— Да будто один Михеев! А Пробка Степан, плотник, Милушкин, кирпичник, Телятников Максим, сапожник, — ведь все пошли, всех продал! — А когда
председатель спросил, зачем же они пошли, будучи людьми необходимыми для дому и мастеровыми, Собакевич отвечал, махнувши рукой: — А! так просто, нашла дурь: дай, говорю, продам, да и продал сдуру! — Засим он повесил голову так, как будто сам раскаивался в этом деле, и прибавил: — Вот и седой человек, а до сих пор не набрался ума.
Неточные совпадения
Председатель принял Чичикова в объятия, и комната присутствия огласилась поцелуями;
спросили друг друга о здоровье; оказалось, что у обоих побаливает поясница, что тут же было отнесено к сидячей жизни.
Однако же он поблагодарил
председателя и, обратившись тут же к Собакевичу,
спросил...
— Вы желаете сделать вопрос? — сказал
председатель и на утвердительный ответ товарища прокурора жестом показал товарищу прокурора, что он передает ему свое право
спрашивать.
— Что же дальше было? — продолжал
спрашивать председатель.
— Ну, а потом? —
спросил председатель.
— Ну, а как же у вас оказался перстень? —
спросил председатель.
— Ну, а как же вы дали ему в вине порошок? —
спросил председатель.
Председатель не сейчас обратился к подсудимой, потому что он в это время
спрашивал члена в очках, согласен ли он на постановку вопросов, которые были уже вперед заготовлены и выписаны.
Председатель хотел
спрашивать дальше, но член в очках, что-то сердито прошептав, остановил его.
Председатель сделал головой знак согласия и обратился к подсудимой...
— Ну, что же, привезли деньги? — продолжал
спрашивать председатель, глядя на часы.
Права их, по его словам, состояли в том, что они могут
спрашивать подсудимых через
председателя, могут иметь карандаш и бумагу и могут осматривать вещественные доказательства. Обязанность состояла в том, чтобы они судили не ложно, а справедливо. Ответственность же их состояла в том, что в случае несоблюдения тайны совещаний и установления сношений с посторонними они подвергались наказанию.
— Что вы этим хотите сказать? — строго
спросил председатель.
Он был довольно краток, но обстоятелен. Излагались лишь главнейшие причины, почему привлечен такой-то, почему его должно было предать суду, и так далее. Тем не менее он произвел на меня сильное впечатление. Секретарь прочел четко, звучно, отчетливо. Вся эта трагедия как бы вновь появилась пред всеми выпукло, концентрично, освещенная роковым, неумолимым светом. Помню, как сейчас же по прочтении
председатель громко и внушительно
спросил Митю...
Председатель, обратившись к подсудимому,
спросил: не имеет ли он чего заметить по поводу данных показаний?
— Но как же он это сделает? —
спросил Вихров. —
Председатели палаты — по выборам… Пиколова, вероятно, все черняками закидают.
— Это по случаю кандидатуры на место
председателя? —
спросил тот.
— А я так ничего и не понял, что он говорил! — сказал Петр Петрович, осмотрев всех присутствующих насмешливым взглядом. — Ты, Митрий Митрич, понял? —
спросил он
председателя.
Нарядные мужики ввели его в сени и стали раздевать его. Иван дрожал всем телом. Когда его совсем раздели, то повели вверх по лестнице; Иван продолжал дрожать. Его ввели, наконец, и в присутствие.
Председатель стал
спрашивать; у Ивана стучали зубы, — он не в состоянии даже был отвечать на вопросы. Доктор осмотрел его всего, потрепал по спине, по животу.
Его
спросили еще о нескольких незначительных подробностях, и затем
председатель объявил ему, что он свободен.
— Господин
председатель, могу я не отвечать на некоторые из предлагаемых мне вопросов? —
спросил вдруг Ромашов.
— Что, уехал? —
спросил его
председатель казенной палаты.
— Что он бормочет? —
спрашивает нетерпеливо, щурясь и прислушиваясь,
председатель, поднимая голову от книги.
Я не буду описывать дальнейших представлений. У управляющего палатой государственных имуществ Митенька
спросил, в каком состоянии находится скотоводство в губернии, у
председателя казенной палаты — до какой цифры простирается питейный доход, и т. д. Всем вообще сказал, что очень рад найти в них достойных и опытных руководителей.
Довольно странно. Это я вас,
председатель домкома, могу
спросить, кто вы такой?
— Какая такая она? — густо, басом,
спросил председатель, читавший приговор.
Новиков смотрел на него во все глаза, ничего не понимая, и, наконец,
спросил: «Что будет угодно приказать?»
Председатель обратился ко мне и сказал мне очень серьезно: «Сергей Тимофеевич, не угодно ли вам потрудиться и вразумить господина секретаря, в чем состоит его должность.
— Виноват, — сказал я мягко. — Очень рад, Иван Иваныч, что вы еще не уехали. Забыл я у вас наверху
спросить: не знаете ли, как имя и отчество
председателя нашей земской управы?
На суде доктор Керженцев держался очень спокойно и во все время заседания оставался в одной и той же, ничего не говорящей позе. На вопросы он отвечал равнодушно и безучастно, иногда заставляя дважды повторять их. Один раз он насмешил избранную публику, в огромном количестве наполнившую зал суда.
Председатель обратился с каким-то приказанием к судебному приставу, и подсудимый, очевидно недослышав или по рассеянности, встал и громко
спросил...
— Господин защитник, не желаете ли
спросить что-нибудь у свидетельницы? —
спрашивает председатель.
Когда секретарь кончил,
председатель для чего-то погладил перед собою стол, долго щурил глаза на подсудимого и потом уж
спросил, лениво двигая языком...
Все меня
спрашивают, в чем дело, как и что, а я
председатель и ничего не знаю, что у вас там делается.
Председатель, не старый человек, с до крайности утомленным лицом и близорукий, сидел в своем кресле, не шевелясь и держа ладонь около лба, как бы заслоняя глаза от солнца. Под жужжанье вентиляции и секретаря он о чем-то думал. Когда секретарь сделал маленькую передышку, чтобы начать с новой страницы, он вдруг встрепенулся и оглядел посовелыми глазами публику, потом нагнулся к уху своего соседа-члена и
спросил со вздохом...
Когда оно несколько успокоилось,
председатель суда
спросил, обращаясь к подсудимым...
Слушали настороженно, с ненавидящими глазами. Передние ряды были заняты одними бабами, мужики держались назади. Кончила доклад Лелька. Говорил — напыщенно и угрожающе — Оська.
Председатель Бутыркин
спросил...
Положение получается довольно нелепое. Нахмурившись,
председатель совещается с членом суда налево и хочет говорить; но вспоминает про существование члена суда направо, который все время улыбается, и
спрашивает его согласия. Та же улыбка и кивок головы.
— Что побудило вас к совершению таких страшных преступлений? —
спросил председатель.
— Свидетельница, молчите, вас не
спрашивают! — строго остановил
председатель. — Вы кончили? А вам что угодно, господин присяжный заседатель? Тоже
спросить?
— Подсудимый, ваше имя, фамилия, звание, национальность?.. —
спросил председатель.
Ой, что началось! Хлопали с воодушевлением, с восторгом и долго не хотели затихнуть. Бася из-за стола президиума улыбалась суровыми черными своими глазами и приветливо кивала Лельке. Член райкома, наклонившись к
председателю,
спрашивал ее фамилию. Лелька стремительно села рядом. С чуть заметной усмешкой на тонких губах товарищ обратился к ней...
Председатель кивает головой в знак того, что ответ в порядке, заглядывает в бумагу и
спрашивает: что ты можешь сказать в объяснение своего отказа?
— Если вы не виновны в убийстве, то почему же вы сознались в нем в полиции и у следователя? —
спросил председатель.