Неточные совпадения
Произошло объяснение; откупщик доказывал, что он и прежде
был готов по мере возможности; Беневоленский же возражал, что он в прежнем неопределенном положении оставаться не может; что такое
выражение, как"мера возможности", ничего не говорит ни уму, ни сердцу и что ясен только закон.
Как и всякое
выражение истинно плодотворной деятельности, управление его не
было ни громко, ни блестяще, не отличалось ни внешними завоеваниями, ни внутренними потрясениями, но оно отвечало потребности минуты и вполне достигало тех скромных целей, которые предположило себе.
Образовался новый язык — получеловечий, полуобезьяний, но во всяком случае вполне негодный для
выражения каких бы то ни
было отвлеченных мыслей.
Как ни запуганы
были умы, но потребность освободить душу от обязанности вникать в таинственный смысл
выражения"курицын сын"
была настолько сильна, что изменила и самый взгляд на значение Угрюм-Бурчеева.
Алексей Александрович с испуганным и виноватым
выражением остановился и хотел незаметно уйти назад. Но, раздумав, что это
было бы недостойно, он опять повернулся и, кашлянув, пошел к спальне. Голоса замолкли, и он вошел.
— Прочти, о тебе Долли пишет, — начала
было Кити улыбаясь, но вдруг остановилась, заметив переменившееся
выражение лица мужа.
Я о себе не говорю, хотя мне тяжело, очень тяжело, — сказал он с
выражением угрозы кому-то за то, что ему
было тяжело.
Это
выражение в лице предводителя
было особенно трогательно Левину, потому что вчера только он по делу опеки
был у него дома и видел его во всем величии доброго и семейного человека.
Алексей Александрович слушал ее теперь, и те
выражения, которые прежде не то что
были неприятны ему, а казались излишними, теперь показались естественны и утешительны.
Он извинился и пошел
было в вагон, но почувствовал необходимость еще раз взглянуть на нее — не потому, что она
была очень красива, не по тому изяществу и скромной грации, которые видны
были во всей ее фигуре, но потому, что в
выражении миловидного лица, когда она прошла мимо его,
было что-то особенно ласковое и нежное.
Он помнил только его лицо, как помнил все лица, которые он когда-либо видел, но он помнил тоже, что это
было одно из лиц, отложенных в его воображении в огромный отдел фальшиво-значительных и бедных по
выражению.
Испуганный тем отчаянным
выражением, с которым
были сказаны эти слова, он вскочил и хотел бежать за нею, но, опомнившись, опять сел и, крепко сжав зубы, нахмурился. Эта неприличная, как он находил, угроза чего-то раздражила его. «Я пробовал всё, — подумал он, — остается одно — не обращать внимания», и он стал собираться ехать в город и опять к матери, от которой надо
было получить подпись на доверенности.
Это
было ему тем более неприятно, что по некоторым словам, которые он слышал, дожидаясь у двери кабинета, и в особенности по
выражению лица отца и дяди он догадывался, что между ними должна
была итти речь о матери.
При взгляде на тендер и на рельсы, под влиянием разговора с знакомым, с которым он не встречался после своего несчастия, ему вдруг вспомнилась она, то
есть то, что оставалось еще от нее, когда он, как сумасшедший, вбежал в казарму железнодорожной станции: на столе казармы бесстыдно растянутое посреди чужих окровавленное тело, еще полное недавней жизни; закинутая назад уцелевшая голова с своими тяжелыми косами и вьющимися волосами на висках, и на прелестном лице, с полуоткрытым румяным ртом, застывшее странное, жалкое в губках и ужасное в остановившихся незакрытых глазах,
выражение, как бы словами выговаривавшее то страшное слово — о том, что он раскается, — которое она во время ссоры сказала ему.
Когда Вронский опять навел в ту сторону бинокль, он заметил, что княжна Варвара особенно красна, неестественно смеется и беспрестанно оглядывается на соседнюю ложу; Анна же, сложив веер и постукивая им по красному бархату, приглядывается куда-то, но не видит и, очевидно, не хочет видеть того, что происходит в соседней ложе. На лице Яшвина
было то
выражение, которое бывало на нем, когда он проигрывал. Он насупившись засовывал всё глубже и глубже в рот свой левый ус и косился на ту же соседнюю ложу.
Она подняла чашку, отставив мизинец, и поднесла ее ко рту. Отпив несколько глотков, она взглянула на него и по
выражению его лица ясно поняла, что ему противны
были рука, и жест, и звук, который она производила губами.
Он смотрел на ее высокую прическу с длинным белым вуалем и белыми цветами, на высоко стоявший сборчатый воротник, особенно девственно закрывавший с боков и открывавший спереди ее длинную шею и поразительно тонкую талию, и ему казалось, что она
была лучше, чем когда-нибудь, — не потому, чтоб эти цветы, этот вуаль, это выписанное из Парижа платье прибавляли что-нибудь к ее красоте, но потому, что, несмотря на эту приготовленную пышность наряда,
выражение ее милого лица, ее взгляда, ее губ
были всё тем же ее особенным
выражением невинной правдивости.
«Ах да!» Он опустил голову, и красивое лицо его приняло тоскливое
выражение. «Пойти или не пойти?» говорил он себе. И внутренний голос говорил ему, что ходить не надобно, что кроме фальши тут ничего
быть не может, что поправить, починить их отношения невозможно, потому что невозможно сделать ее опять привлекательною и возбуждающею любовь или его сделать стариком, неспособным любить. Кроме фальши и лжи, ничего не могло выйти теперь; а фальшь и ложь
были противны его натуре.
Когда она вошла в спальню, Вронский внимательно посмотрел на нее. Он искал следов того разговора, который, он знал, она, так долго оставаясь в комнате Долли, должна
была иметь с нею. Но в ее
выражении, возбужденно-сдержанном и что-то скрывающем, он ничего не нашел, кроме хотя и привычной ему, но всё еще пленяющей его красоты, сознания ее и желания, чтоб она на него действовала. Он не хотел спросить ее о том, что они говорили, но надеялся, что она сама скажет что-нибудь. Но она сказала только...
Это
было самое особенное, лучшее его
выражение.
«Да, да, вот женщина!» думал Левин, забывшись и упорно глядя на ее красивое, подвижное лицо, которое теперь вдруг совершенно переменилось. Левин не слыхал, о чем она говорила, перегнувшись к брату, но он
был поражен переменой ее
выражения. Прежде столь прекрасное в своем спокойствии, ее лицо вдруг выразило странное любопытство, гнев и гордость. Но это продолжалось только одну минуту. Она сощурилась, как бы вспоминая что-то.
Анна вышла ему навстречу из-за трельяжа, и Левин увидел в полусвете кабинета ту самую женщину портрета в темном, разноцветно-синем платье, не в том положении, не с тем
выражением, но на той самой высоте красоты, на которой она
была уловлена художником на портрете.
Теперь, когда над ним висело открытие всего, он ничего так не желал, как того, чтоб она, так же как прежде, насмешливо ответила ему, что его подозрения смешны и не имеют основания. Так страшно
было то, что он знал, что теперь он
был готов поверить всему. Но
выражение лица ее, испуганного и мрачного, теперь не обещало даже обмана.
Но у ней в высшей степени
было качество, заставляющее забывать все недостатки; это качество
была кровь, та кровь, которая сказывается, по английскому
выражению.
То, что она уехала, не сказав куда, то, что ее до сих пор не
было, то, что она утром еще ездила куда-то, ничего не сказав ему, — всё это, вместе со странно возбужденным
выражением ее лица нынче утром и с воспоминанием того враждебного тона, с которым она при Яшвине почти вырвала из его рук карточки сына, заставило его задуматься.
С таким
выражением на лице она
была еще красивее, чем прежде; но это
выражение было новое; оно
было вне того сияющего счастьем и раздающего счастье круга
выражений, которые
были уловлены художником на портрете.
— Что ж,
было весело? — спросила она, с виноватым и кротким
выражением на лице выходя к нему навстречу.
Предсказание Марьи Николаевны
было верно. Больной к ночи уже
был не в силах поднимать рук и только смотрел пред собой, не изменяя внимательно сосредоточенного
выражения взгляда. Даже когда брат или Кити наклонялись над ним, так, чтоб он мог их видеть, он так же смотрел. Кити послала за священником, чтобы читать отходную.
Она быстро оделась, сошла вниз и решительными шагами вошла в гостиную, где, по обыкновению, ожидал ее кофе и Сережа с гувернанткой. Сережа, весь в белом, стоял у стола под зеркалом и, согнувшись спиной и головой, с
выражением напряженного внимания, которое она знала в нем и которым он
был похож на отца, что-то делал с цветами, которые он принес.
— Что вы хотите этим сказать? — вскрикнула она, с ужасом вглядываясь в явное
выражение ненависти, которое
было во всем лице и в особенности в жестоких грозных глазах.
Не отвечая на его слова, Варя нагнулась над ним нерадостной улыбкой посмотрела ему в лицо. Глаза
были светлые, не лихорадочные, но
выражение их
было строгое.
Портрет с пятого сеанса поразил всех, в особенности Вронского, не только сходством, но и особенною красотою. Странно
было, как мог Михайлов найти ту ее особенную красоту. «Надо
было знать и любить ее, как я любил, чтобы найти это самое милое ее душевное
выражение», думал Вронский, хотя он по этому портрету только узнал это самое милое ее душевное
выражение. Но
выражение это
было так правдиво, что ему и другим казалось, что они давно знали его.
И он вспомнил то робкое, жалостное
выражение, с которым Анна, отпуская его, сказала: «Всё-таки ты увидишь его. Узнай подробно, где он, кто при нем. И Стива… если бы возможно! Ведь возможно?» Степан Аркадьич понял, что означало это: «если бы возможно» — если бы возможно сделать развод так, чтоб отдать ей сына… Теперь Степан Аркадьич видел, что об этом и думать нечего, но всё-таки рад
был увидеть племянника.
— Я спрашивала доктора: он сказал, что он не может жить больше трех дней. Но разве они могут знать? Я всё-таки очень рада, что уговорила его, — сказала она, косясь на мужа из-за волос. — Всё может
быть, — прибавила она с тем особенным, несколько хитрым
выражением, которое на ее лице всегда бывало, когда она говорила о религии.
Теперь, когда он держал в руках его письмо, он невольно представлял себе тот вызов, который, вероятно, нынче же или завтра он найдет у себя, и самую дуэль, во время которой он с тем самым холодным и гордым
выражением, которое и теперь
было на его лице, выстрелив в воздух,
будет стоять под выстрелом оскорбленного мужа.
Это
было опять то
выражение почтительного восхищения, которое так подействовало на нее вчера.
Он поспешно вскочил, не чувствуя себя и не спуская с нее глаз, надел халат и остановился, всё глядя на нее. Надо
было итти, но он не мог оторваться от ее взгляда. Он ли не любил ее лица, не знал ее
выражения, ее взгляда, но он никогда не видал ее такою. Как гадок и ужасен он представлялся себе, вспомнив вчерашнее огорчение ее, пред нею, какою она
была теперь! Зарумянившееся лицо ее, окруженное выбившимися из-под ночного чепчика мягкими волосами, сияло радостью и решимостью.
На лице его
было такое
выражение, которого она никогда не видала прежде.
От этого-то и
было в
выражении лица Алексея Александровича что-то гордое и строгое, когда у него спрашивали про здоровье его жены.
Было самое скучное, тяжелое в деревне осеннее время, и потому Вронский, готовясь к борьбе, со строгим и холодным
выражением, как он никогда прежде не говорил с Анной, объявил ей о своем отъезде.
— Но если женщины, как редкое исключение, и могут занимать эти места, то, мне кажется, вы неправильно употребили
выражение «правà». Вернее бы
было сказать: обязанности. Всякий согласится, что, исполняя какую-нибудь должность присяжного, гласного, телеграфного чиновника, мы чувствуем, что исполняем обязанность. И потому вернее выразиться, что женщины ищут обязанностей, и совершенно законно. И можно только сочувствовать этому их желанию помочь общему мужскому труду.
— Да и я о тебе знал, но не только чрез твою жену, — строгим
выражением лица запрещая этот намек, сказал Вронский. — Я очень рад
был твоему успеху, но нисколько не удивлен. Я ждал еще больше.
Он стоял пред ней с страшно блестевшими из-под насупленных бровей глазами и прижимал к груди сильные руки, как будто напрягая все силы свои, чтобы удержать себя.
Выражение лица его
было бы сурово и даже жестоко, если б оно вместе с тем не выражало страдания, которое трогало ее. Скулы его тряслись, и голос обрывался.
Как ни низко он ценил способность понимания искусства Голенищевым, как ни ничтожно
было то справедливое замечание о верности
выражения лица Пилата как чиновника, как ни обидно могло бы ему показаться высказывание первого такого ничтожного замечания, тогда как не говорилось о важнейших, Михайлов
был в восхищении от этого замечания.
Алексей Александрович взял руки Вронского и отвел их от лица, ужасного по
выражению страдания и стыда, которые
были на нем.
Она не понимала и того, что эта нынешняя особенная словоохотливость Алексея Александровича, так раздражавшая ее,
была только
выражением его внутренней тревоги и беспокойства.
Хотя ему и подозрительна
была тишина ее как будто сдерживаемого дыханья и более всего
выражение особенной нежности и возбужденности, с которою она, выходя из-за перегородки, сказала ему: «ничего», ему так хотелось спать, что он сейчас же заснул.
Нет, он теперь, каждый раз, как обращался к ней, немного сгибал голову, как бы желая пасть пред ней, и во взгляде его
было одно
выражение покорности и страха.
Всю дорогу приятели молчали. Левин думал о том, что означала эта перемена
выражения на лице Кити, и то уверял себя, что
есть надежда, то приходил в отчаяние и ясно видел, что его надежда безумна, а между тем чувствовал себя совсем другим человеком, не похожим на того, каким он
был до ее улыбки и слов: до свидания.
Она вытянула лицо и, полузакрыв глаза, быстро изменила
выражение лица, сложила руки, и Вронский в ее красивом лице вдруг увидал то самое
выражение лица, с которым поклонился ему Алексей Александрович. Он улыбнулся, а она весело засмеялась тем милым грудным смехом, который
был одною из главных ее прелестей.