Академия Иммерсии 2: Право Истинных

Алексей Герасимов (2024)

Леонид Павлович Быстрый продолжает адаптироваться в новом для себя мире, попутно привыкая к лохматой сущности, которая поселилась в нем. Он этого не желал, но пути Единой неисповедимы. Зверь внутри него сделал свой романтический выбор, осталось только согласовать его с человеческой половинкой. Однако не все так просто. К тому же, враг, которого он одолел в Новогоднюю ночь, не собирается отказываться от своих монархических планов и теперь жаждет не только смерти избранницы его волка, но и мести…

Глава 13. Прощать врагов надо так, чтоб плакали кровавыми слезами

Не сомневайся в силах, что скованы внутри,

Их ровно столько, сколько нужно для полета.

Рискни, уверенно замки с трамплина отопри,

Лети как ветер, избавившись от всех сомнений гнёта.

Десятый период открытия порталов протекал не так, как Павел рассчитывал. Дракон внутри, неразлучный спутник и учитель, последние несколько лет всё настойчивее убеждал его перестать ждать Екатерину.

«Ты тратишь слишком много энергии на ожидание, Павел, — звучал низкий и глубокий голос дракона в его сознании. — Мы не знаем, жива ли она, и каждое утро, которое ты проводишь в бездействии у портала, вполне возможно отдаляет тебя от твоей истинной цели. Ты должен двигаться дальше».

— Но что, если она еще где-то там? — отвечал Павел, отчаянно цепляясь за надежду.

«Тогда вряд ли ты найдешь ее здесь, сидя в ожидании чуда, — парировал дракон. — Действуй, используй знания и силу, что я тебе дал. Мы должны продолжать строить для себя новый мир, а не жить в прошлом».

Древний ящер был прав. Ее образ и ее имя больше не несли той мотивации, что когда-то побуждала Павла каждое утро вставать с кровати. Эти чувства обернулись бесплотным ожиданием того, что уже вряд ли могло вернуться. Оставалась надежда, что Екатерина нашла свой путь и просто оказалась в другом мире. Лучше думать об этом, чем о том, что она погибла. С каждым днем Павел всё чаще соглашался с драконом, что настало время двигаться дальше.

Поселение, которое они основали, продолжало расширяться и теперь уже напоминало небольшой городок. Ему торжественно присвоили имя — Этерия. В нём сформировывались улочки, открывались лавки, таверны, и даже возникла центральная площадь, на которой люди и нелюди проводили время в общении и развлечениях. Авторитет Павелия Стремительного крепнул день ото дня. Переселенцы и местные обращались к нему за советами, решениями, поддержкой. Они признавали его знания и опыт, и не важно, как часто Павел пытался отступить в тень, он всё равно оставался в центре событий. Его начали считать за главного, и он, по совету дракона, не стал оспаривать этого.

Над местом, где скрывалось сердце дракона, теперь возвышался двухэтажный корпус администрации. Это здание стало сердцем нового поселения, символом власти, знаний и устремлений. Академия, как ее стали называть, открыла двери для всех желающих познавать и учиться. Павел сам и несколько пожилых чистокровок, которые добровольно присоединились к нему, начали учить тех, кто хотел понять природу миров или подтянуть знания в магии. Все эти годы, проведенные после попадания в Алитая, ученый каждый день и каждую ночь проводил в изучении форм жизни, что обитали в МежМирье.

Его новая родина оказалась куда сложнее, чем Павел представлял вначале. Благодаря сведениям от дракона вкупе с обширной информацией от переселенцев он выяснил, что все миры находились на единой планете, по сути, копирующей строение и параметры Земли. Скудные воспоминания из астрономии подтвердили вывод о том, что звёзды в этом мире дублировали земные. Павел узнал знакомые созвездия — Орион с его характерным поясом, Большую Медведицу, которая всегда помогала ориентироваться в пространстве, и Плеяды, которые так часто виднелись в зимнем небе. Это сходство поражало и вселяло странное чувство, будто он находится одновременно и дома, и в абсолютно ином мире. Вот только вторая луна, к ежегодному циклу которой привязалисьпорталы и потребность оборотней принимать истинный облик, выбивалась из канонов земной науки.

В МежМирье существовали свои материки с индивидуальным развитием своих экосистем. Расы, обитавшие в каждом из миров, сильно различались между собой. Эволюция этого варианта реальности пошла по необычному пути, сосредоточившись на симбиотическом дуализме основных обитателей — зверином и человеческом. Они жили в максимальной гармонии с природой, и каждое существо имело свое место в пищевой цепи и свою роль в социуме. Наги, оборотни, вампиры, драконы, орки, эльфы и гномы. Большая часть этих рас могла оборачиваться в зверей, и самое главное — магия крови позволяла им контролировать этот процесс. Разве что в полнолуние Старшей Сестры на семь дней контроль над оборотом сохраняли лишь наделенные высоким уровнем магии представители рас. Однако больше всего из стихийных порталов, образующихся хаотично и совершенно непредсказуемо, в миры проникали именно люди.

Павел каждый раз не мог удержаться от любопытства, когда к ним попадал новенький. Они были максимально разными, их культура, их образ жизни, и даже мировоззрение отличалось иногда кардинально. В разговорах с попаданцами Павел начинал понимать, что в мирах, из которых они прибыли, развитие общества шло по разным дорожкам. Кто-то приходил из мира, где технологии достигли высочайшего уровня, люди жили в небесных домах и летали на парящих машинах, общаясь через невидимые сети. Кто-то, напротив, приходил из миров, в которых люди всё еще обитали в замках, сражались на мечах и верили в кучу разнообразных богов, как в единственную реальность.

Общим было одно. До момента образования первого из порталов, редкие представители Homo sapiens присутствовали лишь в Алитая. Старейшины гномов рассказывали, что иногда натыкались в забоях на людов, которые не понимали, как оказались там. Люди тут были чужими, неестественными для этих мест. Они, как и Павел, принадлежали параллельным реальностям, мирам, что не были связаны с этим местом напрямую. С открытием первых стационарных порталов число человеческих попаданцев возросло многократно. Видимо, границы параллельных миров истончились. Они выпадали из стихийных порталов по всему материку и чуть ли не ежедневно, в строящемся городке появлялись утомленные, ошарашенные путники.

По своим каналам гномы быстро поведали сородичам о месте, где попаданцы могут получить приют, и те направляли несчастных с обозами в Этерию. Из-за того, что каждый из попаданцев, будь то житель МежМирья или человек, прибывал со своим вариантом летоисчисления, на общем сборе приняли решение начать отсчет с момента образования первых порталов. Так что этот год официально считался десятым с момента первого разрыва тканей мироздания. Пришлось использовать земные стандарты времяисчисления, убедив население МежМирья отказаться от привычки составлять календарь по погодным событиям за окном.

Гномы, как самые предприимчивые создания быстро оценили удобства метрической системы и двенадцатимесячного календаря, мгновенно адаптируясь к ним. Единственные аборигены МежМирья, лишенные магии крови, но слывущие непревзойденными мастерами, тут же принялись объединять технические знания пришлых с магической составляющей своего мира, запуская виток своеобразного технического прогресса. Остальные представители рас хоть слегка и сопротивлялись нововведениям, но поддавались воле большинства, которое состояло как раз из людей.

Изучая оборотничество существ из шести континентов этого мира, Павел узнал, что он сам не может перевоплощаться в парящего ящера, несмотря на то, что в его тело подселился дракон. Это стало для ученого, вдохновленного открывающимися перспективами, горьким открытием. Каждый раз, наблюдая за тем, как оборотни принимают свои звериные формы, Павел чувствовал жгучее желание обрести такую же способность. Он, разделяя память своего зверя, хотел ощутить эту свободу внутреннего дракона — мощные крылья, острые когти, чешуйчатую шкуру, которая могла бы защитить его в любом испытании. Но когда он попытался это сделать в первый раз, почувствовал такую сильную боль, словно каждая клетка его тела кричала от протеста. Это открытие ошеломило.

Дракон объяснил, что на момент его подселения в Павла магия в нём, как и во всех человеческих попаданцах, практически отсутствовала. Поэтому любая попытка перевоплощения может просто убить носителя. Магическая энергия в его теле была слишком слабой, чтобы выдержать такое мощное преобразование.

Взамен он предложил заменить мощь тела дракона багажом своих знаний как в магии крови, так и в электрической магии. Павел с радостью принял эту возможность, жажда усилить свои способности и досконально изучить мир, в котором оказался. Каждую ночь после всех насущных дел Павел оставался в тишине своих личных покоев в здании академии. Дракон открывал ему секреты магических практик, обучал заклинаниям, которые когда-то помогали ему самому выживать в любом из миров.

От дракона Павел узнал, что магические барьеры между мирами в океанах раньше могли преодолевать только представители его расы электрических драконов. Кто автор этих барьеров, дракон не знал, но обладал уникальной способностью приоткрывать магическую завесу без вреда для своей чешуи. Эта информация сильно расстроила Павла, потому что он планировал начать поиски супруги в других мирах, но осознал, что для этого ему придется ждать ежегодного открытия порталов.

Дракон не позволил своему носителю долго оставаться в отчаянии.

«Мы можем попробовать создать свой портал в любой из миров, используя мою силу и сердце. Оно достаточно окрепло за эти годы», — сказал Дракон, и его слова раздались в разуме Павла как гром среди ясного неба.

Дракон пояснил, что с помощью накопленной сердцем электрической магии он может попробовать разорвать ткань пространства и открыть порталы в любое из мест, где он когда-либо был. Благо крылатый ящер за свою долгую жизнь побывал во всех пяти мирах. Вот только оставался небольшой риск потери магической энергии и страх оставить сердце на долгое время без присмотра. Эта новость перевернула всё представление Павла о его возможностях.

Теперь у него появился выбор, которого не было раньше. Павел договорился с гномами, чтобы те создали для него пару магических аккумуляторов для страховки и продолжили помогать попаданцам. Он чувствовал, что не может бросить тех, кто нуждался в помощи. Но вместе с тем был готов к тому, чтобы отправиться в собственное путешествие. Павел принял решение исследовать все миры этой планеты и, если удача соблаговолит, найти свою супругу. Теперь он был уже не один — у него был могущественный союзник, который не только давал ему знания и силу, но и делал его способным пересекать границы миров.

Академия продолжала расти, поселение развивалось, а сам Павел, наконец, обрел главную цель в жизни, которая наполняла его душу и двигала вперед реальные возможности воплощения.

***

Лиана пришла в себя от ощущения холода и сырости, вынуждавших тело дрожать, чтобы хоть как-то согреться. Ее человеческая оболочка без поддержки родовой магии оказалась весьма чувствительной к холодам. От острого запаха затхлости и плесени подташнивало. Тусклый свет едва пробивался через щели в полу над головой, создавая слабую иллюзию хоть какого-то ориентируемого пространства. Руки и ноги связали грубой веревкой, но не это было самой страшной частью ее заточения. На шее Лианы застыл тяжёлый металлический ошейник, испещренный магическими рунами. Она сразу поняла, что это — противооборотный ошейник. Страшный сон для любого волка. Никакого оборота, никакого общения со своей внутренней волчицей. И что еще хуже — никакой ментальной родовой связи или привычной магии. Она не могла попросить о помощи. Все ее прежние силы и возможности обрезал ошейник, а ощущение беспомощности заставило сердце замереть. Страх, словно паук паутиной, медленно опутывал сознание, но принцесса старалась его подавить, заставив себя сфокусироваться.

Она пока еще жива, и это главное!

Нужно было внимательно осмотреться. Без сомнения, Лия находилась в чьём-то подвале, а судя по слабому отблеску прутьев вокруг, ее вдобавок заточили в прочную клетку, словно бешеное животное. Прядь белых волос на плече давала понять, что ее личность раскрыта, а маскирующий амулет исчез.

Со стороны открывшихся дверей наверху старой лестницы раздался скрип, и темная фигура спустилась в темноту помещения. Лица похитителя не разглядеть, а волчье зрение отсутствовало. Незнакомец подошел к светокамню и активировал тусклое освещение. Ехидная улыбка узких губ, в глазах хищный блеск и самодовольный вид, покрытое шрамами лицо похитителя сразу дали понять, что тот наслаждался ситуацией. Судя по отточенным движениям чужака, это оборотень. Лиана встретила его ледяным взглядом, не собираясь показывать страх.

— Ого, вы быстро очухались, — сказал тот с явным удовлетворением. — Как себя чувствуете, ваше высочество?

Лиана ничего не ответила, сжимая зубы и сохраняя молчание. Похититель открыл клетку и подошел ближе. Его сапоги с металлическими набойками глухо звучали по каменному полу. Остановившись в шаге от пленницы, он наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Ваши попытки сопротивления меня не впечатляют, — усмехнулся он. — Мне казалось, что вам будет интересно узнать, кто меня нанял, и что я собираюсь с вами делать. Ведь любопытство — это в крови всех принцесс. Разве нет?

Он покинул клетку, отошел к столу, стоявшему в углу, и начал перебирать какие-то бумаги, будто бы вовсе не торопился. Лиана всё еще молчала, но внутри нее бушевал ураган. Она отчаянно старалась собрать хотя бы каплю магической энергии, пыталась почувствовать связь с волчицей, но в голове и груди было пусто. Она впервые в жизни осознала, насколько сильно зависела от своей истинной сущности.

— Ну, хорошо, чтобы не держать вас в неведении, скажу прямо, — не выдержав, первым продолжил чужак, отложив бумаги и вернувшись к ней.

— Меня наняли те, кто хочет видеть наше королевство сильным и процветающим. А вашу семью изничтоженной. Корона Лунории, — он усмехнулся, — да-да, та самая, что связана с вами кровью, слишком уж тяжела для вашей светловолосой головки. Не так ли? Вот и пришлось кому-то вмешаться.

Лиана подняла глаза, ее взгляд горел ненавистью.

— Ты заплатишь за это, подлец. Ты и те, кто тебя нанял, — ее голос был холоден, но в нём звучало обещание мести. — Я не понимаю, с чего ты взял, что корона со мной как-то связана. Она в данный момент на голове у предателя нашего рода.

Касарр рассмеялся, его смех был грубым и зловещим.

— Вот те раз! Ну, на ты так на ты. А девчушка-то и не в курсе? Ай да Дамирр. Не предупредить дочурку о таком бремени? Никогда не понимал вас, венценосных отродий. Твой папаша, Единая ему тылом, пропитал твоей кровью камень короны. И теперь судьба престола в твоих руках. Но я бы особо не радовался. Если… а вернее, когда на поляне предков победит Элррик, то тебе придется стать его сучкой. И, скорее всего, не единственной. Иди сдохнуть…

Лиана потеряла дар речи от услышанного. Она изучала правила кровного наследования, когда король заранее выбирал, кто из сыновей в будущем займет его место. Или возведет на трон свою истинную пару, если дело касалось дочек. Так решалась проблема с захватом власти и ссорами между родственниками. Новость прозвучала как гром среди ясного неба — ее отец привязал корону к ней, не сказав ей ни слова! Ощущение обмана и горечи пронзило сердце, смешиваясь с яростью и страхом перед надвигающейся судьбой. Однако она не могла позволить себе проиграть, хотя бы в словесной дуэли.

— И что? Я уже выбрала себе пару, — гордо ответила она похитителю. — И этот волк уже один раз надрал задницу канцлеру! Надерет и еще раз!

— Возможно. Возможно… Вот только всё это актуально при условии, что я оставлю тебя в живых. А на твою белую шкуру у меня обширные планы, принцесса. И боюсь, они тебе не понравятся. Давно мечтал узнать, на что способна благородная кровь. Для начала я посмотрю, как долго продержится лишенный магических сил оборотень без воды и пищи. Знаешь, есть такая интересная теория — оборотни, мол, более живучи, чем обычные люди. С людьми я ставил множество экспериментов. Надоело. А вот сколько времени ты продержишься без своей магии? — он провел пальцем по острой кромке кинжала, который достал из ножен на поясе.

Лиана стиснула зубы, чтобы не позволить страху выдать ее. Она знала, что должна оставаться сильной, но ощущение безысходности медленно, но верно сжимало грудь. Девушка пыталась отвлечься, сосредоточившись на другом, но это оказалось не так просто. Глаза сами собой фокусировались на блеске смертельного лезвия.

— Ты всего лишь подлое ничтожество, — процедила она. — Скрываешься в ночи и выполняешь приказы, не имея ни чести, ни собственной воли. Какой ты волк после этого?! Ты обычная шавка.

Касарр на мгновение прищурился, и его улыбка исчезла. Он подошел ближе, хватая Лиану за подбородок и заставляя ее поднять голову, чтобы та посмотрела ему прямо в глаза.

— Ты слишком громко лаешь, принцесса, — прорычал он тихо.

И прежде чем Лиана успела отреагировать, он провел лезвием кинжала через всю ее правую щёку. Острая боль вспыхнула, словно огонь. Лиана вскрикнула, чувствуя, как по коже потекла кровь, капая на светлую блузку. Она понимала, что не сможет исцелить эту рану, не сможет обернуться и задействовать магию, чтобы излечиться. А если она выживет, то, скорее всего, навсегда останется со шрамом — напоминанием об этом моменте, об этом подлом убийце.

Похититель отошел, любуясь своим «творением». Он стоял, смакуя кровь принцессы, слизывая ее с кинжала и с удовлетворением наблюдая за страданиями.

— Знаешь, что самое интересное? — произнес он, облокотившись на стол. — Я должен, но не стремлюсь отправить твою душонку к папаше в данный момент. Мне заплатили не только за это! Я подожду твоих друзей. Знаю, что они наверняка придут за тобой, и когда они окажутся рядом, я покончу со всеми вами. Разом! Ты уже видела, как распускаются «Кровавые Слёзы». Эти магические кристаллы способны не только уничтожить весь этот подвал, но и разнести здание целиком. При активации они высасывают жизненную энергию в радиусе десяти метров, усиливая взрывную мощь в сотни раз. Всё вокруг превращается в огненный хаос. Эффектная смерть, тебе так не кажется? Вся ваша маленькая героическая команда — и одним махом в небытие. Надеюсь, они тебя ценят и не заставят меня долго ждать. Впрочем, могут и не спешить, нам точно есть чем заняться!

Лиана закрыла глаза, ее тело дрожало не только от боли, но и от ярости. Она знала, что должна оставаться сильной, что должна бороться, но осознание того, что ее жизнь и жизни ее друзей сейчас находятся в руках этого оборотня, переполняло отчаянием. Она чувствовала, как слёзы текут по щекам, смешиваясь с кровью, но заставила себя открыть глаза и посмотреть на ублюдка.

— Они точно придут, — прошептала она, ее голос был полон страдания, но в нём звучала и несломленная решимость. — И они заставят тебя пожалеть о каждом твоем слове.

Похититель лишь пожал плечами, явно не принимая угрозы всерьез. Он бросил последний взгляд на Лиану, хмыкнул и развернулся, направляясь к выходу.

— Посмотрим, принцесса. Посмотрим.

Дверь закрылась, оставив Лиану одну в холодном мраке подвала. Она чувствовала, как рана на лице болезненно пульсирует, и эта боль должна была стать символом ее решимости. Ее друзья придут, и она должна будет иметь силы предупредить о ловушке. Она обязана выстоять.

***

Снова тот же сон. Я бегу по лесу, лапы крепко упираются в мягкую влажную землю. Ветер разрывает тишину, свистит в ушах, но что-то не так, совсем не так. Черная шерсть моей волчьей сущности встает дыбом — ее рядом нет. Лиана. Белая волчица — моя пара, ее нет нигде. Это осознание протыкает острее самых острых клыков. Я останавливаюсь, резко поводя носом, стараясь уловить ее запах, ее присутствие.

Ничего.

Лес словно лишился ее следов. Волк внутри не верит в это, он носится в разные стороны, ища хоть малейшие признаки ее присутствия. Мы проверяем каждый куст, каждый клочок земли, но повсюду лишь холод и пустота. Чувство отчаяния нарастает, как лавина, захватывая целиком, и вскоре ужас становится невыносимым. Ощущение потерянности и пустоты едва не сводит нас обоих с ума. Я останавливаюсь и оглашаю округу призывным воем. Этот звук пронзает насквозь, словно сам воздух превращается в стальные иглы, разрывающие мое сердце. Птицы, испуганные волчьим плачем, разлетаются в разные стороны. Лес кажется чужим, холодным без нее. Я падаю на холодную землю, укладывая морду на лапы. Мне некуда идти, не к кому возвращаться, и это ощущение безысходности охватывает каждую клетку моего существа…

Я проснулся, словно меня вырвали из кошмара, и тяжесть потери снова обрушилась на меня, как холодная беспощадная волна, будто тонешь, и не осталось сил подняться к поверхности. Мое дыхание стало прерывистым, горло сжималось, как будто меня душат, а грудь сдавило настолько, что словно воздух больше не поступал в легкие. Тело мелко дрожало, каждая мышца была сведена судорогой, а суставы болели, будто бы их сжимали тисками.

Это не сон — ее действительно нет.

Я схватился за голову, тело скручивало от напряжения, и я просто не мог сдержать стон. Стон не принес облегчения и остался запертым со мной в стенах этой комнаты.

«Спокойно, бро… я рядом», — в голове прозвучал голос ДраКоши.

Я почувствовал, как фамильяр мягко коснулся моего сознания, и ощутил, как ему самому тяжело, как его маленькое сердце переполнилось беспокойством. Он не понимал, как помочь, но делал всё, что в его силах.

Это прикосновение — не просто утешение, это попытка доказать, что он здесь, что я не одинок в своей боли. Словно прохладный ветерок в знойный день, его успокаивающее присутствие проникало глубже, в самое сердце моего горя. Тьма внутри меня начала слегка отступать, на смену ей пришло тепло и нежное свечение. ДраКоша делился со мной своей энергией, я чувствовал, как его сила плавно заполняла ту самую зияющую пустоту. Его магия — это поток, который ласково омывал мое сознание, словно обволакивал светом, проникая в самые глубокие трещины разума. На мгновение я позволил себе расслабиться, отпустил страх и боль, просто впитывал эту магическую любовь от питомца.

Постепенно дрожь утихла, дыхание становилось ровнее, а разум — чуть спокойнее. Я открыл глаза, но даже этот покой был хрупок и временен. Она всё еще где-то там, в неизвестности, одна, в беде. Эта мысль прожигала душу. Моя волчица, моя пара… Без нее всё, что я делал, казалось лишенным смысла, бесполезным, словно тень без света.

Дверь в нашу комнату открылась, и вошла Майя. Я абсолютно не помнил, как оказался в общаге. Лицо оркши мрачное, ее плечи опущены, и по тому, как она избегала смотреть мне в глаза, я понимал — новости последуют нехорошие.

Может быть, лучше бы и не знать их совсем?

Я сел на кровати, внимательно глядя на нее. Сердце глухо стучало, и я пытался взять себя в руки.

— Рассказывай, не томи! — мой голос дрожал, и я проклинал себя за эту слабость, но не мог ничего с собой поделать.

Майя смотрела на меня, ее глаза выражали беспокойство и сострадание.

— Сара нам всё рассказала. За головой Лианы отправили одного из наемников. Оборотня по имени Касарр. Он проник в академию по заброшенным шахтам, — ответила она, тяжело вздыхая. — Сара думает, что Лиана, возможно, жива. Клянется, что найдет этого гада, который за ней охотился.

Я слышал ее слова, и мое сердце замерло на миг, будто отказало. Надежда. Эта тонкая, хрупкая молния промелькнула в темноте, словно одинокий луч света, пронзающий мрак. Но я боюсь. Боюсь схватиться за нее, опасаясь, что та оборвется, оставив нас с волчонком один на один с невыносимой утратой.

Майя продолжила, и ее голос был мягким, но я чувствовал, как за каждым словом скрывалась неуверенность:

— Сара, как и я, не верит, что Лиана погибла. Но никто не знает наверняка… Северрин с Элеррионом пытались обнаружить следы снаружи стен академии, но, увы… — она замолчала, будто не зная, как выразить следующую мысль.

Я видел, как подруга отводила взгляд, как будто боялась взглянуть мне в глаза.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату зашел Северрин. Лицо бледное, словно мел, в глазах абсолютная пустота, а губы сжаты в узкую линию. Он выглядел так, будто сама смерть заглянула оборотню в глаза.

Парень тяжело опустился на стул и начал говорить, глядя в пол:

— Я не смог найти ни частицы. Место взрыва… — его голос дрогнул, и я заметил, как его руки начали мелко дрожать. — Взрыв был такой силы, что даже подземные скалы расплавились. Все старые ходы гномов запечатаны. Ректор определил тип взрывчатки. Какие-то «Кровавые Слёзы»… Основаны на магии крови. Жива ли Лиана — никто не знает. Но я… я ее не чувствую. Никакой связи. Ни малейшего отклика. Ничего.

Его слова, словно кинжалы с ядом, пронзили мое сердце. Боль вновь вцепилась в мою грудь, как хищник, рвущий плоть, раздирая на части изнутри. Я уткнулся лицом в руки, сжавшись в комок, и старался переварить услышанное, но слова звучали в голове, словно приговор, и этот приговор не давал дышать.

Нет, это невозможно.

Она не могла так просто погибнуть. Мы же связаны. Она моя пара. Волчонок внутри скулил, и этот звук больше напоминал плач.

Майя снова вмешалась, ее голос звучал твердо, будто она пыталась не дать нам с Севой расклеиться:

— Сара сказала, что найдет Касарра и выяснит, что случилось с Лианой, даже если придется резать его шкуру на полосы. Мы не сдадимся, Лёнь. Мы все будем искать ее.

Эти слова должны бы принести утешение, но вместо этого они только усиливали страдания. Во мне что-то снова ломалось, словно хрупкий лёд под ногами. Я не мог больше сидеть здесь, ощущать свою беспомощность. Каждый миг бездействия — это еще один гвоздь в гроб надежды. Я должен действовать.

Я резко встал, порываясь выйти из комнаты, но меня остановили слова Марка, неподвижно застывшего на своей кровати. Его присутствие было настолько неприметным, что я даже не видел его.

— И куда ты собрался, друг? В город? Ты же понятия не имеешь, кого нужно искать и где именно. Этерия огромна, и не в каждом проулке тебя встретят с розами. Ты сам знаешь, криминальный мир не прощает ошибок. Нам в данный момент нужна не эта самонадеянная безрассудность, а четкий план. Пожалуйста, подумай над этим.

Я остановился, понимая, что Марк прав.

Но что делать с чувством, что разрывало меня на куски?

Эта беспомощность, это ощущение, что я ничего не могу изменить, не могу помочь… Не в силах выносить траурную атмосферу в комнате, я вышел и пошагал куда глаза глядят. В какой-то момент оказался в каморке бабушки Риты.

Она смотрела на меня с тревогой и пониманием.

— На тебя больно смотреть, мальчик мой, — ее голос звучал, как первоклассное успокоительное, ее рука осторожно коснулась моего предплечья.

И тут я окончательно не выдержал. Горло сжалось, и слёзы сами потекли по щекам, будто прорвалась плотина, не выдержав внутреннего давления. Я упал на колени, уткнувшись лицом в подол бабушки, и рыдал так, как никогда раньше. Слова, чувства — всё перемешалось в горле, и я мог только прерываться на всхлипы и горевать.

В голове крутились тысячи мыслей, но одна особенно громкая: «Я не могу ее потерять. Не сейчас, когда я нашел ее. Она — моя пара, моя половина. Как я могу жить дальше, зная, что ее больше нет? Я боюсь этой пустоты, боюсь навсегда остаться один, без тепла, без ее силы рядом. Эта неизвестность — худшее, что могло случиться со мной, она словно разрывает на части, не давая ни минуты покоя».

— Лиана… она… я не знаю, что с ней, бабушка… — хрипел я сквозь слёзы. — Я не могу… Я не хочу ее потерять… Только не теперь…

Бабушка Рита медленно гладила меня по голове, ее руки овевали теплом и спокойствием, ее голос был мягок и нежен.

— Тихо, Лёнечка, тихо, — шептала она, прижимая меня к себе. — Ты должен верить в свою пару, мальчик мой. Я не чувствую, что она пересекла порог изнанки этого мира. Она жива, где бы сейчас ни была. Ты найдешь ее. Ты просто устал. Успокой свое сердце. И волчонку дай отдохнуть. До рассвета еще пара часов. Утро вечера мудренее.

В словах бабушки было что-то, что заставляло верить, что у меня всё еще есть шанс. Она позволила мне выплакаться, не торопила, просто продолжала гладить, и я, истощенный, позволил себе сломаться, хотя бы на этот миг.

Потом я обязательно встану и пойду дальше. Ради нее.

Но сейчас… сейчас я просто ребенок, потерявший самое дорогое. Я поглубже уткнулся в ткань юбки старушки, радуясь, что даже в самые темные моменты жизни рядом снова есть кто-то, кто готов меня поддержать. Эта мысль стала для меня якорем, удерживая от сплавления в бездну отчаяния.

Я встал, поцеловал бабушку в щёку и вернулся обратно в кровать. Не знаю, кого мне благодарить, но больше снов в эту ночь я не видел.

***

Утром следующего дня нас всех, кроме Марка, снова вызвали в кабинет ректора. Однокурсники, что шли на первую лекцию сочувственно провожали нашу процессию взглядом. Я же чувствовал лишь то, как глухое ощущение тревоги гудит в сердце. Снова нас ждут разговоры о «планах», «стратегиях» и прочих пустых словах, звучащих как издевка. Я не мог избавиться от предчувствия, что нас снова попытаются загнать в клетку бездействия. Никакой реальной надежды, никакого движения.

Войдя в кабинет, я застал там Гильдора, Гримхалка, Элерриона и Сару. Их взгляды были тяжёлыми, а в кабинете царила атмосфера подавленности. Стало ясно, что никто из руководства не спал, и до нашего появления наверняка обсуждали пропажу Лианы. Я встал, опершись на спинку стула, и терпеливо ждал, пока все соберутся.

Несмотря на очередное ЧП, Гильдор выглядел достаточно бодрым и, как обычно, элегантно одетым. Его сдержанная осанка и уверенный взгляд лишь подчеркивали разрыв между его спокойствием и бурей моих эмоций. Эти ровные интонации в голосе только больше выводили меня из себя.

Где же та ярость, что должна была бы гореть в каждом из нас, когда речь шла о Лиане?

Казалось, спокойствие ректора предназначено, чтобы нас убаюкать, успокоить, заглушить желание действовать.

— Мы обсудили сложившуюся ситуацию, — сказал он, обведя взглядом присутствующих, — и пришли к выводу, что, несмотря на отсутствие доказательств того, что Лиана жива, считать мертвой ее мы не станем. До тех пор, пока у нас есть хоть какая-то надежда, мы обязаны ее найти.

Эти слова пролетели мимо меня, не вызвав ни малейшего облегчения. «Надежда» — глухая, пустая, почти насмешка. Да, надежда. Но сколько времени мы будем тянуть, прежде чем сделаем что-то реальное? Во мне закипала злость, словно огонь, раздуваемый ветром сомнений и страха. Я едва сдерживался, чувствуя, как внутри бурлит котел гнева.

Гильдор продолжил:

— Сарассис, — он обратился к нагине, на лице которой отпечаталась бессонная ночь, — я хочу, чтобы ты подняла свои связи и приложила все усилия в поисках этого наемника. Он единственный, кто точно знает судьбу Волкосветовой. Тебе не нужно ведь объяснять, что следует быть предельно осторожной. Если принцесса всё еще у него, то ее жизнь будет напрямую зависеть от твоих действий.

Сара взглянула на меня, в ее глазах была видна приличная толика сомнений. Она была готова искать, рисковать жизнью ради Лианы, но, видно, не знала, с чего начать.

А потом Гильдор продолжил:

— Что касается остальных… всем вам необходимо продолжить свое обучение. Пребывание в неизвестности убивает разум, а учеба позволит отвлечься от тяжких мыслей. Выход в город вам не рекомендован. Мы не можем позволить себе потерять еще больше студентов.

Эти слова стали последней каплей.

Обучение?!

Неужели он думает, что я буду спокойно сидеть за партой, когда каждая клетка моего существа кричит от боли и желания найти ее? Как он может хотеть, чтобы я делал вид, что всё в порядке, пока Лиана, возможно, где-то кричит от ужаса или, что еще хуже, страдает под пытками в ожидании спасения?

Меня захлестнул гнев, ярость вспыхнула, словно пламя, и я уже не мог больше сдерживаться.

— Это что, шутка?! — мой голос прорезал тишину, как нож.

Я видел, как все взгляды в комнате обратились ко мне, но мне было глубоко наплевать.

— Вы хотите, чтобы я делал вид, что ничего не случилось, пока моя пара находится неизвестно где?! С хрена ли?! Я так не могу. И не буду! — голос дрожал от напряжения, и каждый мускул в теле напрягся до боли.

Майя прикоснулась к моей руке, видимо, пытаясь утихомирить, но я резко оттолкнул ее, сделав шаг к столу ректора.

— Отпустите меня на поиски, или я уйду сам! Клянусь, я не останусь в академии ни минутой дольше. Можете меня хоть сейчас же отчислить! Плевать!

Элеррион, стоявший рядом с Гильдором, поднял руку, пытаясь успокоить меня.

— Леонид, я понимаю твои чувства, но мы должны действовать с холодным разумом. Ты новичок в этом мире и не знаешь, где искать и кого нужно спрашивать. В конце концов, это опасно… — он говорил тихо, но я уже не слушал.

Я резко оборвал оборотня по ментальной связи, как будто надавил на рычаг, выключая звук. Понятия не имею, как это получилось. Оборотень изумленно на меня посмотрел. Внутри же всё клокотало. Мысли неслись одна за другой слишком быстро, чтобы зацепиться за нужную, но каждая из них кричала об одном — я готов на всё, чтобы найти Лию.

Хватит слов!

Хватит ожиданий!

Я был готов идти по головам всех, кто встанет на моём пути.

— Если вы не отпустите меня, я всё равно найду способ сбежать, — заявил я, стараясь держать голос ровным. — И никакая защита академии не остановит меня. Уж поверьте. Я сделаю это с вашим одобрением или без него.

Тишина снова прокатилась по кабинету. На этот раз попыток переубедить меня уже не было. Майя и Северрин, которые стояли чуть поодаль, сделали шаг вперед.

— Леонид прав, — поддержала Майя. Ее голос был жестким, но в нём ощущалась нотка заботы. — Он не успокоится, пока не найдет Лиану. И мы не можем просто сидеть и ничего не делать. Позвольте нам всем вместе пойти и сопровождать Леонида.

Северрин поспешил вставить и свои пять копеек. Его голос был тихим, но твердым, не терпящим возражений:

— Я пойду за Лианой куда угодно, без малейший сомнений. Мы должны сделать всё, чтобы найти принцессу. Он ее ПАРА, а я — ее БРАТ. Мы не можем бездействовать.

Сарассис прокашлялась, привлекая к себе внимание ректора.

— Лэр. Я понимаю чувства ваших студентов и готова присматривать за ними, не жалея хвоста.

Гильдор тяжело вздохнул, его глаза потемнели, как небо перед бурей. Я приготовился к физическому или психологическому воздействию от дракона. Однако ректор как-то резко расслабился, растекаясь всей спиной по спинке кресла, и посмотрел мне в глаза. В этом взгляде я неожиданно увидел не только смирение, но так же и то, что он сознает — меня не остановить.

— Хорошо, — наконец, согласился он печальным голосом, словно каждое слово давалось с усилием. — Истинную кровь невозможно остановить. Если вы так решили, я не стану препятствовать. Леонид, ты можешь отправиться на поиски, а Северрин с Майей приглядят за тобой. Прошу вас, быть осторожными и тщательно планировать каждую вылазку. Планировать каждый свой шаг и докладывать о результатах будете Элу. Это непростая задача, и опасности могут подстерегать вас повсюду.

— У меня будет одно условие, — внезапно произнес Сереброзвезд, глядя мне прямо в глаза. — Ты не забросишь наши уроки магии, Леонид. Поверь, это пойдет на пользу как тебе, так и вашим поискам.

Я кивнул, чувствуя, как на меня обрушивается волна облегчения, словно ледяная вода, гасящая огонь.

— Спасибо, лэр Гильдор, — поблагодарил я, и мои слова прозвучали искренне. — Мне кажется, Марк также захочет к нам присоединиться. Мы вместе найдем ее, чего бы это ни стоило.

— Вот-вот… — пробурчал едва слышно ректор, — как раз цена этих поисков меня больше всего и беспокоит.