Подсудимые сидели невозмутимо, очевидно не понимая значения ответов. Опять все сели, и
председатель спросил прокурора, каким наказаниям он полагает подвергнуть подсудимых.
Неточные совпадения
Права их, по его словам, состояли в том, что они могут
спрашивать подсудимых через
председателя, могут иметь карандаш и бумагу и могут осматривать вещественные доказательства. Обязанность состояла в том, чтобы они судили не ложно, а справедливо. Ответственность же их состояла в том, что в случае несоблюдения тайны совещаний и установления сношений с посторонними они подвергались наказанию.
Председатель хотел
спрашивать дальше, но член в очках, что-то сердито прошептав, остановил его.
Председатель сделал головой знак согласия и обратился к подсудимой...
— Вы желаете сделать вопрос? — сказал
председатель и на утвердительный ответ товарища прокурора жестом показал товарищу прокурора, что он передает ему свое право
спрашивать.
Председатель не сейчас обратился к подсудимой, потому что он в это время
спрашивал члена в очках, согласен ли он на постановку вопросов, которые были уже вперед заготовлены и выписаны.
— Что же дальше было? — продолжал
спрашивать председатель.
— Ну, что же, привезли деньги? — продолжал
спрашивать председатель, глядя на часы.
— Ну, а потом? —
спросил председатель.
— Ну, а как же вы дали ему в вине порошок? —
спросил председатель.
— Ну, а как же у вас оказался перстень? —
спросил председатель.
Но быть гласным, рассуждать о том, сколько золотарей нужно и как трубы провести в городе, где я не живу; быть присяжным и судить мужика, укравшего ветчину, и шесть часов слушать всякий вздор, который мелют защитники и прокуроры, и как
председатель спрашивает у моего старика Алешки-дурачка: «признаете ли вы, господин подсудимый, факт похищения ветчины?» — «Ась?»
— Да будто один Михеев! А Пробка Степан, плотник, Милушкин, кирпичник, Телятников Максим, сапожник, — ведь все пошли, всех продал! — А когда
председатель спросил, зачем же они пошли, будучи людьми необходимыми для дому и мастеровыми, Собакевич отвечал, махнувши рукой: — А! так просто, нашла дурь: дай, говорю, продам, да и продал сдуру! — Засим он повесил голову так, как будто сам раскаивался в этом деле, и прибавил: — Вот и седой человек, а до сих пор не набрался ума.
Яков Иваныч сильно постарел, похудел и говорил уже тихо, как больной. Он чувствовал себя слабым, жалким, ниже всех ростом, и было похоже на то, как будто от мучений совести и мечтаний, которые не покидали его и в тюрьме, душа его так же постарела и отощала, как тело. Когда зашла речь о том, что он не ходит в церковь,
председатель спросил его:
Неточные совпадения
Председатель принял Чичикова в объятия, и комната присутствия огласилась поцелуями;
спросили друг друга о здоровье; оказалось, что у обоих побаливает поясница, что тут же было отнесено к сидячей жизни.
Однако же он поблагодарил
председателя и, обратившись тут же к Собакевичу,
спросил:
— Что вы этим хотите сказать? — строго
спросил председатель.
Он был довольно краток, но обстоятелен. Излагались лишь главнейшие причины, почему привлечен такой-то, почему его должно было предать суду, и так далее. Тем не менее он произвел на меня сильное впечатление. Секретарь прочел четко, звучно, отчетливо. Вся эта трагедия как бы вновь появилась пред всеми выпукло, концентрично, освещенная роковым, неумолимым светом. Помню, как сейчас же по прочтении
председатель громко и внушительно
спросил Митю:
Председатель, обратившись к подсудимому,
спросил: не имеет ли он чего заметить по поводу данных показаний?