Убийца с лицом ребенка

Михаил Ушерович Ушер, 2020

В адвокатском бюро города Коблевска раздается звонок. Адвокат Альберт Кемельман узнает о задержании своего друга – начальника полиции города полковника Снаткина. Его обвиняют в получении взятки в особо крупном размере. Так начинается одиссея адвоката Кемельмана, который не по своей воле втягивается в политические интриги города, в котором стали исчезать люди, как близкие к власти, так и равнодушные к ней. За всеми действиями адвоката наблюдает профессиональный убийца. В романе выведены все типичные "слуги народа", приведшие страну и город к катастрофе. Содержит нецензурную брань.

8

Несколько минут Аркадий Кеосаян приходил в себя. Квадратный стол в комнате отдыха сауны «Лагуна» был уставлен бутылками с яркими европейскими наклейками, вокруг которых теснились тарелки из теста с мидиями в скорлупе, хвосты омаров, копченая осетрина, французский сыр с плесенью, черная икра, конфеты «Рафаэло» и всевозможные коктейли, наполовину опорожненные. За дверью, в двадцатиметровом бассейне, резвились голые девки. Трое мужчин находились в парилке. Одна пара совокуплялась в комнате для свиданий, посредине которой стояла кровать-аэродром. Аркадий снова налил себе стакан красного вина и выдул его, как самогон, одним вдохом, машинально отломил часть тарелки и стал ее прожевывать. Никаких мыслей по поводу спасения друга Пермана не было, потому что ситуация вышла из-под контроля и стала запутанной и непредсказуемой. Арест полковника полиции Снаткина испугал Аркадия. Не каждый день с шахматной доски жизни убирается такая фигура, как Снаткин. За этим ходом могла быть длительная мастерская подготовка каких-то людей к переделу собственности в городе. И самое обидное, что это произошло при участии его денег. Теперь и полиция, и бизнесмены его круга, могли объединиться в один фронт против Кисы, как сокращенно называли его в авторитетных слоях городского полусвета, и призвать к ответу за организацию свержения устоявшегося порядка. Если в топку чьих-то интересов был брошен такой чел, как полковник Снаткин, то кто-то рангом пониже обязательно должен будет понести за это наказание. И конечно, козлом отпущения грехов, выбрали и назначили его, Кеосаяна, дружбана смотрящего за областью Вовки Хазана. А поводом могло стать приобретение контрольного пакета акций титанового завода. Не успела еще высохнуть подпись на договоре купли-продажи этих акций, как молниеносный хук в солнечное сплетение, сразу все омрачил. Из жизненного опыта Аркадий четко усвоил, что пока не установлен враг, нельзя ни к кому обращаться за помощью. Весьма возможно, что человек, к которому он обратится за советом и есть мозговой центр содеянного. Поэтому ни к прокурору города, ни к губернатору, ни к службе безопасности бежать не имело никакого смысла. Все эти люди, вероятно, уже были заряжены кем-то и действуют по заранее утвержденной схеме. Обратиться за помощью к смотрящему было еще опаснее. А если движение исходит от него самого? И даже, если нет, главное правило бандитской этики состояло в том, что наследивший, обязан сам или за свой счет, прибрать после себя, чтобы не подставлять благородное сообщество. Таким образом, круговорот мыслей вернул Аркадия снова к Юрию Перману, школьному другу. Убрать Пермана из этой игры следовало по двум причинам. Конечно, из-за долголетней дружбы, но с другой стороны, волк, попавший в капкан, отгрызает себе лапу, чтобы спасти остальные три, однако Перман был не лапой, а новым капканом. Поэтому следовало немедленно что-нибудь придумать, чтобы Юрия долго искали и не могли найти, пока не обнаружится тот злодей, который все это затеял. Юрий Перман в силу своей неустойчивой душевной организации, мог утопить не только себя, а главное дело Кеосаяна — титановый завод, эту курицу, несущую ежемесячно золотые яйца. Но как вытащить Пермана из специальной палаты больницы, он пока не знал. Ни полиция, ни собственная служба безопасности, ни воры в законе для этого не годились, потому что утром все следы побега Пермана гарантированно приведут к нему. И этот звонок Юры с телефона врача будет основным доказательством причастности Кеосаяна к похищению участника досудебного следствия.

В комнату ввалился директор Центрального рынка Артем Порошенко, волосатый и огромный, как орангутанг со следами помады на лице.

— Киса, — расслабленно сказал он, — я беру эту сучку в свои секретарши. Стыдно сказать, мне уже пятьдесят, но только сегодня она лишила меня девственности по-настоящему.

— Это уже десятая кандидатура на секретаря за этот год, — кисло улыбнулся ему Аркадий. — И каждая из них вытворяет с тобой чудеса.

Порошенко вытер пот с лица, налил себе минеральной воды и выпил.

— Мне вредны эти наши посиделки, — грустно сказал он. — Я люблю свою жену, своих детей, свою семью. Но я никогда не получал от жены такой страсти, такого накала, такого секса. И не получу уже никогда. Аэродром освободился, можешь вести туда свою кралю.

— У меня сейчас другие проблемы, — нахмурился Аркадий. — Мой самый преданный друг попал в беду. Он находится в специальной палате больницы для арестованных и просит помощи. А я не знаю, что делать, чтобы ему помочь. Я вообще не представляю, к кому я могу обратиться за помощью. Ни один из вариантов не подходит.

— Самый лучший вариант, — облачившись в цветное полотенце, сказал Порошенко, — это не суетиться, не рвать на жопе последние волоса, а дать правосудию насладиться своей властью.

— Спасибо за толковый совет, — ответил Аркадий. — Когда на тебя накинут петлю, я тоже дам тебе неплохой совет в том смысле, что не надо бояться смерти, надо относиться к этому с оптимизмом, как к неизведанному путешествию в другой мир. Тебе от этого полегчает?

— Ты меня не понял, Аркан, — объяснился Порошенко, почесывая волосатую грудь. — Я имел ввиду, что пацана легче и дешевле вытащить из колонии. Так я сделал с двумя своими замами. Закончились телерепортажи, ушли в архив газеты, забылся народный гнев и через год после приговора я просто выкупил людей из зоны. Приговор свершился, правосудие осуществилось и люди оказались уже никому не нужны. Разумеется, кроме меня. Они и сейчас работают у меня экспедиторами с полномочиями дай бог каждому.

— Мальчики! — просунулась в комнату симпатичная мордашка. — Вы не забыли о нас? А где все?

— У нас сейчас совещание, Алина, — сказал Аркадий. — Если вы соскучились и охладились, бегите в парилку. Мы подгребем туда минут через десять.

Алина хлопнула дверью так, что на столе пришли в движение бутылки.

— У меня на рынке, — сказал Порошенко, — есть экстремистская организация «Москаляку на гиляку». Парни совсем недурные. Изображают из себя отмороженных, но работают за бабки лучше, чем полиция и бандиты. Я три года боролся с застройщиком спорной территории. Я прошел все суды, привлекал к делу полицию, прокуратуру, даже подкупал офицеров службы безопасности. Бабла ушло немеренно и все безрезультатно. Ответчик тут же отменял решения районных судов в апелляционном, подкупал других полицейских и прокуроров. Я от невезения как-то напился и набросился на Москаленко Гену, руководителя организации, мол, дармоеды вы бесконечные, польза от вас, как от козла молока. Вы сидите уже год на моей шее и не куете и не мелете. И что ты думаешь, Гена на чистом русском языке делает мне предъяву, что я виноват в проигрышах сам, потому что я кормил их и ничего от них не требовал. Я от отчаяния написал кассационную жалобу без всякой надежды на успех. Показал ему определение суда. Он при мне позвонил в Киев своему руководителю, согласовали сумму акции. Я заранее списал эту сумму как безнадежную. И что ты думаешь? Порошенко плеснул себе в фужер вина. — Пришли к суду в Киеве с вилами и палками, отбросили в сторону всю судебную охрану, ворвались в зал судебного заседания с криками «Зрада» и «Судью — москаляку на гиляку». Судьи обосрались прямо в зале. Вынесли решение, не выходя в совещательную комнату. Мой ответчик рыдал у меня на груди. Он потом нанял себе «Левый сектор», но было уже поздно пить боржоми.

Порошенко пригубил вино и снова поставил фужер на стол.

— Я к чему веду речь, Аркан, — продолжил он. — Может твоего другаря вытащить с помощью Москаленки? Их боятся все, даже те, кто их придумал и курирует. За ними не придет ни полицейский, ни прокурор. Однажды нашелся у нас капитан Катани, задержал двух парней из организации, так на следующий день у мусорного бачка ему проломили голову ржавой трубой. Умер в больнице, не приходя в сознание. Суды теперь отпускают их пачками, потому что никакая охрана не спасет от бесбашенных.

— Вот это интересная мысль, — оживился Аркадий. — Вопрос только в том, будут ли они с таким инородцем, как я, работать?

— Сейчас проясним этот вопрос, — сказал Порошенко и направился к шкафу с одеждой.

— Тут еще одна закорючка, — сказал Аркадий. — Мой друг, Перман — еврей.

— У нас теперь нет евреев, — мудро заметил Порошенко. — У нас теперь есть жидобандеровцы и просто жиды. Улавливаешь разницу? Жидобандеровца уже не унизишь, он сам кого хочет, унизит. В крайнем случае, чтобы не переплачивать, скажем, что он не еврей, а караим.

— А это что за фрукт?

— Это коренной народ Крыма. Они жили там еще до турецкого ига. Правда, обрезанные, как и положено.

Порошенко нашел свой мобильник и набрал номер Москаленко.

— Слава Украине, — сказал он, приветствуя экстремиста. — Есть хорошее дело. Ты как, в форме? Одного караима, жителя оккупированного Крыма, надо спасти от расправы оборотней в погонах. Хотят его насильно вернуть на родину. А там его уже давно ждут, чтобы снова нас перед Западом унизить.

— Его нужно подержать у себя месяца два. Его охрана и содержание будут оплачены согласно договору, — подскочил к Порошенко Аркадий.

— Он находится в областной больнице, в специальной палате, — продолжил говорить Порошенко.

— На пятом этаже, — подсказывал Аркадий. — Ключи от палаты находятся в ординаторской под замком. До утра командовать парадом будет доктор Натан Мойсеевич, фамилию не знаю.

— Везти его никуда не надо. Надо будет просто подержать его у вас на базе месяц-два за дополнительную плату. Пойдет? — говорил Порошенко. — Ну да, понятно. Я сейчас согласую и перезвоню тебе. Героям слава!

— Двадцать штук, — обернулся Порошенко к Аркадию.

«Штук десять тут же прибавил для себя, — подумал Аркадий, но не обиделся, потому что для Порошенко он сделал бы точно также.

— Годится, — согласился Кеосаян. — Едем на стрелку?

— В этом нет необходимости, — сказал Порошенко. — Ты привозишь мне сюда деньги, подробно объясняешь местонахождение друга, и в подтверждение сделанного получаешь фото друга в убежище.

— Мне не надо никуда ехать, — сказал Аркадий и нажал кнопку под столом. — Садись, — махнул он директору рынка, — выпьем за успех нашего безнадежного дела. Мне сейчас принесут деньги.

Они разлили вино по фужерам, чокнулись и выпили, не закусывая. В комнату вошла хозяйка «Лагуны», пожилая женщина, как писали в старых романах, «с чертами былой красоты», с папироской в зубах, с белым шиньоном, прикрывающим лысеющую голову.

— Татьяна Васильевна, — сказал Аркадий, — принесите мне, пожалуйста, двадцать тысяч долларов.

Татьяна Васильевна изобразила на худом лице недоумение и выпустила кружок черноватого дыма из ноздрей.

— Вы ничего не перепутали? — спросила она. — Здесь не банк. Здесь у нас публичный дом.

— Таня, — рассмеялся Кеосаян, — я не пьян. Принеси мне оттуда двадцать штук и две штуки возьми для себя за верную службу.

Старая дама, не благодаря, ретировалась.

— Старая школа, — одобрительно сказал Аркадий. — Не любит исполнять мои просьбы, когда я, по ее мнению, пьян. За это я ее люблю. Честный и прямой человек, но несчастный. Вот уже десять лет выносит говно из-под парализованного мужа. Таня, говорю, я же плачу тебе достаточно, чтобы взять сиделок. «Мой муж, — говорит, — это мое счастье и мое горе. И я даже говно, как вы говорите, из-под него не доверю чужому человеку.»

— Таких жен уже нет, — согласился Порошенко.

В комнату отдыха вошли красные от пара мужчины и женщины, которые со смехом и шумом стали поглощать вино и еду. Аркадий моргнул Алине и та беспрекословно покинула комнату. Кровать-аэродром приняла их в свои объятия без обычных предварительных ласок.