно к ней придет. «Цель стоит жизни», — всегда говорил Рома. И мне казалось это мудрым. Мне нравились рестораны, в которые мы ходили и подарки, которые он мне дарил. Естественно, что он был первым моим мужчиной, но пожениться мы не могли, потому что Рома к тому времени уже был вором в законе и ему было запрещено иметь семью. После ограбления ювелирного магазина, в котором я принимала самое активное участие…

— Представляю себе, как ты сбрасывала с прилавка ювелирные изделия в специальную матерчатую сумку, — насмешливо сказал Альберт — Моя роль заключалась в отвлечении продацов путем инсценировки припадка эпилепсии, причем я была в черном парике, с наклеенными веснушками, что потом сыграло мне на пользу, так как на очной ставке, продавцы не смогли в рыжей девчонке опознать сообщницу. Романа сдал подельник, который был завербованным агентом ментов. Ни Роман, ни его подельник меня не назвали, но по оперативным данным было известно, что я девушка Ромы и суд все-таки определил мне три года лишения свободы условно. Рома загремел на десять лет. А я поступила в финансовую академию.

— Постой, — встрепенулся Альберт. — Это, случайно, не Рома Самострел?

Маша притушила сигарету и удивленно раскрыла свои кошачьи глаза, при этом ямочки на ее щеках вытянулись.

— Этот бандит Рома сегодня отобрал у меня машину, разбил мобильник и заставил вывести бандитский общак. Это давний приятель Снаткина, который служил ему верой и правдой в последние годы.

— А ты знаешь, почему у него кличка Самострел? — спросила Маша.

— Откуда мне, — сказал Альберт. — Я со вчерашнего дня только младший бандит в вашей банде. Наверное, стрелял себе в ногу?

— Нет. Потому что он стреляет из двух рук так точно и быстро, что кажется будто пистолеты стреляют сами.

— Ты закончила финансовую академию? — спросил Альберт.

— Закончила. Павел Иванович считает, что с моим аналитическим умом, я могла бы служить в разведке.

— А почему он взял тебя только уборщицей?

— Это гениальное решение Снаткина. Уборщица — это чистильщица. Я сегодня сумела вынести из Кабинета психологической разгрузки все жучки, все нужные документы и папки. Они несколько раз обыскивали его кабинет и кабинет психологической разгрузки и никто не догадался, что подслушивающие и записывающие устройства лежат в моей сумке, которая висит в гардеробе на самом видном месте. Мне пришлось нести на Снаткина такую пургу, что самой стыдно. Как уборщица и надежный партнер Павла Ивановича, я получала в месяц три тысячи долларов. Зато теперь у нас есть компромат на всех представителей власти нашей области от губернатора до прокурора области. Мы сможем до глубокой старости продавать эти снимки телеканалам и социальным сетям.

— Кому это будет интересно через год? А вот как это может помочь Снаткину сейчас, надо обмозговать? — сказал заинтригованный Альберт.

Маша отбросила простыню, встала с дивана, набросила на себя рубашку Альберта, вынула из сумочки свой позолоченный телефон, присела на диван и таинственно улыбаясь, предложила:

— Назови мне кого-нибудь из серьезных людей нашего города.

— Губернатор, предположим, — тут же сказал Альберт. — Положенко Валентин Николаевич.

— Ейн, цвай, драй, — перелистывая фотографии, сказала Маша. — Вот. Валентин Николаевич трахает в сауне свою помощницу по гуманитарным вопросам. Снято, как в порнофильме, со всех ракурсов. Есть еще снимки, где он забавляется со студентками. Здесь хорошо видно, что Положенко в сексе нет равных. А вот наш прокурор города Орест Иванович перед соитием пьет Виагру. Любит, шельма, полноватых теток ближе к пятидесяти. Когда-нибудь, даст дуба прямо на женщине. Я даже боялась, что мне придется его выносить мертвым. Однажды он потерял сознание на проститутке и та поклялась перед причастием, что никогда и ни за какие деньги не будет иметь с ним дела. Есть крутые бизнесмены. Есть две молодые судьи-лесбиянки. Они приходили со своими заморскими электрофаллоимитаторами и забавляли друг друга на время, скажем, на пятнадцать минут или полчаса, пока не кончат. А вот и наш артист Горюнов, бисексуал. Он соблазнил нашего начальника штаба и теперь они друг без друга не могут жить.

— Ты просто полицейская Мата Хари, — восхищенно сказал Альберт и чмокнул Машу в щеку.

Он вскочил с дивана голый и не обращая на это внимания, стал взволнованно ходить по кабинету.

— Ты даже не представляешь, какая ты умница, — восторгался он.

— Ты правда так думаешь? — радостно зарделась Маша.

— У меня появилась надежда, что мы вырвем Пашу из цепких рук прокуратуры.

— Ты думаешь тебе удастся это сделать? — следя за его быстрыми передвижениями, спросила она.

— Маша, — сказал Альберт и перехватив ее взгляд, завернулся в простыню. — Я увидел, кажется, свет в конце туннеля. Мне нужно еще встретиться со сватом Снаткина, Ржапецким. Паша сказал, что это можешь организовать только ты.

— Я это сделаю, если ты меня поцелуешь, — сверкая от счастья вскрикнула она.

Альберт подошел к ней, поцеловал ее в губы и опрокинул на диван.

— Зачем ты взял деньги у Самострела? — неожиданно спросила она. — Просто так он ничего не делает. Он для чего-то хочет держать тебя на крючке.

— Мне пришлось это сделать, иначе он живым меня бы не выпустил, — объяснил Альберт. — Как прекрасно пахнут твои рыжие волосы, — прошептал он ей на ухо. — Признайся, что ты моешь их в молоке с медом.

— Алик, эти деньги нужно или срочно вернуть, или положить в ячейки нашего банка.

— У Снаткина есть банк? — удивился Альберт.

— У полковника есть много чего.

— Я бы назвал нашу совместную операцию так — спасти нерядового полковника.

— Когда я должна исчезнуть? — спросила Маша., взглянув на стенные часы.

— Ну, лет так через сорок, — пошутил Альберт. — Может перевербовать тебя для себя?

— Это уже третье предложение за сутки. Мои акции растут в цене.