Неточные совпадения
Жалеть —
жалей умеючи,
На мерочку господскую
Крестьянина
не мерь!
Не белоручки нежные,
А люди мы великие
В работе и в гульбе!..
«Кити! та самая Кити, в которую был влюблен Вронский, — подумала Анна, — та самая, про которую он вспоминал с любовью. Он
жалеет, что
не женился на ней. А обо мне он вспоминает с ненавистью и
жалеет, что сошелся со мной».
Туровцын разразился громким смехом, и Сергей Иванович
пожалел, что
не он сказал это. Даже Алексей Александрович улыбнулся.
Теперь или никогда надо было объясниться; это чувствовал и Сергей Иванович. Всё, во взгляде, в румянце, в опущенных глазах Вареньки, показывало болезненное ожидание. Сергей Иванович видел это и
жалел ее. Он чувствовал даже то, что ничего
не сказать теперь значило оскорбить ее. Он быстро в уме своем повторял себе все доводы в пользу своего решения. Он повторял себе и слова, которыми он хотел выразить свое предложение; но вместо этих слов, по какому-то неожиданно пришедшему ему соображению, он вдруг спросил...
— Друг мой! — повторила графиня Лидия Ивановна,
не спуская с него глаз, и вдруг брови ее поднялись внутренними сторонами, образуя треугольник на лбу; некрасивое желтое лицо ее стало еще некрасивее; но Алексей Александрович почувствовал, что она
жалеет его и готова плакать. И на него нашло умиление: он схватил ее пухлую руку и стал целовать ее.
Отчаяние его еще усиливалось сознанием, что он был совершенно одинок со своим горем.
Не только в Петербурге у него
не было ни одного человека, кому бы он мог высказать всё, что испытывал, кто бы
пожалел его
не как высшего чиновника,
не как члена общества, но просто как страдающего человека; но и нигде у него
не было такого человека.
И, прежде так строго осуждавший ее, он теперь, по какому-то странному ходу мыслей, оправдывал ее и вместе
жалел и боялся, что Вронский
не вполне понимает ее.
— Они с Гришей ходили в малину и там… я
не могу даже сказать, что она делала. Тысячу раз
пожалеешь miss Elliot. Эта ни за чем
не смотрит, машина… Figurez vous, que la petite… [Представьте себе, что девочка…]
Она услыхала порывистый звонок Вронского и поспешно утерла эти слезы, и
не только утерла слезы, но села к лампе и развернула книгу, притворившись спокойною. Надо было показать ему, что она недовольна тем, что он
не вернулся, как обещал, только недовольна, но никак
не показывать ему своего горя и, главное, жалости о себе. Ей можно было
жалеть о себе, но
не ему о ней. Она
не хотела борьбы, упрекала его за то, что он хотел бороться, но невольно сама становилась в положение борьбы.
— Очень
жалею, что ты
не хочешь понять, — перебил он ее, с упорством желая высказать свою мысль, — неопределенность состоит в том, что тебе кажется, что я свободен.
«Очень
жалею, что записка
не застала меня. Я буду в десять часов», небрежным почерком писал Вронский.
«А я искал чудес,
жалел, что
не видал чуда, которое бы убедило меня. А вот оно чудо, единственно возможное, постоянно существующее, со всех сторон окружающее меня, и я
не замечал его!»
— Решения, какого-нибудь решения, Алексей Александрович. Я обращаюсь к тебе теперь («
не как к оскорбленному мужу», хотел сказать Степан Аркадьич, но, побоявшись испортить этим дело, заменил это словами:)
не как к государственному человеку (что̀ вышло
не кстати), а просто как к человеку, и доброму человеку и христианину. Ты должен
пожалеть ее, — сказал он.
Эх, брат Чичиков, то есть как я
жалел, что тебя
не было.
Полицеймейстер, кажется,
не любил
жалеть вина; тостам
не было числа.
Но тише! Слышишь? Критик строгий
Повелевает сбросить нам
Элегии венок убогий
И нашей братье рифмачам
Кричит: «Да перестаньте плакать,
И всё одно и то же квакать,
Жалеть о прежнем, о былом:
Довольно, пойте о другом!»
— Ты прав, и верно нам укажешь
Трубу, личину и кинжал,
И мыслей мертвый капитал
Отвсюду воскресить прикажешь:
Не так ли, друг? — Ничуть. Куда!
«Пишите оды, господа...
Когда я теперь вспоминаю его, я нахожу, что он был очень услужливый, тихий и добрый мальчик; тогда же он мне казался таким презренным существом, о котором
не стоило ни
жалеть, ни даже думать.
— И на что бы так много! — горестно сказал побледневший жид, развязывая кожаный мешок свой; но он счастлив был, что в его кошельке
не было более и что гайдук далее ста
не умел считать. — Пан, пан! уйдем скорее! Видите, какой тут нехороший народ! — сказал Янкель, заметивши, что гайдук перебирал на руке деньги, как бы
жалея о том, что
не запросил более.
— Ну, если так, — даже с некоторым удивлением ответил Свидригайлов, рассматривая Раскольникова, — если так, то вы и сами порядочный циник. Материал, по крайней мере, заключаете в себе огромный. Сознавать много можете, много… ну да вы и делать-то много можете. Ну, однако ж, довольно. Искренно
жалею, что с вами мало переговорил, да вы от меня
не уйдете… Вот подождите только…
Да! меня
жалеть не за что!
Где дщерь, что отца своего земного, пьяницу непотребного,
не ужасаясь зверства его,
пожалела?» И скажет: «Прииди!
—
Жалею весьма и весьма, что нахожу вас в таком положении, — начал он снова, с усилием прерывая молчание. — Если б знал о вашем нездоровье, зашел бы раньше. Но, знаете, хлопоты!.. Имею к тому же весьма важное дело по моей адвокатской части в сенате.
Не упоминаю уже о тех заботах, которые и вы угадаете. Ваших, то есть мамашу и сестрицу, жду с часу на час…
Но нет! нет! все сие втуне, и нечего говорить! нечего говорить!.. ибо и
не один уже раз бывало желаемое и
не один уже раз
жалели меня, но… такова уже черта моя, а я прирожденный скот!
Не комфорта же
жалеть, вам-то с вашим-то сердцем?
Лариса. Да я ничего и
не требую от тебя, я прошу только
пожалеть меня. Ну, хоть поплачь со мной вместе!
— Нечего их ни
жалеть, ни жаловать! — сказал старичок в голубой ленте. — Швабрина сказнить
не беда; а
не худо и господина офицера допросить порядком: зачем изволил пожаловать. Если он тебя государем
не признает, так нечего у тебя и управы искать, а коли признает, что же он до сегодняшнего дня сидел в Оренбурге с твоими супостатами?
Не прикажешь ли свести его в приказную да запалить там огоньку: мне сдается, что его милость подослан к нам от оренбургских командиров.
— Да что мне сказать вам? О людях вообще
жалеть не стоит, а обо мне подавно.
— Как зачем? разве вам у меня
не весело? Или вы думаете, что об вас здесь
жалеть не будут?
— Ничего, матушка,
не беспокойся. Ему хорошо. Господи, помилуй нас грешных, — продолжал он вполголоса свою молитву. Василий Иванович
пожалел свою старушку; он
не захотел сказать ей на ночь, какое горе ее ожидало.
Он вздрогнул. Ему
не стало ни больно, ни совестно… Он
не допускал даже возможности сравнения между женой и Фенечкой, но он
пожалел о том, что она вздумала его отыскивать. Ее голос разом напомнил ему: его седые волосы, его старость, его настоящее…
«
Жалеть — нечего», — полувопросительно повторил он, рассматривая свои мысли как бы издали, со стороны и глазами какой-то новой мысли,
не оформленной словом.
Я
не особенно
жалела его, хотя плакала много, это, вероятно, от страха.
— Иногда я
жалею, что он старше меня на два года; мне хочется, чтоб он был моложе на пять.
Не знаю, почему это.
Самгину показалось, что он слышит в словах Кутузова нечто близкое унынию, и
пожалел, что
не видит лица, — Кутузов стоял, наклоня голову, разбирая папиросы в коробке, Самгин предложил ему закусить.
Клим Иванович даже
пожалел, что внешность оратора
не совпадает с его верой, ему бы огненно-рыжие волосы, аскетическое, бескровное лицо, горящие глаза, широкие жесты.
— Должен? Кому? Ведь
не можешь же ты
жалеть случайно полученные деньги?
Но этот народ он
не считал тем, настоящим, о котором так много и заботливо говорят, сочиняют стихи, которого все любят,
жалеют и единодушно желают ему счастья.
Я, брат, в своем классе — белая ворона, и я тебе прямо скажу:
не чувствуя внутренней связи со своей средой, я иногда
жалею… даже болею этим…
— Жена тоже
не верит, — сказал Спивак, вычерчивая пальцем в воздухе сложный узор. — Но я — знаю: осенью. Вы думаете — боюсь? Нет. Но —
жалею. Я люблю учить музыке.
— Адский пейзаж с черненькими фигурами недожаренных грешников. Железные горы, а на них жалкая трава, как зеленая ржавчина. Знаешь, я все более
не люблю природу, — заключила она свой отчет, улыбаясь и подчеркнув слово «природа» брезгливой гримасой. — Эти горы, воды, рыбы — все это удивительно тяжело и глупо. И — заставляет
жалеть людей. А я —
не умею
жалеть.
Ему показалось, что, наконец, он объяснил себе свое поведение, и он
пожалел, что эта мысль
не пришла к нему утром, когда был Макаров.
— Схоронили? Ну вот, — неопределенно проворчала она, исчезая в спальне, и оттуда Самгин услыхал бесцветный голос старухи: —
Не знаю, что делать с Егором: пьет и пьет. Царскую фамилию
жалеет, — выпустила вожжи из рук.
Он молчал, гладя ее голову ладонью. Сквозь шелк ширмы, вышитой фигурами серебряных птиц, он смотрел на оранжевое пятно лампы, тревожно думая: что же теперь будет? Неужели она останется в Петербурге,
не уедет лечиться? Он ведь
не хотел,
не искал ее ласк. Он только
пожалел ее.
«Прощай, конечно, мы никогда больше
не увидимся. Я
не такая подлая, как тебе расскажут, я очень несчастная. Думаю, что и ты тоже» — какие-то слова густо зачеркнуты — «такой же. Если только можешь, брось все это. Нельзя всю жизнь прятаться, видишь. Брось, откажись, я говорю потому, что люблю,
жалею тебя».
Он впервые
пожалел о том, что, слишком поглощенный ею,
не создал ни в обществе, ни среди адвокатов прочных связей.
— По мужу. Истомина — по отцу. Да, — сказал Долганов, отбрасывая пальцем вправо-влево мокрые жгутики усов. — Темная фигура. Хотя — кто знает? Савелий Любимов, приятель мой, —
не верил,
пожалел ее, обвенчался. Вероятно, она хотела переменить фамилию. Чтоб забыли о ней. Нох эйн маль [Еще одну (нем.).], — скомандовал он кельнеру, проходившему мимо.
— Да, конечно, богатеем — судорожно, — согласно проговорил Кутузов. —
Жалею, что
не попал в Нижний, на выставку. Вы, Самгин, в статейке вашей ловко намекнули про Одиссея. Конечно, рабочий класс свернет головы женихам, но — пока невесело!
— Нашел кого
пожалеть, — иронически подхватил Лютов, остальные трое
не обратили внимания на слова Клима. Макаров, хмурясь, вполголоса рассказывал дьякону о катастрофе.
— Я
не хотела бы
жалеть тебя, но, представь, — мне кажется, что тебя надо
жалеть. Ты становишься недостаточно личным человеком, ты идешь на убыль.
Жалея, что
не видит лица ее, Клим тоже долго молчал, прежде чем найти и сказать ей неглупые слова...