Долина скорби

Алан Банкер, 2020

Падение надгробий, восхождение западной звезды, восстание мертвых и смерть королевы от руки собственного сына – что объединяет все эти как будто не связанные между собой события? Ответ один – древнее, как срединное королевство, пророчество, которое вот-вот должно сбыться: мертвые восстанут, и не останется ни одного уголка в мире живых, где бы мог спрятаться человек. Пороки, безверие и междоусобицы, в которых погрязли обитатели королевства, подтачивают основы некогда великой державы, и как будто нет силы, способной предотвратить надвигающуюся катастрофу. Однако не все так безнадежно, как кажется на первый взгляд, ибо среди людей есть те, что еще не позабыли о таких достоинствах, как честь, мужество, справедливость и чувство долга. Столкнувшись с доселе невиданным врагом, уничтожающим на своем пути все живое, они встают грудью на защиту всего того, ради чего живут и умирают. Содержит нецензурную брань.

БРАТЬЯ САВЬЕР

— Брат, — сказал Арьен. — Вот смотрю на тебя, и диву даюсь — брат ты мне или не брат?

Так и не выспавшись, он был зол на весь белый свет, но, особливо на собственного брата. Получив приказ Клодии ступать к Храму Хептосида, тот не издал ни звука, безропотно подчинившись служанке королевы.

— Не ходи вокруг да около, говори, что у тебя на уме, — ответил Анри.

Оттолкнув от себя зазевавшегося прохожего, он посмотрел на Храм, до которого было рукой подать.

— Ты знаешь, что у меня на уме.

— Может и знаю, но если скажешь, мне яснее будет, — хохотнул Анри, отдавив ногу очередному прохожему.

Будь война, огромный и неуклюжий Анри мог отлично сойти за таран — бесцеремонно расталкивая людей, он нагло пер вперед, а там, где было полно народу, работал локтями, как зачастую работал кулаками в тавернах, вышибая мозги любому, кто был ему не по душе.

— Ну-ну, куда уж яснее!

Сплюнув, Арьен отвернулся, словно не желая продолжения разговора, но, то было видимостью. Трясущиеся губы, да желваки, ходившие ходуном, выдавали его с головой.

— Ты, братец, вот что, зубами-то не скрепи, говори как есть!

— Ну, если так хочешь…

— Я хочу?! — возмутился Анри, остановившись посреди улицы.

Схватив брата за плечи, он посмотрел в его глаза, будто что-то в них хотел найти. Прохожие, обступая братьев, изрыгали на их головы ругательства, но те и бровью не вели.

— Отпусти!

— Отпущу, когда скажешь, чего ты от меня хочешь.

Наградив брата презрительным взглядом, Арьен попытался высвободиться, дернувшись из стороны в сторону, но у него из этого ничего не вышло.

— Помню времена, — сказал он. — Когда мой брат смеялся в глаза

смерти, а теперь что?

— А что теперь?

— А теперь мы на побегушках у королевы и ее служанки.

— Все верно, братец, — ухмыльнулся Анри, опустив руки. — Пока мы на службе Ее Величества, будем делать все, что она не прикажет.

— Вот-вот, пока на службе.

— Что, опять за свое?

— Свободы хочу, и ты ее хочешь, я знаю.

— Дурак. Ты того, эти мысли-то брось, иначе я в миг выбью из тебя эту дурь!

Будто в подтверждение собственных слов, Анри вытащил из-за пояса дубинку, которой опробовал не один десяток голов. Будучи самым здравомыслящим из братьев Савьер, он прекрасно осознавал, чем чревато бегство, уже не говоря о провале приказа Ее Величества. Если его братец частенько заводил разговоры о бегстве, то он только помышлял об этом, ставя на чашу весов свободу, у которой один конец — сточная канава с перерезанным горлом, и выгоду, получаемую ими на службе Ее Величеству.

— Мне твоя дубинка не страшна, — пробормотал Арьен. — Как по мне, так лучше свобода, чем на побегушках у королевы.

— Ты хотел сказать, лучше нож в спину, чем на побегушках у королевы?

— Говори хоть так, хоть эдак, суть от того не изменится. Как закончим с этим делом, я умываю руки… ты со мной, брат?

Положив руку на плечо брата, Арьен пытливо посмотрел в его глаза, будто хотел поделиться с ним решимостью.

— Поговорим позже, — ответил Анри, оставив братцу надежду на ответ, который тот жаждал от него услышать.

Бросив взгляд на Храм, он скинул с плеча руку Арьена и последовал дальше.

Пройдя два квартала, они свернули с Торговой улицы на Площадь Семи Достойных и оказались перед Храмом Хептосида — сто шестидесятифутовой пирамидой из серого камня. К вершине Храма вела лестница, состоящая из ста пятидесяти двух ступенек высотой в один фут. Через каждые двадцать ступенек лестница прерывалась уступами, украшенных десятифутовыми статуями воинов, прозываемых Семью Достойными. Вооруженные щитами и самым разнообразным оружием — от палицы до мечей и копий — они ничем друг от друга не отличались, разве что вооружением и боевой стойкой.

На щите первой из статуй, стоящей с поднятым над головой мечом, была выдолблена надпись «умеренность». На щитах других статуй красовались надписи «целомудрие», «нестяжание», «усердие», «кротость», «справедливость» и «смирение». Венчала Храм черная плита размерами десять на десять футов, доставленная в Миддланд, как гласила легенда о семи ветрах, по велению Хептосида из родных мест Бланчестеров. Та же легенда гласила, что Храм был возведен королем Аргусом за одну ночь по подобию небесного Храма, приснившегося ему накануне битвы с Князем Тьмы. Сокрушив врага человеческого, Аргус по велению Хептосида заключил его в стены Храма, дабы удовлетворить его чаяния о небесном доме отца своего, что и было сделано с помощью семи небесных воинов, заступивших в вечный дозор.

— О, Боги! — воскликнул Арьен, махнув рукой на Храм. — Ты посмотри, старый пенек еще живой!

У подножия Храма, на бронзовом троне восседал почтенный старец в белом каскадообразном одеянии с пурпурной каймой. То был привратник Храма Хептосида — горбатый, лысый старик с изрезанным глубокими морщинами широким лицом, напоминающим поле, вспаханное пьяным крестьянином. Тяжелые черты лица не вязались с тонким аристократическим носом и широкой нижней губой, выпячивающейся наружу. Держа на коленях железный посох, он смотрел вперед не мигающим взглядом светло-серых глаз, в которых сквозила пустота. Если бы не ветер, треплющий полы одеяния и кустистые брови старика, то его можно было принять за истукана.

— Не переживай за него, он нас с тобой еще переживет, — заметил Анри.

— А я и не переживаю, просто говорю — жрать, да спать, чем не жизнь, а, брат!?

Подойдя к Храму, они предстали перед привратником, но, тот и бровью не повел.

— Ваше Святейшество, — обратился Анри к привратнику. — Скажите, где нынче дары принимают?

Не получив ответа, он нагнулся и узрел взгляд привратника, пронизывающий его насквозь. То, что он спал, в том не было никаких сомнений.

— Эй, старый пенек! — не удержался Арьен. — Отвечай, когда тебя спрашивают!

Нагнувшись вслед за братом, он махнул рукой перед лицом

привратника, как через мгновение другое вздрогнул и отскочил назад, побледнев от испуга.

Зайдясь кашлем, привратник заморгал глазами, точно в них попал песок. Прогибаясь то вперед, то откидываясь на спинку трона, он дергался как в лихорадке, брызгая слюной. Впрочем, приступ кашля продолжался недолго, закончившись также внезапно, как и начавшись.

— А ты наглец, — сказал привратник, скосив взгляд на младшего из братьев.

Вот уже неделю как он не сходил с места, не обращая внимания ни на жару, ни на крики, доносившиеся со стороны суконного рынка, ни на пыль, клубящуюся под его ногами. Его занимала только одна мысль — грядущие выборы. Он понимал, что ему не светит шестой срок, ибо за полвека пребывания в привратниках изрядно всем поднадоел. Нравоучения вроде того, что жрец должен быть примером скромности, а Божий дом — это жилище Богов, а не место для торгашей, были многим не по нраву. Но, больше всего раздражало его упорное нежелание признавать лорда Ислэнда богохульником, а Гланвилл²⁸ — островком измены. Он был единственной преградой на пути сторонников войны с Гланвиллом, уподобляясь плотине, стоящей на пути буйной воды. Правда, с каждым годом его голос слабел, а голос сторонников войны все больше и больше крепчал.

— Ваше Святейшество, извиняйте за моего братца, он не ведает, что говорит. Так что, где дары принимают?

Переведя взгляд на Анри, привратник ничего не ответил и уронил голову на грудь.

— Эй, старик, мать твою!

— Братец, не гони лошадей.

Привратник, имевший привычку засыпать на ходу, снова встрепенулся и закашлял, брызгая слюнями в разные стороны.

— Видать, — сказал он. — Вы давно не посещали Бога, раз не ведаете, где принимают дары.

— Виноваты, Ваше Святейшество, не спорю. Но, мы готовы искупить вину, если скажете, где принимают дары.

— Ступайте в Дом жрецов, там вам все и скажут, — сказал привратник и кивнул в сторону здания, примыкающего к суконному

рынку.

— Благодарствую, Ваше Святейшество, — сказал Анри и побрел в сторону Дома жрецов, как прозывали Дом Коллегии жрецов.

Дом жрецов, покоящийся на семи ступенчатом основании, поражал простотой и незатейливостью форм, мало походя на великолепные Божьи дома. Первый этаж Дома жрецов, фасад которого был выложен серым необожженным кирпичом, не имел ни единого окна, а вход в здание предваряла круглая арка. Второй и третий этажи, стены которых были выложены все из того же серого кирпича, имели узкие окна, больше напоминающие бойницы, ибо имели ширину не больше фута и вдавались глубоко в стену. Не радовала глаз и крыша здания, украшенная невзрачными статуями воинов, от обилия которых рябило в глазах. Завершали унылую картину Дома жрецов Западный и Восточный портики, первый из которых был обращен в сторону Юго-Западных ворот, а второй в сторону суконного рынка. Никаких излишеств, вроде героического барельефа или статуй Великих королей портики не имели. Выдаваясь вперед на дюжину футов, они несли на себе безликие перекрытия, двускатные карнизы и фронтоны, увенчанные венками из высохших трав и цветов.

— Вход чужакам воспрещен, — сказал служитель в мешкоподобном одеянии, преградив братьям Савьер вход в Дом жрецов.

Играясь палкой, он имел грозный вид, будто стоял на страже границ королевства. Сердитый взгляд вкупе с нахмуренными бровями и большими кулаками выдавали в нем человека основательного, способного на большой подвиг. Правда, всю картину портили двойной подбородок, огромный живот, поддерживаемый кожаным ремнем, да багровый цвет лица, будто его припирала к стенке нужда.

— Мое почтение, — поприветствовал Анри служителя. — Скажи мне, где дары принимают?

— В Западном портике, — ответил служитель, указав рукой на портик, примыкающий к западному крылу здания. — Увидите тощего старика, это брат Аррунци, он-то вам и нужен.

— Благодарствую.

Сойдя со ступенек, Анри направился с братом к Западному портику.

— Ты видел, какую морду отъел? — спросил Арьен.

— О, да, — хохотнул Анри. — Дармоед на дармоеде!

— Ух, я бы их в один мешок, и в море на корм рыбам!

Ничего не ответив, Анри только ухмыльнулся и подтолкнул брата в спину. Подойдя к портику, они узрели троих служителей, носившихся взад-вперед, затаскивая дары горожан внутрь Дома жрецов.

— Любезный, — обратился Анри к служителю-коротышке. — Не скажешь, где найти брата Аррунцо?

— Да вот же он! — воскликнул служитель, кивнув на тощего старика, находящегося в глубине портика.

Поднявшись по лестнице, братья обнаружили старика, восседающего за столом, заставленным чернильницей, толстой книгой, кувшином и миской с сыром и пшеничным хлебом. Бросая строгие взгляды на служителей, мелькавших перед его глазами, он шевелил губами и чиркал в книге гусиным пером, издающим неприятный скрип.

— Брат Аррунцо? — спросил Анри, подойдя к старику.

— Приветствую вас, — ответил старик с равнодушием в голосе, не бросив в их сторону и взгляда. — Как с дарами, так и без оных, ибо всяк входящий в Дом Божий уже на верном пути.

— Так ты брат Аррунцо?

— Да, я брат Аррунцо, — ответил старик, удостоив братьев беглым взглядом.

— Скажи, брат Аррунцо, не видел ли ты сегодня двоих мужчин с младенцем? Один благородного вида, востроглазый и в черном плаще, другой же могучего телосложения, которому позавидует и бык.

— Людей, что ты описал…, — ответил, было, брат Аррунцо, как отвлекся на проходящего мимо служителя, волочившего по гранитному полу мешок с морковью. Чиркнув пером в книге, он уставился на Анри так, будто тот был ему должен.

— Так что, брат Аррунцо, видел или не видел?

— Нет, не видел.

— Брат Аррунцо, — сказал Анри, подступив к столу вплотную. — А если хорошенько подумать… понимаешь, они мне, как братья, да вот, с прошлого вечера куда-то запропастились.

— Братья не братья! — воскликнул брат Аррунцо, завидев служителя с ящиком яблок. — Если говорю, не видел, значит — не видел!

— Подумай хорошенько, брат Аррунцо, может, ты куда отлучался?

— Вижу, Боги вас не наградили слухом, — ухмыльнулся брат

Аррунцо, чиркнув пером. — Если у вас нет даров к Богам, то проваливайте к демонам и не мешайте мне работать!

Поймав взглядом служителя, держащего в руках три кочана капусты, он наклонился над книгой и принялся выводить букву за буквой, словно только-только учился письму.

— Ну что же, — сказал Анри, упершись руками в стол. — Если это не так, то мы вернемся, уж будь в том уверен.

— Да ты в своем уме!? — вскричал брат Аррунцо вне себя, поднимаясь с места. — Угрожать, да кому, слуге божьему!?

— Да, в своем, — ответил Анри, положив руку на плечо служителя.

— Да ты… как смеешь? — прохрипел брат Аррунцо, скорчив лицо от боли.

Схватившись за руку громилы, служитель присел и попытался высвободиться, однако хватка была железной, как хватка медвежьего капкана. Сжимая пальцы, Анри вслушивался в хруст костей, так хорошо знакомый ему со времен разбойничьей жизни. Его глаза играли безумным блеском, от чего служителю было не по себе. Язык будто отсох и не издавал ни звука, и только стоны, вырывающиеся из глотки, говорили о тех муках, что он испытывал.

— Брат, мы не за тем сюда пришли, — сказал Арьен.

Вздрогнув, Анри пришел в себя, освободившись от плена безумия. Разомкнув пальцы, он осклабился и быстрым шагом направился в сторону Южных ворот.

— О, Боги, — выдохнул служитель, схватившись за плечо.

— Тебе повезло, — сказал Арьен. — Что мы тебя не встретили на дороге, а то…

Подмигнув служителю, он сплюнул и последовал за братом, спешащим так, словно куда-то опаздывал.

— Ну что, домой? — спросил он, догнав брата на середине площади.

— Нет, — ответил Анри. — Ты разве не слышал, что Клодия сказала?

— Слышал: не найдете их в Храме, найдите их живыми или мертвыми.

— Если слышал, зачем спрашивать?

— А может мне показалось — ночь не поспишь, и не то может показаться.

— Ох, братец-братец, — улыбнулся Анри.

Потеребив брата за ухо, он уголком глаза заприметил попутную

телегу. Загруженная под завязку мешками из-под муки, телега нещадно скрипела, будто вот-вот развалится на части.

— Куда путь держишь? — спросил Анри, перегородив дорогу телеге.

— На восточную окраину, — ответил хозяин телеги, натянув вожжи.

Бледный, как моль, он походил на человека, изнуренного тяжелым каждодневным трудом: опущенные плечи, вялый рот, припухшие веки и темные круги под глазами говорили сами за себя. Под стать ему была и лошадь мышастой масти, передвигавшая ноги с большим трудом.

— До тракта подбросишь?

— Два пенса, — промямлил хозяин телеги.

— Что?

— С превеликим удовольствием! — поправился тот, покраснев по самые кончики ушей.

— То тоже! — ухмыльнулся Анри.

Забравшись на телегу, братья Савьер покатили к Южным воротам, встречая на своем пути все больше и больше народу.

Примечания

28

Гланвилл — Чистая область; лорд-наместничество Срединного королевства на одноименном острове в Знойном море.