Академия Иммерсии 2: Право Истинных

Алексей Герасимов (2024)

Леонид Павлович Быстрый продолжает адаптироваться в новом для себя мире, попутно привыкая к лохматой сущности, которая поселилась в нем. Он этого не желал, но пути Единой неисповедимы. Зверь внутри него сделал свой романтический выбор, осталось только согласовать его с человеческой половинкой. Однако не все так просто. К тому же, враг, которого он одолел в Новогоднюю ночь, не собирается отказываться от своих монархических планов и теперь жаждет не только смерти избранницы его волка, но и мести…

Глава 10. Девушки могут всё, просто иногда стесняются…

Жестокость иногда лишь отражение добра,

Когда о добрый нрав все ноги вытирают,

В сердцах у добрых разгорается жара,

И пламя гнева всё добро в душе сжигает.

Эмили неспешно шла по заснеженной дорожке сада академии, ведущей к общежитию. Зимой рано темнело, и магические фонари по краям дорожки подсвечивали путь, создавая замысловатые тени у деревьев и заваленных снегом скамейках. Подмерзшие пальцы грелись в карманах плаща, а дыхание разбавляло морозный воздух облачками пара. Ворота академии остались позади, а мысли о Леониде, которого внезапно увел Элеррион, не покидали девушку. Ее сердце сжималось, когда она вспоминала встревоженное лицо попаданца, когда он разрывался между желанием остаться с ней и требованием преподавателя. Эмили в этот момент осознала, что ее эмоции к этому парню уже трансформировались в нечто большее, чем просто симпатия. При этом в ее подсознании ворочались и знакомые смутные сомнения. А стоит ли вообще связываться с кем-то, кто только недавно вошел в ее жизнь и принес с собой столько неопределенности?

Редкая неафишируемая способность Эмили считывать истинные эмоции любого живого существа была и проклятием, и благословением одновременно. Она столько раз спотыкалась на прокладывании троп в романтических лабиринтах, что уже несколько последних лет не смотрела на мужчин через розовые очки. Попробуйте построить взаимоотношения с кем-то, чьи истинные эмоции для вас словно открытая книга. Но именно благодаря этой способности ей позволили продолжить обучение и предложили подрабатывать в отделение МежМировой фауны, обещая дальнейшее трудоустройство. Слава Единой, животные и растения не имеют привычки скрывать свои настоящие мысли. А ведь Эмили считывала эмоции даже звериных сущностей — истинных зверей носителя.

Эмили вздохнула, подняв голову к звездам.

Волк внутри Леонида… он был насторожен и напряжен, его недоверие и агрессия к ней ощущались, как леденящий ветер в этот зимний вечер. В то же время она понимала, что понравилась самому Леониду — его эмоции были чистыми и искренними, но его звериная половинка не принимала ее. Это было больно осознавать, но она не раз имела дела с оборотнями и понимала, что это часть их природной сущности.

Эмили вошла в общежитие, приветливо кивая редким знакомым, которые попадались на пути. Поднявшись на второй этаж, она наконец-то добралась до своей комнаты. Прикрыв за собой дверь, девушка почувствовала, как усталость навалилась всей тяжестью. Сбросив плащ, она плюхнулась на покрывало кровати, всё еще размышляя о седовласом парнишке. О том, как легко они общались, о его странных шутках и непонятных обычаях, о внимательном взгляде голубых глаз, подчеркнутых белыми ресницами, в которых отражалась не по возрасту накопившаяся усталость. В ее глазах он был типичным представителем другого мира с традициями, которые она еще не могла до конца понять, но именно эта загадочность и непохожесть на собственный опыт усиливали ее заинтересованность и восхищение. Она улыбнулась, вспоминая, как тот извинялся, что не принес ей умерщвленные растения. Она и представить не могла, что такой обряд может быть столь важен для его мира.

После горячего душа, прогревшего до самых костей, она забралась под одеяло. Засыпая, Эмили пришла к выводу, что, несмотря на желания внутреннего волка Леонида, она готова бороться за их отношения. Она понимала, что этот открытый парень стоит того, чтобы рискнуть. Связать свою жизнь с Леонидом — это будет нелегко, но усталость от одиночества требовала риска. Эмили решила, что не позволит ни внутренним страхам, ни агрессивному волку диктовать, как и что она должна чувствовать.

Среди ночи Эмили резко проснулась от порыва ледяного ветра. Открытая половинка окна с треском ударилась в стену, и в комнату проник морозный воздух, вымещая тепло. Она поспешно поднялась, собираясь закрыть окно, как вдруг остановилась. В середине комнаты под лучами серповидной Малой Сестры стояла волчица с абсолютно белой шерстью на теле. Эмили почувствовала, как ее тело ту же напряглось, мышцы стали каменными, а сердце забилось, будто пытаясь вырваться из груди. Глаза волчицы светились в темноте, словно две ледяные звезды, и они определенно смотрели на Эмили с гневом и неприязнью.

Девушка замерла на месте, испытывая паническое желание сбежать, но она не позволила себе даже вздрогнуть. Волчица настоящая — это не иллюзия и не сон. Ее оскал был явным предупреждением. Эмили, считав эмоции зверя, мгновенно поняла, кто это и что происходит. Перед ней предстала Лиана, одногруппница Леонида.

«Интересно, почему у оборотня-брюнетки зверь альбинос?» — промелькнула в голове случайная мысль.

Волчица хмуро смотрела на нее, как на соперницу, и ее появление говорило само за себя — она явно жаждала, чтобы Эмили оставила Леонида в покое.

Но Эмили, привыкшая за несколько лет иметь дело с опасными существами всех пяти миров, не дрогнула. Она знала, что большинство хищников нагнетает страх на добычу перед атакой, но ее научили контролировать себя и не поддаваться. Девушка вспомнила, как в юности ей пришлось успокаивать обезумевшего вепря, который напал на лагерь переселенцев. Тогда ей удалось сохранить спокойствие, и именно этот опыт доказывал, что страх не должен диктовать условия.

Эмили смело подняла голову, и ее голос, несмотря на легкую дрожь, прозвучал твердо:

— Ну уж нет, подруга. Как понимаю, у тебя был шанс, а отступать я не собираюсь. Пусть Леонид сам решит, с кем ему быть. Не ты, не я. Это должен быть его выбор. И лично я готова его принять!

Волчица фыркнула, прищурив глаза. На мгновение ее оскал стал еще более угрожающим. Казалось, что она готова броситься в атаку, но… затем она успокоилась. Ее взгляд не смягчился, но гнев слегка потух. Лиана будто оценивала стойкость соперницы, и это испытание Эмили не собиралась провалить.

— Ты услышала меня? — добавила Эмили, не отводя взгляда. — Пусть Леонид решает сам!

Белая волчица замерла на мгновение, уважительно склонила голову, а затем развернулась и прыгнула в окно, исчезнув в морозной ночи так же внезапно, как и появилась.

Ноги Эмили подкосились, словно вся сила ушла из тела, и она рухнула на кровать, тяжело дыша. Сердце бешено колотилось, а в ушах звенело от волнения. Она чувствовала, как руки дрожали, и холодный пот проступил на лбу. Глаза были широко раскрыты, будто ожидали новой угрозы, а дыхание выходило прерывистыми глотками. Только спустя минут десять ее мышцы начали расслабляться, а напряжение отпустило, оставляя только усталость и внутреннюю пустоту.

Окно громким хлопком вновь напомнило о себе, и пришлось снова вставать. Она подошла и закрыла его на щеколду, чувствуя, как моральный дух постепенно возвращается к нормальному состоянию. Руки подрагивали, но на губах появилась легкая улыбка.

— Что ж, — тихо сказала она сама себе, — кажется, мы начали знакомство с соперницей с небольшого конфликта.

Она снова легла в постель, закрыв глаза. Сон теперь не желал приходить, но девушка была полна решимости. Она знала, что схватка за попаданца только началась, и что ее впереди ждет непростой путь. Но ради Леонида она готова на это.

***

Павел стоял на уже привычной точке наблюдения, в тени высокого дерева, неподалеку от каменной арки портала. Год назад его жена исчезла в одном из подобных магических явлений, и портал снова пропускал сквозь свое сияющее нутро попаданцев. С надеждой вглядываясь в лица пришлых, Павел искал среди них знакомые черты.

Местность вокруг межмировой прорехи стало уже не узнать. На месте долины, в центре которой возвышался портал, теперь бурлило строительство. Росли дома, часть из которых всё еще была не достроена, а вокруг возились как люди, так и представители прочих разумных существ, и каждый занимался своей задачей.

Попаданцы, которые год назад застряли в Алитая, активно использовали портал, чтобы вернуться или привести в этот мир своих родных и близких. По словам новых переселенцев, такие порталы открылись одновременно во многих мирах, но конкретно этот портал вел в Ноктандрию, землю драконов. По словам тех, кто на протяжении года забредал в долину, подобные порталы открылись во многих местах этого материка и каждый из них вел в определенное место. Зато каждый пришелец приносил с собой что-то новое, и в воздухе витала атмосфера перемен.

Все дни Павел занимался непрерывной работой и заботами. Каждое утро начиналось с очередного конфликта, который следовало уладить, или нового проекта, который требовалась обсудить. Павел улаживал споры о границах, находил решения для бытовых проблем и стал тем, кто объединял людей и существ, застрявших с ним в этом мире. И лишь по ночам благодаря тому, что для сна теперь требовалась всего пара часов, он мог заниматься самопознанием и саморазвитием. В тишине и покое Павел и его вторая сущность — дракон, вели длинные ментальные беседы. В этих разговорах человек узнавал многое как о родине ящера, так и о мире, в котором оказался. Он узнал, что все миры, из которых приходили люди и существа, находились на одной и той же планете. Что они всегда были отгорожены друг от друга непреодолимой магической завесой, возвышающейся в океанах от морского дна до самого неба. И только электродраконы были способны преодолевать эти барьеры. Теперь, когда последний из них утратил свою физическую сущность, эта возможность была похоронена.

Будучи биологом, Павел активно использовал свои знания для оказания медицинской помощи, что еще больше увеличило его авторитет среди переселенцев. Он углубился в изучение строения не только человеческих, но и иных организмов. Эти знания помогали ему не только лучше адаптироваться, но и помогать другим. Многие из его медицинских открытий были сделаны экспериментально, и Павел тщательно вел записи о каждом из них, понимая, что эти знания будут полезны в будущем. Он лечил раны, обучал переселенцев основам выживания в мире, где природа и магия тесно переплетались, а также изучал различные магические существа, стараясь понять их особенности и слабости.

За месяц до того, как портал снова неожиданно открылся, Павел и дракон пришли к важному соглашению относительно сердца, надежно укрытого от посторонних глаз в лабиринте пещер под долиной. Мистический орган, который продолжал жить отдельно от физической оболочки, вызывал у ученого неподдельное желание его изучить. Но исследования эти были полны затруднений. Приходилось тщательно скрывать ото всех визиты в каменную келью, а само сердце обладало зачатками собственной воли, часто противясь попыткам Павла понять его.

Ученый проводил все свободные ночи в пещере, наблюдая за равномерным биением сердца и проводя различные эксперименты. Сначала он пробовал измерять энергетическое излучение, используя артефакты гномов, но сердце частенько активировало магические барьеры, мешавшие наблюдению. Он пытался вводить в него магическую эссенцию, предоставленную эльфами, наблюдая, как сердце реагирует на разные типы энергии. Это приводило к непредсказуемым результатам — то сердце становилось более взбудораженным, то замедляло биение, словно выражая протест. Павел пытался установить связь между сердцем и магическими потоками в окружающей среде, проводя исследования вблизи скальных жил и деревьев.

Однажды, после нескольких безуспешных попыток, дракон предложил изменить восприятие Павла, позволив ему увидеть тонкие потоки энергии, которые, словно вены, опутывали скальные образования и соединялись с сердцем. Положив руку на одну из таких жил, Павел ощутил, как энергия его тела начала течь к сердцу, создавая слабый поток. Это открытие стало ключевым — теперь он понимал, как сердце поддерживает в себе жизнь. Ранее дракон просто поглощал магическую энергию из всех, кого сжирал, но Павел упорно искал более этичный способ. Теперь стало ясно, что сердце способно питаться магией живых существ, не убивая их, а лишь заимствуя небольшую часть, подобно вампиру.

Процесс адаптации к симбиотическому сосуществованию потребовал от Павла огромного терпения и изобретательности, но и раскрывал для ученого невероятные возможности. За умение пронизывать взглядом тело пациентов, словно рентгеном, он чуть ли не каждый день благодарил подселенца. Павел консультировался с драконом по любому поводу, обменивался мыслями и искал способы сделать их сожительство менее зависимым от энергии посторонних. Павел экспериментировал, вынося ненадолго сердце к деревьям и растениям, изучая, как они реагируют на его магическое присутствие. Порой он замечал, что растения начинали расти быстрее, словно подпитываясь магией, а иногда, наоборот, увядали, не справляясь с таким воздействием. Эти опыты стали важной частью его работы — он учился, как обращаться с мощью сердца так, чтобы она не разрушала окружающий мир, а приносила пользу.

Павел, сам того не замечая, стал неофициальным лидером этого строящегося сообщества. В первые дни после закрытия арки, он приступил к организации добычи и распределения ресурсов. Благодаря его быстрой реакции и способности успокоить панику все получали необходимое по справедливости. Это укрепило доверие к молодому ученому. Его отчего-то начали звать на местный манер — Павелием, переделав фамилию Быстрый в кличку Стремительный. Дракон, который жил внутри него, определенно накладывал свой отпечаток на характер и поведение Павла. Всем вокруг казалось, что энергия попаданца неисчерпаема. Тот помогал везде, где только мог, разрешал споры, строил дома, заботился о раненых. Не подозревая об этом, Павел использовал психосилу дракона, чтобы успокаивать конфликты, и физическую мощь, подпитанную магией, для задач, требующих грубой силы. Он оказывал помощь не только физически, но и эмоционально, и постепенно его начали уважать даже гномы, признавая как главного в этом пестром сообществе.

«Действуй, Стремительный», — подумал он с ухмылкой.

И в его мыслях положительно отозвался дракон, соглашаясь. Впереди предстояло много работы, но Павел теперь знал, что у них есть всё, чтобы построить новую жизнь, и самое главное — у них есть сердце, которое никогда не остановится.

На следующий день гномы начали первые работы по закладке академии. Остальные жители поселения сплотились вокруг идеи, чувствуя необходимость в месте, где они могли бы учиться и развиваться. Павел объяснял новоприбывшим, как важно иметь общие познания, и как магия может быть использована во благо всех. Он организовывал лекции на открытом воздухе, обучая попаданцев особенностям местной флоры и фауны.

Его видение академии не ограничивалось только учебой. Павел хотел создать место, где люди и нелюди могли бы почувствовать себя защищенными и восстановиться после перемещения, найти поддержку. Это должно стать пространством, в котором каждый мог найти себя и получить помощь, будь то магическое обучение или просто место, где можно отдохнуть.

Он мечтал о том, чтобы академия стала общинным центром, где переселенцы могли бы не только учиться, но и выстраивать связи, помогать друг другу в адаптации и делиться своими знаниями.

Дракон частенько высмеивал наивные замыслы своего носителя, но не мешал, предпочитая лишний раз не высовываться. Павел видел в академии шанс создать сообщество, в котором ценилась бы доброта и поддержка, и каждый мог бы найти свою роль.

Семь дней спустя портал закрылся так же внезапно, как и открылся до этого. Екатерина из него так и не появилась. Однако, судя по тому, что включение порталов во всех мирах совпало с циклом полнолуния второго ночного светила Алитая, Павелий выдвинул теорию о том, что эти события связаны не меньше того, как связаны лунные циклы со свойством оборотней принимать истинное обличие. Оставалось прожить еще год, чтобы эта теория стала научным фактом. И, судя по объёму работ, что запланировал Павел на ближайшее время, скучать в ожидании им с драконом не придется.

***

Если первые полгода жизни в новом мире в воспоминаниях всплывали как сплошная череда трудностей и испытаний, то я к концу января окончательно осознал, что это время служило лишь разогревом перед настоящей нагрузкой. После свидания с Эмили моей жизни придали кардинальное ускорение. Элеррион по необъяснимым причинам решил, что у меня слишком много свободного времени. Он взял меня в оборот так, будто я был для него незакаленной заготовкой, из которой нужно было срочно сделать нечто совершенное. Любую свободную минуту он вынуждал меня посвящать либо занятию магией, либо физическим упражнениям. Я и до этого был не против привести свое новое тело в форму, более подходящую стандартам оборотней, но вот уж не думал, что тренировки могут стать неотъемлемой частью моего существования. Из меня определенно хотели сделать копию Терминатора, не давая ни минутки покоя.

По итогу каждого нового дня мое тело изматывалось, мышцы ныли, а разум вырубался, не дожидаясь, пока голова коснется подушки. Остановиться и передохнуть не давали, а жаловаться некому. В глазах друзей происходящее считалось вполне адекватным. В их речах я не услышал ни капельки сочувствия.

Каждое утро Майя тащила меня на пробежку, и ей было наплевать, что делал с моим телом накануне вечером в зале Гримхалк. Казалось, ее жизнерадостность никогда не угасала, в отличие от моей. После завтрака начинались лекции, на которых я по большей части дремал, раскрывая глаза лишь на болезненные тычки локтём от одного из друзей в моменты, когда взгляд преподавателя скользил в мою сторону.

Прослушав послеобеденные лекции или сдав очередную практическую работу, я попадал в руки Элерриона, который, словно Сизиф, пытался катить камень моего владения магией крови в гору безысходности. Я уже злился не меньше самого оборотня, когда в очередной раз лажал на выполнении, казалось бы, элементарных упражнений. Проблема заключалась в том, что как только я пытался воззвать к магии крови, меня начинало колотить электричество. Я чувствовал, как оно бурлит в жилах, едва сдерживаемое, смешиваясь с магией крови. Словно два потока, пытавшихся пробиться один через другой, не позволяли мне достигнуть нужного результата. Но рассказать об этом Элерриону я не мог. После лекции о драконах я понял, что электромагия в этом мире под негласным запретом, и опасался, что последствия от признания будут малоприятными. Приходилось просто молчать и пытаться сдерживать электрические вспышки.

Иногда Северрин или Марк брались помочь мне в освоении магии. От оборотня было мало толку, ибо хватало его на полчаса максимум. Потом он начинал злиться на мою криволапость, стараясь при этом не демонстрировать негатив. Но я, невольно побратавшись с ним в новогодней схватке, уже прекрасно ощущал те ментальные молнии, что сыпались на мою голову от его внутреннего волка. А хладнокровный Марк был хорош лишь в теоретической части, вымораживая мозги заумными фразами, толку от которых я упорно не видел.

«Магия — это как инструмент, она работает на благо только в умелых руках», — говорил он, постукивая пальцем по голове и наставительно улыбаясь.

Как мне могли помочь подобные речи — неясно. Майя и бабушка Рита — единственные, кому я мог смело озвучить собственные проблемы. Увы, подруга понятия не имела, как мне помочь, а дальняя родственница лишь загадочно улыбалась да подкармливала меня свежей выпечкой, уговаривая потерпеть.

Постепенно я начал подозревать, что все эти тренировки не просто так свалились на меня. Я решил, что меня готовят на случай новой атаки на Лиану. Это объяснение казалось вполне логичным. Я стал частью ее стаи, и теперь, вероятно, должен быть готовым защищать ее всеми средствами. Мысли об этом как настораживали, так и успокаивали одновременно. С одной стороны, меня готовили для чего-то действительно значимого, с другой — я боялся не справиться, оказаться слабым в момент, когда от меня будет зависеть жизнь близкого существа. Мне ничего не оставалось, кроме как смириться с этой ролью и стараться изо всех сил. Я больше не задавал вопросов, понимая, что в итоге от меня требуется. Просто следовал указаниям, даже когда казалось, что не смогу больше выдержать.

Однако было еще несколько обстоятельств, которые угнетали меня максимально. Я практически не видел Эмили. Наши встречи свелись к коротким мгновениям, когда я прибегал в отделение фауны, чтобы починить что-то срочное или отнести Мелиодоре передачку от Торбина. Подозреваю, что гном был в курсе моих амурных дел, так как частенько я бежал к полудраконихе с невероятно примитивными поручениями. Я был рад хоть ненадолго, но иметь возможность пересекаться с Эмили.

Однако видеть ее, но не иметь возможности нормально поговорить, улыбнуться, подержать ее за руку — это было мучительно. Мы встречались взглядами, она вроде бы радовалась, но я подозревал, что ей, вероятно, тоже несладко. Увы, другого выхода не было. Мои дни заполняли тренировки, занятия, ни о каких свиданиях не могло быть и речи. Это ощущение потери только зарождающейся тонкой связи с ней было самым тяжёлым — будто частичку моей души отрезали.

Еще расстраивало то, что я не мог попасть в город ради уроков электромагии. Элеррион и ректор решили, что пока выход за пределы стен академии слишком рискован. Разрешение на вылазки не выдавали ни мне, ни друзьям. Даже в лавку к гномам за расходниками теперь ходил только Торбин. Вся моя жизнь ограничивалась лишь академией и ее территорией. Пускай и довольно обширной.

Неделю назад я, доведенный до отчаяния, решил наведаться к Ксаверию, скажем так, нелегально. Быстро справившись с ремонтом сломанной колеи в подвале, я воспользовался стихийным порталом и сбежал из академии. Сам не верю, но у меня получилось с первого раза. Я рухнул без сил на пыльный коврик в уже знакомом подвале.

Радовался я не слишком, так как этот портал высосал из меня огромное количество энергии. Ксаверий, появившийся рядом через пару минут, был вынужден влить в меня приличный заряд магии. Взбодрившись, я вывалил на его седую голову все невзгоды. Старый учитель внимательно слушал меня, не перебивая. Он кивал головой, а потом, подойдя ближе, взял меня за подбородок и долго всматривался в мои глаза. Я был бы и рад отвести взгляд из-за пронизывающего ощущения колючего холода, но тот словно загипнотизировал меня.

— Ты, Лёнечка, слишком многое сдерживаешь в себе. Магия — это не то, что стоит держать в клетке. Твои способности уникальны, и в первую очередь тебе необходимо научиться контролю своих стихий. Они должны как смешиваться по твоей воле, так и стремительно разделяться, не превалируя друг над другом, а дополняя и усиливая. Как с твоим истинным зверем. Необходим равноценный баланс, дающий право на полноценную жизнь вам обоим.

В его словах сквозила странная простота. Мне стало одновременно легче и сложнее. Легче, потому что нашелся кто-то, кто понимал меня, и сложнее, потому что я осознавал, насколько я еще профан во всей этой магической хрени. По ощущениям прошло полчаса, и нужно было срочно вертаться взад, пока мой зад не прищучили. Я мысленно начал искать оправдание тому состоянию овоща, в которое я превращусь после затрат энергии на создание обратного портала.

Видимо, мой разум для Ксаверия был как открытая книга, ибо он, рассмеявшись, предложил мне решить проблему кардинально. Старик взял меня за руку, потянув за собой, и тут же шагнул в круг портала, что создал за доли мгновения.

Признаюсь, я чуть не обделался, когда понял, что снова бестелесно завис в уже знакомом переливающемся пространстве, которое разноцветными волнами пульсировало вокруг меня. «Сердце» академии всё так же поражало хаотичным бегом пульсирующих линий, закручивающихся в радужные потоки и растворяющиеся в глубинах черной дыры со всех сторон.

Проклятье!

ДраКоши-то поблизости нет, чтобы помочь мне найти выход.

— К чему эта паника? — раздался позади голос Ксаверия.

Я переместил взгляд и испуганно взвизгнул, когда увидел два огромных зрачка дракона, пристально смотрящих на меня из мрака. Эти глаза казались бесконечно глубокими и ужасно пугающими. Резко захотелось дать дёру, но без тела это казалось невыполнимым. Я вроде и чувствовал его, но оно как бы растворилось в пространстве.

Затем я услышал спокойный смех Ксаверия, снимающий напряжение своим присутствием, и понял, что глаза дракона принадлежат ему.

— Не пугайся, сынок, — голос учителя звучал теперь мягче, словно у отца, успокаивающего ребенка.

«Сынок» слегка резануло слух, но возраст Ксаверия давал ему право именовать меня даже внучком.

— Это всего лишь моя истинная форма, форма дракона, в которой я предстаю здесь, в «Сердце» академии. Ты, кстати, видишь ее глазами, которые также являются частью меня. Тут нет ничего опасного, это место максимально близко тебе по своей сути. Те потоки энергии, что ты можешь видеть, родственные магическим течениям, что разливаются в твоих жилах.

С этими словами Ксаверий вытянул из тьмы когтистую лапу, и стены бездонной комнаты начали становиться полупрозрачными. Мое дыхание замерло, когда я увидел, как по каменным жилам, извиваясь, словно серебристые змеи, текут потоки энергии. Они мягко пульсировали, огибая преграды и перетекая из одного камня в другой. Энергия струилась, переливаясь всеми оттенками голубого и фиолетового, словно ожившая молния, сверкающая в глубине породы. Потоки сливались в единый узор, напоминая огромную мелко-ячеечную сеть, которая сходилась к ярко сияющему, пульсирующему кокону в центре.

— Это сердце. Центральный узел всех магических линий окрестностей, — объяснили глаза дракона, не сводя изумрудных зрачков с потоков энергии. — Все пять миров пропитаны электричеством, и этот мир в чём-то является твоим отражением. Ты можешь как заимствовать, так и использовать эту силу, не разрушая, а поддерживая равновесие.

Глаза повернулись ко мне, сверкая и переливаясь в полумраке. Словно в доказательство своих слов драконья лапа легла на один из потоков. Тот моментально изменил направление и начал течь прямо к нему, обвивая когти, сплетаясь вокруг чешуйчатой кожи, словно живая нить.

— Твои собственные силы конечны, Леонид. Но энергия этих потоков вокруг нас практически неисчерпаема. Попробуй заимствовать ее для создания порталов и не истощай свои внутренние ресурсы.

Я кивнул, чувствуя, как внутри меня нарастает восторг. Это стало как открытие новых горизонтов — возможность больше не быть ограниченным своей слабостью.

Ксаверий улыбнулся, словно прочитав мои мысли.

— Ты должен научиться чувствовать эти потоки, — продолжил он. — Тянуть к себе их энергию, позволять ей стать частью тебя, а потом использовать ее для своих нужд. Попробуй, Леонид.

Я сделал глубокий вдох, сконцентрировавшись на одном из ручьев. Из ничего вдруг явственно проступила моя ладонь, тянущаяся к манящей искрящейся линии. Сначала это было непросто — поток, игнорируя мою ладонь, извернулся, обтекая преграду, словно он существовал на другом уровне реальности. Но затем я под руководством Ксаверия ощутил, как один из них начал приближаться ко мне. Он коснулся моей ладони, мягко, будто ласка прохладного ветра, который прошел сквозь мое тело, заполняя его свежей энергией. Я начал втягивать этот поток в себя, чувствуя, как мои силы растут. Это было невероятно… как бы сказать… вкусно?!

Ксаверий наблюдал за мной с одобрением, а затем тихо произнес:

— Хорошо, Леонид. Теперь тебе пора возвращаться, но ты можешь использовать эту силу, чтобы создавать порталы. Не забывай только, перенестись можно только туда, где ты уже был. Или как минимум четко, до малейших деталей видел место перемещения.

Я глубоко вдохнул и сосредоточился на энергии, струящейся через меня. Мысленно представил дверь, ведущую наружу. Взяв энергию потоков, я изобразил в пространстве дверь. Прямоугольный контур из чистого света появился прямо передо мной. Он дрожал, словно отражение в воде, но становился всё более устойчивым. Я приблизился к нему, обернувшись на Ксаверия.

— Спасибо, учитель, — сказал я, чувствуя глубокую благодарность за его помощь и поддержку.

Глаза дракона моргнули, символизируя согласие.

— Мы увидимся еще не раз, Лёнечка. И помни — не бойся своей силы. Она твоя, и только тебе решать, как ее использовать.

С этими словами я нырнул в проём двери, и свет заполнил всё мое зрение. На мгновение я ощутил себя частью этого переливающегося мира, и затем оказался по другую сторону — в подвале академии. Мои ноги коснулись холодной земли, а сердце продолжало биться с учащенным ритмом от пережитого. Я улыбнулся, сознавая, что ни капельки не устал, а энергия из меня чуть ли не ключом бьет.

— Ну что, волчище, мы снова в деле, — сказал я своему внутреннему зверю, источающему сытое удовольствие, собрал инструменты и отправился назад.

Теперь я знал, что можно не расходовать собственную энергию для создания порталов, а использовать магические токи окружающих объектов. После этого урока я чувствовал себя немного более уверенным. Может, и остальное обучение имело смысл, просто я пока еще не мог его до конца осознать.

Иногда мне казалось, что эта новая магия, эта новая жизнь, словно сматывает веревочку моего будущего в один тугой клубок. Я не мог больше игнорировать тот факт, что стал кем-то большим, чем простой человек. Теперь каждое утро, когда я просыпался в своей комнате общежития, чувствовал, как мое тело становится крепче, как сила пробегает по мышцам, а магия словно бурлит под кожей. Эта энергия поднимала меня на пробежки и заставляла бежать, даже когда мои ноги уже отказывались слушаться. А когда терпел очередную неудачу на уроках магии крови, я не опускал руки, думая о том, что моя сила нужна не только мне. Я должен быть сильным для Эмили, для Лианы и Майи — для всех, кто стал частью моей новой жизни.

Иногда я смотрел в окно своей комнаты на заснеженный лес, окружавший академию. В такие моменты мне хотелось просто уйти, исчезнуть, забрать с собой Эмили и убежать куда-нибудь подальше от всей этой магической путаницы и забот. Но затем я вспоминал слова Ксаверия о том, что магия внутри меня — это не то, что стоит держать в клетке. Мое место здесь, и мое предназначение еще впереди. Всё это, все мои тренировки, лишения и борьба — они необходимы для того, чтобы я мог стать кем-то, кем должен быть. Я еще не знал, какой именно путь мне предстоит пройти, но уже чувствовал, что от меня многое ждут.