Одиночный выстрел

Алекс Орлов, 2009

Где-то на слаборазвитой планете, в далеком феодальном мире влачит жалкое существование невольник по прозвищу Молчун. Он не говорит, не слышит и ценен только тем, что может исправно вращать ворот водочерпалки в условиях, где не выдерживают другие невольники и тягловый скот. Но неожиданно случилось незначительное событие, заставившее Молчуна «проснуться», спасти своих хозяев и вновь стать на просторах Вселенной тем, кем он был когда-то…

16

Местом встречи двух прелатов была выбрана избушка лесника, стоявшая на границе между двумя территориями. Во время недавней войны лесник куда-то подевался, исчезли его скот и пожитки, но пустой дом теперь сгодился для важных переговоров.

Дружины обоих прелатов остались за пределами лесной опушки, на которой и располагалось брошенное лесником владение.

— Здравствуй, Морат Илкнер.

— Здравствуй, Легвос Гудроф.

— Присядем. Хозяин здесь ты, но моя кровь из этой земли, поэтому я сыграю роль радушного хозяина.

— Я не против, прелат Морат.

Они сели на широкую скамью, единственную из оставшейся мебели.

Морат расчесал пятерней поседевшие пряди и хлопнул себя по колену.

— Давай сразу к делу, мне нужна Силейна. О причинах говорить нет смысла, они тебе известны. Когда мои солдаты жгли Вилле-Оку, я плакал, ведь большинство домов в ней закладывал еще мой прадед…

— Трауб-Обжора, я помню, — кивнул Гудроф.

— Ну вот…

Илкнер вздохнул.

— Мой старший сын Сборстьен подрастает, года через три он непременно начнет против тебя новую войну…

На лице Гудрофа появилась улыбка.

— Да-да, я знаю, что ты выиграешь снова, но знаю я и то, что ты умеешь считать деньги, а значит, и убытки. Зачем тебе очередная война, ведь в мирное время ты заработаешь больше денег?

— Мне это известно, прелат Морат. Каковы твои условия обмена?

— Условия просты — отдай мне Силейну и получи Калибазию. Да, она не касается твоих границ, но у тебя есть выход к морю, а стало быть, ты не заплатишь ни одного медного иззи за перевозку сахарных эмцо. К тому же Калибазия почти втрое больше Силейны.

— Но там неспокойно.

— Да брось, Легвос, у тебя отличные солдаты, ты загонишь разбойников в лес, откуда они никогда больше не выберутся, мы оба это знаем.

Гудроф вздохнул. Обмен представлялся ему вполне равноценным и даже выгодным.

— Ладно, прелат Морат, я согласен, только проведем дела с первым снегом. И крестьян своих я тоже заберу.

— Забирай, я поселю новых.

— Но пять домов, что начаты, дострою до конца.

— Буду рад такому порядку.

Они поднялись, Илкнер протянул руку, Гудроф ее пожал.

— Не помнишь, с чего мы стали воевать, прелат Морат?

— Я хотел отнять Силейну безо всякого обмена, — усмехнулся Илкнер.

— Но с обменом будет надежнее.

— Да, с обменом будет надежнее, — кивнул Илкнер. — Ну, до первого снега?

— До первого снега. Я буду готовить корабли.

— Готовь корабли, сосед. Так будет.

— Так будет.

На том они и расстались. Гудроф вернулся к своим людям, забрался в седло и поехал прочь — у него еще было много дел. А Илкнер долго смотрел ему вслед, размышляя о том, как бы со временем ухитриться вернуть себе все без войны.

Скоро Сборстьену исполнится восемнадцать, и это повод посвататься к дочери Гудрофа Амалии. Правда, говорили, будто она плохо воспитана и перечит отцу, а еще переводит дорогой шелк, пачкая его глиняными красками. Но это преодолимо, главное, что она старшая дочь прелата Гудрофа и он обязан дать ей хорошее приданое — возможно, это будет та же Калибазия.