Секреты фарфоровой куклы

Илина Григоричева, 2020

Действие романа разворачивается в Англии начала XVIII века. Молодой и талантливый, но бедный композитор, будучи сыном разорившегося немецкого барона, всеми силами старается добиться признания высшего общества, которое не спешит открывать перед ним двери. Но он упорно и верно движется к заветной цели. Знакомство с юной скрипачкой, дочерью могущественного герцога, переворачивает его судьбу раз и навсегда. Любовная интрига развертывается на фоне общественно-политических событий. Эта книга о вечном противостоянии добра и зла, любви и ненависти, радости и горя. В ней автор поднимает темы, актуальные во все времена, и показывает, насколько разными могут быть взгляды людей на одни и те же события.

Глава 17

Лансдорф невольно вздрагивал, вспоминая, с каким лицом Элен давала пощечину Уэлсли. «Хорошо я пока не открылся ей.

Кто знает, как бы она восприняла мое признание? Но со мной она неизменно мила». Влюбленному юноше было страшно. На днях в Сайон-хаузе должен был состояться прием важных гостей: королевской семьи и посла испанского принца, племянника герцога Нортумберленда. Хотя открыто об этом не говорилось, Дерек узнал, что посол едет сватать Элен за ее кузена-принца. Сама она со смехом как-то обмолвилась: посол едет зря — герцог терпеть не мог своих испанских родственников. Но Лансдорфу не было спокойно. Он старался почаще бывать в церкви, заказывая мессу за мессой. И работал на износ. Чтобы заниматься с Элен он пожертвовал всем своим свободным временем, пришлось также отказаться от нескольких учеников, но не от дочерей графа Джерси, которому был обязан многим. По ночам Дерек писал музыку на заказ, оставляя для сна порой всего несколько часов. А сейчас он писал ораторию по заказу самого герцога Нортумберленда! Правда предназначалась оратория для короля, который, по словам герцога, уже оценил его религиозную музыку по достоинству. «Я увижу самого короля! Нужно постараться угодить ему, от этого зависит мой успех», — мечтал Дерек, представляя себя богатым. Никогда еще прежде он так не ненавидел своей нищеты, считая ее главной виновницей своих страданий.

Будь он богат, может герцог и взглянул бы на него по-другому. Ум подсказывал Дереку: в любом случае он никогда согласится отдать дочь за него. Но кто сказал, что у любви есть ум? Свои грезы влюбленный юноша каждую ночь изливал в горячей молитве, твердо уповая — невозможное для человека, возможно Богу! Ему казалось, если Элен полюбит его, то обязательно настоит на своем, а герцогу придется смириться с ее выбором. Было очевидно, что единственное слабое место несгибаемого герцога — его дочь. Она одна осмеливалась спорить с ним, и нередко последнее слово оставалось за ней! За скандал с Уэлсли она так и не была наказана, несмотря на все клятвы герцога. Даже более — приехав после того случая в Сайон-хауз, Дерек с удивлением застал Грейла на прежнем месте.

Долорес рассказала: едва завидев верзилу, которым герцог попытался заменить Грейла, Элен пришла в неописуемое исступление, угрожала отцу, что если он не вернет ее главного гувернера, то она будет обходиться со всеми женихами как с Уэлсли. Лансдорф снова убедился, как он любит свою ученицу — дерзкую, своенравную, но очень добрую. Ведь Долорес шепнула ему по секрету: Элен на самом деле любит Грейла, хоть и ссорится иногда, привыкла к нему и сочла несправедливым, что он пострадал за ее вспыльчивость.

У него была семья, которая осталась бы без средств к существованию, прогони его герцог. Зачастую, если отец делал дочери денежный подарок сверх ее содержания, она втайне от Грейла передавала эти деньги его больной жене, не открывая и ей, от кого они. Но миссис Грейл, разумеется, все понимала и была бесконечно благодарна доброй девушке.

Несколько недель спустя, состоялся прием, которого так ждал Лансдорф, чтобы представить ораторию королю. Леди Перси, прослушав репетицию, подбадривала его, уверяя, что король точно не останется равнодушен. Прибыли именитые гости и король со своим семейством. Лансдорф был представлен его величеству, и слушание началось.

Скрывая волнение, юный композитор незаметно разглядывал испанского посла и королевскую семью. Особенно радовало Дерека то, что по происхождению король был немец. Наследник престола принц Уэльский оказался неприятным, чахоточного вида человеком средних лет. Зато его супруга, в девичестве датская принцесса, была весьма недурна собой. Рядом с королем сидел его младший сын герцог Йоркский, глава военного министерства. Дереку было известно, что многими своими победами Англия обязана ему, а вблизи он видел его в первый раз. Герцог Йоркский был молодым мужчиной атлетического сложения, но с таким же невыразительным лицом как у принца. Король явно отдавал ему предпочтение, и мало для кого было секретом, что хотя корону носит Георг, настоящим правящим королем является герцог Йоркский.

Когда оратория была исполнена, его величество выказал благодарность герцогу Нортумберленду, спросив, как ему удалось отыскать такой талант. Эдуард, очаровательно улыбаясь (такое оказалось возможным), ответил, что достопочтенный фон Лансдорф — учитель музыки его дочери. Когда Эдуард улыбался, то выглядел совсем молодым. Дерек подумал, что он, вероятно, всегда оказывал такое же неотразимое впечатление на женщин, какое теперь производит его дочь на мужчин. И тут же убедился в своей правоте, заметив, как принцесса не может скрыть своего восхищения и недвусмысленно откровенно любуется герцогом. Заметил это и принц:

— По-моему, все это действует несколько угнетающе, — сухо произнес он.

Король обиженно посмотрел на сына. Герцог Йоркский незамедлительно ответил брату:

— А мне думается, его величество гораздо более вашего разбирается в духовной музыке! Оратория несомненно превосходна.

— Ты как всегда прав дитя мое, Джонни, — улыбнулся король, называя сына на английский манер, ибо настоящее имя герцога-немца было Иоганн Густав.

Георг милостиво поздравил Дерека и пригласил во дворец Сент-Джеймс для получения новых заказов от себя лично и герцога Йоркского. Королевское семейство удалилось, а счастливый Лансдорф стал свидетелем отказа герцога Нортумберленда в руке своей дочери ее испанскому кузену, под предлогом близкого родства.