Неточные совпадения
И вот он умирает; Катерина Николавна тотчас вспомнила про письмо: если бы оно обнаружилось в бумагах
покойного и попало в руки старого
князя, то тот несомненно прогнал бы ее навсегда, лишил наследства и не дал бы ей ни копейки при жизни.
Вошли две дамы, обе девицы, одна — падчерица одного двоюродного брата
покойной жены
князя, или что-то в этом роде, воспитанница его, которой он уже выделил приданое и которая (замечу для будущего) и сама была с деньгами; вторая — Анна Андреевна Версилова, дочь Версилова, старше меня тремя годами, жившая с своим братом у Фанариотовой и которую я видел до этого времени всего только раз в моей жизни, мельком на улице, хотя с братом ее, тоже мельком, уже имел в Москве стычку (очень может быть, и упомяну об этой стычке впоследствии, если место будет, потому что в сущности не стоит).
Управляющий писал, что ему, Нехлюдову, необходимо самому приехать, чтобы утвердиться в правах наследства и, кроме того, решить вопрос о том, как продолжать хозяйство: так ли, как оно велось при покойнице, или, как он это и предлагал
покойной княгине и теперь предлагает молодому
князю, увеличить инвентарь и всю раздаваемую крестьянам землю обрабатывать самим.
— Я, — сказал он, — пришел поговорить с вами перед окончанием ваших показаний. Давнишняя связь моего
покойного отца с вашим заставляет меня принимать в вас особенное участие. Вы молоды и можете еще сделать карьеру; для этого вам надобно выпутаться из дела… а это зависит, по счастию, от вас. Ваш отец очень принял к сердцу ваш арест и живет теперь надеждой, что вас выпустят; мы с
князем Сергием Михайловичем сейчас говорили об этом и искренно готовы многое сделать; дайте нам средства помочь.
Еще несколько слов объяснения, крайне спокойного со стороны Ивана Петровича и удивительно взволнованного со стороны
князя, и оказалось, что две барыни, пожилые девушки, родственницы
покойного Павлищева, проживавшие в его имении Златоверховом и которым
князь поручен был на воспитание, были в свою очередь кузинами Ивану Петровичу.
— Ведь вот… Иван-то Петрович
покойному Николаю Андреевичу Павлищеву родственник… ты ведь искал, кажется, родственников-то, — проговорил вполголоса
князю Иван Федорович, вдруг очутившийся подле и заметивший чрезвычайное внимание
князя к разговору. До сих пор он занимал своего генерала-начальника, но давно уже замечал исключительное уединение Льва Николаевича и стал беспокоиться; ему захотелось ввести его до известной степени в разговор и таким образом второй раз показать и отрекомендовать «высшим лицам».
—
Покойной ночи,
князь, — подошел к
князю Птицын.
— Они всё думают, что я еще болен, — продолжал Рогожин
князю, — а я, ни слова не говоря, потихоньку, еще больной, сел в вагон, да и еду; отворяй ворота, братец Семен Семеныч! Он родителю
покойному на меня наговаривал, я знаю. А что я действительно чрез Настасью Филипповну тогда родителя раздражил, так это правда. Тут уж я один. Попутал грех.
Почему Павлищев интересовался его воспитанием,
князь и сам не мог объяснить, — впрочем, просто, может быть, по старой дружбе с
покойным отцом его.
Он надеялся нажить большие деньги как адвокат, и расчет его был не только тонкий и мастерской, но вернейший: он основывался на легкости, с которою
князь дает деньги, и на благодарно-почтительном чувстве его к
покойному Павлищеву; он основывался, наконец (что важнее всего), на известных рыцарских взглядах
князя насчет обязанностей чести и совести.
А между тем все-таки тут наглупил: явились, например, кредиторы
покойного купца, по документам спорным, ничтожным, а иные, пронюхав о
князе, так и вовсе без документов, и что же?
На колокольне, завидев их экипаж, начали благовест. Священник и дьякон служили в самых лучших ризах, положенных еще покровом на
покойную княгиню, мать
князя. Дьячок и пономарь, с распущенными косами и в стихарях, составили нечто вроде хора с двумя отпускными семинаристами: философом-басом и грамматиком-дискантом. При окончании литургии имениннику вынесена была целая просфора, а Калиновичу половина.
У генеральши остался еще после
покойного ее мужа, бывшего лет одиннадцать кавалерийским полковым командиром, щегольской повар, который — увы! — после смерти
покойного барина изнывал в бездействии, практикуя себя в создании картофельного супа и жареной печенки, и деятельность его вызывалась тогда только, когда приезжал
князь; ему выдавалась провизия, какую он хотел и сколько хотел, и старик умел себя показать!..
— Да я, батюшка Иван Васильевич, — подхватил Михеич, совершенно ободренный царскою похвалою, — я
князю с самого с его сыздетства служу. И батюшке его
покойному служил я, и отец мой деду его служил, и дети мои, кабы были у меня, его бы детям служили!
— Послушай, Никита Романыч, ведь ты меня забыл, а я помню тебя еще маленького. Отец твой
покойный жил со мной рука в руку, душа в душу. Умер он, царствие ему небесное; некому остеречь тебя, некому тебе совета подать, а не завидна твоя доля, видит бог, не завидна! Коли поедешь в Слободу, пропал ты,
князь, с головою пропал.
Отправился с визитом к своему попу. Добрейший Михаил Сидорович, или отец Михаил, — скромнейший человек и запивушка, которого дядя мой,
князь Одоленский, скончавшийся в схиме, заставлял когда-то хоронить его борзых собак и поклоняться золотому тельцу, — уже не живет. Вместо него священствует сын его, отец Иван. Я знал его еще семинаристом, когда он, бывало, приходил во флигель к
покойной матушке Христа славить, а теперь он уж лет десять на месте и бородой по самые глаза зарос — настоящий Атта Троль.
Он велел на эти крестины взять весьма дорогие ризы, положенные еще
покойным отцом
князя Григорова в церковь; купель тоже была (это, впрочем, по распоряжению дьякона) вычищена.
У той в это время сидел Миклаков, и они разговаривали о
князе, который, после объяснения с княгиней, решительно осыпал ее благодеяниями: сначала он прислал княгине с управляющим брильянты
покойной своей матери, по крайней мере, тысяч на сто; потом — купчую крепость на имение, приносящее около пятнадцати тысяч годового дохода.
Князь, ехав в своей
покойной карете, заметно был под влиянием не совсем веселых мыслей: более месяца он не видался с женою, но предстоящее свидание вовсе, кажется, не занимало и не интересовало его; а между тем
князь женился по страсти.
—
Покойный отец
князя был человек почтенный; сколько тоже ни было здесь высшего начальства, все его уважали.
— По крайней мере,
покойней бы было, — возразил
князь.
— А вот подруга моя, Оля, не так поступила, как
князь: помнишь, я думаю, жену
покойного сенатора Круглова?.. Она мне часть долга уплатила!
Прибыв к Аделаиде Ивановне,
князь начал с того, что поцеловал ее в плечо, а затем, слегка упомянув об ее письме, перешел к воспоминаниям о том, как
покойная мать его любила Аделаиду Ивановну и как, умирая, просила ее позаботиться об оставляемых ею сиротах, а в том числе и о нем —
князе.
— Ну да… чувства… и, знаете ли, я только одну женщину знал, во всю мою жизнь, с которой она могла бы сравниться по кра-со-те, — перебил
князь, глотая слюнки. — Это
покойная графиня Наинская, умерла лет тридцать тому назад. Вос-хи-тительная была женщина, неопи-сан-ной красоты, потом еще за своего повара вышла…
— Но вы ничего, ничего не переменились! — восклицает она, хватая гостя за обе руки и усаживая его в
покойное кресло. — Садитесь, садитесь,
князь! Шесть лет, целых шесть лет не видались, и ни одного письма, даже ни строчки во все это время! О, как вы виноваты передо мною,
князь! Как я зла была на вас, mon cher prince! [мой дорогой
князь (франц.)] Но — чаю, чаю! Ах, боже мой, Настасья Петровна, чаю!
— А вот это ружье — ты видишь, оно украшено серебряными насечками — его подарил твоему другому grand oncle, Ипполиту, сам светлейший
князь Таврический — tu sais? l'homme du destin! знаешь? баловень судьбы!
Покойный Pierre рассказывал, что «баловень фортуны» очень любил твоего grand oncle и даже готовил ему блестящую карьеру, mais il parait que le cher homme etait toujours d'une tres petite sante но, кажется, милый человек отличался всегда очень плохим здоровьем. — и это место досталось Мамонову.
Купец и рассказал нам следующую историю, имевшую место лет за пятьдесят перед этим в том же самом городе Орле, незадолго перед знаменитыми орловскими истребительными пожарами. Дело происходило при
покойном орловском губернаторе
князе Петре Ивановиче Трубецком.
— Внушить ей, убедить… Посудите: что ей Лубков? Пара ли он ей? О, боже, как это ужасно, как ужасно! — продолжал он, хватая себя за голову. — У нее такие чудесные партии,
князь Мактуев и… и другие.
Князь обожает ее и не дальше, как в среду на прошлой неделе, его
покойный дед Иларион положительно, как дважды два, подтверждал, что Ариадна будет его женой. Положительно! Дед Иларион уже мертв, но это изумительно умный человек. Дух его мы вызываем каждый день.
Новоприбывшее семейство до сей поры обыкновенно проживало за границею, где
покойный муж старой княгини занимал место представителя России при одном из второстепенных европейских дворов. Молодой
князь и княжна родились и выросли в чужих краях, получив там вполне иностранное, но очень тщательное образование.
Я объяснила, что
покойный отец сам назначил бабушку мне в опекунши, — следовательно, я не смею нарушить его предсмертную волю. Но хотела бы попросить Керима, чтобы он передал записку Люде или
князю Андро.
Давши волю слезам и речам, перебивая на каждом слове Марусю, она осыпала
князя упреками, жесткими и даже бранными словами, ласками, просьбами… Тысячу раз вспомнила она о купце Фурове, который протестовал их вексель, о
покойном отце, кости которого теперь переворачиваются в гробу, и т. д. Напомнила даже и о докторе Топоркове.
Князь Андрей входит в жизнь. Портрет
покойной жены, в котором он раньше читал горькое обвинение жизни, теперь изменился. «Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И
князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные, как преступление, мысли, которые изменили всю его жизнь».
Чарномский показал, что
князь Радзивил, сев в Венеции на корабль варварийского капитана, чтоб ехать в Константинополь, объявил своим спутникам, что отправляющаяся с ним к султану принцесса есть дочь
покойной императрицы всероссийской Елизаветы Петровны.
Когда собрались в путь и корабль был уже готов к отплытию,
князь Радзивил поручил мне проводить на него «иностранную даму», сказав, что это русская «великая княжна», рожденная
покойною императрицей Елизаветою Петровною от тайного, но законного брака.
Мы свиделись, и в разговоре со мной
князь намекнул, что я могу быть весьма полезною для Польши, так как ему от сопровождавших его французских офицеров положительно известно, что я законная дочь
покойной русской императрицы Елизаветы Петровны, имею неотъемлемое право на русскую корону, и если достигну престола, то в вознаграждение за содействие, которое окажут мне поляки, должна буду возвратить Польше Белоруссию и заставить Пруссию и Австрию восстановить Польшу в пределах 1772 года.
Орлова, находившегося еще за границей, она благодарила за искусное задержание самозванки, а
князю Голицыну писала, что женщина, выдающая себя за дочь
покойной императрицы Елизаветы Петровны, со свитой своею задержана на русской эскадре, с которою контр-адмирал Грейг придет в Ревель или в Кронштадт, как скоро лед дозволит кораблям войти в рейд.
Ну-с, душа моя, поехал я как-то в гости к
покойному куму моему, светлейшему
князю Дмитрию Павловичу.
Поскакали за
покойным батюшкой. Ну, Саратов — место не ближнее: когда батюшку оттуда ко княжему двору привезли, лед-от такой уж стал, что будь у покойника свинцовая голова, так и тут бы ему резака не сделать. Допустили батюшку до светлых очей
князя Алексея Юрьича.
Восточный домик после смерти Мазараки был приобретен родственниками
покойного Потемкина и лучшие вещи, вместе с портретом светлейшего
князя, вывезены, а другие распроданы.
— Государь-батюшка стал ноне совсем как при царице Анастасии, царство ей небесное, место
покойное, — заговорил
князь Никита, — доступен, ласков и милостив ко всем, а ко мне нечего и молвить, уж так-то милостив все это время с твоего, брат, отъезда был, как никогда; шутить все изволил, женить меня собирается… О тебе расспрашивал, о женихе, о невесте… Я все ему, что знал, доподлинно доложил…
— Так расскажи же, касаточка, при чем в нашем счастье князь-то
покойный, царство ему небесное?..
Он призвал только к себе графа Милорадовича, который в качестве петербургского генерал-губернатора должен был знать о существовавшем заговоре, и
князя Александра Николаевича Голицына, главного начальника почтового ведомства, который всегда пользовался доверием
покойного императора.
— Он сын моего лучшего
покойного друга —
князя Никиты Воротынского, — сознался старухе
князь.
Оставив княгиню одну любоваться в
покойном кресле картиной залитого красноватым отблеском солнечных лучей парка,
князь Сергей Сергеевич и княжна Людмила спустились по отлогой лестнице террасы и пошли по разбитому перед ней цветнику. Цветник этот занимал довольно большое пространство и состоял из затейливых клумб, газонов и цветущих кустарников. С террасы он виднелся как на ладони, а потому княгиня Васса Семеновна могла довольно долго любоваться идущей парочкой.
Не зная, как и сам
князь Святозаров, подробностей устроенного графиней Переметьевой свиданья с Потемкиным, вместо которого явился на него
покойный Костогоров, Степан Сидоров избрал своим наблюдательным пунктом над имением княгини Зинаиды Сергеевны усадьбу Дарьи Васильевны Потемкиной, явившись туда под видом проезжего купца — скупщика хлеба и других сельских продуктов.
Весь «высший свет» выражал свое участие бедному молодому человеку, и в великосветских гостиных, наряду с выражением этого участия, с восторгом говорили о возобновившейся дружбе между больным
князем и бывшим его соперником — тоже искателем руки
покойной княжны Полторацкой — графом Свиридовым, с нежной заботливостью родного брата теперь ухаживавшим за больным.
Голицын, вне себя от потери обожаемого монарха, не скрыл своего отчаяния и по поводу происшедшего. Он смело стал укорять великого
князя за присягу, данную Константину, торжественно отрекшемуся от своих прав на престол. Он самым энергичным образом настаивал на том, чтобы великий
князь сообразовался с волею
покойного императора и принял принадлежавшую ему корону.
Князь Александр Голицын опередил всех своих сотоварищей, решившись настоять на выполнении воли
покойного императора; по мере того, как члены входили в залу, он отводил их в сторону и рассказывал им, какое объяснение он имел с великим
князем Николаем Павловичем по поводу присяги, данной Константину.
В кабинете раздели
покойного и готовились обмывать его, а в гостиной письмоводитель пристава писал протокол осмотра трупа внезапно скончавшегося
князя Владимира Яковлевича Баратова. По какой-то чисто полицейской чуткости частный пристав вошел в залу именно в тот момент, когда Карл Богданович, замахав руками, выронил деньги.
По окончании заупокойной литургии и погребения тела в фамильном склепе
князь Сергей Сергеевич пригласил всех прибывших в свой дом помянуть, по русскому обычаю,
покойную княгиню. В громадной столовой княжеского дома был великолепно сервирован стол для приглашенных. Не забыты были
князем его дворовые люди и даже крестьяне. Для первых были накрыты столы в людской, а для последних поставлены на огромном дворе княжеского дома, под открытым небом.