Неточные совпадения
— Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами
будь сказано (лицо ее приняло грустное
выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Ma tante каждому говорила в одних и тех же
выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче
было, слава Богу, лучше.
Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, легко лежавшую на столе, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла бриллиантовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое
выражение, которое
было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке.
— Как же вы найдете такое равновесие? — начал
было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворное, сладкое
выражение, которое, видимо,
было привычно ему в разговоре с женщинами.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное
выражение, которое
было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее
было сделано.
В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же
выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она
была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым
выражением, закричал от окна: — Иди сюда — разойми пари! — Это
был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер, улыбался, весело глядя вокруг себя.
Борис
был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица — Николай
был невысокий курчавый молодой человек с открытым
выражением лица.
Княжна, с своею несообразно-длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно
было объяснить и как
выражение печали и преданности, и как
выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как
выражение усталости.
Князь Василий замолчал, и щеки его начали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное
выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже
были не такие, как всегда: то они смотрели нагло-шутливо, то испуганно оглядывались.
И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым
выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него
было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
Страшно ли ему
было итти на войну, грустно ли бросить жену, — может
быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое
выражение.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха. Кутузов обернулся. Видно
было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное
выражение.
Генерал нахмурился. Хотя и не
было положительных известий о поражении австрийцев, но
было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев
было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же
выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В
выражении его лица, в движениях, в походке почти не
было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его
были веселее и привлекательнее.
Он взял депешу, которая
была на его имя, и стал читать ее с грустным
выражением.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким
выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как
было слишком очевидно, не могли интересовать его.
— Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, — продолжал Билибин. — Ce n’est ni trahison, ni lâcheté, ni bêtise; c’est comme à Ulm… — Он как будто задумался, отыскивая
выражение: — c’est… c’est du Mack. Nous sommes mackés. [Также нет. Это ставит двор в слишком дурное положение. Это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина. Мы обмаковались.] — заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое
будет повторяться.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что-то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового? На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел
выражение тревоги и беспокойства.
Выражение это особенно заметно
было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
Князь Андрей направился к двери, из-за которой слышны
были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге. Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по
выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно
было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
— Еще впереди много, много всего
будет, — сказал он со старческим
выражением проницательности, как будто поняв всё, что́ делалось в душе Болконского. — Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я
буду Бога благодарить, — прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Выражение: «началось! вот оно!»
было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами.
Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким
выражением, как будто всё то, что́ происходило и что́ ему сообщали,
было именно то, что́ он уже предвидел.
Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то
выражение, которое
было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что́ он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное
выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что́ говорил Жерков,
была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку-полковнику.
Кое-кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго-вопросительно посмотрел на него, как будто то, что́ он сказал,
было так странно, что нельзя
было и расслышать. Но вслед за тем
выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым
выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя
было так необыкновенно-торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
M-lle Bourienne и маленькая княгиня должны
были признаться самим себе, что княжна Марья в этом виде
была очень дурна, хуже, чем всегда; но
было уже поздно. Она смотрела на них с тем
выражением, которое они знали,
выражением мысли и грусти.
Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это
выражение, она
была молчалива и непоколебима в своих решениях.
M-lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах
было тоже новое для княжны Марьи
выражение испуганной радости и надежды.
Старый князь в это утро
был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это
выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это
было то
выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
— Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет
быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! — закричал он, — а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, — прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее
выражение. — Да или нет?
Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и
выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что-нибудь
есть между ее отцом и Анной Михайловной и что-нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны
было гордое
выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
День
был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное
выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова.
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое
выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не
был виноват в том, что́ делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому...
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он
был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости
было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных
выражений и преобладающее
выражение благодушной, невинной молодости.
Старик Михайло спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который
был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное
выражение его вдруг преобразилось в восторженно-испуганное.
На лице его
было что-то наивно-праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое
выражение его лицу.
Это
выражение часто
было на лице Долохова, когда он смотрел на него.
— Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des amants), а я этого не сделала, — сказала она. Пьер хотел что-то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых
выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что-то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что́ он хотел сделать,
было слишком страшно.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным
выражением внутреннего и счастливо-спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно
было, что глаза ее не видали княжны Марьи, а смотрели вглубь — в себя — во что-то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
Да, это
был он, но бледный и худой, и с измененным, странно-смягченным, но тревожным
выражением лица.
Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же
выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек,
было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытою черными волосиками.
Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж
есть крест, посланный ей от Бога.
Но что
было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре,
было то, что в
выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
— Про жизнь, про назначение человека. Это не может
быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете чтó? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство — это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство
есть лучшее, единственное
выражение лучших, вечных сторон человечества. — И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Те, которые
были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же
выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что́ ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова,
были как будто застланы чем-то, как будто какая-то заслонка — синие очки общежития —
были надеты на них. Так казалось Ростову.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, чтó выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки
были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким
выражением, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, чтó они и кто мы».
Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская — у ней
была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не
буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким
выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нѐчего смотреть.